Живые дороги Севера
Сколько градусов у вас за окном? А у меня -25. Я на Севере, и пробуду здесь от двух недель до месяца: два маршрута на меня буквально свалились, и многое в них ещё пока не предсказать, да почти всё зависит не только от меня, но и от людей, с которыми я еду и от властной северной природы. А когда вернусь - не сделаю традиционного "возвращенского" поста: я буду писать его в процессе, дополняя новыми фотографиями и зарисовками по горячим следам по мере выходов на связь. Сейчас - первый выпуск из Надыма, куда я ехал 4 дня.
Ещё ни разу у меня не было столь панических сборов! Всё дело в огромном количестве новых для меня вещей, всяком термобелье, бахиллах на ботинки, стельках с подогревом и прочем, и я чувствовал, что мой мозг не в состоянии всё это изобилие контролировать, а рюкзак - вместить. И это вносило какое-то противоестественное беспокойство, так что из дома я выходил в состоянии откровенного страха. Из-за чего ещё и чуть не опоздал на длинный и пахнущий углем поезд Москва-Воркута, на одном из окон которого кто-то вывел по изморози мрачное слово "Донецк". Вскочив в вагон и отдав летнюю куртку провожавшей меня Оле, я вдруг понял, что вместе с курткой отдал и перчатки. Поэтому новые перчатки я покупал в Ярославле, в сувенирном киоске близ вокзала. В порядке хохмы решил всю поездку не бриться, чтобы получилась пародия на полярника, но надеюсь, за время пути сдуются и щёки, уже не первый год отрастающие за время малоподвижной зимы. Контрольный кадр первого дня пути:
2.
Второй день почти безвылазно провёл в купе поезда Москва-Воркута, в компании двух молодых работяг и благородного седого инженера: одни ехали строить нефтезавод в Ухту, другой запускать компрессорную станцию под Печорой; одним зарплату платят стабильно, другой ждёт кидалова. А объект один и тот же - Великая Труба с Бованенковскго месторождения, во время стройки которой я застал Республику Коми в 2011 году. Выходил лишь в Котласе (где в коем-то веке отремонтировали огромный сталинский вокзал), Ухте и Сосногорске.
3.
На третий день утром я проснулся от головной боли: в Ухте было около 0 градусов, а там, где поезд шёл на рассвете - под -30, и от такого перепада я отходил ещё пару дней. В 10 утра я наконец покинул почти опустевший и порядком опостылевший вагон на станции Сейда, чтобы перепрыгнуть там на эпический поезд Воркута-Лабытнанги, в купейный вагон. Ещё там есть общий вагон, куда я было хотел пойти пофоткать из задней двери, но быстро понял, что лучше там не находиться почём зря. В купейном тоже люд был очень колоритным, и например в моём купе ехали парень и девушка финно-угорского типажа, но не ханты и не коми - как оказалось, марийцы, уже несколько лет как перебравшиеся в Салехард, но родства не позабывшие. Глухая линия Чум-Лабытнанги, которую я уже показывал летом, зимой намного зрелищнее, окружённая Белым Безмолвием. И помимо двух пассажирских вагонов, в нашем поезде было 3-4 почтово-багажных, выгружавших на "буханки" и "бураны" всякие овощи да крупы на мучительно долгих стоянках.
4.
Морозной ночью я вышел в Лабытнангах на знакомом вокзале и пошёл в знакомые комнаты отдыха, где долго не мог решить, как заселиться: мне предлагали номер с удобствами (других там нет) на 12 часов с подселением за 1300 или на 6 часов без подселения за 1200. Наконец, убедившись, что поток с поезда прошёл и у меня не будет пьющих всю ночь соседей, администраторша вспомнила про вариант 1000 рублей за 6 часов с подселением, которое действительно так и не состоялось: в номере я привёл себя в порядок и доспал те часы, которые не доспалось в вагоне. Прогулка по зимним Лабытнангам ограничилась подъёмом до конечной маршрутки, а в Салехарде меня встретили Максим и Миша на чёрном "Паджеро", навернули пару кругов по городу, сходили на рынок купить рыбы... Салехард мне больше понравился летним ( часть 1, часть 2), но летом я не видел в нём таких сюжетов:
5.
А потом дотемна мы ехали по зимнику Салехард-Надым, проходящему вдоль насыпи легендарной Мёртвой дороги с сотнями мостов, десятками полуразрушенных лагерей, семафорами, ржавыми рельсами... Зимник был хорош, как бывает редко, и всё же ехали мы по нему часов 10, сделав несколько десятков остановок. Лагеря "в сибирской тайге дремучей да за проволок колючей" - образ, известный каждому, но вот только здесь мне довелось их увидеть.
6.
upd 7 марта.
В Надыме я остановился на несколько дней в гостях - собственно, сюда, в гости к родне, и ехал человек, который предложил мне весь этот маршрут. Надым мне понравился: маленький и весь какой-то очень правильный, геометрический, выверенный. Вообще, всё чаще замечаю, что мне очень нравится советское градостроительство 1980-х годов, "лебединая песня" микрорайонов с социальными объектами и вынесенной в сторону промзоной, когда количество таки успело перейти в качество. Эта среда не сюсюкается с человеком, как велит хипстерский урбанизм (ну мама с хипстерами мало в детстве сюсюкалась, вот и требуют они этого от всего мира теперь), но уютна и гармонична, несмотря на всю свою многоэтажность и панельность. Славутич, Кодинск - теперь список образцов этого жанра пополнит и Надым. Вот одна из его подворотен, а если развернуться на 180 градусов - увидишь школу, защищённую многоэтажкой от ветров.
7.
А ещё никогда бы не подумал, что именно в Надыме, в украинском шинке, попробую сало в шоколаде - оказалось вполне себе съедобно. В целом, по городу я бродил часа 3, и это всё, что я сделал за вчерашний день - к вопросу о режиме путешествия.
Сегодня же вновь ездили по зимнику Надым-Салехард, по его отсыпанной и утрамбованной, как шоссе, части к руинам лагеря Щучий и Генеральскому (в другой версии - Министерскому) мосту, с которого когда-то под аплодисменты з/к сверзлась дрезина ни то с генералами, ни то с министрами. Глубокий снег, бараки-засыпнухи с остатками нар и утвари, монеты и сигареты в них духам зеков, висящие в воздухе рельсы рухнувших мостов, старые клейма да разреженный воздух, от которого мгновенно теряешь силы продираться по снегам. Вот так я провожу время, пока в интернете стоит бурление о годовщине смерти Сталина...
8.
Параллельно зимнику тянется "снегоходка" - то есть колея, накатанная снегохдами. По ней, как по муравьиной тропе, носятся туда-сюда ненцы в их неповторимых одеяниях - значит, где-то там стойбище. Но в какой-то момент мимо проехали натуральные нарты с парой оленей, которых ненец в синей малице погонял длинной палкой-хореем. По словам местных, они такое видели точно так же впервые, как и я - скорее всего, ненец или тренирует оленей к предстоящему празднику, или водил их таким способом к ветеринару. Факт в том, что встреча с туристом вряд ли входила в его планы.
9.
upd 9 марта
Хотелось бы извиняться перед крымчанами за слова о том, что цены на полуострове теперь что на Крайнем Севере. На еду - пожалуй что да, но она здесь не критически дороже московской; иное дело - транспорт: в Новый Уренгой я ездил нелюбимым мной автостопом, потому что билет на маршрутку в один конец стоит 1200 рублей, то есть почти 5 рублей за километр! Первая машина довезла меня в Старый Надым на другом берегу одноимённой реки, и он не чета Надыму нынешнему - мрачнейший посёлок покидаемых жителями балков и бараков. Балок - это, грубо говоря, жилой вагончик, и большинство старожилов (даже если это красивая женщина лет 30) помнят, как жили когда-то в балке. Ну а это особая, худжшая из массовых форма балка - "бочка диогена":
10.
От Надыма до Нового Уренгоя - не зимник, а асфальтовая, местами бетонная дорога в общем сносного (хотя и не без кочек) качества. Справа в нескольких метрах почти на весь путь тянутся рельсы - это живой участок Мёртвой дороги, восстановленный в 1970-х годах для освоения газовых месторождений и когда-то бывший островным от Старого Надыма до Нового Уренгоя. Несмотря на нетривиальную историю, одна из самых унылых железных дорог России: ни остатков сталинской стройки, ни вокзалов, и даже кажется порой, что и ни поездов - вся встреченная техника была исключительно путейской, но однако для чего-то же пути обслуживаются? Обратите внимание, что мостов на этом кадре пара: технические мосты 1970-х годов почти сплошь дублированы капитальными, но так и не достроенными мостами конца 1980-х. Этот вот - редкое исключение:
11.
По дороге ландафшты варьируются от леса до тундры, участки которой зовутся Русским полем. По асфальту мерцает позёмка, а из-за перемётов нередко закрывают и эту дорогу. По пути в Уренгой стоят ещё посёлки Правохеттинский, Пангоды и чисто вахтовый Юбилейный. Эта дорога мне запомнилась знакомством с ямальско-югорскими украинцами - о том, что их тут много, я знал и раньше, но вот и пообщаться довелось. От Старого Надыма до Пангод я ехал в компании христиан-евангелистов во главе с интеллигентным и очень здравым в суждениях бывшим киевлянином по имени Вадим. Ехали мы навещать бабушку Валентину в Пангодах - она родом с Кировоградской области, разговаривает на суржике, жизнелюбива и гостеприимна. От Пангод же до Надыма меня вёз паренёк с Винницы, переехавший в эти края лет десять назад. О политике не говорили, но судя по упоминаниям "всех этих событий" и прочего в речи - в конфликте они или нейтральны, или считают, что жители исторической родины сами виноваты в произошедшем.
12.
Новый Уренгой оказался городом большим, суетным и в целом довольно беспорядочным. Сравнивая с Надымом, он гораздо более оживлённый, богатый, приближенный "к земле" (так тут называют всё, что не Крайний Север), в нём ниже цены, выше зарплаты, больше магазинов и кафе (в том числе фастфудниц известных сетей), но как-то неуютно и не покидает ощущение, что пол-города живёт на чемоданах ("Вот ещё годик тут бабла позарабатываем - и на землю!"). Забронированная через букинг гостиница оказалась на практике съёмной комнатой в квартире, хозяином которой был азербайджанец Арыс. Азербайджанцев на севере много, вместе с русскими, украинцами, татарами и башкирами - выходцами из старых нефтяных районов - их можно считать коренными жителями югорских городов... но "те" азербайджанцы живут там, где добывают нефть, газа же в Баку не было, поэтому Арыс - из прибывших сюда в постсоветские годы. А вот "хантов" (так тут называют всех коренных жителей, которые в эти краях почти исключительно ненцы) восточнее Старого Надыма я не видел - переполненная духами тундра сменяется бездушным миром нефтегаза, и в этой двойственности своеобразное очарование Югры и Ямала. Этюд с уренгойского вокзала - приехала вахта:
13.
Между тем, вернувшись в Надым, я сильно пожалел, что сдал билеты на ночные поезда в Сургут, Когалым и Нижневартовск. Главное, брал же 3 билета - 2 туда и 1 обратно, чтобы лишний отменить по ситуации, но в итоге отменил все три, рассчитывая на некие планы в четверг и пятницу. Планы, однако, отменились, и не исключаю, что следующие 2 дня буду сидеть дома и даже писать содержательные посты. Да и откровенно говоря третья-четвёртая-пятая комбинации опрятных параллелепипедов с вкраплениями памятников, подлеском из мрачных балков и бараков и довлеющими над всем и вся офисами нефтегазовых гигантов наверное были бы для одной поездки перебором.
upd 11 марта
14.
В сущности, всё это даже и не совсем путешествие, а просто жизнь в гостях в совершенно другом укладе. Прогулки по Надыму, поездки на всё ту же салехардскую трассу в поисках не найденных в прошлые два раза лагерей, мостов и сюжетов. На кадре выше - заброшенная вышка охраны лагеря. Я забрался на неё по лестнице, и выглядела она совершенно надёжной, несмотря на то, что заброшена полсотни лет назад. А вот найти ненецкое стойбище с оленями у нас так и не получилось: в тундре мощный наст, из под которого животные не в состоянии добыть корм, поэтому хотя стойбища и стоят, все олени где-то далеко от дорог. Однако вот у той же самой вышки нам повстречался ненец Георгий Худи из Яр-Сале на четвёрке оленей. Рассказывал, что пару лет назад был мор, его стадо сократилось на треть, и к этому он относится философски: "природа делает выбраковку, чтобы оставались самые сильные". Оленей он периодически гоняет вместо снегохода за тем же - они должны быть в форме, чтобы выжить при каслании (кочёвке). Ну а в год мора один из оленей этой четвёрки отбился от стада в поисках корма, и спустя пару лет Георгий обнаружил его в совхозном стаде, и ездил оттуда его забирать. Олени маленькие, но очень мускулистые, и бегут резво, километров 25-30 в час, с розовыми языками набекрень. Георгий охотно с нами общался и фотографировался, а мы его угостили чаем и печеньем, и он принял это как должное, потому что к ненцам не принято ходить без подарка - такая своеобразная гордость кочевников.
15.
Люди на Севере вообще своеобразны, и пожалуй что здешние русские не менее чудны, чем ненцы. Например, обратная сторона здешней отзывчивости - надо быть очень осторожным в варыжении намерений: вопрос "Можно ли?" тут зачастую понимается как "Сделайте это для меня немедленно"; на Севере вообще не любят, когда кто-то задаёт слишком много вопросов. Тут надо просто знать, что можно и что должно, а если не знаешь - не жить здесь. И как в Средней Азии, за кажущейся прямотой и открытостью стоят строжайшие традиции этики. А вот на фото из Надыма обычный элемент северного городского быта: прогреватель для автомобиля, питающийся от розетки в квартире, с которой соединён проводом, тянущимся из окна.
16.
А в общем уже начинается День оленевода, на площади близ дома ставят чумы, по городу слоняются ненцы в похожих на униформу синих малицах, а я успел познакомиться с ещё двумя народами - селькупами и лесными ненцами да сходить на небольшой фольклорный праздник с постановкой одной из легенд. Так что следующие два дня стали кульминацией моего пребывания в Надыме.
17.
upd 12 марта
Что рассказать про День оленевода? Инициаторами его служат, как ни парадоксально, сами олени - ведь у них свои пути и сроки миграций, люди лишь сопровождают их стада, охраняя от хищников и болезней. Соответственно, День оленевода наступает тогда, когда кочевники подходят к городу, и его столица не Салехард, а именно Надым потому, что в ЯНАО он служит перекрёстком - что оленьих троп, что газопроводов. Даже официальное название праздника здесь - Соревнование оленеводов на Кубок губернатора Ямала.
18.
Губернатор прилагается:
19.
А основная часть праздника - соревнования по различным видам национального спорта, как например метание тынзяна на хорей (аркана на палку для погона оленей), прыжки через нарты, борьба (типа греко-римской, только держат друг друга борцы за ремень), или перетягивание палки.
20.
Но отдельные детали впечатляют не так, как общий антураж - синие малицы, женские ягушки и платья в национальных узорах, олени и бураны, рыба с ледяных прилавков, и всё это на фоне прозаичного многоэтажного города. В общем, достойное завершение "базовой" части маршрута.
21.
upd 15 марта
22.
В воскресение я был ещё в Надыме, сходил на самый зрелищеный этап Дня Оленевода - гонки на оленьих упряжках. Каюры орут страшными голосами (особенно немногочисленные женщины), олени несутся немногим медленнее снегоходов и норовят всё время сойти с трассы да удрать "в тундру", то есть на простор замёрзшего Янтарного озера. Скорости оленям не занимать, главное - именно умение их направить - иные упряжки даже не трогались со старта, а описывали пару кругов на месте и влетали в натянутые сетки ограды.
23.
А вот на церемонию награждения, где губернатор вручал лучшим борцам, каюрам, метателям тынзяна, прыгунам или самым красивым кочевым семьям снегоходы, я уже не остался - нашлась оказия в Салехард, и мне надо было спешить. Впечатление, однако, осталось ярчайшим, и палитра ненецких нарядов до сих пор играет перед глазами.
Днём в сумерках мы с водителем - экс-украинским милиционером, воевавшим два года назад с Майданом, а теперь переселившимся на Крайний Север - вновь проехали от начала до конца знакомый зимник. На ночной салехардской объездной попутная машина с красивой и энергичной черноглазой женщиной за рулём докинула меня до вокзала, где я переночевал в знакомых комнатах отдыха, а дальше длинный поезд вёз меня знакомой дорогой - теперь из Лабытнаног в Воркуту. Зимой она выглядит совершенно иначе, чем летом - горы Полярного Урала напоминают сугробы, чёрные скалы лучше видны в белом снегу, чем в разноцветной растительности, а на поезде ехала группа ненецких женщин с большим грузом, сошедших на глухом горном полустанке:
24.
Вечером вчерашнего дня я прибыл Воркуту, эту Одессу Крайнего Севера, где меня должна была подобрать зверь-машина экспедиции и повезти дальше на север. Но случилась пурга и ещё какие-то сложности, и сейчас они только-толкьо на подходах к городу. Просидев полсуток в комнатах отдыха, я выбрался в кафе в центре города - в прошлый приезд в 2011-м году мне здесь повстречался собственной персоной Свинья из "Страны Глухих", а теперь - хоббит Мерри из джексоновского "Властелина Колец". Такое вот чудное место в жуткой и тем прекрасной Столице Мира. Вид из окна слева от места, откуда я это пишу:
25.
Но в маршрут дальнейшего пути вас посвещать не буду - если оно могло сорваться два дня назад, скажем, из-за проблем на зимнике или отсутствия транспорта, то может оно сорваться и в самый последний момент, за пару часов до встречи. Так что напишу, как сумею, и может быть нескоро.
ПРОДОЛЖЕНИЕ. Воркута - Хальмер-Ю - Усть-Кара - Амдерма - Каратайка - Нарьян-Мар - Усинск.
НАДЫМ-2016
Обзор поездки и оглавление серии.
Железная дорога Чум-Лабытнанги и немного Салехарда.
Мёртвая дорога
Жизнь зимника.
Мосты и разъезды Трансполярной магистрали.
Лагеря 501-й Стройки.
Газовый край
Надым.
Железная дорога Надым - Новый Уренгой и украинцы на Севере.
Новый Уренгой.
День оленевода в Надыме.
Люди, чумы и олени.
Состязания и сцены.
Продолжение - на вездеходах по Ненецкому округу.