Юг
В Аргентине все знают, что Юг начинается за улицей Ривандавиа, а в Узбекистане - что за перевалом Тахта-Карача в полусотне километров от Самарканда, долгий рассказ о котором я закончил в прошлой части о русских кварталах. Но роднит два Юга то, что на той стороне "оказываешься в мире более древнем и более надежном" (Борхес). Последний сегмент долгого среднеазиатского путешествия прошлогодней весны - Кашкадарья и Сурхандарья, через которые пролегал наш с Лидой
abyaneh и её сыном Сашей путь до афганской границы...
Утром мы покинули Самарканд, и я испытывал даже какую-то горечь: из города мечты, куда я стремился годами, он превратился тогда в ещё одну точку на карте, а теперь и в ещё один цикл постов. Коллективные такси в Шахрисабз дежурят прямо у Регистана, понимая, что немалую часть их пассажиров составят туристы. Едем быстро, впереди Зерафшанский хребет, на северных склонах которого я уже показывал Ургут и пещеру Давида.
2.
Памятник кому-то древнему у выезда из города. Самые, впрочем, интересные памятники этой дороги - Джамские обелиски, напоминающие о трагическом Джамском походе русской армии 1878 года: он замышлялся как демонстрации силы британцам, возможность вторжения с севера в Индию, но британцы эту угрозу никогда не воспринимали всерьёз, а у солдат, отправленных маршем к границе, началась эпидемия холеры, выкосившая половину отряда и оставившая по дороге несколько братских могил, отмеченных этими самыми обелисками. Вроде бы, до наших дней уцелел лишь один обелиск в селе Сарыкуль километрах в 60 от Самарканда, но то ли он не виден с трассы, то ли мы его проглядели.
3.
Невысокий перевал через холмистую гряду, но перед Зерафшанским хребтом ещё несколько кишлаков и Каратепинское водохранилище с эффектными вышками ЛЭП на островке:
4.
Сами эти холмы с лёгкой руки Лукьяненко получили прозвище Плато Демонов за многочисленные скалы хитрых форм, самая известная из которых Шайтан-Жига, что в переводе значит Чёртов Шлем, стоит в стороне от трассы ближе к Ургуту. Но кое-что есть и здесь, в том числе камень-сердце, провожающий тех, кто едет на Юг.
5.
Подбродив вокруг да около, можно увидеть и другие скалы, вот например каменная волна:
6.
Среди камней - стада:
7.
Откуда-то возникли двое мальчиков на ишаке:
8.
Водители коллективных такси, везя туристов, тут делают остановку практически без спросу - что туристы попросят остановить, понятно как бы по умолчанию. Походив минут десять среди скал, едем дальше:
9.
Повозки и всадников фотографировать трудно - не вполне очевидно, как быстро они остаются где-то позади.
10.
В какой-то момент асфальт заметно портится, а скалы подступают ближе. В одном месте впереди обнаружился изрядный обвал, который ликвидировали при помощи техники, и успели расчтить одну полосу. Смска от заботливого МЧС, что в горах дожди и селеопасно, приходила мне двумя днями ранее, днём ранее действительно шёл дождь, а в этих горах дожди часто проливаются не без последствий. Сфотографировать рабозбор завала издалека я не успел, а вблизи это бы не удалось сделать незаметно от дежуривших полицейских, и я не хотел проверять, как у них с "уважением к туристу", когда рядом нет лишних свидетелей.
11.
Со стороны Самарканда на перевал Тахта-Карача (1788м) поднимаешься довольно плавно, и тем удивительнее в какой-то момент понять, что ты уже высоко в горах, а спуск на ту сторону вьётся по крутому серпантину:
12.
Слева виднеются Фанские горы, из которых и "вырстает" на запад Зерафшанский хребет. Они уже в Таджикистане и очень, слышал, популярны у туристов из-за своего уникального сочетания высоты и доступности - я не знаю названий этих вершин, но есть среди них и пятитысячники:
13.
Спуск с перевала... но конечно после перевалов Киргизии между Бишкеком и Ошом эта дорога впечатляет уже не так, как могла бы:
14.
Впереди Кашкадарьинская степь, за которой темнеет 4-километровый хребет Байсунтау, продолжение которого Кугитангтау уходит аж в Туркмению - он отделяет Кашкадарью от Сурхандарьи, древнюю Согдиану от ешё более древней Бактрии. И Байсунский, и Зерафшанский хребты - отроги Гиссара, ну а Кашкадарья - вклинивающаяся между ними долина одноимённой реки. Это вообще особенность юга - обе его области тут названы по рекам, выпадающим в Амударью, хотя могли бы быть соответственно Каршинской и Термезской. Но горы с трёх сторон Кашкадарье безусловно идут на пользу - здесь не пустыня, а плодородная степь, житница Маверанахра, с упадком торговых путей превратившаяся в самую богатую и влиятельную часть Бухарского эмирата.
15.
Так начинается Юг. Недалеко отсюда Шахрисабз, древний Кеш, в фонд ЮНЕСКО включённый раньше самого Самарканда.
16.
В углу двух хребтов, Зерафшанского и Гиссарского, жили особые люди - барласы, потомки 4000 монголов, которых Чингисхан послал охранять своего сына Чагатая в дарованный ему улус, тянувшийся от Амударьи до Алтая. Со временем гвардейцы остались не у дел, перешли на тюркский язык и обжились в горах. В 1336 году среди них родился Тимур, историю которого я рассказывал в Самарканде: как корсиканец Наполеон или грузин Джугашвилли вершитель судеб мира был из маленького, но очень гордого народа, сумевшим использовать те же качества для управления огромной страной. Барласы же вошли в число 92 узбекских родов и ныне их несколько десятков тысяч. Кашкадарьинские горцы действительно другие внешне, здесь немало совершенно монгольских лиц.
17.
Другим героем этих мест был Муканна - "Хаким из Мерва, красильщик в маске" (так называется рассказ о нём опять же Борхеса), в 775-85 годах поднявший антимусульманское восстание, начавшееся действительно с Мерва, перекинувшееся на Самарканд и закончившееся в этих предгорьях. Он создал странную религию на стыке зороастризма, манихейства (маздакизм) с суфийским исламом, включавшую при этом идею переселения душ, в том числе самого Бога, воплощавщегося в иудейских, христианских и мусульманском пророках - так пишет википедия, а у Борхеса мир Муканны ещё хитрее: его исходный бог отбрасывает 9 теней, каждая из которых в свою очередь отбрасывает свои тени, а те свои и так до бесконечности, всё сущее - лишь мнонократно отражённые тени исходного непостижимого Бога, с каждым переотражением всё более и более от него далёкие. Само собой, всё это было усилено социальными идеями о всеобщем равенстве, поэтому за Муканной пошло немало бедных и угнетённых людей. Последователей Муканны называли "людьми в белых одеждах", а сам новоявленный пророк носил маску, говоря, что каждый увидевший его лицо ослепнет от его неземной красоты. На самом деле, если верить слухам, он страдал какой-то жуткой кожной болезнью, но правду узнать никому не довелось - зажатый с последними сторонниками в горной крепости, Муканна совершил саможжение, а секта "людей в белых одеждах" в последующие годы так и растаяла без следа.
Шахрисабз встретил нас перекопанной землёй с голубеющими в ней изразцами - центр города ударными темпами благоустраивался:
18.
Юг никогда не был в составе Российской империи - хотя русские войска в 1868 ненадолго заняли мятежный Шахрисабз и построили по договору с эмиром пограничную крепость на месте нынешнего Термеза, на принадлежность этих земель Бухарскому эмиру царские власти не покушались и даже помогли вернуть контроль над мятежными бекствами нынешнего Таджикистана, видимо рассчитывая, что через пару-тройку поколений эмир станет князем Бухаринским в Петербурге, его эмират - Бухарской областью Туркестанского генерал-губернаторства, а Кашкадарья и Сурхандарья - Каршинским, Шахрисябским и Гиссарским уездами в ней. И в общем-то отсутствие русского влияния здесь хорошо ощущается: красивый и чужой знойный край, на равнине по духу скорее узбекско-советский, а в горах не очень-то изменившийся внешне со Средних веков.
19.
Кишлаки кашкадарьинского Лянгара и сурхандарьинского Байсуна стали одним из сильнейших среднеазиатских впечатлений. Добавляет эффект красная глина и соответствующий цвет домов, хотя "красные" и "жёлтые" сёла чередуются от горы к горе.
Саманные дома с плоской крышей и тёмным айваном посредине характерны для всего горного Юга:
20.
На стене домика, кстати, висит не ковёр, а кашкадарьинское сюзане - сходство узора с ковровым считается одной из характерных особенностей. Часто они ещё и расшиты золотом, причём как в самаркандской (слева), так и в бухарской (справа) технике. На этом же фото треугольные сурхандарьинские обереги жилища, которые вешались на дверь:
21. фото из Самаркандского центра ремесленников.
Но ни с чем не спутать характерный "колючий" узор - вот здесь например кашкадарьинское сюзане цветастое слева в окружении бухарских и ургутских:
22.
Эта особая южная "колючесть" - вообще отличительная черта кашкадарьинского искусства, будь то резьба по дереву (оба кадра из Лянгара):
23.
По камню (здесь как нигде много красивейших резных надгробий):
24.
Или даже изразцы, которыми Кашкадарья славилась, увы, в далёком прошлом, когда мастер Несефи ("Кашкадарьинец") строил один из лучших мавзолеев Шахи-Зинды и затмил своей славой того, кто в нём покоится.
25. фото из музея в Шахрисабзе - далее до №33.
Делают тут и украшения:
26.
И керамику, по которой хорошо видно, что здесь были владения Бухары - шахрисабзская керамика здорово напоминает гиждуванскую. Её почти прерванную традицию пытается возрождать молодой гончар Рустам Муззафаров, а эти ляганы и кувшины делал его дед:
27.
27а.
Хотя искусство №1 в Кашкадарье всё-таки вышивка, причём не только сюзане, но и одежда, сумки и даже " кашкадарьинские тюбетейки", спорящие с сюзане за роль гавного "бренда" местных ремёсел. Небольшие вещи шьют в уникальной местной технике ироки, очень трудоёмкой, но очень плотной:
28.
Словом, Кашкадарья - важный центр узбекских ремёсел, как Бухара, Самарканд, Хива или пока не виденной мной Ферганская долина. Здесь и кухня своя, начиная от местной породы баранов и заканчивая способами их приготовления (известнее всего кашкадарьинский "свадебный" плов). Вот суровое негламурное кафе на окраине Шахрисабза, где узбеки кормят узбеков, и потому - на совесть. Баранов тут забивают в течение дня, а посетитель сам может подойти к туше и выбрать, что от неё отрезать и приготовить. Сидят тут на дастраханах большими компаниями, и под жаркое с забористыми восточными названиями да под кислую сюзьму пьют водку.
29.
И видимо какая-то особая южная вычурность была для Насафа (древнее название Кашкадарьинской земли) характерна всегда - в музей Шахрисабза я пошёл в первую очоередь чтобы увидеть хранящиеся в нём оссуарии:
30.
Оссуарий - это по сути гроб, ларец, куда складывались кости умершего после утилизации его плоти природой на Башнях Молчания - об этой зороастрийской традиции я уже рассказывал в Хорезме. Но большинство виденных мной оссуариев были совершенно невзрачны, а здесь изукрашены как где-нибудь в Индии:
31.
32.
32а.
Сами по себе оссуарии говорят о том, что Кашкадарья - ещё часть Согдианы, религией которой, как и в Хорезме, был зороастризм. Но - крайняя часть, мостик Бактрию, первое звено цепи от Большого Ирана в Большую Индию.
33а.
...откуда порой сюда заносило даже буддизм:
33.
Но всё же большая часть Кашкадарьинской области - прозаичная степь, где-то распаханная, а где-то пастбищная, с вполне современными кишлками и неплохими дорогами. Кашкадарья и ныне один из богатейших регионов Узбекистана - но уже не столько из-за плодородных почв, сколько из-за добычи газа в окрестностях Карши, отголосков свехгигантских месторождений Туркмении.
34.
И совсем иначе выглядит "красивый горный дикий край" Сурхандарья, стоит только ночным поездом пересечь Байсунский хребет. В поезде ночью меня колотило, сон был тревожным и в то же время глубоким - у меня такое не раз бывало при пересечении поездом гор. На той стороне пугающе чистый воздух, мобильник ловит лишь в городах, а машины ездят на газу: если в Хорезме бензин вдвое дороже, чем в среднем по стране, то в Сурхандарье его попросту нет. На дорогах каждые несколько десятков километров стоят блок-посты с обязательным если не досмотром, то проверкой документов и записью всех проезжающих в амбарные книги - но очереди бывают редко, так как по сурхаиндарьинским дорогам в принципе ездит немного машин. Один раз навстречу попалась колона военной техники, а местные шутят, что власть регулярно переименовывают кишлаки и термезские улицы, чтобы ввести в заблуждение террористов. Сурхандарья - узкий язычок Узбекистана между трёх весьма непростых государств - Таджикистана, Афганистана и Туркмении.
35.
Впрочем, как таковой Сурхандарье предшествует Байсун - земля на южных склонах одноимённого хребта с самыми красивыми в Узбекистане горами и самым колоритным бытом кишлаков, внешне не очень-то изменившихся со Средневековья - вплоть до того, что в некоторые можно доехать лишь верхом, и у входов в узкие ущелья с горных дорог ждёт пассажиров почти что рейсовый ишак. На весь Узбекистан Байсун славится вышивкой, в первую очередь опять же сюзане и тюбетейками с потрясающе насыщенным цветом и кольцами растительных орнаментов, в основе которых зороастрийские символы практически исчезнувших ныне гиссарских кочевников. Байсунские сюзане довольно редки (всё же народу, а значит и мастеров, тут мало), но потому очень ценятся - вот тут, например, левое снято в Ургуте, а на правом чёрная папаха сходу выдаёт Хиву:
36.
За байсунскими горами лежит Гиссарская долина - одна из трёх великих долин Средней Азии, остающаяся в тени Ферганской и Чуйской лишь потому, что очень уж далеко. Горы окружают с севера, а раскрывается она на юг, отделённая от Афганистана лишь Амударьёй, на которой стоит Термез. Дороги из него слагают почти равнобедренный треугольник - одна ведёт в Байсун и далее в "материковый" Узбекистан, другая - в Денау, откуда рукой подать до Душанбе. С байсунской дороги и следующие три кадра, а вёз по ней нас таджик, пол-дороги на чём свет стоит ругавший узбекские власти. По официальным данным Сурхандарьинская область в Узбекистане самая "таджикская" - 12% населения, 250 тысяч человек, и в отличие от Самарканда и Бухары (в коих переписи обозначют говорящих на таджикском "ираноязычными узбеками") здешние таджики живут в основном в кишлаках: Гиссарскую долину Сурхандарья делит с юго-западом Таджикистана, где стоят Душанбе, Куляб и Курган-Тюбе и живёт 2/3 населения. Сурхандарья и сама только кажется (но очень стойко кажется!) малолюдной - на самом деле в ней живёт больше двух миллионов человек.
37.
Священный камень у дороги, делающей ради него небольшой зигзгаг. Странных мест тут вообще немало - от древних чинар (как в Ургуте) и священных маринок (как в Нурате) до загадочный " гравитационной аномалии" в горах, которая, рискну предположить, представляет собой лишь оптический обман.
38.
Невысокий кряж служит своего рода границей Байсуна и "собственно" Сурхандарьи, и по аналогии с Тамерлановыми воротами Джизака это место вполне можно было бы назвать, скажем, Врата Искандера (но самые грозные Железные ворота отделяют Сурхандарью от Кашкадарьи):
39.
Глиняные руины чего-то уже на подступах к Термезу. Из многочисленных "тепа", увиденных здесь мной в следующие дни, это была первая:
40.
А необычный, даром что современный, круглый мавзолей встречает уже в самом Термезе, в в обширных и плоских предместьях:
40а.
И хотя равнинная Сурхандарья - это прозаичные поля оазисов, здесь реально не покидает ощущение "другого мира". Как уже говорилось, от нас её отделяют неприступные горы, а от Афганистана лишь Амударья. Весь Узбекистан знает про Сурхандарью, что там невыносимо жарко, а как вы понимаете, для россиян и Ташкент всегда служил эталоном жары. Добавлю, что тут не только жарко, но и влажно - в сущности, это уже субтропики, и непривычный свет, незнакомый вкус воздуха впечатляют здесь с первых минут. Если бывает Крайний Север - почему не быть Крайнему Югу? Алматинцы не зря шутили, что "есть на свете три дыры - Термез, Кушка и Мары": как и суровое Заполярье, эти жаркие края лежат за той невидимой гранью, до которой русский человек себя ощущает "своим".
41.
Обманчив и вид бесконечных полей - они тянутся лентами вдоль рек, и если трассы пролегают по оазисам, то вот железная дорога порой уходит в настоящую песчаную пустыню, какой из вагонного окна и в Кызылкумах я не видел. Девственные пески видны и за Амударьёй на афганском берегу, уходя к горизонту, и признак Юга в Узбекистане и Туркмении - "афганец" или "афганский ветер", приносящий сюда пыльные бури. Говорят, в Термезе они бывают такие, что не видно другой стороны улицы, но долетают порой и до Карши. Близость Афганистана тут вообще ощущается, да и самих афганцев мой взгляд не выхватывал из толпы термезских прохожих лишь потому, что вид местных сурхандарьинцев для меня был столь же непривычен.
42.
И обратите внимание - ни кадра без тепы! Концентрацией истории Сурхандарья поражает даже после остальной Средней Азии, наверное как Западная Европа после Восточной. Здесь мы достигли Ойкумены в исконном смысле этого слова - "цивилизованного мира" древности:
43. следующие кадры - из термезского музея.
Если всё показанное в прошлых постах об Узбекистане было Согдианой и Хорезмом, то Сурхандарья - это уже совсем другая историческая область: легендарная Бактрия, раскинувшаяся по Узбекистану, Таджикистану, Афганистану и Пакистану от Памира до Гиндукуша. Она считается прародиной пшеницы, и плодородии земель между Аму и Индом греки слагали легенды - даже Страбон писал, что в Баткрии "зёрна крупнее, чем наши колосья". Первым не выдержал Александр Македонский, разгромивший Ахеменидский Иран и дошедший до Сырдарьи, и из одной из лучших персидских провинций Бактрия сделалось одной из лучших провинций греческих. Это была своего рода Эллинская Америка: хотя её первые поселенцы на свой страх и риск сбегали назад в Средиземноморье, иные оставались, обживались в чужом краю, и так как были они из сынов Эллады самыми упрямыми, отважными и деловыми, среди покорённых Искандером земель именно Бактрия оказалась эллинизирована сильнее всего. В 255 году до нашей эры она отпала от Селевкидской империи с центром в Вавилоне, которой правили потомки македонского полководца Селевка I и самаркандской принцессы Аламы, и превратилась в Греко-Бактрийское царство. Его столица Бактры, ныне известная как Балх, совсем рядом - одноимённая провинция с центром в более крупном Мазари-Шарифе начинается за Амударьёй и узбеки даже строят в ней железную дорогу.
44. монеты - из музея в Старом Термезе.
А дальше накал страстей стал только нарастать. Следующий царь Евтидем отразил вторжение более сильных сирийских греков дипломатически, убедив их царя Антиоха, что Бактрия - естественная затычка Великой Степи, откуда в случае её падения в Ойкумену ворвутся полчища страшных массагетов. Сын Евтидема Деметрий же в 180 году до нашей эры со своим войском и вовсе пересёк Гиндукуш и сделал то, о чём лишь мечтал Александр Македонский - покорил Индию и омыл сапоги в водах Ганга. Так возникло Индо-Греческое царство, вскоре отколовшееся от собственно Бактрии, где в отсутствии царя власть захватил узурпатор Евкритид. Тем не менее, культурное пространство оставалось общим даже когда внук Деметрия индо-греческий царь Менандр и вовсе перешёл в буддизм, войдя в индийскую историю как "защитник буддизма" Милинда. Так возник один из самых впечатляющих феноменов мировой истории - греко-буддизм:
45.
Всё же древнегреческая цивилизация не зря дала величайшую в истории человечества культуру: не вполне очевидно, что даже в далёкой Азии, даже в тех местах, о коих не писал Страбон и коим не грозил Искандер, она оставила глубочайший след. В частности, именно греки создали классический образ Будды - спокойного человека в тунике с вечно юным лицом и курчавыми волосами: до греков его изображали как абстрактную фигуру, например пустой трон, а самые первые статуи Будды делались именно в античной традиции, и всё это зародилось не в джунглях Индокитая и не в холодных обителях Тибета, а в солнечных греко-бактрийских городах, строившихся по эллинистическим канонам, где в храмах Будда мирно уживался с Гелиосом или Митрой. В первую очередь, конечно, это была уже не Бактрия, а Гандахара - земля по ту сторону Гиндукуша, но последние поколения бактрийских греков были в основном буддистами.
45а.
Затем полчища диких массагетов всё-таки пришли и растоптали греков - в Бактрии укоренился среднеазиатский народ, известный китайцам как юэчжи, а персам как тохары, и как Согдиана семью веками позже превратилась в Маверанахр, так и Бактрия с рубежа двух эр известна как Тохаристан. Однако всё же цикличность мировой истории весьма закономерна: варвары разрушают города, обживаются на их руинах, сами строят города и их разрушают уже новые варвары. Тохары впитали греко-буддийскую культуру, уже бесконечно далёкую от эллинской, для бактрийцев и индо-греков стали свежей кровью, и из Тохаристана выросла империя Великих Кушан, своим масштабом (до 20% населения мира) достойная Римской империи. Кушаны были буддийским государством, и первые века новой эры стали временем наивысшего влияния буддизма. И хотя Сурхандарья, наш Крайний Юг, была для Кушании Крайним Севером, всё же самое яркое её наследие - это руины буддийских храмов и атефакты из них, где-то греческие, а где-то уже и не очень - ведь не зря говорят, что бесчисленные завоеватели без труда покоряли Индию и без остатка растворялись в ней...
46.
Но огромная Кушания оказалась не очень-то долговечной: в 5 веке Тохраистан захватили эфталиты, или белые гунны - возможные предки нынешних пуштунов, исповедовавшие несторианство (вплоть до наличия собственного епископа) и устроившие по сути такой крестовый поход против буддистов и зороастрийцев. Ну а дальше история Бактрии-Тохраистана всё более и более отдалялась от истории Индии и унифицировалась с историей Согда и Хорезма: нашествие арабов, насаждение ислама, Саманиды, Сельджукиды, апокалиптическое нашествие Чингисхана и постепенная деградация в не столь давние века.
47.
Да и Сурхандарья - в сущности лишь отголосок дальней Бактрии, куда шумы все этих исторических бурь долетали приглушёнными. Но даже на своём самом-самом краю всё это оставляет сильнейшее впечатление.
47а.
Макеты городов, крепостей, буддийских обителей, чьих-то усадеб, городища которых ныне обильно лежат у сурхандарьинских дорог:
48.
И если тут так колоритна земля, то какие же на ней живут люди? Знаете, столько необычных типажей в ярких восточных нарядах я не видел ещё нигде. Даже у мужчин в порядке вещей национальные костюмы - вот например пара явных барласов в кашкадарьинских горах, облачённых в чапаны и тюбетейки:
49..
Паломники из Сурхандарьи в кашкадарьинском Лянгаре. Когда я увидел этих женщин, первая мысль была "из Афганистана что ли?", вторая "точно из Таджикистана должны быть", а оказалось - что истина посередине:
50.
Но не будем забывать о том, что есть здесь и русские люди, которых особенно много в Термезе - всё же и возродился он в 19 веке как русская крепость, и был столицей гарнизонов в советское время. В завершение рассказа - прохожие в центральном парке Карши. Край далёкий и чуждый - но не чужой...
51.
В следующей части расскажу про Шахрисабз, первый от Самарканда город Юга.
ЮЖНЫЙ УЗБЕКИСТАН-2015
Обзор поездки и оглавление серии.
Ташкент, Бухара, Самарканд, Хорезм - см. оглавление.
Дорога из Самарканда и общий колорит Кашкадарьи и Сурхандарьи.
Кашкадарья.
Шахрисабз.
Лянгарское ущелье.
Карши.
Сурхандарья.
Байсун.
Термез. Город.
Термез. Старый Термез.
Дорога на Денау, или В поисках парья.