Шаманская программа. Сессия 4. Часть 25
1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25
Далее ещё раз с самого начала обсудили теорию порч и проклятий ( 1, 2, 3, 4) и все вместе пришли к выводу, что эта хрень, если так посмотреть, есть чуть ли не в каждой семье, учитывая, с какой готовностью и удовольствием люди в принципе высказывают друг другу взаимное неприятие.
Нам ещё осенью дали на дом задание разбиться по парам или по мини-группам и работать друг с другом над порчами. То есть в шаманских путешествиях искать и излечивать порчи друг у друга. Я одной девчонке предложила вместе поработать, она согласилась, но как-то мы с ней так и не дошли до взаимного порчевыведения, несмотря на регулярное общение. Я думаю, наши учителя на такое и рассчитывали, поэтому дали нам возможность поработать над порчами в этот день.
Мы разбились на пары и сделали друг для друга шаманские путешествия, в которых надо было узнать у наших духов, есть ли кто-то у нас в роду, кто мог оставить порчу, с тех пор передающуюся из поколения в поколение. Я работала с Майком, с кем уже до этого делала фокусировку.
В самом начале путешествия мне вместо моих обычных животных силы явилась пчела, и для последующей работы я использовала пчелиный рой, наделённый разумом и действующий согласно моему намерению.
Картинка устаканилась на равнине, которую пересекала железная дорога, возникшая из ниоткуда, как бы из пустого пространства. По ней из этого портала на равнину вырывается поезд и на полном ходу сбивает и распыляет на молекулы стоящего на рельсах молодого человека. Я визуализирую, что он собирается обратно в человеческую форму, но он больше не выглядит человеком. Скорее нагромождением форм. Пчёлы собирают вокруг железной дороги его недостающие части тела, чтобы построить из него нечто, с чем можно общаться.
Когда они заканчивают, я подхожу к нему и говорю, что он умер и что ему надо уйти туда, куда должны уйти все. Не знаю, почему сюжет сложился именно таким образом, а не по теме нахождения порч. Тут я вижу рядом со мной Майка, который наблюдает за всей картиной. Он подходит к молодому человеку и протягивает к нему руку, чтобы прикоснуться к нему, как к своему изображению, вроде бы по ощущениям - чтобы попрощаться. После этого отворачивается и уходит. Мой пчелиный рой захватывает этого молодого человека и уносит его на небо.
Но это не конец. Майк подходит ко мне и говорит, что у него есть кое-что ещё. Мы переносимся в зимний полностью замороженный пейзаж. А вдали видно извержение вулкана. Во всём это ощущается дисбаланс (тут холодно, а там лава), но я чувствую, что никак не могу изменить эту ситуацию. Снег вокруг нас покрыт вулканическим пеплом. Состояние такого дисбаланса слишком сильно укоренено в данной местности, которая символически отражает что-то в душе Майка. Только он сам может сдвинуть что-то с мёртвой точки, да и то немного.
Я переношу Майка к границе этого пейзажа, где мы находим зелёный лабиринт. Мы заходим туда вовнутрь, и мои пчёлы запечатывают воском проход, через который мы вошли, чтобы мы не возвращались в зимний пейзаж с вулканом и чтобы на этот зелёный сад не падал вулканический пепел. Мы стоим в главном прямом коридоре лабиринта, от которого в разные стороны отходят ответвления. Я говорю Майку, что в ответвлениях наличествуют как изобилие, так и аскеза, и что он сам теперь должен выбрать, я же не могу вести его туда, куда сама считаю нужным.
Я вернулась на равнину и увидела на прежнем месте портал, из которого выходила железная дорога. Подумала, что он всё ещё открыт и что не помешало бы его закрыть. Мои пчёлы заливают его мёдом и запечатывают воском. Я чувствую, что мёд тут играет роль лекарства, которое сделает своё дело в прошлом, куда вёл этот портал. Но железная дорога на равнине осталась, и с ней особо ничего не сделаешь. Я состариваю шпалы, покрываю рельсы ржавчиной и сажаю много цветочных кустов вдоль всей дороги, уходящей вдаль. Она выглядит как давно заживший и добавляющий очарования пейзажу шрам.
***
Мне трудно сказать, какую роль тут играет портал, железная дорога и сбитый молодой человек. Опыт шаманских путешествий показывает, что я пока ещё ни разу не видела того, что фактически соответствует действительности. Так что я бы не думала, что это прошлая жизнь Майка, где он был сбит поездом. Это мог быть выраженный образом поезда поток ненависти, направленный на него кем-то в прошлом, который буквально распылил его существо на части, уничтожил его. Это мог быть накопленный со временем энергетический поток самокритики и уничижения, сформированный им самим. И распылённый на молекулы молодой человек мог быть той субличностью Майка, которая жила в нём и подвергалась действию этого потока, одновременно передавая это действие всей остальной личности Майка.
Последующее видение зимнего пейзажа и вулкана мне определённо было навеяно известной мне информацией о духовным пути Майка (см. ссылку выше на постинг о моей работе с ним) и его отношением к искушениям плоти. У меня появилось чувство, что он, возможно, жалеет о каких-то принятых в прошлом решениях касательно своих аскетических практик, но не признаётся себе в этом. То есть превратил всю чувственную область своей души в зимний заледенелый пейзаж, загнав все искушения глубоко под землю. И вот они вдалеке выплёскиваются вулканом, то есть никуда не делись, а канализируются куда-то, над чем он не имеет контроля. Например, в какую-то проблему со здоровьем или в какую-то тщательно скрываемую им от окружающих эмоцию. Приведя его обратно в атмосферу гармонии, в зелёный сад, я как бы поставила его в момент времени до принятия всех предыдущих решений, что теоретически могло ему позволить что-то в них поменять, по-иному среагировать на что-то.
Когда я ему рассказала о том, что увидела, он символику вроде понял, но ничем не показал мне, что это имеет отношение к реальности.
Через пару дней после написания этого текста я вдруг поняла, что в своём путешествии неосознанно применила модель снятия порчи. В объяснённом нам ритуале энергию порчи очищают в шаманском мешочке. Намерение порчи устраняют возвратом назад во времени. Автор порчи, если он умер, отправляют к свету.
Эпизод с зелёным садом - это работа с намерением. Я как бы возвращаюсь назад во времени и даю Майку снова сделать выбор. Контраст между покрытым пеплом снежным пейзажем, а также зелёным садом и тем, во что я в конце превращаю равнину, - это похоже на очистку энергии, только без всяких шаманских мешочков. А отправка к свету какого-то сбитого поездом существа - это ритуал психопомпинга автора порчи. Наверное, им был сам Майк, за что-то себя очень не любивший в молодости. А сбивший его поезд - это было нагруженное его собственной порчей время, которое своим весом убило того, кем он был тогда, чтобы сделать того, кем он является сейчас.
***
В своём путешествии для меня Майк увидел моего давнего предка-мужчину, который много пил и много гулял налево. Семья его очень сильно осуждала. Он обозлился и отрёкся от них. С тех пор это якобы отражается в нашем роду в виде неприкаянных мужчин.
Мне трудно судить о неприкаянных мужчинах... Со стороны папы дедушка мой вроде не имел проблем с семьёй, а папу моя мама сама бросила. Со стороны же мамы у нас одни девочки. Если же брать уровень троюродных родственников, где встречаются по временам мужчины, то особой неприкаянности я там тоже не вижу. Пьют - это да. Возможно, ходят налево. Но семьи держатся до конца.
Если допустить, что Майк видел ситуацию только приблизительно, - то есть не тысячу, а десять тысяч, и не рублей, а долларов, и не в лотерею, а в карты, и не выиграл, а проиграл, - то его модель ложится на мою маму и её отношения с моим дедом. Он, как это принято в краях, откуда я родом, сильно пил, и в одной командировке даже ушёл очень далеко налево, решив там и остаться. Но суровая советская машина вернула его в лоно семьи, которая ему этого не простила. Моя мама от него вроде как отреклась, перестала звать папой. Потом, правда, до конца жизни о нём заботилась и няньчилась с ним, но сам факт интересен. У меня тоже с папой отношения не сложились. Он, правда, не пил и не ходил налево, но одна его особенность меня за годы вывела из себя окончательно и я решила, что ради собственного душевного равновесия больше не буду с ним общаться. И никогда не называла его папой, да...
Майк сказал, что вроде как исправил эту ситуацию в мире духов по методике снятия порч, но, честно, с января за 4 месяца я ничего такого не заметила.
Далее ещё раз с самого начала обсудили теорию порч и проклятий ( 1, 2, 3, 4) и все вместе пришли к выводу, что эта хрень, если так посмотреть, есть чуть ли не в каждой семье, учитывая, с какой готовностью и удовольствием люди в принципе высказывают друг другу взаимное неприятие.
Нам ещё осенью дали на дом задание разбиться по парам или по мини-группам и работать друг с другом над порчами. То есть в шаманских путешествиях искать и излечивать порчи друг у друга. Я одной девчонке предложила вместе поработать, она согласилась, но как-то мы с ней так и не дошли до взаимного порчевыведения, несмотря на регулярное общение. Я думаю, наши учителя на такое и рассчитывали, поэтому дали нам возможность поработать над порчами в этот день.
Мы разбились на пары и сделали друг для друга шаманские путешествия, в которых надо было узнать у наших духов, есть ли кто-то у нас в роду, кто мог оставить порчу, с тех пор передающуюся из поколения в поколение. Я работала с Майком, с кем уже до этого делала фокусировку.
В самом начале путешествия мне вместо моих обычных животных силы явилась пчела, и для последующей работы я использовала пчелиный рой, наделённый разумом и действующий согласно моему намерению.
Картинка устаканилась на равнине, которую пересекала железная дорога, возникшая из ниоткуда, как бы из пустого пространства. По ней из этого портала на равнину вырывается поезд и на полном ходу сбивает и распыляет на молекулы стоящего на рельсах молодого человека. Я визуализирую, что он собирается обратно в человеческую форму, но он больше не выглядит человеком. Скорее нагромождением форм. Пчёлы собирают вокруг железной дороги его недостающие части тела, чтобы построить из него нечто, с чем можно общаться.
Когда они заканчивают, я подхожу к нему и говорю, что он умер и что ему надо уйти туда, куда должны уйти все. Не знаю, почему сюжет сложился именно таким образом, а не по теме нахождения порч. Тут я вижу рядом со мной Майка, который наблюдает за всей картиной. Он подходит к молодому человеку и протягивает к нему руку, чтобы прикоснуться к нему, как к своему изображению, вроде бы по ощущениям - чтобы попрощаться. После этого отворачивается и уходит. Мой пчелиный рой захватывает этого молодого человека и уносит его на небо.
Но это не конец. Майк подходит ко мне и говорит, что у него есть кое-что ещё. Мы переносимся в зимний полностью замороженный пейзаж. А вдали видно извержение вулкана. Во всём это ощущается дисбаланс (тут холодно, а там лава), но я чувствую, что никак не могу изменить эту ситуацию. Снег вокруг нас покрыт вулканическим пеплом. Состояние такого дисбаланса слишком сильно укоренено в данной местности, которая символически отражает что-то в душе Майка. Только он сам может сдвинуть что-то с мёртвой точки, да и то немного.
Я переношу Майка к границе этого пейзажа, где мы находим зелёный лабиринт. Мы заходим туда вовнутрь, и мои пчёлы запечатывают воском проход, через который мы вошли, чтобы мы не возвращались в зимний пейзаж с вулканом и чтобы на этот зелёный сад не падал вулканический пепел. Мы стоим в главном прямом коридоре лабиринта, от которого в разные стороны отходят ответвления. Я говорю Майку, что в ответвлениях наличествуют как изобилие, так и аскеза, и что он сам теперь должен выбрать, я же не могу вести его туда, куда сама считаю нужным.
Я вернулась на равнину и увидела на прежнем месте портал, из которого выходила железная дорога. Подумала, что он всё ещё открыт и что не помешало бы его закрыть. Мои пчёлы заливают его мёдом и запечатывают воском. Я чувствую, что мёд тут играет роль лекарства, которое сделает своё дело в прошлом, куда вёл этот портал. Но железная дорога на равнине осталась, и с ней особо ничего не сделаешь. Я состариваю шпалы, покрываю рельсы ржавчиной и сажаю много цветочных кустов вдоль всей дороги, уходящей вдаль. Она выглядит как давно заживший и добавляющий очарования пейзажу шрам.
***
Мне трудно сказать, какую роль тут играет портал, железная дорога и сбитый молодой человек. Опыт шаманских путешествий показывает, что я пока ещё ни разу не видела того, что фактически соответствует действительности. Так что я бы не думала, что это прошлая жизнь Майка, где он был сбит поездом. Это мог быть выраженный образом поезда поток ненависти, направленный на него кем-то в прошлом, который буквально распылил его существо на части, уничтожил его. Это мог быть накопленный со временем энергетический поток самокритики и уничижения, сформированный им самим. И распылённый на молекулы молодой человек мог быть той субличностью Майка, которая жила в нём и подвергалась действию этого потока, одновременно передавая это действие всей остальной личности Майка.
Последующее видение зимнего пейзажа и вулкана мне определённо было навеяно известной мне информацией о духовным пути Майка (см. ссылку выше на постинг о моей работе с ним) и его отношением к искушениям плоти. У меня появилось чувство, что он, возможно, жалеет о каких-то принятых в прошлом решениях касательно своих аскетических практик, но не признаётся себе в этом. То есть превратил всю чувственную область своей души в зимний заледенелый пейзаж, загнав все искушения глубоко под землю. И вот они вдалеке выплёскиваются вулканом, то есть никуда не делись, а канализируются куда-то, над чем он не имеет контроля. Например, в какую-то проблему со здоровьем или в какую-то тщательно скрываемую им от окружающих эмоцию. Приведя его обратно в атмосферу гармонии, в зелёный сад, я как бы поставила его в момент времени до принятия всех предыдущих решений, что теоретически могло ему позволить что-то в них поменять, по-иному среагировать на что-то.
Когда я ему рассказала о том, что увидела, он символику вроде понял, но ничем не показал мне, что это имеет отношение к реальности.
Через пару дней после написания этого текста я вдруг поняла, что в своём путешествии неосознанно применила модель снятия порчи. В объяснённом нам ритуале энергию порчи очищают в шаманском мешочке. Намерение порчи устраняют возвратом назад во времени. Автор порчи, если он умер, отправляют к свету.
Эпизод с зелёным садом - это работа с намерением. Я как бы возвращаюсь назад во времени и даю Майку снова сделать выбор. Контраст между покрытым пеплом снежным пейзажем, а также зелёным садом и тем, во что я в конце превращаю равнину, - это похоже на очистку энергии, только без всяких шаманских мешочков. А отправка к свету какого-то сбитого поездом существа - это ритуал психопомпинга автора порчи. Наверное, им был сам Майк, за что-то себя очень не любивший в молодости. А сбивший его поезд - это было нагруженное его собственной порчей время, которое своим весом убило того, кем он был тогда, чтобы сделать того, кем он является сейчас.
***
В своём путешествии для меня Майк увидел моего давнего предка-мужчину, который много пил и много гулял налево. Семья его очень сильно осуждала. Он обозлился и отрёкся от них. С тех пор это якобы отражается в нашем роду в виде неприкаянных мужчин.
Мне трудно судить о неприкаянных мужчинах... Со стороны папы дедушка мой вроде не имел проблем с семьёй, а папу моя мама сама бросила. Со стороны же мамы у нас одни девочки. Если же брать уровень троюродных родственников, где встречаются по временам мужчины, то особой неприкаянности я там тоже не вижу. Пьют - это да. Возможно, ходят налево. Но семьи держатся до конца.
Если допустить, что Майк видел ситуацию только приблизительно, - то есть не тысячу, а десять тысяч, и не рублей, а долларов, и не в лотерею, а в карты, и не выиграл, а проиграл, - то его модель ложится на мою маму и её отношения с моим дедом. Он, как это принято в краях, откуда я родом, сильно пил, и в одной командировке даже ушёл очень далеко налево, решив там и остаться. Но суровая советская машина вернула его в лоно семьи, которая ему этого не простила. Моя мама от него вроде как отреклась, перестала звать папой. Потом, правда, до конца жизни о нём заботилась и няньчилась с ним, но сам факт интересен. У меня тоже с папой отношения не сложились. Он, правда, не пил и не ходил налево, но одна его особенность меня за годы вывела из себя окончательно и я решила, что ради собственного душевного равновесия больше не буду с ним общаться. И никогда не называла его папой, да...
Майк сказал, что вроде как исправил эту ситуацию в мире духов по методике снятия порч, но, честно, с января за 4 месяца я ничего такого не заметила.