В 1910 году нашей семье жилось значительно легче, чем раньше, и мне впервые удалось летом отдохнуть за городом. Я снял комнату в 17 верстах от Орши по Витебскому шоссе. Хозяева мои жили в одноэтажном каменном домике начала 19 века. Во времена, когда единственным транспортным средством была лошадка, в этом домике жил, вероятно, станционный смотритель. Домик делился коридором на две части: правую занимали мои хозяева (старушка-мать, вдова-дочь и худенький пятилетний сынишка Ледя, то есть Володя), левая же, просторная, обставленная старинной мебелью, предназначалась для приезжего начальства (какого - уж не помню, вероятно, по шоссейной части), и спать в ней посторонним не полагалось.
Других построек поблизости не было. По обеим сторонам шоссе расстилались зеленые лужайки, усеянные цветами. Их не рвали, потому что продавать их было некому, в Орше цветами не торговали. А за лужайкой рос густой лес, тянувшийся на много верст.
Ко мне приехала дня на два младшая сестра. Так как уложить ее спать было негде, хозяева разрешили мне уступить ей свой диван, а самому, уж так и быть, переночевать в запретной половине.
Был чудесный июньский день. На смену ему пришла лунная ночь с ароматом цветов и соловьиными трелями. Сестренку я уложил спать, а сам долго не ложился: не мог оторваться от такой красоты. Хозяева, замученные сенокосом, крепко спали, уснула и сестра, улегся наконец и я.
Меня разбудил страшный крик. Я вздрогнул и стал прислушиваться. Но все было спокойно. Полная луна прокладывала светлую дорожку от окна к моему дивану. Ничто не нарушало торжественного ночного очарования. А уснуть я не мог. Лежу с открытыми глазами и ожидаю чего-то неизбежного.
И дождался. В противоположном конце чердака послышались шаги. Все громче, яснее и ближе к моему дивану. К шагам присоединилось звяканье цепей. Звуки замерли над моей головой. Пауза, которая показалась мне очень длинной. И опять шаги и звяканье цепей, но уже обратно. Все глуше, дальше, пока не стихли. Что будет дальше?
Вдруг я услышал у окна легкий топот то ли птицы, то ли мелкой зверюшки. Топот приближался ко мне по светлой лунной дорожке. Напряженно вглядываюсь. Ничего не видать! А топот уже у самого дивана. Потом стал удаляться к окну и вскоре исчез.
Мне уж не до сна. Напряженно вслушиваюсь и вглядываюсь. Но нет, ничего не видно и не слышно. Закрываю глаза и пытаюсь уснуть. И внезапно слышу легкий стук в окно. Может, показалось? Нет, стук повторился. Вскакиваю и подхожу к окну. Вижу залитую серебряным светом лужайку, узкую полосу шоссе, на ним лес. Все тихо, спокойно. И опять легкий стук в стекло снаружи. Откуда он?
Отхожу от окна, ложусь, закрываю глаза и делаю отчаянную попытку уснуть. В конце концов мне это удается.
Проснулся я поздно. День давно уже вступил в свои права. На свежую голову попытался разобраться в ночном происшествии. Постепенно дело прояснилось.
Видимо, кричал Ледя. С этим нервным мальчиком иногда это случалось. Но все так крепко спали, что крик услышал только я.
Понял я, что это за стук был в окно. Над окном я обнаружил птичье гнездо. Вероятно, ночью в нем шевелились птенцы, выталкивая песчинки, которые падая на стекло, создавали в чуткой тишине летней ночи иллюзию легкого постукивания в окно.
А вот шаги на чердаке и легкий топот по лунной дорожке по полу я так и не смог объяснить.
Все по порядку:
БАЗАР. ДНЕПР. ОРШИЦА ДЕТСТВО ДЕТСТВО (продолжаю) ХЕДЕР ГОРОДСКОЕ УЧИЛИЩЕ ПОГРОМ ПАНТЕЛЕЙМОН НИКОЛАЕВИЧ ЛЕПЕШИНСКИЙ ДЕЛА БОЖЕСТВЕННЫЕ МАССОВКА ПУРГА СУМАСШЕДШИЕ МИНКА-САМЕЦ И ДРУГИЕ КАПИТАН ГАРШИН ОРШАНСКИЙ БАРОН МЮНХГАУЗЕН