Бегущий 2049
Текст под катом содержит умеренное количество спойлеров, но не самых существенных!
Жизнь в эпоху ремейков и сиквелов полна душевных метаний. С одной стороны, можно думать о ней, как об эпохе Возрождения, которая точно так же обращалась к античным традициям и воскрешала их в новых злободневных форматах. Такая мысль сразу заставляет приосаниться. С другой стороны, истошное откапывание стюардесс и терзание их трупов без слёз, без жизни, без любви вызывает желание обратно ссутулиться от стыда. Уползти в ренессансную келью и пересматривать памятники античности. Что же с репликантами?
Смотреть нового Блэйдраннера сразу после старого оказалось категорически верным решением. Я доволен собой и готов быть отлитым в гранит. Сразу очень хорошо видно, в чём новое кино принципиально отличается от классического, а в чём - то самое, гружёное трепетным наследием. С самых первых кадров фильм бросает в лицо свою новую эстетику. Бросает веером и с размахом. В первом Бегущем по лезвию безраздельно царствуют ночь, сырость и щедрая на детали клаустрофобия. Теснота пространства ощущается там повсюду: на узких улочках, запруженных гудящими автомобилями, снующими фигурами, нагромождением закусочных и рекламных панелей; в квартирах и залах, заваленных мебелью, игрушками, колоннами, техникой и неслыханными архитектурными формами; даже сам воздух, постоянно наполненный дождём, дымом и стоящими в этом дыму снопами электрического света, наваливается и давит. 2049 встречает огромными выбеленными пространствами, плантациями культивируемого белка, уходящими за горизонт под бесконечным серым небом мусорными свалками и пустынным заснеженным городом.
Если покои прошлого великого корпоративного зодчего Тайрелла были спальней в стиле ампир, в чём-то даже кафкианской, с тяжёлыми затхлыми драпировками, старинным сервизом, канделябрами и совой, то обитель нынешнего творца бытия Уоллеса - это пустые золотые залы с играющими на стенах гигантскими бликами. Во всей этой пустынной циклопической пространственности отчётливо читается эстетика Нолана: по своей атмосфере новый Бегущий гораздо ближе к Интерстеллар и Дюнкерку, чем к классической скоттовской троице Чужой-Бегущий-Легенда.
Думаю, это неспроста. Главной темой Бегущего была (опять же кафкианская) вязкость, невозможность выскочить наружу, разорвать порочный круг бытия. Собственно, и Декард, и Рой увязли и пытаются, каждый по-своему, этот круг разорвать. Поэтому клаустрофобическая, камерная эстетика замусоренности здесь работает идеально. В 2049 же главная тема - это одиночество. Кей безуспешно пытается отыскать свои корни, его возлюбленная Джой - виртуальная бисёдзё, и они даже не могут дотронуться друг до друга. И как сильно сделана эта невозможность прикосновения, и как просто-таки кричит об одиночестве эта жуткая, в истинных традициях uncanny valley, сцена «синхронизированного» секса!
Мортон одиноко выращивает чеснок и личинок, Уоллес одиноко сидит в своём золотом зиккурате, Лав одиноко пытается доказать пустоте, что она лучшая, доктор Ана сидит под стеклянным куполом, хотя когда-то была весьма общительной. У Харрисона Форда, правда, есть пёс, но даже с ним они пьют исключительно виски. Ничто здесь не сработает лучше эстетики Нолана. Нолана - и ещё немного Ёко Таро, особенно в третьем акте фильма, где эти гигантские женские статуи из торгово-развлекательного центра валяются посреди охряной пустыни.
В фильме внезапно обнаруживается сюжет и даже плоттвист, который я, убаюканный медитативным нарративом, вовремя не разгадал, хотя конечно же сделать это довольно просто, поскольку все необходимые данные история преподносит. Сюжет оригинального Бегущего был прост и незайтейлив. Строго говоря, фильм Скотта был вообще не про сюжет и логику, а про настроение и умение мыслить абстрактно. В 2049 логика тоже скромно уступает место ощущенчеству, однако интересные повороты никогда не бывают лишними.
Понимание того, что перед тобой всё же Блэйдраннер, а не самостоятельная фантастическая история, наступает примерно после первой трети фильма. Да, операторская работа здесь более типична для кинематографа, кадры прямолинейны и привычны, в отличие от высокохудожественных изысков первого Бегущего. Но неспешный темп, с которым разворачивается повествование, тяжёлые и задумчивые эмбиентные звуки, меланхоличное созерцание в каждой сцене, заботливо расставленные по углам винтажные артефакты и трогательно полыхающая на фасаде небоскрёба реклама Atari - всё это безошибочно из той самой вселенной.
И конечно же обязательные запрятанные метафоры, которых тут масса. Кириллическая надпись на гигантских палатках по производству белка перекликаются с фамилией доктора Аны Стеллин, бумажная фигурка овцы отсылает к диковскому роману-предтече, тест на посттравматический синдром заставляет служивых репликантов цитировать Бледное пламя Набокова - книгу, которую крутит в руках Джой.
Кубинская актриса, изображающая Джой, очень красивая. Она даже кротко-и-ободряюще кивает, как анимешный персонаж. Вообще подбор актёров оказался удивительно точным. И Робин Райт, похоже, окончательно усевшаяся на образ леди из льда и железа, и опять же по-анимешному скупой на эмоции Гослинг, и злодейская Сильвия Хукс, очень красиво отрабатывающая махи ногами по морде, и даже груда мышц Батиста, который, напялив очочки, начинает выглядеть тонко и интеллигентно. Разумеется, в очередной раз перепиарили христоподобного нашего Джареда: уж сколько было перед выходом фильма разговоров (как и в случае с Отрядом Самоубийц) о нечеловеческом вживании в роль и действительно слепых контактных линзах (божественно! невероятно! в экстазе!), а по факту роль получилась довольно обычная. Уоллес - злодей-мессия, куда более шаблонный и лежащий на поверхности, чем эскапистский нейтральный Тайрелл с никому не ведомыми планами.
Единственный аспект, резанувший мне по глазам (я опущу завесу бессмысленности над логическими несостыковками 2049, поскольку они ровно те же, что и в Бегущем Скотта: и то, и другое - сюрреалистические притчи, а не конструктивистская научная фантастика), это проскальзывающая время от времени манера всё объяснять. В театральной версии Бегущего по лезвию 1982 года продюссеры постарались сделать всё, чтобы испортить фильм. Добавили речь главного героя за кадром, которая объясняет, что, собственно, происходит на экране. Добавили совершенно лишнюю, исполненную розовых соплей сцену финала, где Декард увозит Рейчел в романтический закат. Убрали все двусмысленные намёки с единорогами на репликантство Декарда, не дай бог зритель задумается и засомневается! Хорошо, что у нас есть режиссёрская и финальная версии - именно их и нужно смотреть и пересматривать. В новом фильме всё не так смертельно, но даже тут героиня Робин Райт после неожиданного откровения зачем-то торжественно произносит на камеру: «Она была репликантом и забеременела». Или после реплики Форда про кусочек сыра, Гослинг по указке маркетологов уточняет: «Остров сокровищ?» Ну правда, зачем? Мы же не идиоты.
Вряд ли 2049, как произведение, заставляет зрителя почувствовать себя в эпоху киноренессанса, который радостно хватает античное подспорье и рисует шедевры будущего. Фильм Вильнёва - не открытие и не прорыв в контексте жанра или изобразительного искусства вообще. Но без сомнения это полотно, которое очень бережно обращается с наследием, которому есть дело и до этого наследия, и до своего зрителя, ну и которому, наконец, есть, что сказать. И пусть эти слова не станут откровением, они звучат достойно и гармонично. Особенно, когда после сеанса выходишь в ночной, сочащийся дождём и неоновым светом город.
Жизнь в эпоху ремейков и сиквелов полна душевных метаний. С одной стороны, можно думать о ней, как об эпохе Возрождения, которая точно так же обращалась к античным традициям и воскрешала их в новых злободневных форматах. Такая мысль сразу заставляет приосаниться. С другой стороны, истошное откапывание стюардесс и терзание их трупов без слёз, без жизни, без любви вызывает желание обратно ссутулиться от стыда. Уползти в ренессансную келью и пересматривать памятники античности. Что же с репликантами?
Смотреть нового Блэйдраннера сразу после старого оказалось категорически верным решением. Я доволен собой и готов быть отлитым в гранит. Сразу очень хорошо видно, в чём новое кино принципиально отличается от классического, а в чём - то самое, гружёное трепетным наследием. С самых первых кадров фильм бросает в лицо свою новую эстетику. Бросает веером и с размахом. В первом Бегущем по лезвию безраздельно царствуют ночь, сырость и щедрая на детали клаустрофобия. Теснота пространства ощущается там повсюду: на узких улочках, запруженных гудящими автомобилями, снующими фигурами, нагромождением закусочных и рекламных панелей; в квартирах и залах, заваленных мебелью, игрушками, колоннами, техникой и неслыханными архитектурными формами; даже сам воздух, постоянно наполненный дождём, дымом и стоящими в этом дыму снопами электрического света, наваливается и давит. 2049 встречает огромными выбеленными пространствами, плантациями культивируемого белка, уходящими за горизонт под бесконечным серым небом мусорными свалками и пустынным заснеженным городом.
Если покои прошлого великого корпоративного зодчего Тайрелла были спальней в стиле ампир, в чём-то даже кафкианской, с тяжёлыми затхлыми драпировками, старинным сервизом, канделябрами и совой, то обитель нынешнего творца бытия Уоллеса - это пустые золотые залы с играющими на стенах гигантскими бликами. Во всей этой пустынной циклопической пространственности отчётливо читается эстетика Нолана: по своей атмосфере новый Бегущий гораздо ближе к Интерстеллар и Дюнкерку, чем к классической скоттовской троице Чужой-Бегущий-Легенда.
Думаю, это неспроста. Главной темой Бегущего была (опять же кафкианская) вязкость, невозможность выскочить наружу, разорвать порочный круг бытия. Собственно, и Декард, и Рой увязли и пытаются, каждый по-своему, этот круг разорвать. Поэтому клаустрофобическая, камерная эстетика замусоренности здесь работает идеально. В 2049 же главная тема - это одиночество. Кей безуспешно пытается отыскать свои корни, его возлюбленная Джой - виртуальная бисёдзё, и они даже не могут дотронуться друг до друга. И как сильно сделана эта невозможность прикосновения, и как просто-таки кричит об одиночестве эта жуткая, в истинных традициях uncanny valley, сцена «синхронизированного» секса!
Мортон одиноко выращивает чеснок и личинок, Уоллес одиноко сидит в своём золотом зиккурате, Лав одиноко пытается доказать пустоте, что она лучшая, доктор Ана сидит под стеклянным куполом, хотя когда-то была весьма общительной. У Харрисона Форда, правда, есть пёс, но даже с ним они пьют исключительно виски. Ничто здесь не сработает лучше эстетики Нолана. Нолана - и ещё немного Ёко Таро, особенно в третьем акте фильма, где эти гигантские женские статуи из торгово-развлекательного центра валяются посреди охряной пустыни.
В фильме внезапно обнаруживается сюжет и даже плоттвист, который я, убаюканный медитативным нарративом, вовремя не разгадал, хотя конечно же сделать это довольно просто, поскольку все необходимые данные история преподносит. Сюжет оригинального Бегущего был прост и незайтейлив. Строго говоря, фильм Скотта был вообще не про сюжет и логику, а про настроение и умение мыслить абстрактно. В 2049 логика тоже скромно уступает место ощущенчеству, однако интересные повороты никогда не бывают лишними.
Понимание того, что перед тобой всё же Блэйдраннер, а не самостоятельная фантастическая история, наступает примерно после первой трети фильма. Да, операторская работа здесь более типична для кинематографа, кадры прямолинейны и привычны, в отличие от высокохудожественных изысков первого Бегущего. Но неспешный темп, с которым разворачивается повествование, тяжёлые и задумчивые эмбиентные звуки, меланхоличное созерцание в каждой сцене, заботливо расставленные по углам винтажные артефакты и трогательно полыхающая на фасаде небоскрёба реклама Atari - всё это безошибочно из той самой вселенной.
И конечно же обязательные запрятанные метафоры, которых тут масса. Кириллическая надпись на гигантских палатках по производству белка перекликаются с фамилией доктора Аны Стеллин, бумажная фигурка овцы отсылает к диковскому роману-предтече, тест на посттравматический синдром заставляет служивых репликантов цитировать Бледное пламя Набокова - книгу, которую крутит в руках Джой.
Кубинская актриса, изображающая Джой, очень красивая. Она даже кротко-и-ободряюще кивает, как анимешный персонаж. Вообще подбор актёров оказался удивительно точным. И Робин Райт, похоже, окончательно усевшаяся на образ леди из льда и железа, и опять же по-анимешному скупой на эмоции Гослинг, и злодейская Сильвия Хукс, очень красиво отрабатывающая махи ногами по морде, и даже груда мышц Батиста, который, напялив очочки, начинает выглядеть тонко и интеллигентно. Разумеется, в очередной раз перепиарили христоподобного нашего Джареда: уж сколько было перед выходом фильма разговоров (как и в случае с Отрядом Самоубийц) о нечеловеческом вживании в роль и действительно слепых контактных линзах (божественно! невероятно! в экстазе!), а по факту роль получилась довольно обычная. Уоллес - злодей-мессия, куда более шаблонный и лежащий на поверхности, чем эскапистский нейтральный Тайрелл с никому не ведомыми планами.
Единственный аспект, резанувший мне по глазам (я опущу завесу бессмысленности над логическими несостыковками 2049, поскольку они ровно те же, что и в Бегущем Скотта: и то, и другое - сюрреалистические притчи, а не конструктивистская научная фантастика), это проскальзывающая время от времени манера всё объяснять. В театральной версии Бегущего по лезвию 1982 года продюссеры постарались сделать всё, чтобы испортить фильм. Добавили речь главного героя за кадром, которая объясняет, что, собственно, происходит на экране. Добавили совершенно лишнюю, исполненную розовых соплей сцену финала, где Декард увозит Рейчел в романтический закат. Убрали все двусмысленные намёки с единорогами на репликантство Декарда, не дай бог зритель задумается и засомневается! Хорошо, что у нас есть режиссёрская и финальная версии - именно их и нужно смотреть и пересматривать. В новом фильме всё не так смертельно, но даже тут героиня Робин Райт после неожиданного откровения зачем-то торжественно произносит на камеру: «Она была репликантом и забеременела». Или после реплики Форда про кусочек сыра, Гослинг по указке маркетологов уточняет: «Остров сокровищ?» Ну правда, зачем? Мы же не идиоты.
Вряд ли 2049, как произведение, заставляет зрителя почувствовать себя в эпоху киноренессанса, который радостно хватает античное подспорье и рисует шедевры будущего. Фильм Вильнёва - не открытие и не прорыв в контексте жанра или изобразительного искусства вообще. Но без сомнения это полотно, которое очень бережно обращается с наследием, которому есть дело и до этого наследия, и до своего зрителя, ну и которому, наконец, есть, что сказать. И пусть эти слова не станут откровением, они звучат достойно и гармонично. Особенно, когда после сеанса выходишь в ночной, сочащийся дождём и неоновым светом город.