Боевой дух солдат немецкой армии
« Красная звезда», СССР.
« Известия», СССР.
« Правда», СССР.
« Time», США.
« The Times», Великобритания.
« The New York Times», США.
Досье-шпаргалка: боевой дух немецких солдат и офицеров глазами советской прессы периода Великой Отечественной войны (1941-1945 г.г.).
15.09.42: Пленный солдат 3 роты 211 полка 71 немецкой пехотной дивизии Рудольф Куммер рассказал: «Я работал на самолетостроительном заводе «Юнкерс» в Гальберштадте. За этот год мобилизовали в армию очень много квалифицированных рабочих, ранее пользовавшихся отсрочками. Недавно призвали еще 500 человек. В Германии часто можно слышать такую фразу: «Восточный фронт - это конечный пункт путешествия немецкого солдата. Из России нет возврата. В лучшем случае оттуда привозят калек, ни на что не способных». Солдаты чрезвычайно устали от непрерывных боев. Крикунов, которые до хрипоты вопили о том, что Германия должна завоевать весь мир, становится все меньше. Одна часть из них уже довоевалась до смерти, другая - приуныла и повесила голову. Теперь многие солдаты уже не думают о победе. Их страшит будущее. Особенно пугает надвигающаяся русская зима». (Совинформбюро)
09.06.42: Пленный солдат 70 полка 111 немецкой пехотной дивизии Раймунд Ф. сообщил: «В последних боях наша рота потеряла убитыми 40 человек и ранеными 70 человек. Третья рота к началу войны насчитывала 225 человек. Сейчас в ней осталось только пять старых солдат. Остальные убиты или ранены. Резко упала дисциплина. Некоторые солдаты получили за короткий срок по нескольку взысканий. Солдаты Нейман, Файдт и другие приговорены к тюремному заключению за кражу хлеба из ротной повозки. Унтер-офицер Герберт Маун отдан под суд за то, что во время боя ушел из роты и спрятался в блиндаже. Несколько солдат дезертировали, но были пойманы. Их расстреляли перед строем». (Совинформбюро)
АПРЕЛЬ 1942:
23.04.42: Немецкий ефрейтор Эрнст Шпанн пишет своим родным: «...У всех солдат одно желание: хочется быть дома! Надеюсь, что скоро все это кончится, иначе сойду с ума... Если война еще долго продлится, я наложу на себя руки, застрелюсь. Вероятно, так поступят многие...» (Совинформбюро)
21.04.42: Наши части захватили доклад врача 1 батальона 391 полка 170 немецкой пехотной дивизии дивизионному врачу. В докладе говорится: «...Большие потери 1 батальона привели к тому, что из офицеров, унтер-офицеров и солдат, участвовавших в восточном походе с самого начала, остались лишь единицы. Батальон за последнее время понес особенно кровавые потери. У солдат установлено значительное похудание. Много больных катаром желудка. Широко распространена чесотка, экзема и очень большая вшивость. Моральное состояние солдат сильно пострадало вследствие боев с тяжелыми потерями. Наступило отупение и апатия по отношению ко всем событиям...» (Совинформбюро)
18.04.42: Пленный солдат разведотряда 96 полка 32 пехотной дивизии Макс Винтер рассказал: «Еще в октябре прошлого года 32 дивизия понесла крупные потери. Я тогда был санитаром. В течение двух недель на санпункт ежедневно доставляли от 70 до 100 раненых. Число убитых было значительно больше. За последнее время дивизия подвергалась многочисленным атакам русских. Ее потери еще больше возросли. Солдаты знают, что дивизия находится в окружении. Настроение у всех подавленное. Солдатский паек с каждым днем сокращается. Беспрерывные атаки русских на земле и с воздуха измотали нас. Тяжелые лишения и невыносимые условия изменили внешний облик солдат. Многие опустились. Они ходят грязные, не соблюдают элементарных правил гигиены. Солдаты стали относиться ко всему с тупым безразличием». (Совинформбюро)
15.04.42: У убитого немецкого лейтенанта Генриха Раумера найдено письмо к своему школьному учителю Рудольфу Веберу. Приводим выдержки из письма: «...В июле нам казалось, что война кончится так же быстро, как и началась... С каким возбуждением и азартом мы глядели на карту, подсчитывая, сколько километров прошли наши войска за первую неделю войны, за вторую, за месяц. А вот недавно я и лейтенант Ратцель вспоминали первые дни похода. Ратцель по этому поводу заметил: «Мы здесь воюем уже 273 дня. И если теперь произвести вычисления, то окажется, что в России мы продвигались значительно медленнее, чем во всех предыдущих походах». Это факт... А теперь мы бесславно отступаем, обильно поливая своею кровью русские равнины. Солдаты сбиты с толку, измучены и озлоблены. Они не смогут долго выдержать такого напряжения... В душе каждый унтер-офицер ненавидит фельдфебеля, фельдфебель - офицера, а солдат ненавидит всех от унтера до генерала... Остается одно призрачное утешение, что солдаты никогда между собой не сговорятся». (Совинформбюро)
10.04.42: Моральный уровень солдат необычайно низок. Начальство знает это и в своих методах пропаганды апеллирует к самым примитивным инстинктам. Одному товарищу пришлось видеть солдатское кино в Макеевке. Были показаны военные хроникальные короткометражки: поход в Грецию, Югославию, Норвегию, СССР. Во всех этих фильмах речь шла лишь об одном: о еде и пьянстве. Батальные сцены отсутствовали. Зато очень умело были смонтированы горы головок сыра, консервы, стада захваченных жирных овец, и коров, моменты приготовления пищи, повара, свежующие туши, солдаты, жарящие гусей, пьющие на привалах вино из бутылок, особыми бритвами очищающие заколотых свиней от щетины, солдаты, едящие вкусную жирную пищу - стоя, сидя, лежа. Зрительный зал волновался, шумел, а когда перед зрителем появилась феноменальная гора захваченных на Балканах огромных свиных туш, в зале было настоящее воодушевление: слышались аплодисменты, смех, довольные восклицания. Смысл и назначение этих фильмов ясен: прожорливую саранчу призывают ползти с опустошенных полей на еще нетронутые. Фашистская пропаганда апеллирует к желудку солдата. В грабительской подлой войне, затеянной фашизмом, нельзя говорить ни о чести, ни о долге, ни о морали, приходится взывать к желудку гитлеровского солдата. ("Красная звезда", СССР)
05.04.42: Ниже публикуются выдержки из секретного письма главного врача 2 немецкой танковой армии за №322: «За последние недели возросло число больных, поступающих в госпитали, пункты сбора больных и другие санитарные части... Если и дальше число больных, направляемых в госпитали, будет составлять 400 человек в день, то санитарные части через короткий срок не смогут принимать ни раненых, ни больных. Простой расчет показывает, что они будут переполнены. Поступление больных можно очень сильно сократить, если врачи частей будут подходить более строго к определению боеспособности... При осмотре больных, направляемых в санитарные части, я нашел людей с диагнозами: «Жалоба на трудности в походе», «простуда», «гриппозная инфекция». Я нашел направления в санчасть с такими диагнозами: «Жалуется на грыжу», «Жалуется на боли в рубцах», «Направляется для лечения пупочной грыжи». Согласно распоряжению главного врача армии, операционные лечения грыж и пороков, которые имелись у солдат при вступлении в армию и не препятствовали годности к военной службе, - категорически запрещены. Я приказал нескольким санитарным офицерам провести строгую проверку всех больных и приостановить их эвакуацию. Это мероприятие против бегства с фронта должно быть поддержано врачами частей, которые обязаны проявить мужество и твердость и признавать людей боеспособными». (Совинформбюро)
04.04.42: Пленный ефрейтор 7 роты 222 полка 75 немецкой пехотной дивизии Гельмут Мюллерфельд рассказал: «222 полк за последнее время понес тяжелые потери. Полностью разгромлены 2 и 3 батальоны. В 7 роте осталось всего лишь 13 солдат. Солдаты с тревогой ждут весны. Они боятся весеннего наступления, о котором так много говорят сейчас офицеры. Беседы о предстоящем наступлении не вызывают никакого энтузиазма. Напротив, солдаты еще больше помрачнели. Они ходят, как обреченные, как смертники. Каждый из них цепляется за малейшую возможность увильнуть с фронта. Многие пишут на родину завещания, предсмертные письма, в которых с горечью указывают, что им наверное уже не удастся больше увидеть своих родных, свой дом». (Совинформбюро)*
МАРТ 1942:
26.03.42: Пленный солдат 21 полка 17 немецкой пехотной дивизии Гергард Бределув рассказал: «В феврале наша дивизия, понесшая огромные потери, получила пополнение. Среди прибывших преобладают резервисты в возрасте от 30 до 45 лет. Это необученные солдаты, не умеющие обращаться с оружием. С тех пор как германская армия начала отступать, дисциплина резко ослабла. Мне известен такой случай: когда мы стояли около деревни Захарово, офицер приказал 6 солдатам пойти в разведку. Солдаты отказались, заявив, что невозможно двигаться по глубокому снегу. Их всех арестовали и отправили в тыл». (Совинформбюро)
20.03.42: Ниже приводится текст донесения одной из дивизий, входящей в состав XIII немецкого армейского корпуса, от 29 января 1942 года: «С 20 июля наша дивизия находится почти непрерывно в боях. Последние месяцы она днем и ночью ведет тяжелые оборонительные бои. Санитарные учреждения совершенно переполнены заболевшими и выбывшими из строя. Наши части уже 4-6 недель не имели возможности сменить белье, которое коробится от грязи. Особенно остро обстоит вопрос с бельем для солдат, страдающих поносами... Состояние здоровья войсковой части исключительно плохое. Небольшое количество солдат, выдержавших до сих пор все лишения, страдает в лучшем случае от обморожения 1-й и 2-й степени, катарром мочевого пузыря, кишечно-желудочными и кожными заболеваниями. Среди солдат 100-процентная вшивость, у многих чесотка. В результате непрерывных боев, связанных с тяжелыми лишениями, моральное и физическое состояние войск сильно ослаблено. 80 процентов состава нуждается в длительном стационарном лечении».
В таком состоянии гитлеровские вояки находились в январе. В феврале и в марте Красная Армия нанесла противнику новые удары и еще больше надломила и подорвала моральное и физическое состояние немецких войск. (Совинформбюро)*
01.03.42: Сведения о падении морального состояния гитлеровской армии проникают даже в немецкую печать. Вот что пишет, например, военный корреспондент немецкой газеты «Националь цейтунг» Шнейдер: «Война на советско-германском фронте приняла ожесточенный характер. Мы познаем ее теперь во всей ее беспощадности; от легкой жизни солдат на других фронтах остались лишь одни воспоминания. Старший лейтенант сказал мне: «Я в общей сложности провел 7 лет моей жизни на войне, но могу сказать, что страдания германских солдат этой зимой превосходят все лишения, жертвы как мировой войны, так и других кампаний этой войны. Теперь больше не поступают известия о гордых победах. Наступление превратилось в отступление». ("Красная звезда", СССР)
ФЕВРАЛЬ 1942:
21.02.42: Добровольно сдавшийся в плен солдат 1 немецкой танковой дивизии Юзеф Лешинский, поляк по национальности, рассказал: «Все мои родные и друзья говорили мне, чтобы я не воевал против русских и при первой же возможности сдался им в плен. 16 января шестой и восьмой ротам было приказано итти в наступление. Незадолго перед этим мы понесли большие потери. В моем отделении из 14 человек в живых осталось только 4. Русские вели очень сильный огонь, и солдаты отказались наступать. Тогда офицеры начали расстреливать своих солдат. Много немецких солдат пало от руки своих командиров. Меня офицер выстрелом из револьвера ранил в ногу. Затем офицеры и часть солдат, всего около 40 человек, удрали на машинах. Я воспользовался случаем и сдался в плен Красной Армии. Я ненавижу гитлеровский режим. Я видел, как немецкие солдаты выгоняют русских женщин и детей на улицу, на мороз, и поджигают дома. В оккупированных районах гитлеровцы уничтожают польское и русское население». (Совинформбюро)*
11.02.42: Ниже публикуются выдержки из письма ефрейтора 489 полка 269 немецкой пехотной дивизии, убитого на Ленинградском фронте. Фамилию ефрейтора установить не удалось.
«11 января 1942 года... Ты не можешь себе представить, что нам пришлось пережить за последние шесть недель. Об этом даже писать нельзя - ты просто скажешь, что я лгу. Все время обитались в лесах, не имея крыши над головой, а русские постоянно сидели у нас на шее. К тому же этот отчаянный холод, ежедневно столько-то и столько-то полузамерзших покидает нас. У меня тоже обморожена рука и ноги, и я ожидаю лишь того дня, когда со мной также будет покончено. Нас, радистов, осталось только двое, а все остальные находятся в госпитале. Этой жизни не может выдержать ни один человек. Уже 6 недель мы не получали ни чистого белья, ни порядочной еды. В дни рождества мы были в окружении у русских, и лишь при помощи танков удалось удрать. В отношении России мы тяжело просчитались... Однако эти жалобы не имеют смысла, долго мы теперь все равно не сможем выдержать. В кино показывают все не то - действительность выглядит гораздо трагичнее. Но все это было бы не так страшно, если бы лишь знать, что когда-то наступит конец. Но кто знает, сколько еще времени будет длиться эта война в кустарнике. Во всяком случае русские никогда не капитулируют... На наши обозы постоянно нападают партизаны... Тело дьявольски чешется. Немецкого солдата без вшей теперь в России определенно нет...» (Совинформбюро)
06.02.42: Пленный ефрейтор 6 батареи 35 артиллерийского полка 35 немецкой пехотной дивизии Гельмут Гофман рассказал: «Все части получили строжайший приказ защищать каждую деревню до последнего солдата. Офицеры предупреждены, что всякий, кто отступит, не имея на то приказа, будет предан военно-полевому суду. Несмотря на это, сводный батальон 35 дивизии, сформированный из разведчиков и артиллеристов, поспешно отступил, хотя и имел приказ удержать позиции любой ценой. Командир батальона майор Мандельшлосс был убит. Случаи самовольного отступления происходят за последнее время все чаще и чаще. В пехотных частях нехватает пулеметчиков. Недавно из артполка отозваны все солдаты, владеющие пулеметом. Большие потери понесли не только пехотные части, но и артиллерийские. Во 2 дивизионе артполка было 192 человека. Сейчас осталось только 90. Из двенадцати 105-мм орудий осталось только два. Состояние германской армии чрезвычайно тяжелое. Теперь обмороженных солдат не принимают в лазареты. Обмороженных так много, что медицинский персонал не справляется. Он занят обслуживанием многочисленных раненых и не может оказывать помощь обмороженным». (Совинформбюро)
ЯНВАРЬ 1942:
30.01.42: Пленный ефрейтор 527 полка 298 немецкой пехотной дивизии Эрбер заявил: «Недавно во всех подразделениях зачитали секретное обращение Гитлера к немецким войскам. Он призвал отстаивать завоеванную русскую территорию до последнего человека и не отступать ни при каких обстоятельствах. Всех солдат заставили подписать под этим обращением нечто вроде клятвенного обещания. Солдаты, понимающие, что немецкая армия обречена и находится на краю пропасти, назвали гитлеровское обращение своим «смертным приговором». (Совинформбюро)*
24.01.42: Наши части захватили секретное письмо санитарной части 26 немецкой пехотной дивизии командирам подразделений. Этот документ свидетельствует о том, что физические силы многих гитлеровских солдат истощены и моральное состояние их подорвано. Приводим выдержку из этого секретного письма: «За последнее время участились случаи поступления в санитарные части дивизии солдат, находящихся в чрезвычайно обессиленном состоянии. Эти исхудавшие стрелки непригодны как солдаты ни физически, ни морально. Обращает на себя внимание их полное безразличие ко всему окружающему, притупление всех чувств. У них ужасно опустившийся внешний вид, они абсолютно не придерживаются элементарных правил чистоты (ходят под себя). Зачастую такое поведение об’ясняют симуляцией. Однако эти признаки болезни должны бросаться в глаза начальнику...». (Совинформбюро)
НОЯБРЬ 1941:
30.11.41: На одном из участков Ленинградского фронта захвачена в плен группа немецких солдат. Военнопленный солдат 4 роты 127 строительного батальона Герман Линберг не имеет одного глаза. Он потерял его еще задолго до войны. Однако в связи с большими потерями на Восточном фронте фашисты стали призывать в армию людей, имеющих серьезные физические недостатки. Линберг обжаловал решение призывной комиссии, но ему ответили: «Работать можешь - значит, и воевать сумеешь». «Настроение у большинства солдат нашей роты, - говорит Линберг, - подавленное, прежней уверенности в победе у них нет. Несмотря на наступившие холода, зимнего обмундирования солдаты 127 строительного батальона еще не получили. За несколько дней боев 4 рота этого батальона потеряла до 40 человек».
Солдат Альфред Эйхнер заявил: «Большинство солдат моего взвода недовольно войной. Между собой они говорят о Гитлере, как о виновнике всех несчастий, которые приходится переносить им». (Совинформбюро)
21.11.41: У немецких солдат, захваченных в плен на Можайском направлении фронта, найдены письма, которые они не успели отправить. Солдат Симон Баумер пишет домой: «Мы находимся в 100 километрах от Москвы, но это нам стоило огромных жертв... Будут еще жестокие бои, и многие еще погибнут. Русские оказывают очень сильное сопротивление. Если война продлится еще полгода - мы пропали». Солдат Рудольф Рупп сообщает матери: «Бои идут жестокие и кровопролитные, так как русские яростно защищаются. Многие из нас никогда не увидят больше родины». Ефрейтор Отто Cалфингер в своем письме к родителям жалуется на неимоверные лишения и страдания, которые он переносит, и заключает: «...До Москвы осталось очень немного. И все-таки мне кажется, что мы бесконечно далеки от нее... Мы уже свыше месяца топчемся на одном месте. Сколько за это время легло наших солдат! А если собрать трупы всех убитых немцев в этой войне и положить их плечом к плечу, то эта бесконечная лента протянется, может быть, до самого Берлина. Мы шагаем по немецким трупам и оставляем в снежных сугробах своих раненых. О них никто не думает. Раненый - это балласт. Сегодня мы шагаем по трупам тех, кто пал впереди; завтра мы станем трупами, и нас также раздавят орудия и гусеницы». (Совинформбюро)
ОКТЯБРЬ 1941:
29.10.41: На Можайском направлении фронта наши части захватили в плен многочисленную группу немцев. Их показания отражают настроения значительной части фашистских солдат. Солдат Иохим Этингоф рассказывает: «Непрерывные ожесточенные бои меня измучили, измотали. Я выбился из сил и нахожусь в состоянии полного безразличия. Меня гонят, и я иду, как заводной игрушечный солдатик. Куда и зачем иду - не знаю. Впереди никакой цели. Голова не способна ни о чем думать. Вся прошлая жизнь безвозвратно исчезла и провалилась. Иногда даже не верится, что была какая-то иная жизнь. Офицеры и рота пропаганды изо всех сил стараются приободрить солдат, поднять у них боевой дух. Нам твердили, что вялость и апатия - самые страшные враги солдата. Каждый день читали нам наставления, но это были выцветшие, холодные и чужие слова, которые не находили отзвука в сердцах солдат».
Пленный Эмиль Грин заявляет: «С первого же дня нового наступления многие солдаты ходят как обреченные. У меня все время такое самочувствие, будто я лечу в пропасть. Офицеры совсем обезумели и озверели. Они не разговаривают, а рычат. Уже дают себя чувствовать холода, снег. В частях много больных, но офицеры не признают никаких болезней и гонят в бой больных, падающих с ног. Офицеры храбрятся, но мне кажется, что они с трепетом ждут того дня, когда придется остановиться. Они, как огня, боятся вопроса, который назойливо преследует всех солдат: «А что же дальше?»
Пленный Ганс Брейт говорит: «Солдаты уже потеряли всякую надежду на то, что война скоро кончится. Громадные потери убитыми и ранеными тяжело действуют на нервы. Для нас потери - это не отвлеченные цифры из штабных сводок. Что ни день, мы хороним все больше и больше солдат». (Совинформбюро)
Даже внешний вид этих пленных неопровержимо свидетельствует о резком ухудшении физического и морального состояния солдат гитлеровской армии. Один из них - Карл Бюльман совсем слепой, носит очки. Выцветшие рваные, легкие куртки, напоминающие больше спортивный костюм, чем военную форму, дырявые сапоги и ботинки из заменителей кожи. На голове - затасканные летние пилотки. Вместо нательного белья грязные телогрейки в виде жилета из «эрзаца» шерсти. Такие же и носки. Ни у одного солдата, в том числе и у сапера, нет ни перчаток, ни варежек. Пленные ежатся от холода...
Солдат Теодор Нилен рассказывает, что до последней недели рядовые 34 дивизии получали в день по 200 граммов хлеба и изредка жидкую гороховую похлебку. Последнее время не было выдано ни одной крошки хлеба. ("Красная звезда", СССР)
01.10.41: Еще раз установлено, что во время наступления и в обороне стрелки и пулеметчики не стреляли по врагу то ли по причине боязни огня неприятельской артиллерии, находившейся вблизи, или боясь себя обнаружить своим собственным огнем - так я вынужден констатировать, что такое поведение абсолютно нетерпимо, фальшиво и не соответственно духу немецкого солдата. Это обнаруживает недостаток мужества, чтобы не сказать трусость и малодушие. Солдат, который себя так ведет, перестает быть воином, приобретает чувство собственной неполноценности, явно показывает врагу, что чувствует себя побежденным.
У нас имеются все данные, чтобы показать русским противоположность, т.е. наше безусловное моральное превосходство. Мы не должны сейчас, находясь почти у цели - ворот Ленинграда, чувствовать себя усталыми и в это время наша небольшая группа должна действовать с удвоенной энергией и самопожертвованием, к этому нас обязывают наши погибшие и раненые товарищи. Я жду от всего личного состава полка, и прежде всего, от нового пополнения, что вся их воля и все их умение будут употреблены, чтобы поставленная перед нами задача по усилению охвата Ленинграда во-время была выполнена.
Я приказываю открыть огонь по каждому русскому, как только он появится на расстоянии 600 метров. Русский должен знать, что он имеет против себя решительного врага, от которого он не может ждать никакого снисхождения. Только тогда, когда мы будем держать себя таким образом, враг будет держать себя от нас на почтительном расстоянии и не решится предпринять контратаки. ("Красная звезда", СССР)
СЕНТЯБРЬ 1941:
14.09.41: У немецких солдат, захваченных в плен на Северо-Западном направлении фронта, найдены отдельные номера газеты «Сообщения верховного командования», издающейся гитлеровцами для рядовых германской армии. Несмотря на свирепую цензуру, в газету попадают материалы, свидетельствующие о росте упадочных настроений среди германских солдат, удрученных упорным сопротивлением советских войск. Редакторы листка вынуждены, например, признать рост числа самоубийств в немецкой армии. В связи с этим читателям раз’ясняется, что солдаты, покончившие жизнь самоубийством, причиняют материальный ущерб своей семье, ибо «лишают ее права получать пенсию».
В номере 87 «Сообщений верховного командования» напечатано несколько любопытных вопросов и ответов. Один ефрейтор, например, спрашивает, «нельзя ли заставить пленных польских солдат воевать против России и тем самым сохранить кровь и жизнь многих немцев». Ниже мы приводим текст ответа: «Пленные польские солдаты заняты в Германии на различных работах. Мы привыкли к ним, как к работникам, которым не надо платить, и очень довольны, что эта даровая рабочая сила идет на пользу Германии. Но необходимо предостеречь от беспечности. В известный момент поляки могут перейти к активным выступлениям. Нам необходимо держать глаза открытыми. Полякам из военнопленных нельзя доверять оружия, ибо они его обратят против нас». (Совинформбюро)
ИЮЛЬ 1941:
31.07.41: Частями Красной Армии захвачены документы штаба 25 немецкого артиллерийского полка, среди которых особый интерес представляет «Секретный материал для осведомления офицеров и унтер-офицеров» №76, разосланный отделом особого назначения генерального штаба главного командования сухопутной армии. Приводим несколько выдержек из указанного материала: «Под действием алкоголя один стрелок говорил в присутствии других следующее: «Я... стыжусь носить военный мундир и служить такому правительству, как гитлеровское». Стрелок приговорен к смертной казни. Один стрелок в письмах писал о неудовлетворительном состоянии войсковой части и недовольстве солдат. Он заявил: «Гитлеровская Германия должна подохнуть». Последствия - смертный приговор. Один канонир отлучился из своей части незадолго до введения последней в бой на фронте, пытаясь скрыться. Он был задержан. Последствия - смертный приговор. Один старший стрелок пять раз отлучался из своего отделения именно тогда, когда отделение начинало боевые действия. Он примыкал к тыловым частям и являлся обратно в свое отделение только тогда, когда бой кончался. Последствия - смертный приговор». (Совинформбюро)*
01.07.41: Многие пленные немецкие солдаты на допросах рассказывают, что их сняли с гарнизонов, расположенных в оккупированных областях Франции, посадили в поезда, не сказав, куда их направляют. Только столкнувшись с красноармейцами, они поняли, что началась война с Россией. Военнопленные сообщают, что их гнали в бой под угрозой расстрела из пулеметов в спину. (Совинформбюро)
27.06.41: Впервые фашизм столкнулся с величайшей страной, просторы которой беспредельны, с народом, моральные и физические ресурсы которого неисчерпаемы. Впервые гитлеровские полчища встретились с армией, сила, воля и дух которой несокрушимы. Наша армия верна до конца своему народу, как верный сын своей матери. Красная армия отобьет нападение вражеских войск. Гитлеровская клика заплатит головой за все свои разбойничьи дела.
Советский исполин сломит зарвавшегося врага. Уже сейчас, как заявляют пленные немецкие солдаты, перед самим боем им дают водку. Велика ли моральная сила немецких солдат, если Гитлеру так приходится поднимать их «дух»? Во вчерашнем сообщении Советского Информбюро приводится характерное заявление взятого в плен немецкого летчика. Этот летчик сказал: «С русскими воевать не хотим, деремся по принуждению, война надоела, за что деремся, не знаем». ("Красная звезда", СССР)
________________________________________________________________________________________
Армия Адольфа Гитлера порхает как балерина ("Time", США)
В действительности Семен Буденный - человек ("Time", США)
Хромой урод Геббельс своим блудливым языком ("Правда", СССР)
Немцы не настолько глупы, чтобы верить ("The New York Times", США)
Как бешеный щенок Гитлер грязным носом тщетно ищет ("Красная звезда", СССР)
Публичный дом вместо семьи - такова скотская мораль гитлеровцев! ("Красная звезда", СССР)
Да, не похожи теперешние речи нацистских жаб на хвастливое кваканье 2 года назад ("Известия", СССР)