О доказательстве бытия Божия по методу фармацевтов, или К старому разговору о научной апологетике
В недавней френдленте я обнаружил интересную статью священника Евгения Селенского «ЖИВЫЕ ОРГАНИЗМЫ КАК СИСТЕМЫ ПРИНЯТИЯ РЕШЕНИЙ" и прочитав ее, вспомнил о моей давнишней беседе с дражайшим youngkurodo о перспективах естественно-научной апологетики. Вкратце - ув. youngkurodo утверждал, что время ее прошло, я же говорил о необходимости различать разные виды этой апологетики. Надеюсь, я не исказил содержания того разговора; если что - youngkurodo меня поправит.
Статья о. Евгения Селенского содержит хороший дополнительный материал к той беседе, предоставляя, как мне кажется, аргумент в пользу ограниченной действенности естественно-научной апологетики определенного рода. С основной идеей, выраженной за статьей, я вполне согласен - многое в мире, в т.ч. и целесообразность, свидетельствует о возвышающимся над ним Творцом. Я согласен также и со многими частными утверждениями, например, о том, что «утверждение о монополии атеизма на научность - не более чем мировоззренческая позиция” или о том, что «апологетическая сторона деятельности верующего ученого совсем не обязана оставаться за порогом его кабинета”.
Однако с аргументацией автора я согласиться не могу. В особенности, невозможно согласиться с тем, что в статье удалось «продемонстрировать, что без учета целеполагания и планирования невозможно достаточно глубоко научно объяснить феномен живого”, если слово “продемонстрировать” несет здесь принятое в такого рода работах значение: “показать истинность точки зрения путем предоставления доказательств».
В каком-то смысле наш взгляды на обсуждаемы вопрос можно считать противоположными, поскольку о. Евгений Селенский смотрит на биологию, как математик, а я смотрю на его апелляции к математике, как биолог. Однако же это неплохо, потому что такое же в точности направление взглядов бывает у людей при общении.
Вкратце*, о. Евгений Селенский считает, что не используя категорию волевого выбора мы не в состоянии объяснить возникновение программы как таковой, что алгоритм в общем случае не может быть сведен к физическим законам движения материи, а поскольку вся известная науке жизнь и ее проявления имеют алгоритмическую основу, то ее существование невозможно объяснить без привлечения допущения об интеллектуальном принятии решений в процессе планирования. Говоря иными словами из той же статьи: “…без учета целеполагания и планирования невозможно достаточно глубоко научно объяснить феномен живого”.
Основным результатом биологии, биоинформатики и кибернетики XX века автор статьи считает “демонстраци[ю] того, что абсолютно вся известная биота имеет под собой программную, кибернетическую основу”.
Далее он пишет: “Воспроизведение всех живых организмов осуществляется программно. При размножении используется код... не только воспроизведение живого, но и функции его жизнедеятельности также реализованы программно...”
“…уже сам факт существования алгоритма говорит нам о постановке цели, лежащей в основе его создания…”
“…для появления программы необходим так называемый интеллектуальный неалгоритмический оракул, способный спрогнозировать, предсказать, предвидеть поведение программы без того, чтобы выполнить все ее действия от начала до конца. Подобное научное предсказание, например, возможно при использовании предыдущего опыта решения аналогичных задач. Таким оракулом на практике и является лицо, принимающее решения, например программист... В качестве агента могут выступать не только человек или компьютерная программа, но также и животные.”
Заметим, что автор считает инстинктивные действия достаточными для того, чтобы животное выступало в роли интеллектуального агента. «При этом совершенно не важно, что животное не обладает сознанием, но предпринимает те или иные действия инстинктивно. Важно, что и они … вполне способны разрабатывать стратегию собственного поведения для достижения цели...”
Это машина Тьюринга из обсуждаемой статьи
Главная мысль статьи состоит в том, что основным свойством живого является наличие программы, для возникновения которой необходимо лицо, принимающее решения (ЛПР), т.е интеллектуальный агент. Даже в тех случаях, когда выбор в живых системах осуществляется автоматически, «эти решения, неформально говоря, ЛПР должен был заранее запрограммировать на будущее. Более строго говоря, эксперт при написании программы определяет эвристический ход поиска решений задачи... При этом эксперт (явно или неявно) сообщает поисковой системе так называемую активную информацию … о желаемых характеристиках как процесса решения задачи, так и самого решения.”
Возникновение жизни, в таком случае, сводится к возникновению кода, а возникновение “сложности” требует наличия у живого соответствующей программы, реализуемой при участии физико-химического субстрата, который необходим, но индифферентен к содержанию программы. О наблюдаемой нами жизни автор пишет: “…в живом в форме инстинктов реализованы множественные алгоритмы принятия решений. Биосистемы обладают свойствами, общими с системами искусственного интеллекта.”
Удалось ли обосновать этот вывод, если посмотреть на него с точки зрения научника? Мне кажется, что не удалось. Легче всего продемонстрировать это путем моделирования ответов на эту статью, которые могли бы дать ученые, склонные считать методологический натурализм досточной основой для познания мира. Разумеется, их мнения о самом натурализме различаются, поэтому ответ одного из них может быть сочтен другим богостроительством, поповщиной и (такие слова даже и говорить неудобно) «труположеством» (с). Однако же все они будут вполне отражать спектр мнений по затронутому вопросу.
Самый ортодоксальный ответ был бы дан дарвиновским ротвейлером - Ричардом Докинзом. Он бы заметил, что идея об отрыве «кода» от «физико-химического субстрата» ни на чем не основана, что код в данном случае есть конструкция нашего ума. Он бы сказал также, что ошибка автора заключается в допущении, что «программа осуществляет выбор между состояниями системы, которые являются равновесными и безразличными с точки зрения физики и химии…”.
Безразличными с точки зрения физики и химии они являются, сказал бы Докинз, но не являются безразличными с эволюционной точки зрения. Если то, что кажется о. Евгению Селенскому программой, «примет неверное решение», система исчезнет. Если же система «примет верное решение», то она сохранится, добавив в фонд генов для дальнейшего отбора такие их варианты, которые способствуют поведению, которое автор называет принятием верного решения.
Докинз непременно добавил бы, что аргументация автора статьи представляет собой не более чем современный вариант старинного «парадокса часовщика», который был убедительно опровергнут еще в работах Дарвина, и что сам он, Докинз, написал на эту тему прекрасную (и недорогую!) книгу, в которой подробно все разъяснено**.
Это - одна из машин Руба Голдберга; эта машина предназначена для того, чтобы не забыть отправить письмо, которое жена попросила отправить
Когда вы будете проходить около мастерской сапожника, крюк (А) зацепится за сапог (В), отчего сапог (В) ударит по мячу (С)... и так далее
Другой ответ дал бы Карл Поппер, который многими считается создателем современной философии науки. Перво-наперво, он согласился бы с Докинзом в той части, что эволюция позволяет разрешить «парадокс часовщика», предложенный английским богословом Вильямом Палеем в те времена, когда Денис Давыдов был юнкером. Аргумент Палея заключался в том, что найденные на поле часы убеждают нас предположить их искусственное происхождение, а следовательно, сообщают нам о существовании часовщика. Так же и сложно устроенный мир намекает нам о существовании своего Творца.
Поппер сказал бы, что дарвиновская теория объясняет с помощью отбора то, что только выглядит сконструированным (или запрограммированным, если говорить об обсуждаемой статье), но таковым не является. Однако в отличие от одномерного и равномерно-прямолинейного Докинза Поппер был мудр и ощущал сложность мироздания. Поэтому он неожиданно добавил бы, что вполне согласен и с тем, что для развития жизни действительно требуется разум. Более того, он согласился бы с о. Евгением Селенским в том, что говоря о разуме мы не обязательно имеем в виду разум человеческий; под разумом в широком смысле Поппер понимал наличие субъективных ощущений, мыслей, желаний и чувств.
После этого Поппер удивил бы некоторых из нас, сказав, что возникновение разума изменило вселенную, которая приобрела в результате способность к творчеству, подобную той, что обладают люди. Поппер согласился бы и с идеей о том, что живые существа, как и компьютеры, являются программируемыми. Поппер считал, что отличие состоит только в том, что первые программируют сами себя. Однако и автор обсуждаемой статьи считает вслед Попперу, что животное может выступать в роли интеллектуального агента (см. выше).
Более того, Поппер придавал разуму в широком смысле определяющее значение в биологической эволюции, поскольку только разум делает живые организмы способными к целеполаганию. По мнению Поппера, желание организма избежать дискомфорта, ведущее к появлению воображения, делающему возможным предсказание, а от него и к способности формулировать цели и разрабатывать стратегию, возникает на относительно низком уровне эволюционного развития и является ключевым фактором эволюции.
Эти взгляды Поппера можно выразить таким образом: “организмы эволюционируют в направлении, определяемом их целями”. Сам Поппер называл такие представления «активным дарвинизмом» в противоположность традиционному «пассивному» дарвинизму.***
А это непримиримый борец за дарвинизм творческий, который был упомянут в паре моих заметок
Любопытно, что Поппер использует для иллюстрации своих взглядов на значение целеполагания для эволюции и на раннее возникновение того, что можно назвать разумом, который включает врожденное априорное знание, необходимое для эволюции, тот самый хемотаксис****, о котором пишет в статье и о. Евгений Селенский.
Тем не менее, сказав все, что было им сказано, и несмотря на панику иных более ортодоксальных натуралистов, Карл Поппер оставался на позициях последовательного материализма и рационализма, убежденного в том, что мир состоит целиком из одной лишь самодвижущейся материи.
Еще более смелый ответ, выглядящий отчасти, как атака гусарских партизан на французский обоз в снегах у берегов Березины, мог бы дать энтузиаст широкой интерпретации теоремы Конвея-Когана (Conway-Kochen) о свободе воли.***** Ее смысл состоит в том, что если экспериментатор свободен в выборе того, как совершить измерение, то результат этого измерения не будут зависеть от истории вселенной, предшествующей эксперименту. Иначе говоря, если у экспериментатора существует то, что можно определить как свободу воли, то есть она и у элементарных частиц.
Итак, не только априорное знание является врожденным свойством живых организмов, но даже и свобода воли существует уже на уровне элементарных частиц. Таким образом, способность к самопрограммированию может быть имманентна материи, которой присуща свобода воли на всех уровнях организации.
Разумеется, были выдвинуты возражения против использования понятия «свобода воли» в отношении элементарных частиц. Возражения обычно сводились к тому, что определение «свободы воли», используемое в теореме, как невозможности определить текущее состояние системы, исходя из знания предшествующих состояний, не соответствует тому, что мы понимаем под свободой воли.
Однако авторы теоремы в части своей статьи, посвященной философским следствиям теоремы о свободе воле отвечают на это, что использовали термин «свобода воли» намеренно. На подобные возражения они отвечают следующим образом: «...наша теорема утверждает, что если экспериментаторы имеют некоторую свободу, то и частицы обладают той же самой свободой. Вполне естественно предположить, что свобода частиц является конечным объяснением нашей собственной свободы».
Как видим, вполне материалистически настроенные ученые видят сходство между живыми организмами и системами искусственного интеллекта. Они тоже считают живые организмы программируемыми системами. Они готовы признать за разумной в широком смысле этого слова деятельностью ключевую роль в эволюции. Они даже признают наличие у материи свободной воли, делающей то, что можно считать разумной деятельностью низших организмов еще более интригующей.
При всем этом они остаются сторонниками идеи о том, что в мире нет ничего, кроме различных форм движения материи. Более того, редуцируя разум и свободу воли к их «элементарным» проявлениям, они во многом лишают человеческий разум и его свободу воли той уникальности, которая кажется очевидной христианину.
Естественно, что между одномерниками и прямолинейниками из дружины им. Докинза с одной стороны и искушенными попперианцами и гусарами-теоретиками с другой может возникнуть распря, доходящая даже и до ленинских обвинений в труположестве (хотя использование именно этого термина маловероятно в силу возможности неполиткорректно обидеть чувства граждан, одаренных природой способностью получать положительные эмоции в результате таких действий). Но это все же внутренняя распря сторонников идеи о развитии материи от низших форм ее организации к высшим, исход которой не имеет для христиан слишком большого значения.
Как видим, обмен рациональными аргументами в этой воображаемой дискуссии с материалистическими оппонентами не приводит к их отказу от того, что автор статьи называет «научным натурализмом». Хотя натурализм этот бывает разной степени очистки - от весьма грубой до тончайшей тройной перегонки, его основное содержание меняется мало.
Что же касается читателей pravoslavie.ru, то у некоторых из них может сложиться впечатление, что существование Бога отныне «доказано наукой». Это может иметь два отрицательных следствия. Во-первых, это окажет им плохую услугу в дискуссии с соседом-атеистом. Сосед может понять недостатки их аргументации сразу, что несомненно накалит обстановку и произведет недушеполезное воздействие на участников спора. Сосед может уйти озадаченным, но затем разберется и сделает (совершенно ложный) вывод, что православные пытались его охмурить, как ксендзы Козлевича. Это следствие менее важное, но очень практическое.
Второе следствие значительно важнее. Читатель pravoslavie.ru может счесть, что истина, данная нам в Откровении, нуждается в подтверждении и одобрении со стороны науки; что наука есть суд последней инстанции, к юрисдикции которого относятся все вопросы без исключения. Если бы такое случилось, это означало бы окончательную и бесповоротную победу материалистического натурализма в форме самого оголтелого сциентизма.
А шансы на победу у сциентизма хорошие, поскольку понятие о науке как о высшем судье давно уже вросло в ткань общества. Позволю себе использовать для обоснования этого утверждения событие, которое не имеет прямого отношения к вере, неверию, эволюции или Карлу Попперу. Известная всем компания Старбакс в начале октября этого года запретила своим сотрудникам носить на пальцах кольца, в т.ч. обручальные. При этом кольца в носу и татуировки не были запрещены.
Естественно, в адрес Старбакс последовало возмущение сотрудников, а также гневные письма мужей/женихов женщин-кофеваров и язвительные замечания клиентов, считающих обручальное кольцо более радующим глаз предметом, чем татуировка. Однако компания объясняет запрет тем, что кольцо на руке повышает риск загрязнения пищевых продуктов. Люди пожилые, которые говорят с телевизионщиками в небольшом фрагменте СиЭнЭн об этом событии, считают, что носить обручальные кольца запрещать не следует. А вот молодой человек в самом конце фрагмента произносит: «Ну, если за этими правилами стоит наука, то это имеет смысл». Если люди готовы испрашивать у науки разрешения на ношение обручальных колец, то конец и впрямь близок. Не дай Бог, и мы решим, что нуждаемся в разрешении науки для того, чтобы быть христианами.
Еще одна машина Голдберга. На этот раз это упрощенная машина для заточки карандашей.
Надо открыть окно (А) и запистить воздушный змей (В). Нитка (С) откроет дверку (D), выпустив на волю мотыльков (E)... и так далее...
Теперь я возвращаусь к тому, с чего начал разговор, а именно к давнишней беседе с ув. youngkurodo. Если подход, характерный для статьи о. Евгения Селенского, и есть “естественнонаучная апологетика”, то я полностью согласен с ув. youngkurodo в том, что такая апологетика нам не нужна. Она не принесет пользы, но может принести вред.
Но если под термином “естественнонаучная апологетика” понимать разговор о Христе на языке науки с теми, кто говорит на нем лучше, чем на языке богословия или на языке популярной культуры, то она все же имеет право на существование в соответствии со словами апостола Павла: “для Иудеев я был как Иудей, чтобы приобрести Иудеев; для подзаконных был как подзаконный, чтобы приобрести подзаконных; для чуждых закона - как чуждый закона,- не будучи чужд закона пред Богом, но подзаконен Христу,- чтобы приобрести чуждых закона; для немощных был как немощный, чтобы приобрести немощных. Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых” (1 Кор 9:20-22). Другое дело, что гораздо легче процитировать апостола, чем научиться ему подражать. Так и Павлу нелегко приходилось.
*Я не буду цитировать статьи о. Евгения Селенского слишком детально, поскольку каждый желающий может прочитать эту интересную работу самостоятельно.
**Речь идет о книге Докинза «Слепой часовщик». О самом аргументе и его роли в дискуссиях об эволюции я рассказывал в заметках о воззрениях Карла Поппера на эволюционное учение, о которых пойдет речь ниже.
*** «Активный дарвинизм» Поппера описывается в третьей части моей заметки о взглядах Поппера на эволюцию и эволюционное учение. О «часовщике» речь идет во второй части. Но без первой их читать не стоит.
**** Движение клеток (в т.ч. одноклеточных организмов, например, бактерий) в среде в направлении привлекающих их веществ (например, пищи) и в сторону, противоположную отпугивающих их веществ (например, токсинов).
***** Статью авторов можно прочитать здесь, а здесь посмотреть лекции на видео. А это статья в Википедии.
Статья о. Евгения Селенского содержит хороший дополнительный материал к той беседе, предоставляя, как мне кажется, аргумент в пользу ограниченной действенности естественно-научной апологетики определенного рода. С основной идеей, выраженной за статьей, я вполне согласен - многое в мире, в т.ч. и целесообразность, свидетельствует о возвышающимся над ним Творцом. Я согласен также и со многими частными утверждениями, например, о том, что «утверждение о монополии атеизма на научность - не более чем мировоззренческая позиция” или о том, что «апологетическая сторона деятельности верующего ученого совсем не обязана оставаться за порогом его кабинета”.
Однако с аргументацией автора я согласиться не могу. В особенности, невозможно согласиться с тем, что в статье удалось «продемонстрировать, что без учета целеполагания и планирования невозможно достаточно глубоко научно объяснить феномен живого”, если слово “продемонстрировать” несет здесь принятое в такого рода работах значение: “показать истинность точки зрения путем предоставления доказательств».
В каком-то смысле наш взгляды на обсуждаемы вопрос можно считать противоположными, поскольку о. Евгений Селенский смотрит на биологию, как математик, а я смотрю на его апелляции к математике, как биолог. Однако же это неплохо, потому что такое же в точности направление взглядов бывает у людей при общении.
Вкратце*, о. Евгений Селенский считает, что не используя категорию волевого выбора мы не в состоянии объяснить возникновение программы как таковой, что алгоритм в общем случае не может быть сведен к физическим законам движения материи, а поскольку вся известная науке жизнь и ее проявления имеют алгоритмическую основу, то ее существование невозможно объяснить без привлечения допущения об интеллектуальном принятии решений в процессе планирования. Говоря иными словами из той же статьи: “…без учета целеполагания и планирования невозможно достаточно глубоко научно объяснить феномен живого”.
Основным результатом биологии, биоинформатики и кибернетики XX века автор статьи считает “демонстраци[ю] того, что абсолютно вся известная биота имеет под собой программную, кибернетическую основу”.
Далее он пишет: “Воспроизведение всех живых организмов осуществляется программно. При размножении используется код... не только воспроизведение живого, но и функции его жизнедеятельности также реализованы программно...”
“…уже сам факт существования алгоритма говорит нам о постановке цели, лежащей в основе его создания…”
“…для появления программы необходим так называемый интеллектуальный неалгоритмический оракул, способный спрогнозировать, предсказать, предвидеть поведение программы без того, чтобы выполнить все ее действия от начала до конца. Подобное научное предсказание, например, возможно при использовании предыдущего опыта решения аналогичных задач. Таким оракулом на практике и является лицо, принимающее решения, например программист... В качестве агента могут выступать не только человек или компьютерная программа, но также и животные.”
Заметим, что автор считает инстинктивные действия достаточными для того, чтобы животное выступало в роли интеллектуального агента. «При этом совершенно не важно, что животное не обладает сознанием, но предпринимает те или иные действия инстинктивно. Важно, что и они … вполне способны разрабатывать стратегию собственного поведения для достижения цели...”
Это машина Тьюринга из обсуждаемой статьи
Главная мысль статьи состоит в том, что основным свойством живого является наличие программы, для возникновения которой необходимо лицо, принимающее решения (ЛПР), т.е интеллектуальный агент. Даже в тех случаях, когда выбор в живых системах осуществляется автоматически, «эти решения, неформально говоря, ЛПР должен был заранее запрограммировать на будущее. Более строго говоря, эксперт при написании программы определяет эвристический ход поиска решений задачи... При этом эксперт (явно или неявно) сообщает поисковой системе так называемую активную информацию … о желаемых характеристиках как процесса решения задачи, так и самого решения.”
Возникновение жизни, в таком случае, сводится к возникновению кода, а возникновение “сложности” требует наличия у живого соответствующей программы, реализуемой при участии физико-химического субстрата, который необходим, но индифферентен к содержанию программы. О наблюдаемой нами жизни автор пишет: “…в живом в форме инстинктов реализованы множественные алгоритмы принятия решений. Биосистемы обладают свойствами, общими с системами искусственного интеллекта.”
Удалось ли обосновать этот вывод, если посмотреть на него с точки зрения научника? Мне кажется, что не удалось. Легче всего продемонстрировать это путем моделирования ответов на эту статью, которые могли бы дать ученые, склонные считать методологический натурализм досточной основой для познания мира. Разумеется, их мнения о самом натурализме различаются, поэтому ответ одного из них может быть сочтен другим богостроительством, поповщиной и (такие слова даже и говорить неудобно) «труположеством» (с). Однако же все они будут вполне отражать спектр мнений по затронутому вопросу.
Самый ортодоксальный ответ был бы дан дарвиновским ротвейлером - Ричардом Докинзом. Он бы заметил, что идея об отрыве «кода» от «физико-химического субстрата» ни на чем не основана, что код в данном случае есть конструкция нашего ума. Он бы сказал также, что ошибка автора заключается в допущении, что «программа осуществляет выбор между состояниями системы, которые являются равновесными и безразличными с точки зрения физики и химии…”.
Безразличными с точки зрения физики и химии они являются, сказал бы Докинз, но не являются безразличными с эволюционной точки зрения. Если то, что кажется о. Евгению Селенскому программой, «примет неверное решение», система исчезнет. Если же система «примет верное решение», то она сохранится, добавив в фонд генов для дальнейшего отбора такие их варианты, которые способствуют поведению, которое автор называет принятием верного решения.
Докинз непременно добавил бы, что аргументация автора статьи представляет собой не более чем современный вариант старинного «парадокса часовщика», который был убедительно опровергнут еще в работах Дарвина, и что сам он, Докинз, написал на эту тему прекрасную (и недорогую!) книгу, в которой подробно все разъяснено**.
Это - одна из машин Руба Голдберга; эта машина предназначена для того, чтобы не забыть отправить письмо, которое жена попросила отправить
Когда вы будете проходить около мастерской сапожника, крюк (А) зацепится за сапог (В), отчего сапог (В) ударит по мячу (С)... и так далее
Другой ответ дал бы Карл Поппер, который многими считается создателем современной философии науки. Перво-наперво, он согласился бы с Докинзом в той части, что эволюция позволяет разрешить «парадокс часовщика», предложенный английским богословом Вильямом Палеем в те времена, когда Денис Давыдов был юнкером. Аргумент Палея заключался в том, что найденные на поле часы убеждают нас предположить их искусственное происхождение, а следовательно, сообщают нам о существовании часовщика. Так же и сложно устроенный мир намекает нам о существовании своего Творца.
Поппер сказал бы, что дарвиновская теория объясняет с помощью отбора то, что только выглядит сконструированным (или запрограммированным, если говорить об обсуждаемой статье), но таковым не является. Однако в отличие от одномерного и равномерно-прямолинейного Докинза Поппер был мудр и ощущал сложность мироздания. Поэтому он неожиданно добавил бы, что вполне согласен и с тем, что для развития жизни действительно требуется разум. Более того, он согласился бы с о. Евгением Селенским в том, что говоря о разуме мы не обязательно имеем в виду разум человеческий; под разумом в широком смысле Поппер понимал наличие субъективных ощущений, мыслей, желаний и чувств.
После этого Поппер удивил бы некоторых из нас, сказав, что возникновение разума изменило вселенную, которая приобрела в результате способность к творчеству, подобную той, что обладают люди. Поппер согласился бы и с идеей о том, что живые существа, как и компьютеры, являются программируемыми. Поппер считал, что отличие состоит только в том, что первые программируют сами себя. Однако и автор обсуждаемой статьи считает вслед Попперу, что животное может выступать в роли интеллектуального агента (см. выше).
Более того, Поппер придавал разуму в широком смысле определяющее значение в биологической эволюции, поскольку только разум делает живые организмы способными к целеполаганию. По мнению Поппера, желание организма избежать дискомфорта, ведущее к появлению воображения, делающему возможным предсказание, а от него и к способности формулировать цели и разрабатывать стратегию, возникает на относительно низком уровне эволюционного развития и является ключевым фактором эволюции.
Эти взгляды Поппера можно выразить таким образом: “организмы эволюционируют в направлении, определяемом их целями”. Сам Поппер называл такие представления «активным дарвинизмом» в противоположность традиционному «пассивному» дарвинизму.***
А это непримиримый борец за дарвинизм творческий, который был упомянут в паре моих заметок
Любопытно, что Поппер использует для иллюстрации своих взглядов на значение целеполагания для эволюции и на раннее возникновение того, что можно назвать разумом, который включает врожденное априорное знание, необходимое для эволюции, тот самый хемотаксис****, о котором пишет в статье и о. Евгений Селенский.
Тем не менее, сказав все, что было им сказано, и несмотря на панику иных более ортодоксальных натуралистов, Карл Поппер оставался на позициях последовательного материализма и рационализма, убежденного в том, что мир состоит целиком из одной лишь самодвижущейся материи.
Еще более смелый ответ, выглядящий отчасти, как атака гусарских партизан на французский обоз в снегах у берегов Березины, мог бы дать энтузиаст широкой интерпретации теоремы Конвея-Когана (Conway-Kochen) о свободе воли.***** Ее смысл состоит в том, что если экспериментатор свободен в выборе того, как совершить измерение, то результат этого измерения не будут зависеть от истории вселенной, предшествующей эксперименту. Иначе говоря, если у экспериментатора существует то, что можно определить как свободу воли, то есть она и у элементарных частиц.
Итак, не только априорное знание является врожденным свойством живых организмов, но даже и свобода воли существует уже на уровне элементарных частиц. Таким образом, способность к самопрограммированию может быть имманентна материи, которой присуща свобода воли на всех уровнях организации.
Разумеется, были выдвинуты возражения против использования понятия «свобода воли» в отношении элементарных частиц. Возражения обычно сводились к тому, что определение «свободы воли», используемое в теореме, как невозможности определить текущее состояние системы, исходя из знания предшествующих состояний, не соответствует тому, что мы понимаем под свободой воли.
Однако авторы теоремы в части своей статьи, посвященной философским следствиям теоремы о свободе воле отвечают на это, что использовали термин «свобода воли» намеренно. На подобные возражения они отвечают следующим образом: «...наша теорема утверждает, что если экспериментаторы имеют некоторую свободу, то и частицы обладают той же самой свободой. Вполне естественно предположить, что свобода частиц является конечным объяснением нашей собственной свободы».
Как видим, вполне материалистически настроенные ученые видят сходство между живыми организмами и системами искусственного интеллекта. Они тоже считают живые организмы программируемыми системами. Они готовы признать за разумной в широком смысле этого слова деятельностью ключевую роль в эволюции. Они даже признают наличие у материи свободной воли, делающей то, что можно считать разумной деятельностью низших организмов еще более интригующей.
При всем этом они остаются сторонниками идеи о том, что в мире нет ничего, кроме различных форм движения материи. Более того, редуцируя разум и свободу воли к их «элементарным» проявлениям, они во многом лишают человеческий разум и его свободу воли той уникальности, которая кажется очевидной христианину.
Естественно, что между одномерниками и прямолинейниками из дружины им. Докинза с одной стороны и искушенными попперианцами и гусарами-теоретиками с другой может возникнуть распря, доходящая даже и до ленинских обвинений в труположестве (хотя использование именно этого термина маловероятно в силу возможности неполиткорректно обидеть чувства граждан, одаренных природой способностью получать положительные эмоции в результате таких действий). Но это все же внутренняя распря сторонников идеи о развитии материи от низших форм ее организации к высшим, исход которой не имеет для христиан слишком большого значения.
Как видим, обмен рациональными аргументами в этой воображаемой дискуссии с материалистическими оппонентами не приводит к их отказу от того, что автор статьи называет «научным натурализмом». Хотя натурализм этот бывает разной степени очистки - от весьма грубой до тончайшей тройной перегонки, его основное содержание меняется мало.
Что же касается читателей pravoslavie.ru, то у некоторых из них может сложиться впечатление, что существование Бога отныне «доказано наукой». Это может иметь два отрицательных следствия. Во-первых, это окажет им плохую услугу в дискуссии с соседом-атеистом. Сосед может понять недостатки их аргументации сразу, что несомненно накалит обстановку и произведет недушеполезное воздействие на участников спора. Сосед может уйти озадаченным, но затем разберется и сделает (совершенно ложный) вывод, что православные пытались его охмурить, как ксендзы Козлевича. Это следствие менее важное, но очень практическое.
Второе следствие значительно важнее. Читатель pravoslavie.ru может счесть, что истина, данная нам в Откровении, нуждается в подтверждении и одобрении со стороны науки; что наука есть суд последней инстанции, к юрисдикции которого относятся все вопросы без исключения. Если бы такое случилось, это означало бы окончательную и бесповоротную победу материалистического натурализма в форме самого оголтелого сциентизма.
А шансы на победу у сциентизма хорошие, поскольку понятие о науке как о высшем судье давно уже вросло в ткань общества. Позволю себе использовать для обоснования этого утверждения событие, которое не имеет прямого отношения к вере, неверию, эволюции или Карлу Попперу. Известная всем компания Старбакс в начале октября этого года запретила своим сотрудникам носить на пальцах кольца, в т.ч. обручальные. При этом кольца в носу и татуировки не были запрещены.
Естественно, в адрес Старбакс последовало возмущение сотрудников, а также гневные письма мужей/женихов женщин-кофеваров и язвительные замечания клиентов, считающих обручальное кольцо более радующим глаз предметом, чем татуировка. Однако компания объясняет запрет тем, что кольцо на руке повышает риск загрязнения пищевых продуктов. Люди пожилые, которые говорят с телевизионщиками в небольшом фрагменте СиЭнЭн об этом событии, считают, что носить обручальные кольца запрещать не следует. А вот молодой человек в самом конце фрагмента произносит: «Ну, если за этими правилами стоит наука, то это имеет смысл». Если люди готовы испрашивать у науки разрешения на ношение обручальных колец, то конец и впрямь близок. Не дай Бог, и мы решим, что нуждаемся в разрешении науки для того, чтобы быть христианами.
Еще одна машина Голдберга. На этот раз это упрощенная машина для заточки карандашей.
Надо открыть окно (А) и запистить воздушный змей (В). Нитка (С) откроет дверку (D), выпустив на волю мотыльков (E)... и так далее...
Теперь я возвращаусь к тому, с чего начал разговор, а именно к давнишней беседе с ув. youngkurodo. Если подход, характерный для статьи о. Евгения Селенского, и есть “естественнонаучная апологетика”, то я полностью согласен с ув. youngkurodo в том, что такая апологетика нам не нужна. Она не принесет пользы, но может принести вред.
Но если под термином “естественнонаучная апологетика” понимать разговор о Христе на языке науки с теми, кто говорит на нем лучше, чем на языке богословия или на языке популярной культуры, то она все же имеет право на существование в соответствии со словами апостола Павла: “для Иудеев я был как Иудей, чтобы приобрести Иудеев; для подзаконных был как подзаконный, чтобы приобрести подзаконных; для чуждых закона - как чуждый закона,- не будучи чужд закона пред Богом, но подзаконен Христу,- чтобы приобрести чуждых закона; для немощных был как немощный, чтобы приобрести немощных. Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых” (1 Кор 9:20-22). Другое дело, что гораздо легче процитировать апостола, чем научиться ему подражать. Так и Павлу нелегко приходилось.
*Я не буду цитировать статьи о. Евгения Селенского слишком детально, поскольку каждый желающий может прочитать эту интересную работу самостоятельно.
**Речь идет о книге Докинза «Слепой часовщик». О самом аргументе и его роли в дискуссиях об эволюции я рассказывал в заметках о воззрениях Карла Поппера на эволюционное учение, о которых пойдет речь ниже.
*** «Активный дарвинизм» Поппера описывается в третьей части моей заметки о взглядах Поппера на эволюцию и эволюционное учение. О «часовщике» речь идет во второй части. Но без первой их читать не стоит.
**** Движение клеток (в т.ч. одноклеточных организмов, например, бактерий) в среде в направлении привлекающих их веществ (например, пищи) и в сторону, противоположную отпугивающих их веществ (например, токсинов).
***** Статью авторов можно прочитать здесь, а здесь посмотреть лекции на видео. А это статья в Википедии.