Приложение (17е): Тата: Мир внутри меня
Тата разъясняет:
В разговорах вокруг "Трёх Парок" то и дело возникает вопрос, кто как относится к объектам и явлениям, с которыми взаимодействует внутри себя: это "кто" или "что"? это "тоже я" или "ты" или "оно"? они всецело подвластны моей воле или независимы? могут ли они приходить извне и выходить вовне? И как с ними обходиться, раз всё так непонятно?
Видно, что возможен широкий разброс суждений:
от "всё что имеется в моём внутреннем мире - это просто продукты моего воображения, части моего я, и даже если мне вздумается обращаться к ним на "ты", ими движет исключительно мой произвол, а никакой самостоятельной воли и жизни они не имеют, равно как и не имеют ценности внутри меня" -
до "всё что возникает в моём внутреннем мире хоть на миг - в дальнейшем существует и живёт своей жизнью отдельно от меня, даже если я тут же забуду про созданное; разумеется, это всё живые и как правило сознательные сущности со своей независимой от меня волей, и они требуют соответствующего уважительного обращения с собой как от меня, так и от всех".
Излагаю свою точку зрения - результат осмысления нашего опыта.
Я бывают разные и занимаются разным интересным
Прежде всего: как известно, "я бывают разные!" (с) и даже в одном существе - разные в зависимости от ракурса, от запроса, причём не одного разряда (типа личностей, субличностей, идентичностей т.п.), а очень разные по масштабам.
Что под этим "я" ни разумей, всего-всего-всего себя или только активную сознательную часть, но всё равно получается, что то "я", которое пишет в ЖЖ - это не то "я", которое внутренняя вселенная. Эти "я", несомненно, знают друг о друге - но далеко не всё, о, не всё:) Целеустремлённый рулевой в рубке собственного сознания / эта самая рубка со своими кнопками и экранами, целыми и битыми / управляемый из этой рубки корабль полный приборов и отсеков, в которых кто только ни завёлся за время пути / сам бескрайний простор полный миров, в котором этот корабль несётся - к каждому из названных объектов я могу приложить табличку "это я!" / "так я изображаю себя изнутри", но при этом они явно не равны друг другу. То, что любой их этих объектов помещается целиком "в моей голове" - вовсе не делает его автоматически ни доступным моему обзору, ни управляемым моей волей.
Обращаясь к любимой теме "моделирование / погружение" (чередование этих фаз происходит в любом творческом процессе) можем сказать так:
Моделирование - работаю "я-управляющий центр":
итог моей деятельности - формулировка запроса к внутренней вселенной, создание плана действий, настройка механизмов поиска:
"Слушать мою команду! Курс экшн-экшн-джен! Искать планету неземного типа с атмосферой угарного веселья и леденящих разборок! Навести там на всех шухер!"
Погружение - работаю "я-внутренняя вселенная":
итог моей деятельности - рецепция моим сознанием ответа меня-вселенной на оный запрос:
"Таак… Приехали, что называется. Корма отвалилась, вот не ждал. И пустила корни, мда… Ага, вот эти рожи - местные злодеи, отлично, щас согласно предварительному плану будем знакомиться. Щас я их бац, бац, трах-тарарах. Нда… земля почему-то холодная… нос разбит… Блин, здесь зелёные цветы! Кто бы мог подумать. Тут клёво!.."
Здесь кроется и ответ на волнующий многих вопрос - как может существо, родившееся "внутри меня", уметь и мочь то, чего я не могу и не умею? Моя внутренняя вселенная взаимодействует с внешним миром и другими вселенными куда шире, чем моё сознательное "я", и если я призову помощь из этих неисчерпаемых глубин - помощь будет.
Живое в живом
А теперь - ответ на вопрос, который возник в связи с моим отношением к стихам: хочу ли я сказать, что воспринимаю стихи, а также прочие явления и объекты своего внутреннего мира как нечто живое? а если так, то считаю ли я, что с ними следует обращаться как с отдельными существами?
Если коротко, то отвечу так. Я дорожу собой как личностью и - сознавая, как всё в личности неразрывно связано - дорожу всеми своими частями, сторонами, глубинными пластами, вынесенными в бесконечность экзосферами - это всё "я" в смысле "моя внутренняя вселенная". Поскольку я живая, постольку и все мои элементы - живые. Они могут быть более или менее автономны, даже когда не обладают своим отдельным от меня "я". Все они ценные-важные для меня, но по-разному, и точно также все - живые в разном смысле.
Тема уровней реальности здесь оказывается связана с темой внутреннего леса - одного из наших общих ключей.
Я могу сравнить жизнь внутреннего мира, скажем, с жизнью рощи. Роща - живая? ещё бы, мы отличаем живую рощу от мёртвой! Её не назовёшь живым существом, зато можно сказать "живой объект" и "живая формация". А живущие в этой роще, связанные с ней и между собой в сложнейшие переплетающие цепи, сложные и простые организмы - они уж точно живые, причём могут рассматриваться и как системы элементов, и как автономные существа, и как части живого целого - биоценоза. А, скажем, почва? структура почвы, способной обеспечить благополучное существование всей рощи, должна быть "живой", "дышащей": почва постоянно обменивается элементами с окружающими организмами, принимая в себя отработанные части, продукты жизнедеятельности, подвергая их метаморфозам и передавая их вещество дальше по "эстафете жизни". Можно смело назвать почву òрганом рощи и рощу - органом почвы: какая здесь почва - такая на ней и вырастет роща, и точно так же наоборот: чем живёт роща - тем она и накормит почву.
Вот и в себе я вижу целый лес тесно и разнообразно связанных ментальных структур разной степени сложности. Я живу ими: я - такова, какой вы меня знаете, потому что они именно такие; но и обратное верно: они таковы, так протекает их совместная жизнь в немалой степени потому, что я её обустраиваю именно так - во мне, из меня, мной они растут.
Возможно не только соприкосновение на границах, но и взаимопроникновение моей вселенной и вселенных других личностей, оно порождает чудесные явления и удивительных существ. Более того, может раскрыться новое пространство, общее для двух вселенных, где становится возможным то, что невозможно или крайне трудно в каждом отдельном мире. В нашем с Германом случае это наша альтерра и Дом для наших общих близких.
Место альтерризма
Любое творчество - это взлёт жизни внутренней рощи, и этот взлёт может проявлять себя в разных формах (при желании различные роды творчества можно уподоблять цветению фиалок, поединку тигров, прогулке влюблённых по холмам и т.п.) Для нас лично важнее всего альтерризм, как наиболее интегративный вид творчества, поскольку это творчество проживания себя целиком, творчество жизни собой в максимальной полноте.
Оно помогает всем элементам, явлениям, формациям и сферам внутренней вселенной разворачиваться в полный рост и вступать во взаимодействия: всё самое важное и дорогое для моего "управляющего центра" моя внутренняя вселенная явит именно через альтерру. А чего не найду, то создам или принесу из первой реальности прямиком в мою альтерру - и там оно расцветёт! И не потому (или: не только потому), что я лично - значимая сила в моём мире, а оттого, что законы этого мира благоприятствуют именно тому, что я ощущаю как правду о жизни. (Это не значит, что все кто мне симпатичен всегда берут верх - это значит, что в альтерре они "живут на полную катушку".) И чем решительнее я, полномочный представитель своей альтерры во внешнем мире, соединяю через свой ежедневный жизненный выбор норму жизни в альтерре с жизнью в первой реальности, тем сильнее становлюсь я и тем богаче - альтерра.
Альтерра - это не мир, назначенный тобой "самым главным на сегодня" из роящихся вокруг, а земля сердца: из неё ты растёшь и обмениваешься с ней кровью, даже если на каком-то этапе жизни приходишь туда как бы извне ( как это было с нами); или, не живя как альтеррит лично, наблюдаешь и проживаешь через живущих (как это происходит у многих альтерристов), или например это родной мир твоего постоянного незримого спутника - или даже просто его внутренний мир, внутренняя вселенная его личности.
В первореальном общении альтерриста распознаешь надёжней, чем по его художественным текстам: то что он соединён с альтеррой 24х7 - непреднамеренно прорывается в его разговорах на посторонние темы. Мы сто раз говорили о континуальности альтерры - так вот откуда она берётся: это и есть континуальность жизни самого альтерриста в обнимку с альтеррой.
"Альтеррист - это всегда некий Антей: сила его - это сила его возлюбленной земли, прикосновение к ней целительно и животворно, отрыв от неё грозит истощением и гибелью." Для альтерриста так же естественно постоянно фоном думать о своём мире, как для близкого - о близком. Если даже не погружаешься, не смотришь - то вспоминаешь по тому или иному поводу "да-да, вот и у нас…" или размышляешь "у нас это так, а на Земле-здешней этак - вот интересно, почему?" Если даже не общаешься мысленно с кем-то из своих и не смотришь вместе с ним на первую реальность - то с удовольствием представляешь, что бы он мог сказать или учинить по тому или иному поводу твоей первореальной жизни. Даже если ты альтеррист-одиночка, альтерра всюду сопровождает и поддерживает тебя в первой реальности, а уж если ты вместе с соальтерристом - то двери и окна обеих реальностей постоянно распахнуты друг другу навстречу.
"Отношения с " и "отношение к "
Отвечаю на вопрос "Если вы своих альтерритов держите за людей, за такие же полноценные самостоятельные личности как в первой реальности - то вы и ко всем придуманным вами образам должны относиться аналогично? Они же тоже присутствуют в вашем сознании."
Про разные степени "реальности реальности" мы говорили например здесь. Отношение к объектам разных уровней реальности - закономерно разное.
В первой реальности принципиальное различие между существом и его изображениями очевидно; таково же оно между альтерритом и его виртуальными отражениями в моём сознании. Существо уникально, я встречаюсь с ним в процессе погружения (хоть в первую, хоть во вторую реальность), оно представляет собой целый мир, неожиданный и открытый мне сообразно степени нашей близости. Изображения - результат моделирования, созданы "под задачу", имеют небольшой набор свойств, и либо произвольно управляются моей волей, либо представляют из себя проги, хотя при этом между ними может быть существенная разница в сложности и проработанности. Сравним дорогой образ в памяти / героя документальной повести / воображённое в шаловливой грёзе известное лицо / условный шаржированный персонаж в трёпе между своими и др. - разница между ними достаточно очевидна, и притом от самого существа (принадлежащего к любой из реальностей) все отражения отделяет пропасть. Как элементы моих соответствующих структур или проявления моих соответствующих функций (памяти, воображения, юмора) они живут во мне, имеют живое наполнение (как сложенные пальцы, изображающие фигурку существа, или мимика, отражающая лицо собеседника, или мурашки на шкуре животного) - но не имеют отдельного я.
Проект "АМОР"
Пример для наглядности. Аст (наш альтеррит, причём демиург со своей собственной альтеррой) "вприглядку" создаёт (на границе миров, моего и своего, к которому я имею доступ весьма отчасти) виртуальный объект. Это смоделированный шуточный образ мага Фигмалиона в юмористической стихотворной истории, которую мы с Астом придумываем, соединяя причудливым образом отдельные части откровенно условных "литературных" персонажей (Пигмалиона из античной легенды, мага Моргана из наброска комикса зэзэшных родных Аста, мага-недоучки из песенки Аллы Пугачёвой).
Этот вид творчества позволяет нам с Астом в своё удовольствие моделировать черты характера и внешности нашего героя, делая наш замысел-вымысел всё круче и прикольнее. На данном этапе образ нашего мага-техника "жив как часть живого" - как элемент (герой) сюжета стиха; а стих, в свою очередь - "отросток" меня и Аста, живой как растущий на глазах цветоносный побег. Сложись обстоятельства иначе (не хватило времени или драйва), мы бы забросили эту затею - и побег засох бы, не дав бутону развернуться, но ни для кого это не было бы критично, никто бы не погиб: субъекты здесь лишь я да Аст. Могли и досочинить до логического завершения, полюбоваться - и пусть цветок красуется среди прочего креатива; и никто бы не родился из него, подобно Дюймовочке.
Однако происходит вот что: Аст испытывает жизнесозидательный импульс, неожиданно для нас обоих вдохновившись фотографией - эпизод ролёвки-фотосессии, где сестра-близнец одного из соавторов комикса (притом его соальтеррист) снялась в роли безвестного пациента в ванне психлечебницы. Я уверена, что не просто анонимная "красивая картинка из Сети", а именно фото конкретного существа, причастного к клубку нашего креатива (хотя сюжет ролёвки и не был связан с локусом Моргана) сработало как катализатор: произошёл резонанс по всей цепочке связей, соединяющих для нас с Астом брата, сестру и многое другое из нашего личного загруза, связанное с точкой роста "цветоноса". Визуальный образ ослепительного юного существа в трансе, с распущенными волосами и взглядом в никуда, "замыкает цепь" - и происходит вспышка: Аст видит Гала-Теоса, "живое оружие", выращенное Фиг-Малионом в автоклаве, видит историю их нечаянной стремительной любви… и пара комических виртуальных персонажей из "плоскости мифа" катапультируется в "объём второй реальности", став ошарашенной юной влюблённой парой.
Теперь можно говорить об их субъектности, о растущей автономии - их личности, собственные интересы, отношения развиваются перед глазами Аста, но не по его воле, в его альтерре, но не в его фантазии: уже ничего нельзя произвольно "пририсовать" к ним, можно лишь увидеть и выявить относящиеся к ним фрагменты в кипении ноосферы разных миров. Вместе с тем от меня как временного соавтора Аста эта парочка отдаляется, превращаясь в "героев астовских рассказов о делах в его мире": и я, и другие причастные лица, и мой соальтеррист-Герман узнаём про них новости только опосредованно и передаём им приветы только через Аста, как их альтерриста-демиурга.
Не в любом "ты" есть "я"
Предвижу вопрос: "Насчёт третьего лица может быть по-разному, это кто или это что, но уж обращение на "ты" автоматически подразумевает отдельного собеседника, признание его "я"?"
А вот и нет. Сказанное "ты" далеко не всегда обозначает реальный диалог с погружением и вслушиванием в другую личность, в другое я, даже в другую часть меня. Это может быть просто фигура речи: "муха, ты меня достала, щас тебя убью, поняла?" Это может быть прога для удобства наведения порядка: "ку-ку, сапоги, куда вы спрятались, вылезайте!" Это может быть формат обращения с собой: "Сейчас ты быыыстро собираешься - и если впишешься во время, успеем хлебнуть кофе." Это может быть спонтанное проецирование своих чувств в окружающие явления: "Завтрашний день, ты исподлобья глядишь на меня".
Это может быть сложная игра, творческое фантазирование с созданием "визави с заданными характеристиками", в том числе с устойчивой привязкой к внешним объектам: "Я люблю вас, нарциссы, чёрт меня побери!" Я отдаю себе отчёт, что в стихе играю сама с собой, моделируя именно такой поэтический образ (нарцисс он и должен быть нарцисс) ради замысла композиции - и не оставляю места погружению и встрече с нарциссами, чтобы получить-таки от них ответ насчёт взаимности:) Я "уже всё решила за них", на то и моделирование.
В то же время, взаимодействуя с внешним миром на границах своей вселенной, я даю место ответу неведомого, вслушиваюсь в поразившее меня явление - вдруг это не нечто, а некто, и он захочет вступить в общение? Можно создавать внутри себя образы-портреты-аккаунты с "открытым вводом" (вроде приёмника, настроенного на определённую волну) - ловить позывные волнующего объекта в эфире ноосферы.
Для меня очень важна возможность обращаться со словами привета и благодарности к стихиям мира. Отношения на ты с Лесом и Дождём для меня постоянный источник радости и силы - как не благодарить в ответ! В детстве я выходила погулять-поиграть с двумя дружественными ветрами, призывая их по имени, в раннем отрочестве проживала крышесносный роман с морем - это не просто "вот такие занятные истории из моего детства", из тех сплетений бытия расту я-нынешняя, и на ЗА мне легко воспринимать подобные связи разноприродных существ.
Хоть теперь я не общаюсь с теми стихиями - я никогда не приравняю эти встречи, эти прикосновения извне, ни к одной из своих фантазий, хоть героических, хоть эротических, хоть символических, которых у меня было без счёта и где роли и реплики всем расписываю я одна. О разнице "Вымышленное = "Я один" / "Настоящее = "Мы вместе"" самым кратким образом было сказано тут.
Неотменимость Встречи
Наши приключения с Астом и появление новых существ (превращение "что" / "часть меня" в "кто" / "ты") оставляет неотменяемый след в моей жизни. Для меня Фиг и Гал остаются нашими знакомыми, хоть теперь я имею дело лишь с их образами-отпечатками в моей памяти или в творчестве Аста.
А вот если бы я просто придумывала сказку (или притчу) например про то, как нарисованные человечки ожили и ушли жить в другой мир, я могла бы ещё сколько угодно досочинять про них, хоть к концу истории добавляя, хоть к началу, меняя сюжет и характеристики персонажей (хоть "для лучшего раскрытия идее притчи", хоть для развлечения). И даже если бы в довершение всего (это не в моём стиле, но предположим я бы так решила, доводя некую тенденцию до логической точки) сказка кончалась бы фразой: "И все лежали мёртвые на белом-белом глянцевитом снегу, как строки на бумаге" - при этом никто бы не умер! никто никого не убил бы, ничьё существование не аннулировалось бы, ибо никто не родился - если бы всё осталось на уровне моделирования.
Но и в этом случае придумка, возникнув в моём воображении, бесследно не исчезла бы, а стала бы эпизодом моего развития. Предположим, для меня это было бы не просто мимолётное развлечение, а важный акт, дань некоторому процессу - занадобилась мне выстроить такую притчу, значит было важно что-то выразить, извести из глубин и поставить перед собой, правильно? - значит, это таки была бы Встреча. Но не с "нарисованными человечками", а с другой-собой - с собой в другом состоянии, которая вынесла бы мне навстречу целую охапку образов, порождённых например одиночеством, рухнувшими надеждами, неуверенностью, страхом перед жизнью - и мы-два-я-вместе, полемизируя, сравнивая загруженный в память различный нарратив, эту охапку разложили-расписали-нарисовали бы в виде истории, которая стала бы нашим диалогом. Итог истории, суть притчи был бы результатом интеграции, хоть не такой глубокой и объёмной, как при альтерризме - но тем не менее я далее могла бы опираться на него.
Расценивай я или нет на сознательном уровне это как встречу, как событие, всё равно она наложила бы штрих на моё отношение к миру. И даже забудь я начисто, что однажды сочинила такое, этот опечаток остался бы элементом истории моей личности (крохотным, но небездействующим). Так брошенный на месте встречи окурок, даже погашенный, истлев, оставляет след в почве рощи.
И ещё одна категория явлений внутренней вселенной.
На многие процессы внутри я могу при желании воздействовать; есть такие, которые обязательно требуют моего активного участия; но есть и такие, которые я могу только прожить, предоставив им необходимый простор: дать место эмоциям и уязвимости, дать время усталости и гореванию. Они наступают и утихают сообразно своим законам, как прилив-отлив или погода. Я не управляю ими, но не ищу в этих внутренних стихиях "их отдельного я", даже не воспринимаю их в качестве локальных образов, "не стараюсь нарисовать им лица" - не обращаюсь к ним, но тем не менее обращаюсь с ними, принимая особенности их существования во мне. Можно сказать так: я являю уважение к стихии жизни тем, что уважаю процессы жизни в себе - не прячу их от себя; готова их видеть внутри себя, не проецируя наружу; стараюсь называть их собственными именами, не подменяя высокими и благозвучными. Можно сказать проще: учусь принимать себя-с-ними.
Сберечь и вырастить
Как в живой роще, во мне части взаимосвязаны - и у каждой свои запросы и свои слабые места. Мне постепенно стало ясно, что не то что "нельзя подходить ко всем с одной меркой", но даже если поделить все объекты по принципу "этот нежный-хрупкий" и "этому ничего не сделается" - хорошо не получится. Так животные погибают, если им нет места для развития, а почве и водам нужно постоянство. Если во внешнем мире что-то не то, отзовётся почва и водная "кровеносная система", а животные-обитатели рощи могут почти ничего не замечать, пока не пострадает растительный покров. От почвы можно без ущерба отделять большой кусок - а попробуй откусить кусочек от животного! - зато животное залечивает рану нацело, а нарушения жизнедеятельности почвы или вод трудно исправимы и ведут к цепочке отставленных последствий.
И во мне наиболее "сознательные", субъектные, конкретные ментальные структуры легко ранимы, их раны болезненны и очевидны - но зато и врачуются "вручную", иной раз воскресая буквально из праха. С героем может случиться беда в его мире, незримый спутник может выпасть из сознания, идентичность может получить увечье, проект - рухнуть, стихотворение - забыться. Но в подобных ситуациях по крайней мере ясно, в каком направлении надо действовать! - и если действуешь, спасаешь положение.
А угнетение базовых формаций (таких как память, самосознание, доверие себе, энергия дерзновения, способность к творчеству), их фрагментация, подавление, истощение - это то, что начинается исподволь, представляется некритичным ("ничего мне не сделается, если ещё потесниться, ужаться, потерпеть…"), сказывается не сразу - но в итоге приводит к экологическим катастрофам, которые вообще непонятно как разруливать. Жизнь внутренней рощи останавливается в развитии, из её бескровной замороженной почвы растут лишь карлики или призраки былых раскидистых деревьев, между ними бесцельно парят тени или механически снуют манекены почивших обитателей. Словом, вживую Аид диссоциация, дереализация, деперсонификация и прочие нешуточные симптомы.
Так что, даже если кто-то или что-то внутри меня и не взывает ко мне воплем "хочу жить!" (не имея не только отдельного сознания и воли, но и собственных ощущений) - я "за него" ощущаю важность его бытия для всей меня. Уже другой вопрос - об иерархии ценностей, о порядке распределения ресурса, чтобы всем хватило не только на выживание, но и на развитие.
Эволюция понимания жизни
Честно скажу, я далеко не сразу пришла к такой концепции. Понятие о разнотравье и многообразии применительно к собственному внутреннему миру, о значении каждого узелка живой сети, иннервирующей материю моего я, проникло в моё сознание на диво поздно.
Было время, когда я мечтала покончить с тёмными и опасными местами, омутами, трясинами - если не засыпать, то закатать в бетон или хотя бы огородить стенами. А чтобы самые ценные деревья, наиболее уникальные животные и безусловно полезные травы ни в чём не испытывали стеснения - свести под корень всё менее важное! Даже "потакая своей слабости" насчёт каких-нибудь "дурацких-нужных-только-мне" виртуальных цветиков-эфемеров, стыдливо озиралась, как будто краду чужое, готовая их кинуть на произвол судьбы при первом же упрёке, или начинала доказывать себе и всем вокруг, что это же вовсе не цветы, а будущая "общественно полезная картошка".
Это всю жизнь офигенно мешало мне здраво расставлять приоритеты, поддерживать баланс сил, чтобы не кидаться из крайности в крайность: из "вот с этим новеньким ужас как хочется повозиться, а стволовое - да ну, потом, куда оно денется!" в "ааа! пропадает стволовое! все левые увлечения - блядство! анафема всему, что отвлекает от Дела!" - а потом закономерно обратно. В сезоны ментальной засухи я отчаивалась: "это только моё? - я ни перед кем не должна отчитываться за сохранность? - ну и фиг с ним! Что у меня выживет - то и ладно, а что сдохнет - значит, не очень-то и нужно было, вот так!" В том числе поэтому я до взрослости оставляла процесс запоминания на самотёк, не понимая смысла в ведении дневника и хранении старых бумаг, ни во что не ставя "промежуточные формы жизни" (наброски рисунков, недописанные тексты, неудавшиеся стихи, незаписанные истории).
В детстве у меня не нашлось никого, чтобы приохотить к запоминанию и воспоминаниям, показав, насколько память о прожитом ценна прежде всего для самого себя, как часть себя. Так что теперь я сама - живой (к счастью) пример, к чему приводит невежественное обращение с памятью и доверием себе. Мне отчаянно трудно поддерживать объёмные, раскидистые структуры самых драгоценных воспоминаний и важных проектов из-за "плохой укореняемости" в памяти - и помнить их, и соразмерять в реальном масштабе.
В норме почва-память за счёт изобильного лиственного опада (впечатлений, переживаний, фактов с деталями и подробностями из личного опыта) с ветвей стволовых проектов утучняется благодаря мощным почвообразующим процессам - прокачанным навыкам переработки информации; такая почва укрепляет уверенность в себе, поддерживает дерзновение и способствует осуществлению больших жизненных планов. А у меня порочный круг: бедная почва слабой памяти не додаёт силы кронам, а работа с информацией - вся основанная на доверии себе! (своей способности видеть, оценивать, осознавать связь вещей) - буксует от неуверенности в себе (от страха ошибиться, от панических поисков формальных внешних критериев и правил там, где правила нужно самому устанавливать по месту, от ужаса перед авторизацией) - и весь биоценоз разрастается очень медленно, всякая милая мелочь кустится хоть и бойко, но эфемерно, а большие объекты страдают рахитом и малокровием.
Мне всегда претило целевое уничтожение своего креатива, я не жгла его и не рвала в клочья - но безмятежно оставляла в добычу медленного тления: раз это только моё - значит не нужно никому кроме меня - то есть почти никому не нужно - то есть никому почти не нужно - это почти то же самое, что никому не нужно. Точка. Силлогизм из разряда "единица приблизительно равна нулю, а жизнь - смерти":)
Чтобы отношение изменилось, понадобились долгие годы рядом с партнёром, который приобрёл навыки заботы о внутренней роще в раннем детстве: "…мама ловит мой взгляд: "смотри, какой получается сказочный зáмок!" - и я отчётливо думаю: "это необыкновенное, это нужно запомнить.""
Сперва я просто добросовестно исполняла условия нашего Брачного Договора, где прописано, что всё моё принадлежит Герману; а раз так, то и все эти штуки, нужные лишь мне и существовавшие лишь для меня, оказались нужны близкому и любимому человеку: удостоверившись, что он и правда в них находит ценность, я стала их беречь и придавать им значение ради любви к нему. А дальше это отношение интериоризовалось согласно классическим законам взросления:) то есть сделалось моим собственным внутренним побуждением. Я научилась нежно любить и высоко ценить все части своей внутренней вселенной - так, как меня с моей вселенной любят и ценят близкие.
И можно было бы закончить традиционным "чего и вам желаю". Но напоследок я таки хочу сказать о внешнем.
И всё-таки о внешнем мире
Живо воображаю образы читателей, вопрошающих - кто с ужасом, кто с возмущением:
"Может быть и я не имею права перекраивать сюжеты своих новелл, уничтожать наброски и ненавидеть себя за бесталанность? - раз это может нанести какой-то вред, это будет опять моя вина? Что часовню тоже я?.."
"А как ты докажешь, что у тебя дружба с настоящим альтерритом или любовь со стихией, а не фантазия с проекцией? А то я буду передавать приветы твоему якобы другу и относиться с уважением к вашим отношениям - а на самом деле это всё "в плоскости мифа"! Кто мне возместит моральный ущерб?"
"То есть ты меня обвиняешь настаиваешь, что кто не прилагает к своему креативу общечеловеческих этических норм, не бережёт его существование как высшую ценность - тот безнравственный убийца поступает неэтично?!"
Да нет.
Я не вменяю никому в обязанность относиться к моим внутренним объектам - или к своим аналогичным - так же как я. Я не должна никому доказывать, что "действительно люблю" или "правильно делаю, что так отношусь" - я могу лишь показать, как моё отношение и мои понятия об их ценности соотносятся с моими делами, целями и задачами - и кто хочет, делает выводы какие хочет. "Объективных этических ценностей" или "естественных нравственных императивов", на которых якобы необходимо и возможно строить доказательства своей правоты, не бывает - равно как и причин, зачем её доказывать: при разных целях и задачах правота разная.
Но! вот какая штука. Человек говорит: "Я осознаю важность творческих процессов внутри меня и ценность того, что создаётся! - Но только если, конечно, я вижу, что получилось действительно ценное: оно востребовано, производит сильное впечатление, способно стать лептой в копилку искусства, несёт окружающим некоторый ценный месседж, радость или повод задуматься, кому-нибудь что-нибудь открывает, чем-то помогает и так далее. Оно достойно чтобы жить! А что было прожито и создано, но не нужно никому кроме меня - с этим возиться, это беречь и хранить? увольте, я не страдаю ни графоманией, ни манией величия!"
А того не понимает, что этими словами попирает ценность личности как таковой. И если тот же человек при этом твердит о "высшей ценности личности" - то отношением к себе демонстрирует, что на самом деле ценит в личности её утилитарную пользу и не воспринимает как самоценность уникальность и глубину. Если он считает достойной внимания только общественно-полезную часть внутри себя, а остальное для него ничтожно - откуда бы в нём взяться трепету перед уникальностью и безмерностью личности Другого? Значит, человек готов, если потребуется, отдать Другого (если не его жизнь как живого существа, так жизнь его сердца по кускам) в жертву требованиям общества, высокого искусства и пр.. Этот логический вывод не раз на моей памяти подтверждался примерами из жизни.
Именно об этой тенденции, с юношеским максимализмом протестуя против практики демонстративного сожжения авторами своего креатива, я писала аж в затёртом 1981:
Там где начато кострами
Из бумаги с письменами -
Неизбежно, как ни странно,
Дело кончится людьми.
* * *
Оглавление "Трёх Парок" с приложениями - вот здесь.
В разговорах вокруг "Трёх Парок" то и дело возникает вопрос, кто как относится к объектам и явлениям, с которыми взаимодействует внутри себя: это "кто" или "что"? это "тоже я" или "ты" или "оно"? они всецело подвластны моей воле или независимы? могут ли они приходить извне и выходить вовне? И как с ними обходиться, раз всё так непонятно?
Видно, что возможен широкий разброс суждений:
от "всё что имеется в моём внутреннем мире - это просто продукты моего воображения, части моего я, и даже если мне вздумается обращаться к ним на "ты", ими движет исключительно мой произвол, а никакой самостоятельной воли и жизни они не имеют, равно как и не имеют ценности внутри меня" -
до "всё что возникает в моём внутреннем мире хоть на миг - в дальнейшем существует и живёт своей жизнью отдельно от меня, даже если я тут же забуду про созданное; разумеется, это всё живые и как правило сознательные сущности со своей независимой от меня волей, и они требуют соответствующего уважительного обращения с собой как от меня, так и от всех".
Излагаю свою точку зрения - результат осмысления нашего опыта.
Я бывают разные и занимаются разным интересным
Прежде всего: как известно, "я бывают разные!" (с) и даже в одном существе - разные в зависимости от ракурса, от запроса, причём не одного разряда (типа личностей, субличностей, идентичностей т.п.), а очень разные по масштабам.
Что под этим "я" ни разумей, всего-всего-всего себя или только активную сознательную часть, но всё равно получается, что то "я", которое пишет в ЖЖ - это не то "я", которое внутренняя вселенная. Эти "я", несомненно, знают друг о друге - но далеко не всё, о, не всё:) Целеустремлённый рулевой в рубке собственного сознания / эта самая рубка со своими кнопками и экранами, целыми и битыми / управляемый из этой рубки корабль полный приборов и отсеков, в которых кто только ни завёлся за время пути / сам бескрайний простор полный миров, в котором этот корабль несётся - к каждому из названных объектов я могу приложить табличку "это я!" / "так я изображаю себя изнутри", но при этом они явно не равны друг другу. То, что любой их этих объектов помещается целиком "в моей голове" - вовсе не делает его автоматически ни доступным моему обзору, ни управляемым моей волей.
Обращаясь к любимой теме "моделирование / погружение" (чередование этих фаз происходит в любом творческом процессе) можем сказать так:
Моделирование - работаю "я-управляющий центр":
итог моей деятельности - формулировка запроса к внутренней вселенной, создание плана действий, настройка механизмов поиска:
"Слушать мою команду! Курс экшн-экшн-джен! Искать планету неземного типа с атмосферой угарного веселья и леденящих разборок! Навести там на всех шухер!"
Погружение - работаю "я-внутренняя вселенная":
итог моей деятельности - рецепция моим сознанием ответа меня-вселенной на оный запрос:
"Таак… Приехали, что называется. Корма отвалилась, вот не ждал. И пустила корни, мда… Ага, вот эти рожи - местные злодеи, отлично, щас согласно предварительному плану будем знакомиться. Щас я их бац, бац, трах-тарарах. Нда… земля почему-то холодная… нос разбит… Блин, здесь зелёные цветы! Кто бы мог подумать. Тут клёво!.."
Здесь кроется и ответ на волнующий многих вопрос - как может существо, родившееся "внутри меня", уметь и мочь то, чего я не могу и не умею? Моя внутренняя вселенная взаимодействует с внешним миром и другими вселенными куда шире, чем моё сознательное "я", и если я призову помощь из этих неисчерпаемых глубин - помощь будет.
Живое в живом
А теперь - ответ на вопрос, который возник в связи с моим отношением к стихам: хочу ли я сказать, что воспринимаю стихи, а также прочие явления и объекты своего внутреннего мира как нечто живое? а если так, то считаю ли я, что с ними следует обращаться как с отдельными существами?
Если коротко, то отвечу так. Я дорожу собой как личностью и - сознавая, как всё в личности неразрывно связано - дорожу всеми своими частями, сторонами, глубинными пластами, вынесенными в бесконечность экзосферами - это всё "я" в смысле "моя внутренняя вселенная". Поскольку я живая, постольку и все мои элементы - живые. Они могут быть более или менее автономны, даже когда не обладают своим отдельным от меня "я". Все они ценные-важные для меня, но по-разному, и точно также все - живые в разном смысле.
Тема уровней реальности здесь оказывается связана с темой внутреннего леса - одного из наших общих ключей.
Я могу сравнить жизнь внутреннего мира, скажем, с жизнью рощи. Роща - живая? ещё бы, мы отличаем живую рощу от мёртвой! Её не назовёшь живым существом, зато можно сказать "живой объект" и "живая формация". А живущие в этой роще, связанные с ней и между собой в сложнейшие переплетающие цепи, сложные и простые организмы - они уж точно живые, причём могут рассматриваться и как системы элементов, и как автономные существа, и как части живого целого - биоценоза. А, скажем, почва? структура почвы, способной обеспечить благополучное существование всей рощи, должна быть "живой", "дышащей": почва постоянно обменивается элементами с окружающими организмами, принимая в себя отработанные части, продукты жизнедеятельности, подвергая их метаморфозам и передавая их вещество дальше по "эстафете жизни". Можно смело назвать почву òрганом рощи и рощу - органом почвы: какая здесь почва - такая на ней и вырастет роща, и точно так же наоборот: чем живёт роща - тем она и накормит почву.
Вот и в себе я вижу целый лес тесно и разнообразно связанных ментальных структур разной степени сложности. Я живу ими: я - такова, какой вы меня знаете, потому что они именно такие; но и обратное верно: они таковы, так протекает их совместная жизнь в немалой степени потому, что я её обустраиваю именно так - во мне, из меня, мной они растут.
Возможно не только соприкосновение на границах, но и взаимопроникновение моей вселенной и вселенных других личностей, оно порождает чудесные явления и удивительных существ. Более того, может раскрыться новое пространство, общее для двух вселенных, где становится возможным то, что невозможно или крайне трудно в каждом отдельном мире. В нашем с Германом случае это наша альтерра и Дом для наших общих близких.
Место альтерризма
Любое творчество - это взлёт жизни внутренней рощи, и этот взлёт может проявлять себя в разных формах (при желании различные роды творчества можно уподоблять цветению фиалок, поединку тигров, прогулке влюблённых по холмам и т.п.) Для нас лично важнее всего альтерризм, как наиболее интегративный вид творчества, поскольку это творчество проживания себя целиком, творчество жизни собой в максимальной полноте.
Оно помогает всем элементам, явлениям, формациям и сферам внутренней вселенной разворачиваться в полный рост и вступать во взаимодействия: всё самое важное и дорогое для моего "управляющего центра" моя внутренняя вселенная явит именно через альтерру. А чего не найду, то создам или принесу из первой реальности прямиком в мою альтерру - и там оно расцветёт! И не потому (или: не только потому), что я лично - значимая сила в моём мире, а оттого, что законы этого мира благоприятствуют именно тому, что я ощущаю как правду о жизни. (Это не значит, что все кто мне симпатичен всегда берут верх - это значит, что в альтерре они "живут на полную катушку".) И чем решительнее я, полномочный представитель своей альтерры во внешнем мире, соединяю через свой ежедневный жизненный выбор норму жизни в альтерре с жизнью в первой реальности, тем сильнее становлюсь я и тем богаче - альтерра.
Альтерра - это не мир, назначенный тобой "самым главным на сегодня" из роящихся вокруг, а земля сердца: из неё ты растёшь и обмениваешься с ней кровью, даже если на каком-то этапе жизни приходишь туда как бы извне ( как это было с нами); или, не живя как альтеррит лично, наблюдаешь и проживаешь через живущих (как это происходит у многих альтерристов), или например это родной мир твоего постоянного незримого спутника - или даже просто его внутренний мир, внутренняя вселенная его личности.
В первореальном общении альтерриста распознаешь надёжней, чем по его художественным текстам: то что он соединён с альтеррой 24х7 - непреднамеренно прорывается в его разговорах на посторонние темы. Мы сто раз говорили о континуальности альтерры - так вот откуда она берётся: это и есть континуальность жизни самого альтерриста в обнимку с альтеррой.
"Альтеррист - это всегда некий Антей: сила его - это сила его возлюбленной земли, прикосновение к ней целительно и животворно, отрыв от неё грозит истощением и гибелью." Для альтерриста так же естественно постоянно фоном думать о своём мире, как для близкого - о близком. Если даже не погружаешься, не смотришь - то вспоминаешь по тому или иному поводу "да-да, вот и у нас…" или размышляешь "у нас это так, а на Земле-здешней этак - вот интересно, почему?" Если даже не общаешься мысленно с кем-то из своих и не смотришь вместе с ним на первую реальность - то с удовольствием представляешь, что бы он мог сказать или учинить по тому или иному поводу твоей первореальной жизни. Даже если ты альтеррист-одиночка, альтерра всюду сопровождает и поддерживает тебя в первой реальности, а уж если ты вместе с соальтерристом - то двери и окна обеих реальностей постоянно распахнуты друг другу навстречу.
"Отношения с " и "отношение к "
Отвечаю на вопрос "Если вы своих альтерритов держите за людей, за такие же полноценные самостоятельные личности как в первой реальности - то вы и ко всем придуманным вами образам должны относиться аналогично? Они же тоже присутствуют в вашем сознании."
Про разные степени "реальности реальности" мы говорили например здесь. Отношение к объектам разных уровней реальности - закономерно разное.
В первой реальности принципиальное различие между существом и его изображениями очевидно; таково же оно между альтерритом и его виртуальными отражениями в моём сознании. Существо уникально, я встречаюсь с ним в процессе погружения (хоть в первую, хоть во вторую реальность), оно представляет собой целый мир, неожиданный и открытый мне сообразно степени нашей близости. Изображения - результат моделирования, созданы "под задачу", имеют небольшой набор свойств, и либо произвольно управляются моей волей, либо представляют из себя проги, хотя при этом между ними может быть существенная разница в сложности и проработанности. Сравним дорогой образ в памяти / героя документальной повести / воображённое в шаловливой грёзе известное лицо / условный шаржированный персонаж в трёпе между своими и др. - разница между ними достаточно очевидна, и притом от самого существа (принадлежащего к любой из реальностей) все отражения отделяет пропасть. Как элементы моих соответствующих структур или проявления моих соответствующих функций (памяти, воображения, юмора) они живут во мне, имеют живое наполнение (как сложенные пальцы, изображающие фигурку существа, или мимика, отражающая лицо собеседника, или мурашки на шкуре животного) - но не имеют отдельного я.
Проект "АМОР"
Пример для наглядности. Аст (наш альтеррит, причём демиург со своей собственной альтеррой) "вприглядку" создаёт (на границе миров, моего и своего, к которому я имею доступ весьма отчасти) виртуальный объект. Это смоделированный шуточный образ мага Фигмалиона в юмористической стихотворной истории, которую мы с Астом придумываем, соединяя причудливым образом отдельные части откровенно условных "литературных" персонажей (Пигмалиона из античной легенды, мага Моргана из наброска комикса зэзэшных родных Аста, мага-недоучки из песенки Аллы Пугачёвой).
Этот вид творчества позволяет нам с Астом в своё удовольствие моделировать черты характера и внешности нашего героя, делая наш замысел-вымысел всё круче и прикольнее. На данном этапе образ нашего мага-техника "жив как часть живого" - как элемент (герой) сюжета стиха; а стих, в свою очередь - "отросток" меня и Аста, живой как растущий на глазах цветоносный побег. Сложись обстоятельства иначе (не хватило времени или драйва), мы бы забросили эту затею - и побег засох бы, не дав бутону развернуться, но ни для кого это не было бы критично, никто бы не погиб: субъекты здесь лишь я да Аст. Могли и досочинить до логического завершения, полюбоваться - и пусть цветок красуется среди прочего креатива; и никто бы не родился из него, подобно Дюймовочке.
Однако происходит вот что: Аст испытывает жизнесозидательный импульс, неожиданно для нас обоих вдохновившись фотографией - эпизод ролёвки-фотосессии, где сестра-близнец одного из соавторов комикса (притом его соальтеррист) снялась в роли безвестного пациента в ванне психлечебницы. Я уверена, что не просто анонимная "красивая картинка из Сети", а именно фото конкретного существа, причастного к клубку нашего креатива (хотя сюжет ролёвки и не был связан с локусом Моргана) сработало как катализатор: произошёл резонанс по всей цепочке связей, соединяющих для нас с Астом брата, сестру и многое другое из нашего личного загруза, связанное с точкой роста "цветоноса". Визуальный образ ослепительного юного существа в трансе, с распущенными волосами и взглядом в никуда, "замыкает цепь" - и происходит вспышка: Аст видит Гала-Теоса, "живое оружие", выращенное Фиг-Малионом в автоклаве, видит историю их нечаянной стремительной любви… и пара комических виртуальных персонажей из "плоскости мифа" катапультируется в "объём второй реальности", став ошарашенной юной влюблённой парой.
Теперь можно говорить об их субъектности, о растущей автономии - их личности, собственные интересы, отношения развиваются перед глазами Аста, но не по его воле, в его альтерре, но не в его фантазии: уже ничего нельзя произвольно "пририсовать" к ним, можно лишь увидеть и выявить относящиеся к ним фрагменты в кипении ноосферы разных миров. Вместе с тем от меня как временного соавтора Аста эта парочка отдаляется, превращаясь в "героев астовских рассказов о делах в его мире": и я, и другие причастные лица, и мой соальтеррист-Герман узнаём про них новости только опосредованно и передаём им приветы только через Аста, как их альтерриста-демиурга.
Не в любом "ты" есть "я"
Предвижу вопрос: "Насчёт третьего лица может быть по-разному, это кто или это что, но уж обращение на "ты" автоматически подразумевает отдельного собеседника, признание его "я"?"
А вот и нет. Сказанное "ты" далеко не всегда обозначает реальный диалог с погружением и вслушиванием в другую личность, в другое я, даже в другую часть меня. Это может быть просто фигура речи: "муха, ты меня достала, щас тебя убью, поняла?" Это может быть прога для удобства наведения порядка: "ку-ку, сапоги, куда вы спрятались, вылезайте!" Это может быть формат обращения с собой: "Сейчас ты быыыстро собираешься - и если впишешься во время, успеем хлебнуть кофе." Это может быть спонтанное проецирование своих чувств в окружающие явления: "Завтрашний день, ты исподлобья глядишь на меня".
Это может быть сложная игра, творческое фантазирование с созданием "визави с заданными характеристиками", в том числе с устойчивой привязкой к внешним объектам: "Я люблю вас, нарциссы, чёрт меня побери!" Я отдаю себе отчёт, что в стихе играю сама с собой, моделируя именно такой поэтический образ (нарцисс он и должен быть нарцисс) ради замысла композиции - и не оставляю места погружению и встрече с нарциссами, чтобы получить-таки от них ответ насчёт взаимности:) Я "уже всё решила за них", на то и моделирование.
В то же время, взаимодействуя с внешним миром на границах своей вселенной, я даю место ответу неведомого, вслушиваюсь в поразившее меня явление - вдруг это не нечто, а некто, и он захочет вступить в общение? Можно создавать внутри себя образы-портреты-аккаунты с "открытым вводом" (вроде приёмника, настроенного на определённую волну) - ловить позывные волнующего объекта в эфире ноосферы.
Для меня очень важна возможность обращаться со словами привета и благодарности к стихиям мира. Отношения на ты с Лесом и Дождём для меня постоянный источник радости и силы - как не благодарить в ответ! В детстве я выходила погулять-поиграть с двумя дружественными ветрами, призывая их по имени, в раннем отрочестве проживала крышесносный роман с морем - это не просто "вот такие занятные истории из моего детства", из тех сплетений бытия расту я-нынешняя, и на ЗА мне легко воспринимать подобные связи разноприродных существ.
Хоть теперь я не общаюсь с теми стихиями - я никогда не приравняю эти встречи, эти прикосновения извне, ни к одной из своих фантазий, хоть героических, хоть эротических, хоть символических, которых у меня было без счёта и где роли и реплики всем расписываю я одна. О разнице "Вымышленное = "Я один" / "Настоящее = "Мы вместе"" самым кратким образом было сказано тут.
Неотменимость Встречи
Наши приключения с Астом и появление новых существ (превращение "что" / "часть меня" в "кто" / "ты") оставляет неотменяемый след в моей жизни. Для меня Фиг и Гал остаются нашими знакомыми, хоть теперь я имею дело лишь с их образами-отпечатками в моей памяти или в творчестве Аста.
А вот если бы я просто придумывала сказку (или притчу) например про то, как нарисованные человечки ожили и ушли жить в другой мир, я могла бы ещё сколько угодно досочинять про них, хоть к концу истории добавляя, хоть к началу, меняя сюжет и характеристики персонажей (хоть "для лучшего раскрытия идее притчи", хоть для развлечения). И даже если бы в довершение всего (это не в моём стиле, но предположим я бы так решила, доводя некую тенденцию до логической точки) сказка кончалась бы фразой: "И все лежали мёртвые на белом-белом глянцевитом снегу, как строки на бумаге" - при этом никто бы не умер! никто никого не убил бы, ничьё существование не аннулировалось бы, ибо никто не родился - если бы всё осталось на уровне моделирования.
Но и в этом случае придумка, возникнув в моём воображении, бесследно не исчезла бы, а стала бы эпизодом моего развития. Предположим, для меня это было бы не просто мимолётное развлечение, а важный акт, дань некоторому процессу - занадобилась мне выстроить такую притчу, значит было важно что-то выразить, извести из глубин и поставить перед собой, правильно? - значит, это таки была бы Встреча. Но не с "нарисованными человечками", а с другой-собой - с собой в другом состоянии, которая вынесла бы мне навстречу целую охапку образов, порождённых например одиночеством, рухнувшими надеждами, неуверенностью, страхом перед жизнью - и мы-два-я-вместе, полемизируя, сравнивая загруженный в память различный нарратив, эту охапку разложили-расписали-нарисовали бы в виде истории, которая стала бы нашим диалогом. Итог истории, суть притчи был бы результатом интеграции, хоть не такой глубокой и объёмной, как при альтерризме - но тем не менее я далее могла бы опираться на него.
Расценивай я или нет на сознательном уровне это как встречу, как событие, всё равно она наложила бы штрих на моё отношение к миру. И даже забудь я начисто, что однажды сочинила такое, этот опечаток остался бы элементом истории моей личности (крохотным, но небездействующим). Так брошенный на месте встречи окурок, даже погашенный, истлев, оставляет след в почве рощи.
И ещё одна категория явлений внутренней вселенной.
На многие процессы внутри я могу при желании воздействовать; есть такие, которые обязательно требуют моего активного участия; но есть и такие, которые я могу только прожить, предоставив им необходимый простор: дать место эмоциям и уязвимости, дать время усталости и гореванию. Они наступают и утихают сообразно своим законам, как прилив-отлив или погода. Я не управляю ими, но не ищу в этих внутренних стихиях "их отдельного я", даже не воспринимаю их в качестве локальных образов, "не стараюсь нарисовать им лица" - не обращаюсь к ним, но тем не менее обращаюсь с ними, принимая особенности их существования во мне. Можно сказать так: я являю уважение к стихии жизни тем, что уважаю процессы жизни в себе - не прячу их от себя; готова их видеть внутри себя, не проецируя наружу; стараюсь называть их собственными именами, не подменяя высокими и благозвучными. Можно сказать проще: учусь принимать себя-с-ними.
Сберечь и вырастить
Как в живой роще, во мне части взаимосвязаны - и у каждой свои запросы и свои слабые места. Мне постепенно стало ясно, что не то что "нельзя подходить ко всем с одной меркой", но даже если поделить все объекты по принципу "этот нежный-хрупкий" и "этому ничего не сделается" - хорошо не получится. Так животные погибают, если им нет места для развития, а почве и водам нужно постоянство. Если во внешнем мире что-то не то, отзовётся почва и водная "кровеносная система", а животные-обитатели рощи могут почти ничего не замечать, пока не пострадает растительный покров. От почвы можно без ущерба отделять большой кусок - а попробуй откусить кусочек от животного! - зато животное залечивает рану нацело, а нарушения жизнедеятельности почвы или вод трудно исправимы и ведут к цепочке отставленных последствий.
И во мне наиболее "сознательные", субъектные, конкретные ментальные структуры легко ранимы, их раны болезненны и очевидны - но зато и врачуются "вручную", иной раз воскресая буквально из праха. С героем может случиться беда в его мире, незримый спутник может выпасть из сознания, идентичность может получить увечье, проект - рухнуть, стихотворение - забыться. Но в подобных ситуациях по крайней мере ясно, в каком направлении надо действовать! - и если действуешь, спасаешь положение.
А угнетение базовых формаций (таких как память, самосознание, доверие себе, энергия дерзновения, способность к творчеству), их фрагментация, подавление, истощение - это то, что начинается исподволь, представляется некритичным ("ничего мне не сделается, если ещё потесниться, ужаться, потерпеть…"), сказывается не сразу - но в итоге приводит к экологическим катастрофам, которые вообще непонятно как разруливать. Жизнь внутренней рощи останавливается в развитии, из её бескровной замороженной почвы растут лишь карлики или призраки былых раскидистых деревьев, между ними бесцельно парят тени или механически снуют манекены почивших обитателей. Словом, вживую Аид диссоциация, дереализация, деперсонификация и прочие нешуточные симптомы.
Так что, даже если кто-то или что-то внутри меня и не взывает ко мне воплем "хочу жить!" (не имея не только отдельного сознания и воли, но и собственных ощущений) - я "за него" ощущаю важность его бытия для всей меня. Уже другой вопрос - об иерархии ценностей, о порядке распределения ресурса, чтобы всем хватило не только на выживание, но и на развитие.
Эволюция понимания жизни
Честно скажу, я далеко не сразу пришла к такой концепции. Понятие о разнотравье и многообразии применительно к собственному внутреннему миру, о значении каждого узелка живой сети, иннервирующей материю моего я, проникло в моё сознание на диво поздно.
Было время, когда я мечтала покончить с тёмными и опасными местами, омутами, трясинами - если не засыпать, то закатать в бетон или хотя бы огородить стенами. А чтобы самые ценные деревья, наиболее уникальные животные и безусловно полезные травы ни в чём не испытывали стеснения - свести под корень всё менее важное! Даже "потакая своей слабости" насчёт каких-нибудь "дурацких-нужных-только-мне" виртуальных цветиков-эфемеров, стыдливо озиралась, как будто краду чужое, готовая их кинуть на произвол судьбы при первом же упрёке, или начинала доказывать себе и всем вокруг, что это же вовсе не цветы, а будущая "общественно полезная картошка".
Это всю жизнь офигенно мешало мне здраво расставлять приоритеты, поддерживать баланс сил, чтобы не кидаться из крайности в крайность: из "вот с этим новеньким ужас как хочется повозиться, а стволовое - да ну, потом, куда оно денется!" в "ааа! пропадает стволовое! все левые увлечения - блядство! анафема всему, что отвлекает от Дела!" - а потом закономерно обратно. В сезоны ментальной засухи я отчаивалась: "это только моё? - я ни перед кем не должна отчитываться за сохранность? - ну и фиг с ним! Что у меня выживет - то и ладно, а что сдохнет - значит, не очень-то и нужно было, вот так!" В том числе поэтому я до взрослости оставляла процесс запоминания на самотёк, не понимая смысла в ведении дневника и хранении старых бумаг, ни во что не ставя "промежуточные формы жизни" (наброски рисунков, недописанные тексты, неудавшиеся стихи, незаписанные истории).
В детстве у меня не нашлось никого, чтобы приохотить к запоминанию и воспоминаниям, показав, насколько память о прожитом ценна прежде всего для самого себя, как часть себя. Так что теперь я сама - живой (к счастью) пример, к чему приводит невежественное обращение с памятью и доверием себе. Мне отчаянно трудно поддерживать объёмные, раскидистые структуры самых драгоценных воспоминаний и важных проектов из-за "плохой укореняемости" в памяти - и помнить их, и соразмерять в реальном масштабе.
В норме почва-память за счёт изобильного лиственного опада (впечатлений, переживаний, фактов с деталями и подробностями из личного опыта) с ветвей стволовых проектов утучняется благодаря мощным почвообразующим процессам - прокачанным навыкам переработки информации; такая почва укрепляет уверенность в себе, поддерживает дерзновение и способствует осуществлению больших жизненных планов. А у меня порочный круг: бедная почва слабой памяти не додаёт силы кронам, а работа с информацией - вся основанная на доверии себе! (своей способности видеть, оценивать, осознавать связь вещей) - буксует от неуверенности в себе (от страха ошибиться, от панических поисков формальных внешних критериев и правил там, где правила нужно самому устанавливать по месту, от ужаса перед авторизацией) - и весь биоценоз разрастается очень медленно, всякая милая мелочь кустится хоть и бойко, но эфемерно, а большие объекты страдают рахитом и малокровием.
Мне всегда претило целевое уничтожение своего креатива, я не жгла его и не рвала в клочья - но безмятежно оставляла в добычу медленного тления: раз это только моё - значит не нужно никому кроме меня - то есть почти никому не нужно - то есть никому почти не нужно - это почти то же самое, что никому не нужно. Точка. Силлогизм из разряда "единица приблизительно равна нулю, а жизнь - смерти":)
Чтобы отношение изменилось, понадобились долгие годы рядом с партнёром, который приобрёл навыки заботы о внутренней роще в раннем детстве: "…мама ловит мой взгляд: "смотри, какой получается сказочный зáмок!" - и я отчётливо думаю: "это необыкновенное, это нужно запомнить.""
Сперва я просто добросовестно исполняла условия нашего Брачного Договора, где прописано, что всё моё принадлежит Герману; а раз так, то и все эти штуки, нужные лишь мне и существовавшие лишь для меня, оказались нужны близкому и любимому человеку: удостоверившись, что он и правда в них находит ценность, я стала их беречь и придавать им значение ради любви к нему. А дальше это отношение интериоризовалось согласно классическим законам взросления:) то есть сделалось моим собственным внутренним побуждением. Я научилась нежно любить и высоко ценить все части своей внутренней вселенной - так, как меня с моей вселенной любят и ценят близкие.
И можно было бы закончить традиционным "чего и вам желаю". Но напоследок я таки хочу сказать о внешнем.
И всё-таки о внешнем мире
Живо воображаю образы читателей, вопрошающих - кто с ужасом, кто с возмущением:
"Может быть и я не имею права перекраивать сюжеты своих новелл, уничтожать наброски и ненавидеть себя за бесталанность? - раз это может нанести какой-то вред, это будет опять моя вина? Что часовню тоже я?.."
"А как ты докажешь, что у тебя дружба с настоящим альтерритом или любовь со стихией, а не фантазия с проекцией? А то я буду передавать приветы твоему якобы другу и относиться с уважением к вашим отношениям - а на самом деле это всё "в плоскости мифа"! Кто мне возместит моральный ущерб?"
"То есть ты меня обвиняешь настаиваешь, что кто не прилагает к своему креативу общечеловеческих этических норм, не бережёт его существование как высшую ценность - тот безнравственный убийца поступает неэтично?!"
Да нет.
Я не вменяю никому в обязанность относиться к моим внутренним объектам - или к своим аналогичным - так же как я. Я не должна никому доказывать, что "действительно люблю" или "правильно делаю, что так отношусь" - я могу лишь показать, как моё отношение и мои понятия об их ценности соотносятся с моими делами, целями и задачами - и кто хочет, делает выводы какие хочет. "Объективных этических ценностей" или "естественных нравственных императивов", на которых якобы необходимо и возможно строить доказательства своей правоты, не бывает - равно как и причин, зачем её доказывать: при разных целях и задачах правота разная.
Но! вот какая штука. Человек говорит: "Я осознаю важность творческих процессов внутри меня и ценность того, что создаётся! - Но только если, конечно, я вижу, что получилось действительно ценное: оно востребовано, производит сильное впечатление, способно стать лептой в копилку искусства, несёт окружающим некоторый ценный месседж, радость или повод задуматься, кому-нибудь что-нибудь открывает, чем-то помогает и так далее. Оно достойно чтобы жить! А что было прожито и создано, но не нужно никому кроме меня - с этим возиться, это беречь и хранить? увольте, я не страдаю ни графоманией, ни манией величия!"
А того не понимает, что этими словами попирает ценность личности как таковой. И если тот же человек при этом твердит о "высшей ценности личности" - то отношением к себе демонстрирует, что на самом деле ценит в личности её утилитарную пользу и не воспринимает как самоценность уникальность и глубину. Если он считает достойной внимания только общественно-полезную часть внутри себя, а остальное для него ничтожно - откуда бы в нём взяться трепету перед уникальностью и безмерностью личности Другого? Значит, человек готов, если потребуется, отдать Другого (если не его жизнь как живого существа, так жизнь его сердца по кускам) в жертву требованиям общества, высокого искусства и пр.. Этот логический вывод не раз на моей памяти подтверждался примерами из жизни.
Именно об этой тенденции, с юношеским максимализмом протестуя против практики демонстративного сожжения авторами своего креатива, я писала аж в затёртом 1981:
Там где начато кострами
Из бумаги с письменами -
Неизбежно, как ни странно,
Дело кончится людьми.
* * *
Оглавление "Трёх Парок" с приложениями - вот здесь.