"На холодном Ямале, на Полярном Урале..."
Экзотическую железную дорогу Чум-Лабытнанги в заполярной тундре и холодных горах я уже показывал летом, ну а теперь проедем по ней зимой и напоследок немного погуляем по Салехарду: зимой эти места выглядят совсем иначе но впечатляют едва ли не сильнее - в белых снегах лучше ощущается масштаб, а в города приходят ненцы в их замысловатых нарядах. Этим постом я начинаю рассказ о длившемся без малого месяц двойном северном путешествии - по Мёртвой дороге в Надым на День оленевода и по Ненецкому округу на новом вездеходе Xpen.
Линия Чум-Лабытнанги замышлялась как начало грандиозной Трансполярной магистрали, строившейся в последние годы сталинской эпохи по безлюдным тундрам к устью Енисея, а в итоге, оставшись её единственным действующим участком, превратилась в один из 5 "усов" Печорской магистрали, пронизывающей Республики Коми до самой Воркуты. Печорскую магистраль я впервые проезжал в 2011 году, рассказав тогда о ней в трёх частях: Коноша - Микунь до Южной Коми, Микунь - Ираель в Средней Коми и Инта - Воркута на Крайнем Севере. Тогда я ехал по ней на месяц позже, но по точно таким же пейзажам солнечной северной зимы, однако в этот раз увидел кое-что, тогда скрытое дымкой - горы. Полярный Урал местами подходит к Печорской магистрали на 15-20 километров, и например такие виды открываются со станции с жутковатым названием Сивая Маска:
2.
Из Москвы в Лабытнанги есть прямой поезд, и летом он ежедневный, а зимой ходит дважды в неделю, и на подходящие мне дни никак не попадал. Поэтому на север я ехал поездом Москва-Воркута в компании вахтовиков - двух рабочих и инженера. Первые строили завод в Яреге близ Ухты (чёрный террикон единственной в мире нефтяной шахты, показанный в посте про участок Микунь-Ухта, с тех пор оброс новыми промышленными корпусами), второй работал на компрессорной станции газопровода близ Печоры. Рабочие сетовали, что платят мало, но зато - стабильно, а инженер, напротив, опасался задержек и кидалова - такие вот реалии нашего кризиса. Но я в купе их пересидел и покинул вагон на станции Сейда за пару часов до Воркуты:
3.
От поезда до поезда - примерно час ожидания, который я коротал, наблюдая за гигантским трактором-снегоочистителем - подобными с 2011 года успели укомплектовать большинство виденных мной станций:
4.
На перегонах же с последствиями пурги борются и вовсе такие вот зверь-машины, похожие на сухопутные ледоколы - если автодороги в пургу регулярно закрывают, то железка себе таких простоев позволить не может. Фото со станции Елецкая, куда доедем чуть позже:
5.
Сейда - по сути и есть начальная точка линии Чум-Лабытнанги. Даже легендарный поезд Воркута-Лабытнанги с 1 купейным, 1 общим и несколькими почтово-багажными вагонами приходит сюда с севера, и постояв часок, вновь уходит в ту же сторону, таким образом дважды проходя соседнюю станцию Чум. Понимая, что ехать добрых 10 часов в общем вагоне - удовольствие сомнительное, я заранее взял купейный билет, и соседями моими оказались молчаливая женщина с книгой и очень симпатичная молодая пара финно-угорского типажа. Я долго пытался понять, кто они: ханты не ханты, коми не коми, а оказалось, что это и вовсе марийцы - выходцев из этой красивой и очень бедной республики немало работает по северам.
6.
За Чумом, ещё лишь через несколько километров, поезд сворачивает на восток и идёт в сторону Урала. Зимой горы похожи на гигантские сугробы:
7.
Но местами Полярный Урал каменист и грозен::
7а.
Летом я ехал здесь на "Полярной Стреле", стоящей на мелких станциях считанные минуты. Теперь я понимаю, что это была ошибка - прочувствовать эту одну из колоритнейших в России железную дорогу можно лишь на пассажирском поезде, который стоит дольше, чем едет, а в своём общем вагоне везёт хоть матёрых уголовников, хоть хантыек в цветастых платьях. Сердце линии - безусловно, станция Елецкая, на которой стоянка добрых полтора часа:
8.
И собственно - вот почему: из 8 вагонов 6 - багажные, по сути это грузопассажирский поезд, развоящий продукты по сельпо и пекарням посёлков:
9.
К разгрузке вагонов съезжаются снегоходы с прицепами - специфический северный транспорт, здесь куда более многочисленный, чем автомобили, и зимой заменяющий моторные лодки.
10.
Они повезут все эти тюки с картошкой, подмороженными овощами, консервами, хлебом и прочим на далёкие стойбища и рабочие базы, охотничьи балки и геологические партии предгорий.
11.
Станция Елецкая названа по реке Елец бассейна Печоры, которую небольшу волок соединял с рекой Собь бассейна Оби: как Сылва или Чусовая, Собь пересекает Уральские горы, только не из Азии в Европу, а напротив - из Европы в Азию. На широкую долину Соби мы и держим курс, а со стороны гор-сугробов подходит встречный поезд Лабытнанги-Воркута:
12.
Скрещение - два состава встают узкой улицей, багажными вагонами друг к другу и пассажирскими - на выпуск:
13.
С встреченого поезда в магазин выходят две женщины в ярких платьях старинного вида, и марийцы в моём купе объясняют, что это коми, опознающиеся по характерным шапкам сложной формы. В прошлом году на этой же линии я видел хантыйку в ярком платье чуть иного вида, у ненцев зимой малица и вовсе повседная одежда, и даже русские в Усть-Цильме, говорят, не забыли народный костюм, так что подобные сюжеты - тоже колорит Большой Югории.
14.
А ещё на станции Елецкая обязательно надо зайти в буфет и купить там пирожков, честных и вкусных. Достаточно сказать, что здесь я впервые в жизни сумел съесть пирожок с капустой (вообще-то на дух их не переношу), который мне случайно подсунули вместо пирожка с рисом и яйцом. В Елецкой же нас застиг закат: мы на долготе Тюмени, но время здесь московское, и потому Коми и НАО - край радикальных жаворонков: в марте тут в 4 утра уже светло, а в 5 вечера наползают сумерки.
15.
Но две недели спустя я ехал обратно, догоняя Xpen'ы в Воркуте, и так как в Елецкую оба поезда приходят одновременно - до заката как раз увидел вторую половину пути. Здесь фото пойдут вспять реальному времени - от заката к полудню. Пасмурным, хотя и более долгим днём стемнело раньше, в темноте проехали станции Хорота и Полярный Урал (см. летний пост), и близ последней, у её восточной горловины, я наконец сфотографировал сквозь неимоверно грязное вагонное стекло обязательный атрибут дорог через Урал - стелу "Европа-Азия" на границе Республике Коми и Ямало-Ненецкого округа. Летом я глядел в северные окна (левые, если ехать в Лабытнанги), а она по ходу нашего движения справа:
16а.
Заброшенный посёлок геологов и военных Полярный, куда я в августе с суровой тургруппой доезжал по горам на красной шишиге:
16.
Уральский хребет здесь исключительно узок, порядка 40 километров, и поезд пересекает его в общем-то за полтора часа - но красота гор берёт своё: запоминается он как добрая половина пути. Вот знакомые с лета Нефритовая долина:
17.
И угрюмый неприступный Рай-Из километровой высоты:
18.
Высокие горы, целком покрытые снегом, смотрятся сюрреалистически:
19.
Но в белом снегу лучше видны чёрные зубастые скалы, летом сливавшиеся с фоном:
20.
21.
Долина Соби широка, горы вроде и нависают над железной дорогой, но всё же рельсы проложены по ровному месту. По пути - лишь полустанки-"километры", на которых "Полярная Стрела" не останавливается вовсе, а пассажирский поезд стоит минут по 7-10.
22.
На одном из полустанков высаживались ненецкие девушки в их тёплых расшитых ягушках, видимо ездившие затариваться в Лабытнанги:
23.
Значит, где-то неподалёку - стойбище. Ненцы умеют ставить их так, чтобы находясь близ дороги, быть скрытыми от посторонних глаз:
24.
Ещё пара зигзагов вдоль реки - и откроется Харп. В долине Соби было невыносимо ветрено, при том что в окрестных тундрах тишь да гладь - стоковые ветра превращают узкий проход в аэродинамическую трубу.
25.
Тот же дикий ветер хлестал по перрону и в Харпе - про этот посёлок с его зонами общероссийского масштаба я подробнее рассказывал опять же летом. Отсюда до Лабытнанги поезд тащится еле-еле, да и стоит здесь час, поэтому многие пассажиры тут пересаживаются на маршрутки и такси "по заполнению".
26.
А вот так выглядят ненки без ягушек, в Харпе выходившие в магазин:
27.
Напомню, что эти кадры сняты на обратном пути, а по дороге "туда", по словам Максима raven-ptitsa (который собственно мне поездку на День оленевода и устроил) ненецкое стойбище было в тундре между Харпом и Обской - возможно, то же самое, просто сместившееся за две недели выше по горам. В Обской, начальной точке самой северной на планете железной дороги по Ямальскому полуострову (кстати, это неправда, что ни один блоггер по ней не ездил - когда-то на ней проводил съёмки мэтр транспортной фотографии russos), я в этот раз не фотографировал ни голубых вагонов "Газпрома", ни уродливого недостроенного вокзала. Зато вот попался такой агрегат - самоходный дефектоскоп:
28.
Ну а там и Лабытнанги рядом. Ненки садятся в вагон, хотя по сюжету поста, скорее, с него выходят:
29.
И в общем, я не знаю, когда эта линия впечатляет больше - летом или зимой. В оба сезона - необъятность пространств, красота гор (благодаря котором эта линия была бы самым живописным куском Трансполярки, даже если бы её построили целиком), и видны те детали, которых не видно в другой сезон. Летом и осенью - более яркие краски, зимой - звериные следы и близость стойбищ. А на вокзале ненец и азербайджанец стоят в одной очереди. Человек с собачкой и фотоаппаратом тоже интересен, и в клетке левее него сидела обезьяна, периодически оравшая страшным голосом - это циркачи-гастролёры, ехавшие выступать в Воркуту.
30.
На вокзале в Лабытнангах я ночевал летом, а в этот раз - даже дважды: его комнаты отдыха по сути являются полноценной гостиницей с удобствами в номере и гостиничными же ценами в 1500 рублей за 12 часов. Это, впрочем, если без подселения, я же предпочитал выждать, когда пройдёт народ с пребывающего к ночи воркутиеского поезда, и убедившись, что прошёл он мимо вокзала, заселялся на 300 рублей дешевле с возможным, но так и не случавшимся подселением. Как бы то ни было, эти комнаты отдыха - самое дешёвое из приличных место ночлега в Салехарде и Лабытнангах. Парой кварталов выше по главной улице отправляются маршрутки в город, а вот такси стоит целых 700 рублей...
31.
Взгляд с лабытнангского берега на Обь и за Полярный круг, проходящий у Ангальского мыса слева - Салехард хотя и числится "городом на Полярном круге", а всё же центр его чуть южнее. Летом мы с Констнатином nord-ursus прошли Иртыш и Обь от Омска до Антипаюты, в этот раз моё общение с великой рекой ограничилось двумя переездами по льду, с которых не удалось сделать ни одной фотографии - "туда" ехал в маршрутке с заиндевевшими стёклами, а обратно - по темноте. Про Лабытнанги и близлежащую часть Салехарда у меня был отдельный пост, а зимнюю ледовую переправу в своё время показывал periskop.
32.
О Салехарде с лета у меня было два поста - общий колорит и достопримечательности - Старый Обдорск и Мёртвая дорога. Но как оказалось, жизнь в маленькой столице богатейшего российского региона не стоит на месте, и за полгода авиамузей близ аэропорта (см. пост про Лабытнанги) успел пополниться самолётом Ту-134:
33.
А автомузей у АТП в бывшем депо Мёртвой дороги (которое, кстати, не гараж во дворе, а само это здание, обложенное в 1990-х кирпичом) помимо пары грузовиков и ГАЗика разжился раритетным автобусом:
34.
Обдорский острог хотя и "клюква" (в селе Обдорск никогда не было острога, да и сделан он с рядом ошибок), а всё-таки красив:
35.
Устье Полуя у его подножья, фактически часть Обской поймы, дальний берег которой тонет в морозной дымке:
36.
Старый Обдорск в отсутствии зелени, неизменно разбавляющей панорамы русских городов, смотрится неожиданно целостным:
37.
Суровый и дымный зимний Салехард вообще не похож на цветной и гламурный Салехард летний:
38.
Даже в центре с его новостройками впечатление совершенно другое:
39.
Зашли в центр национальных культур:
40.
Где проходила выставка, посвящённая сихиртя - мифическому народу, якобы жившему тут до ненцев, с приходом которых они ушли под землю, прихватив с собой своё главное богатство - стада яхоров, "земляных оленей", то есть мамонтов. Сихиртя в ненецких поверьях были ещё и прекрасными кузнецами и резчиками, и в общем занимали ту же нишу, что в европейской мифологии гномы - подземный народ умельцев-карликов, с которыми отождеставлялось всё необычное, найденное в земле, будь то древние клады или мамонтовые кости. На самом деле кто-то тут до ненцев действительно жил, русским сихиртя были известны как печора, и хотя их язык восстановить уже невозможно, по десятку сохранившихся названий учёные предпологают, что их ближайшая родня из ныне живущих народов - саамы.
41.
О ямальских древностях - старинном Горнокнязевске, городищах Усть-Полуй и Ангальский мыс и даже о Мангазее, вернее её экспонатах в Салехарде, у меня тоже был отдельный пост. Выставка же, с археологическими находками, хантыйскими бубнами, саблями, священными покрывалами да различными статуэтками и рисунками на тему сихиртя, мне в общем понравилась и очень кстати напомнила историю мест, куда я только приехал.
42.
У рынка "Дары Ямала" снова повстречались ненцы, приехавшие в город торговать олениной, рыбой и национальной одеждой:
43.
А в самих крытых "Дарах Ямала" торговал кубанским мёдом хитроватый казак. Неоказачество, между прочим, в ЯНАО в принципе довольно развито.
44.
...Утром из Лабытнанги я приехал в аэропорт, где меня встретили уже упоминавшийся Максим и надымчанин Миша на чёрном "Паджеро". Максим отправлял семью в Надым самолётом, а нам троим предстоял путь туда по земле. Навернув кружок по Салехарду через показанные выше места, мы заехали за вещами в гостиницу "Теремки" с ледяной обезьяной у входа:
45.
Да мимо заброшенной станции тропосферной связи у поворота на Горнокнязевск рванули на восток.
46.
Между Салехардом и Надымом - следующие три части.
НАДЫМ-2016
Обзор поездки и оглавление серии.
Железная дорога Чум-Лабытнанги и немного Салехарда.
Мёртвая дорога
Жизнь зимника.
Мосты и разъезды Трансполярной магистрали.
Лагеря 501-й Стройки.
Газовый край
Надым.
Железная дорога Надым - Новый Уренгой и украинцы на Севере.
Новый Уренгой
День оленевода в Надыме.
Продолжение - на вездеходах по Ненецкому округу.