Немцы не знают, что они разбиты

[0gnev]

Курт Рисс (Curt Riess), « The New York Times», США.

# Все статьи за 4 февраля 1945 года.


В 1940 и 1941 годах англичане здорово позлили немцев своим отказом признать поражение и пойти на уступки. Об этом заявил сам Гитлер в одной из своих речей: казалось, фюрер взбешен тем, что он, будучи явным победителем, неспособен насладиться плодами победы, поскольку британцы делают вид, что они вовсе не разбиты. Об этом также свидетельствуют многочисленные протоколы допросов пленных немцев, содержавшихся в Англии в то время: они были до глубины души поражены неверием британцев в собственное поражение.

Эта вера, зародившаяся в сердцах британцев в годину их величайшего испытания, была сплавом упрямства и холодного расчета. Первое проистекало из того, что никто в Англии не мог до конца поверить в то, что их страна может быть побеждена (в этом, кстати, и заключается одна из причин, по которым на родине Уинстоном Черчиллем восхищаются гораздо меньше, чем в США. Для нас, американцев, он является человеком, спасшим Англию; британцы же свято уверены, что их родина прекрасно справилась бы и без него).

Что же касается второго, то британцы мыслили глобально и прекрасно отдавали себе отчет в том, что мир не ограничивается Европой. И в то время, когда нацисты осуществляли окончательный захват «европейского континента», англичане трудились не покладая рук, организовывая его блокаду.

Сейчас роли поменялись, о чем неустанно напоминает немецкая пропаганда, сравнивая текущее положение Германии с Англией времен начала войны. В разгар воздушных налетов союзников немцам напоминают, как британцам приходилось выживать в похожих условиях. В то время, когда русские наступают с невиданной доселе скоростью и дороги запружены миллионами немецких беженцев, пропаганда вновь напоминает им, что не так давно подобные сцены можно было наблюдать в других странах. Их как бы спрашивают: могут ли немцы справиться с теми трудностями, с которыми до них справлялись другие?

Однако у данной пропагандистской линии есть и другой мотив. Британцы и их европейские союзники смогли выстоять в, казалось бы, безнадежной ситуации и теперь выигрывают войну. Немцев хотят заставить поверить в то, что у них тоже есть шанс переломить ход боевых действий.

Само собой разумеется, с точки зрения логики ничто сейчас не может спасти Германию. У немцев просто нет тех возможностей, которые имелись у британцев в сороковом году, и лишь тупое упрямство может сейчас подпитывать их веру в победу.

Американцы и англичане задаются вопросом: как же немцы могут продолжать сражаться, если знают, что не могут победить? Ответ прост: они не знают, что их победа невозможна. Чтобы понять это, мы должны понять немцев, а это именно то, чем мы еще не пытались заниматься.

Мы так до сих пор и не поняли, как же немцы, такой славный и трудолюбивый народ, превратились в нацистов. Какое-то время мы даже верили (а некоторые из нас верят до сих пор) в то, что нацисты - это меньшинство, овладевшее монополией на оружие и затерроризировавшее миролюбивый немецкий народ. Нам объясняли, что с началом войны многие из них повернут штыки против Гитлера и свергнут его режим.

На сегодняшний день практически каждый немецкий мужчина является бойцом фольксштурма, и, следовательно, вооружен, однако до сих пор ни один из нацистских вождей (речь идет о первых пятисот в их иерархии) не пострадал - разумеется, если не считать тех, кто был уничтожен по прямому приказа Гитлера или Гиммлера.

Мы не понимаем сегодняшних немцев. Мы продолжаем считать, что они должны реагировать на текущие обстоятельства так же, как реагировали бы на их месте мы. Однако мы забываем о том, что на протяжении последних двенадцати лет немцы подвергались непрерывной пропагандистской обработке. Все это время Геббельс держал их, если можно так выразиться, на особой диете. Они столь зациклены на Германии, что забыли о существовании остального мира. Конечно, когда Геббельс создавал пропагандистскую машину Третьего рейха, он отлично понимал, что существуют люди, которые за период до прихода Гитлера к власти привыкли иметь собственное мнение по ряду вопросов. Им было ведомо многое, но его расчет строился на том, что людям свойственно забывать. И время показало его правоту - эти люди забыли даже те обещания, которые их фюрер и другие нацистские вожди дали всего лишь несколькими годами ранее.

Меня часто спрашивают, как это немцы забыли про Геринга, самодовольно утверждавшего, что ни один вражеский самолет не сможет пересечь границ Германии? Ответ прост: им про это не напоминали. В Германии отсутствует оппозиционная пресса, которая могла бы задать эти неудобные для Геринга вопросы в тот момент, когда начались авианалеты союзников. Пропаганда Геббельса заполняет умы немцев специально подобранной информацией, помогающей им забывать то, что нужно.

Изначально немецкая пропаганда строилась на утверждении, что Гитлер всегда держит свое слово. И в самом деле, изначально он мог себе это позволить, особенно в рамках политики умиротворения. Он аннексировал Австрию и Чехословакию, он молниеносно выигрывал войны с Польшей, Норвегией, Голландией, Бельгией, Францией и т.д. Все это прибавляло ему уверенности в собственных силах, и даже те немцы, которые прежде сомневались в своем фюрере, уверовали в его правоту.

Геббельс изо всех сил поддерживал эту атмосферу уверенности, даже перед лицом первых неудач. Оказавшись же перед выбором, отрицать ли эти неудачи и со временем потерять то доверие общества, на котором строилась его пропаганда, или же признать их, тем самым шокировав публику и, возможно, ввергнув ее в отчаяние, он без колебаний выбрал второе.

Он никогда не скрывал то, что со временем могло бы стать явным. Когда немецкие солдаты замерзали насмерть в России в 1941-42 годах, он не только признал это, но и драматизировал ситуацию, призвав жителей Германии сдавать для нужд фронта теплую одежду. Когда немецкие войска потерпели свое первое серьезное поражение под Сталинградом, он преподнес это как национальную трагедию.

Более ортодоксальные «эксперты» в области пропаганды полагали, что Геббельс сошел с ума, в то время как он был не только вполне здоров, но еще и гораздо умнее их всех вместе взятых. В тот момент он понимал, что главное - это сохранить веру немцев в Гитлера, особенно в свете того, что Сталинград явно будет не последним поражением вермахта.

Следует также отдавать себе отчет в том, что геббельсовская пропаганда наполняла немцев верой в религиозном смысле слова. Согласно ей, Гитлер был богом, а они - избранным народом, имевшим особую миссию. Тогда это казалось нам полным бредом, и лишь сейчас мы начали осознавать собственную неправоту. Немецкая пропаганда последних лет должна была подготовить население Германии к величайшим страданиям, которым предстояло выпасть на их долю. Наилучшим выходом из ситуации представлялось драматизировать невзгоды как некую Божью кару или же волю «сознания мировой истории».

Конечно, данная концепция не выдерживает серьезной критики, но Геббельс мог не опасаться того, что немцы начнут задумываться о природе нацизма. Сам факт, что они приняли нацистскую идеологию, был и остается лучшим доказательством того, что эти люди хотели избавиться от необходимости самостоятельно мыслить и принимать решения.

Стоит также добавить, что немцы не любят смотреть в глаза неприятной реальности. Им не занимать удали, но того же нельзя сказать об их духовной стойкости. Со своим комплексом неполноценности они очень любят игнорировать неприятные для них факты. Крайне симптоматичным является то, что распространенная их верховным командованием версия о поражении немецкой армии в 1918 году как следствии предательства, а не военных неудач, оказалась чрезвычайно популярной в Германии.

Это естественное желание немцев не признавать свое поражение вкупе с двенадцатью годами обработки пропагандистской машиной Геббельса, преследовавшей лишь одну цель - лишить немцев желания сдаваться и сомнений в победе, - превратили их в людей, которые до сих пор верят в возможность выиграть войну. В последнее время часто упоминают так называемый «план Моргентау», который якобы подстегнул стремление немцев стоять до конца, что является полной чушью. Не план сам по себе, но его публикация могла бы теоретически повлечь за собой более ожесточенное сопротивление со стороны немцев, так что логичнее было бы обвинять газеты и радиостанции, способствовавшие этому.

Но не будем вдаваться в подробности, ибо ситуация гораздо проще. Единственной целью Геббельса является продление войны на максимально возможный срок. Когда ему необходимо подстегнуть воинственный пыл немцев, он рассказывает им специально отредактированные истории. Мы слышали уже множество подобных баек, начиная заговором большевистских плутократов и заканчивая батальонами негров, специально обученных «осквернять германскую расу». Если бы господин Моргентау всерьез хотел изменить устройство Германии, и решил бы, к примеру, гарантировать каждому немцу достойную пенсию, а Геббельсу нужно было бы напугать их в тот момент каким-то «дьявольским планом», то последний придумал бы его сам.

В конечном итоге, публикация плана Моргентау может даже сыграть нам на руку, ибо немцы не понимают гуманного обращения - лишь окриками и пинками можно достучаться до них. В противном случае, как еще Гитлер мог удерживаться у власти в течении двенадцати лет?

Список наших ошибочных суждений в отношении немцев и их возможных реакций на различные обстоятельства можно продолжать до бесконечности. Мы полагали, что бомбежки немецких городов сломают их боевой дух, в то время как они лишь воодушевили немцев. Геббельс приказал прессе описывать авианалеты как нечто «таинственное», «подобное сражению между армиями». Многие из нас считали, что война закончится, стоит лишь союзникам выйти к немецким границам, в то время как те, кто, как и ваш покорный слуга, в 1943 году говорил о необходимости оккупации Германии, становились предметом насмешек.

Итак, мы вторглись в Германию, но война не закончилась, а немцы не верят в свое поражение. Отличным примером работы нацисткой пропаганды может служить следующий случай. Одна жительница Аахена, помещенная в лагерь для гражданских пленных, глядя на свой объятый пламенем город, с тоской сказала: «Всего этого не случилось бы, если бы эти упрямые англичане сдались в 1940 году». То есть: англичанам следовало сдаться в сороковом году, но нет и намека на то, что немцам нужно было следовать данной логике в сорок четвертом. Эта женщина не задумывается о том, что «этого» можно было бы избежать, если бы немецкие войска не пытались оборонять Аахен. Жечь английские города, по ее логике, вполне допустимо, но вот Аахен - ах, какая трагедия! В ее словах также кроется еще один смысл: если бы англичане сдались в сороковом, все бы давно закончилось; теперь война не закончится, а поскольку мы не сдадимся, победа будет за нами. Эта женщина, ни много ни мало, озвучила то, что она считает неотъемлемым правом немцев на победу.

В то время как генералы постоянно подводили Гитлера, проигрывая одну битву за другой, Геббельс выигрывал все свои сражения, став, тем самым, величайшим полководцем фюрера. Этот человек сделал больше, чем любой другой пропагандист до него. Нет смысла обсуждать его колоссальные достижения с точки зрения морали - Геббельс, бесспорно, один из самый аморальных людей в истории. Но, несмотря на все поражения немецкой армии, этот человек до сих пор умудряется поддерживать боевой дух немцев. Они могут смеяться над ним, ненавидеть его и называть лжецом, но в подлинно решающие моменты верят в него.

Поскольку он превратил их в нечто, находящееся за гранью нашего понимания настолько, что мы не можем предугадать их реакцию на происходящее, мы понимаем их не лучше, чем житель экваториальной Африки постигает ход мыслей эскимоса и наоборот.

Очень важно помнить об этом. В обозримом будущем солдаты союзников оккупируют Германию и будут жить бок о бок с людьми, которые на вид такие же, как и мы, однако их представления о добре и зле, разрешенном и запретном, о том, что правильно и неправильно, разительным образом отличаются от наших. Солдаты будут видеть людей, внешне не отличающихся от нас и подумают, что это «славные ребята», прямо как мы.

Помните! Немцы - не «славные ребята», они переносчики заразы. Они тяжело больны. Пройдет еще немало времени, прежде чем мы с ними начнем понимать друг друга.

__________________________________________________________
Й.Геббельс: О так называемой русской душе ("Das Reich", Германия)
Боевой дух Красной Армии ("The New York Times", США)
Илья Эренбург: Душа народа ("Красная звезда", СССР)
Русские взяли Берлин ("The New York Times", США)
Взлет и падение германского вермахта ("Time", США)
Гибель нацистских богов ("The New York Times", США)
Что нас ждет после войны? ("The New York Times", США)
Битва за Берлин началась! ("The New York Times", США)
Последние часы Третьего Рейха ("The New York Times", США)
Укрепление советской системы ("The Times", Великобритания)
Красная Армия: как «чистки» сказываются на гигантской военной машине ("The Times", Великобритания)
Россия: после германского вторжения страну придется восстанавливать почти с нуля ("The Times", Великобритания)