ОРШАНСКИЙ БАРОН МЮНХГАУЗЕН
Он считался лучшим оршанским парикмахером. Его парикмахерская помещалась на главной оршанской улице - Петербургской. За бритье и стрижку ему платили не десять копеек, как прочим, а пятнадцать. Был прекрасным семьянином, определил своего сына в реальное училище, а дочь в гимназию. Это обходилось чуть ли не в полтораста рублей в год. Работал без перерыва с раннего утра до позднего вечера, и не только ножницами и бритвой, но и языком. Терпеть не мог клиентов, которых приходилось обслуживать, не раскрывая рта. Когда земский начальник Мокроницкий, высокий мрачный мужчина, на вопрос: «Как прикажете вас постричь?» ответил: «Молча», был искренне огорчен.
Гельман (так его звали) был невысоким мужчиной с густой кудрявой шевелюрой и пышной бородой. Он не врал - он вдохновенно импровизировал и в это время сам верил тому, что говорит. Вот как он описывал свое посвящение в парикмахеры.
- Экзамены я сдавал при Казанском университете. Слухи о том, что это будут не обычные экзамены, уже давно ходили по городу. В назначенный день аудитория была полна. Пришел цвет казанской аристократии во главе с губернатором. После вопросов по общим предметам, на которые я ответил без запинки, профессор спросил:
«Гельман, если у клиента на лице корбункул, можно его срезать?»
«Нет, профессор».
«Ну, а если варбункул?»
«Тогда, профессор, можно».
«Гельман, нельзя!»
«Профессор, можно!»
«Гельман, нельзя!»
«Профессор, можно!»
«Придете на экзамен в следующий раз».
В следующий раз аудитория была набита до отказа. Многим пришлось стоять. Все с захватывающим интересом ожидали, что будет. И вот я опять перед профессором. Он испытующе посмотрел на меня и спросил:
«Ну как же, Гельман, варбункул можно срезать?»
«Можно, профессор!»
«Гельман, нельзя!»
«Профессор, можно!»
«Гельман, нельзя!»
«Профессор, можно!»
Тут профессор крепко меня обнял и сказал, уже переходя на «ты»:
«Гельман, ты достоин быть парикмахером первого класса. Мне не удалось сбить тебя с толку».
И я стал работать. Через некоторое время в Казань приехал тогдашний наследник престола будущий император Николай второй. И вот однажды вечером ко мне на квартиру пришел флигель-адъютант и приказал выйти на улицу. У крыльца стояла придворная карета, запряженная парой рысаков. Флигель-адъютант приказал мне садиться и сел рядом. На мой вопрос, куда мы едем, последовал ответ: «Это не подлежит оглашению!» Мы остановились у загородного дворца. Флигель-адъютант пошел вперед, я следовал за ним. Мы прошли ряд комнат и дошли до кабинета. У окна стояло парикмахерское кресло, а рядом на столике лежали парикмахерские инструменты. Я постриг его высочество и получил за это империал (пятнадцать рублей).
Гельману прощали эту слабость - грешить против истины - потому что он был честным и порядочным человеком.
Все по порядку:
БАЗАР. ДНЕПР. ОРШИЦА
ДЕТСТВО
ДЕТСТВО (продолжаю)
ХЕДЕР
ГОРОДСКОЕ УЧИЛИЩЕ
ПОГРОМ
ПАНТЕЛЕЙМОН НИКОЛАЕВИЧ ЛЕПЕШИНСКИЙ
ДЕЛА БОЖЕСТВЕННЫЕ
МАССОВКА
ПУРГА
СУМАСШЕДШИЕ
МИНКА-САМЕЦ И ДРУГИЕ
КАПИТАН ГАРШИН
Гельман (так его звали) был невысоким мужчиной с густой кудрявой шевелюрой и пышной бородой. Он не врал - он вдохновенно импровизировал и в это время сам верил тому, что говорит. Вот как он описывал свое посвящение в парикмахеры.
- Экзамены я сдавал при Казанском университете. Слухи о том, что это будут не обычные экзамены, уже давно ходили по городу. В назначенный день аудитория была полна. Пришел цвет казанской аристократии во главе с губернатором. После вопросов по общим предметам, на которые я ответил без запинки, профессор спросил:
«Гельман, если у клиента на лице корбункул, можно его срезать?»
«Нет, профессор».
«Ну, а если варбункул?»
«Тогда, профессор, можно».
«Гельман, нельзя!»
«Профессор, можно!»
«Гельман, нельзя!»
«Профессор, можно!»
«Придете на экзамен в следующий раз».
В следующий раз аудитория была набита до отказа. Многим пришлось стоять. Все с захватывающим интересом ожидали, что будет. И вот я опять перед профессором. Он испытующе посмотрел на меня и спросил:
«Ну как же, Гельман, варбункул можно срезать?»
«Можно, профессор!»
«Гельман, нельзя!»
«Профессор, можно!»
«Гельман, нельзя!»
«Профессор, можно!»
Тут профессор крепко меня обнял и сказал, уже переходя на «ты»:
«Гельман, ты достоин быть парикмахером первого класса. Мне не удалось сбить тебя с толку».
И я стал работать. Через некоторое время в Казань приехал тогдашний наследник престола будущий император Николай второй. И вот однажды вечером ко мне на квартиру пришел флигель-адъютант и приказал выйти на улицу. У крыльца стояла придворная карета, запряженная парой рысаков. Флигель-адъютант приказал мне садиться и сел рядом. На мой вопрос, куда мы едем, последовал ответ: «Это не подлежит оглашению!» Мы остановились у загородного дворца. Флигель-адъютант пошел вперед, я следовал за ним. Мы прошли ряд комнат и дошли до кабинета. У окна стояло парикмахерское кресло, а рядом на столике лежали парикмахерские инструменты. Я постриг его высочество и получил за это империал (пятнадцать рублей).
Гельману прощали эту слабость - грешить против истины - потому что он был честным и порядочным человеком.
Все по порядку:
БАЗАР. ДНЕПР. ОРШИЦА
ДЕТСТВО
ДЕТСТВО (продолжаю)
ХЕДЕР
ГОРОДСКОЕ УЧИЛИЩЕ
ПОГРОМ
ПАНТЕЛЕЙМОН НИКОЛАЕВИЧ ЛЕПЕШИНСКИЙ
ДЕЛА БОЖЕСТВЕННЫЕ
МАССОВКА
ПУРГА
СУМАСШЕДШИЕ
МИНКА-САМЕЦ И ДРУГИЕ
КАПИТАН ГАРШИН