What Remains of Edith Finch на полях
«Романы места», в которых, невероятное воспринимается как естественное, становятся особенно остры и понятны во время войны, когда рамки невероятного и естественного тоже сдвигаются, а локальные события обретают глобальные смыслы. Полтора года назад, почти перед самым исходом, я успел пройти игру What Remains of Edith Finch, изумительно написанную в духе маркесовского м-реализма.
От первого лица мы приходим в родовое гнездо нашей семьи, гротескный, сновидческий дом, затерявшийся в зарослях на побережье. В этом доме каждый родственник когда-то умер причудливой и непонятной смертью. Наша задача - погрузиться лабиринт комнат и коридоров и одну за другой прожить истории исчезновения наших предков, а заодно и свою.
Одна из таких историй (потрясающе созвучная сюжету Thinking of Ending Things, а ещё истории Генри Дарджера, которую я вам когда-то рассказывал) - о человеке, который работает на рыбном заводе. Каждый день он стоит у конвейера и рубит рыбам головы. Механически, изо дня в день. Внизу экрана - его руки и заводская лента: хватаем рыбину и опускаем нож. Бам. Бам. Бам.
Но параллельно в его собственной голове роятся сущности. Он сочиняет волшебную страну, с приключениями, парусами и замками, в которую хочет попасть. Верхняя часть экрана начинает нам рассказывать, что он придумывает, пока занят своим рутинным трудом. Посредством стрелок мы управляем персонажами в его фантазиях. Но конвейер при этом продолжает работать, нужно рубить рыбу. Можно замешкаться, тогда жирные тушки начнут напирать друг на друга.
Постепенно фантазии захватывают героя всё сильнее, история волшебной страны начинает занимать всё больше экранного пространства, а рыба - всё меньше, миры смешиваются, и постепенно реальность вытесняется, превращаясь лишь в монотонный звук падающей гильотины.
______
Ещё об играх высокохудожественных
GRIS: поэзия принятия неизбежного
Disco Elysium на полях
Глубины безумия Hellblade: Senua's Sacrifice
NieR:Automata. Итог эпохи
Inside: экзистенциальное беспокойство, чувство вины и пульсирующий сонм кафкианства
The Eternal Castle Remastered: пронзительная изнанка ностальгии
Поучительно-ретроспективое о Кровавом бароне
Bloodborne: старый охотник борозды не портит
СтарПёрл. Специальный выпуск! Один. В темноте
От первого лица мы приходим в родовое гнездо нашей семьи, гротескный, сновидческий дом, затерявшийся в зарослях на побережье. В этом доме каждый родственник когда-то умер причудливой и непонятной смертью. Наша задача - погрузиться лабиринт комнат и коридоров и одну за другой прожить истории исчезновения наших предков, а заодно и свою.
Одна из таких историй (потрясающе созвучная сюжету Thinking of Ending Things, а ещё истории Генри Дарджера, которую я вам когда-то рассказывал) - о человеке, который работает на рыбном заводе. Каждый день он стоит у конвейера и рубит рыбам головы. Механически, изо дня в день. Внизу экрана - его руки и заводская лента: хватаем рыбину и опускаем нож. Бам. Бам. Бам.
Но параллельно в его собственной голове роятся сущности. Он сочиняет волшебную страну, с приключениями, парусами и замками, в которую хочет попасть. Верхняя часть экрана начинает нам рассказывать, что он придумывает, пока занят своим рутинным трудом. Посредством стрелок мы управляем персонажами в его фантазиях. Но конвейер при этом продолжает работать, нужно рубить рыбу. Можно замешкаться, тогда жирные тушки начнут напирать друг на друга.
Постепенно фантазии захватывают героя всё сильнее, история волшебной страны начинает занимать всё больше экранного пространства, а рыба - всё меньше, миры смешиваются, и постепенно реальность вытесняется, превращаясь лишь в монотонный звук падающей гильотины.
______
Ещё об играх высокохудожественных
GRIS: поэзия принятия неизбежного
Disco Elysium на полях
Глубины безумия Hellblade: Senua's Sacrifice
NieR:Automata. Итог эпохи
Inside: экзистенциальное беспокойство, чувство вины и пульсирующий сонм кафкианства
The Eternal Castle Remastered: пронзительная изнанка ностальгии
Поучительно-ретроспективое о Кровавом бароне
Bloodborne: старый охотник борозды не портит
СтарПёрл. Специальный выпуск! Один. В темноте