Мои журналистские университеты
Это -- завершение рассказа о том, как я писал о команде "Арарат".
И чтобы не получилось слишком сложно и запутанно, я поставлю весь этот рассказа сразу. А это значит, что я прошу прощения у тех, кто уже прочитал его начало, потому что оно повторится здесь. Если вы его читали, то перелистайте вперед, до фразы "... Прошли те времена..." А дальше -- читайте на здоровье.
А вообще, вот предыдущие рассказы цикла:
Первая часть, в которой рассказывается о том, как я начал работать в журнале AIM -- здесь
Вторая часть, о городке, где алмазов было больше, чем людей, -- здесь
Третья часть -- о первом в истории Армении конкурсе красоты -- здесь
Четвертая часть -- о том, как удалось убедить чиновников рассекретить данные о ВИЧ-инфицированных -- здесь.
И пятая часть -- как диаспорская организация освящала церковь, а крестьянин крестил своих сыновей -- здесь
Футбольные профи «Арарата»
Так получилось, что весной 1996 года мы с Рубиком почти не работали вместе. Видимо, у него были свои проблемы с американской редакцией, и совместных заданий нам не давали. И вместо того, чтобы ходить со мной на разные диаспорские мероприятия, он стал снимать футбол.
В те годы международные футбольные матчи были в новинку. Подумать только: вдруг в Ереван стали приезжать сборные Испании, Португалии, Германии, в которых играли самые настоящие звезды мирового футбола. Они, конечно, обычно с легкостью обыгрывали нашу команду, но разве в футболе важен только результат? Особенно когда твоя команда - заведомый аутсайдер.
Нет, поверьте, не результат важен в таких случаях.
С футбольными звездами приезжала целая армия журналистов, в том числе и фоторепортеров. Но сколько бы их ни было, Рубику все равно заказывали фотографии с игр. Тем более, что часто бывало так, что рубикины фото попадали в фотобанки западных агентств быстрее, чем у его конкурентов.
Секрет был в том, что Рубик не был футбольным болельщиком. Он приезжал на стадион пораньше, чтобы поставить машину как можно ближе к трибунам. И пока шел первый тайм, он снимал. Со свистком арбитра, а может, даже и раньше, он уходил со стадиона, садился в машину и ехал прямо в фотолабораторию. Второй тайм бывал еще в самом разгаре, как Рубик уже сканировал первые кадры.
И пока его конкуренты болели за свою команду и ждали результата игры, он успевал начать процесс отсылки фотографий на Запад.
И тут мог сработать фактор непредсказуемости. Ведь на дворе были девяностые годы, широкополосной интернет-связи тогда еще не было и получить более или менее приличную скорость dial-up можно было только по правительственной «вертушке», и то не всегда. Случалось, что Рубик оставался в офисе на долгие ночные часы, дожидаясь, пока интернет не примет две-три фотографии, на которых футболисты били по мячу ногами или головой.
И вообще, в дни международных футбольных встреч наш офис напоминал штаб-квартиру политической партии в разгар голосования. Приходили иностранцы, неизвестно, каким образом вызнавшие наш адрес, постоянно звонил телефон, в самых неожиданных углах офиса гнездились журналисты, набиравшие на своих лаптопах отчеты о только что закончившемся футбольном матче…
Но международные матчи, особенно с участием лучших сборных мира, случались в Ереване не каждый день. Армянская футбольная жизнь, однако, кипела. И совершенно неожиданным свидетельством этого стал телефонный звонок, прозвучавший как-то утром - именно в то время, когда мы пили только что приготовленный кофе.
Ах, рубикин кофе…
Рубик приходил на работу часам к десяти и сразу отправлялся на кухню варить кофе. Делал он это артистически. Одетый в джинсы и фотографический жилет с массой карманов, Рубик, похожий на старого аптекаря, сосредоточенно, слегка ссутулившись, точно отмеривал ложечкой кофе и сахар, потом колдовал над джезве, терпеливо ждал, пока можно будет аккуратно помешать заваривающийся кофе. И, наконец, наступал момент, когда он бережно разливал по чашкам ароматный и чрезвычайно вкусный напиток.
Мы закуривали и болтали о всякой всячине, потому что философствовать с утра нам не хотелось. Философствование откладывалось до вечера, когда мы пили кофе с коньяком.
Так вот, только мы устроились, как зазвонил телефон.
- Марк, привет! Это Дима Мартиросян говорит. Помнишь, мы вместе работали когда-то?
Еще бы мне не помнить! Дима Мартиросян был талантливым системщиком, с которым мы работали в институте с длинным и малопонятным названием ЕрНИПИ АСУГ. Дима был красивым, статным, с вьющимися волосами и в стильных очках - мечта инженерствующих юных дев, обитавших в полуподвальных комнатах института. Улыбчивый и остроумный Дима был душой компании, лидером и заводилой. Мы виделись относительно недавно, и я знал, что он и в середине девяностых был таким же улыбчивым красавцем, как и десять лет назад.
- Я сейчас стал президентом футбольного клуба «Арарат», - сказал Дима. - Не хочешь написать статью о клубе?
Ух, ты!
Словосочетание «футбольный клуб «Арарат» для людей моего поколения обладает магической силой. Мы немедленно вспоминаем команду, которая была одной из сильнейших в СССР в первой половине семидесятых годов. В те годы вся республика болела футболом. А 1973 вообще вспоминается как год национального триумфа, потому что команда «Арарат» взяла дубль, выиграв и чемпионат, и кубок СССР.
В часы футбольных матчей город вымирал. Семьдесят тысяч счастливцев заполняли трибуны стадиона «Раздан», а остальные, замирая у телевизоров, следили за игрой, слушая комментарий Сурена Багдасаряна. Мы, школьники, сбегали с уроков, чтобы пойти на стадион…
И вот, оказывается, что Дима Мартиросян стал президентом того самого «Арарата» и приглашает меня написать о команде. Разве я мог не согласиться?
И в Лос-Анджелес полетел e-mail: есть возможность написать очерк об «Арарате». Обосновывал я важность написания именно этой статьи тем, что эта футбольная команда была в Советском Союзе одним из символов Армении. А сейчас, когда СССР больше нет, трудности, с которыми пришлось столкнуться клубу, можно считать символом постсоветских проблем страны.
«Добро» было получено, и я отправился… в институт «Армпромпроект», где клуб арендовал несколько комнат на втором этаже.
(В скобках замечу, что у меня масса воспоминаний, связанных с этим институтом. Его с 1955 до самой смерти в 1978 году возглавлял мой дед, и я даже как-то работал там в летние каникулы. Но оставим мои эмоции в скобках, потому что они не связаны с этим сюжетом, и вернемся к повествованию про «Арарат».)
В офисе клуба «Арарат» меня ждали Дима Мартиросян и главный тренер команды Аркадий Андреасян.
С Андреасяном я не был знаком, хотя знал почти всех игроков «Арарата» «разлива» 73 года. Всего пару лет назад мы регулярно, каждое воскресенье, играли в футбол на стадионе «Раздан». Я был левым крайним в команде депутатов Ереванского горсовета, а ветераны «Арарата» играли против нас почти в том же составе, что и двадцать лет назад. Не было среди них разве что Иштояна и Бондаренко, живших в Лос-Анджелесе, не играли с ними Хорен Оганесян, который был чуть моложе других и в команду пришел в 1974 году. Не приходил на стадион и Аркадий Андреасян.
Поговаривали о каких-то склоках, но мне это было неинтересно, и я пропускал эти разговоры мимо ушей.
Сейчас я сидел напротив Андреасяна.
Слегка погрузневший, загорелый бронзовым загаром человека, много времени проводящего на солнце, длинноволосый, - он смотрел на меня с подозрением. Когда я задавал ему вопрос, он, до того, как ответить, выдерживал паузу, видимо, взвешивая свои слова.
Из первого же нашего общения я вынес впечатление, что ему столько пришлось вынести от моих коллег, что сейчас, увидев очередного журналиста, он просто опасается, как бы ни сказать чего-то такого, что завтра может обернуться против него. Дима же пытался сгладить эту его шершавость, много говорил, рассказывал о клубе и его перспективах.
Так мы поговорили минут двадцать. Я понимал, что от меня ждут большой статьи, написанной с симпатией к «Арарату». И я с удовольствием написал бы ее. Но чтобы сделать это, я должен был понять, что такое футбольный клуб, чем и как он живет. А бесед с руководством для этого было явно недостаточно. И я выдвинул условие:
- Дима, Аркадий, я напишу статью. Но я не спортивный журналист. Это значит, что я не умею и не буду писать о замечательных спортивных достижениях. Мне интересно другое: как живет «Арарат», что значит понятие «профессиональный футболист» в армянских условиях, как тренируются спортсмены, и так далее. Но для того, чтобы это сделать, я должен неделю провести с командой. То есть приезжать на тренировки вместе с игроками, уезжать вместе с ними, смотреть, как они готовятся к матчу и, наконец, в день одного из матчей полностью быть с вами - в раздевалке, на скамейке запасных… Словом, все время.
Возникла пауза.
- Я должен подумать, - сказал Андреасян.
- Разумеется, - ответил я. - Я прекрасно понимаю, что это необычное предложение.
Назавтра мне позвонил Дима и сказал, что Андреасян согласен, и что в понедельник автобус команды «Арарат» отправится на тренировку от площади Республики. Встреча - в час дня.
* * *
… Прошли те времена, когда «Арарат» имел свою собственную тренировочную базу в Дзорахпюре, недалеко от Гарни. Там было все, что нужно: поле под открытым небом, поле под крышей, бассейн, тренажерные залы, комнаты для теоретических занятий…
Сейчас же красный «Икарус» отвез команду «Арарат» в Шенгавит, где на полях специализированной футбольной школы поочередно тренировались чуть ли не все ереванские команды высшей и первой лиг. По расписанию тренировка «Арарата» должна была начаться в два часа дня, а закончиться в четыре.
И ровно в два двадцать или двадцать пять молодых парней расслабленно вышли на поле. Андреасян заглянул в шпаргалку, приготовленную на этот день, и разделил игроков на три группы. Одни стали бегать, как говорят спортсмены, «наматывая круги» вокруг поля, другие перекидывались мячами, третьи делали упражнения для растяжки мышц ног...
Честно говоря, я ждал, что они будут делать что-то такое, что бы показало, что они крутые профи, специалисты спорта вообще и футбола в частности. Ну, например, что нападающие будут сбивать ударом мяча какой-нибудь фрукт с головы защитника - как стрелой сбивал яблоко Вильгельм Телль. Или забивать пенальти пяткой. Или, в крайнем случае, подтягиваться по триста раз.
Ничего такого не было. Когда игроки разогрели свои мускулы, их поставили в пары лицом друг к другу, выдали мячи, и они стали перекидываться этими мячами. Потом они еще поиграли в какую-то игру, потом разделились на команды и стали играть в футбол, но руками и без ворот. И в самом конце тренировки устроили почти настоящий матч. Почти, потому что играли минут 15-20.
А потом, ровно в четыре часа, все дружно ушли в раздевалку, так как поле нужно было уступить следующей команде. Быстренько приняли душ, оделись, сели в автобус - и разъехались по домам. Всего их «рабочий день» продлился около двух с половиной часов. Это вместе с душем и раздевалкой. Ну, добавим время поездки на автобуса, будет около трех.
Я шел в офис и думал: «И вот это у них называется тренировкой? И это они называют работой? И, работая каких-нибудь два-три часа в день, они хотят считаться профессионалами и играть наравне с европейскими командами?» Ситуация казалась нереальной, игрушечной, абсурдной. Приехали ребята на травку, побегали два часа в свое удовольствие, приняли душ и разъехались по домам. Вот тебе и профи…
На следующий день я стал присматриваться. Может, они действительно делают что-то такое, чего я не понимаю? Да, бегали они довольно интенсивно, и тренеры заставляли их попотеть. Это точно. Большинство футболистов делали упражнения честно, с полной отдачей. Но еще я заметил, как один из игроков явно сачкует - бегает с ленцой, если надо перебрасываться мячом, встает близко к своему визави, чтобы не утруждать себя, во время двусторонней игры, главным образом, стоит на месте... Сейчас я не помню, как его зовут. Помню лишь, что считался он звездой команды и одной из надежд армянского футбола.
Вечером я спросил о нем Андреасяна. И он рассказал мне, что никогда не делает замечаний - особенно «звездным» игрокам при всех. А этого он отдельно к себе вызовет. Мало того, что сачкует, он еще и вес лишний набрал.
Словом, так прошло пять дней, и наступила суббота - день, когда «Арарату» предстояло встретиться со своим давним соперником гюмрийским «Шираком». А матчи между этими командами всегда проходили особенно яростно. «Ширак», который в чемпионатах СССР играл в другой, низшей лиге, всегда особенно стремился обыграть «этих столичных зазнаек», а «Арарат» считал своим долгом «указать свое место этим выскочкам, которые думают, что хорошо играют в футбол».
В футболе такие игры называются дерби.
В субботу, я сел в автобус вместе со всей командой, и мы отправились на игру. У входа в раздевалку толпились журналисты. Там же был и патриарх армянской спортивной журналистики Сурен Багдасарян. Увидев, как я вместе с Андреасяном вхожу в святая святых - раздевалку команды - он остолбенело проводил меня глазами. Мне бы хотелось думать, что ему, много лет освещающему футбол, все равно не разрешалось входить в раздевалку до начала игры.
И я буквально кожей спины ощущал взгляды коллег, когда садился рядом с тренером на скамейку запасных «Арарата».
Игра была, как и ожидалось, боевой. Футболисты не щадили ни себя, ни соперников. И закончилась она вничью - «Ширак» открыл счет в первом тайме, «Арарат» сравнял во втором. «Звездный» игрок особенно не утруждал себя и на поле, отбегая от «своего» места максимум на пятнадцать-двадцать шагов, а затем возвращаясь назад с видом и, видимо, чувством выполненного долга. Его заменили во втором тайме. С поля он уходил обиженным, с чувством оскорбленной невинности.
После игры в раздевалке врач обрабатывал раны. У одного было поцарапано бедро - до самого колена. У другого обе коленки были в крови. У третьего оказалась рассечена бровь, четвертому нужно было массировать сведенные мышцы ноги… Эти ребята сражались на поле, не жалея ни себя, ни соперников. Да и на тренировках, в общем, тоже - не считая того «звездного» игрока.
Эти ребята не щадили во время игры живота своего. Казалось, что они делали все, что нужно. Но классного футбола я не видел. Да, наверно, и не мог увидеть, в ситуации, когда футболисты отдавали своей профессии по два-три часа в день, и при этом чувствовали себя лучшими из лучших в стране - эдакие прима-балерины.
В то время, когда Андреасян сам играл в футбол, десять-двенадцать часов в день с командой считались нормой. Две-три тренировки в день, плюс работа в тренажерных залах, плюс занятия по тактике… И это давало результат. Собственно, и два часа тренировок в день тоже давали свои плоды -- соответствующие объему работы. Мораль тут простая: надо много работать, если хочешь получить действительно хороший результат.
Я написал большой очерк - о команде, об Андреасяне, об армянском футболе середины девяностых.
В AIM-е он не был опубликован. Редактор сказала, что не может править эту мою статью, так как не разбирается в терминологии «соккера». Разозлившись, я забрал ее и отдал в государственную газету «Հայաստանի Հանրապետություն» (то есть «Республика Армения») на армянском языке. И она имела успех. Мне говорили о ней спустя несколько лет. Не зря, значит, я провел неделю с футбольной командой…
И чтобы не получилось слишком сложно и запутанно, я поставлю весь этот рассказа сразу. А это значит, что я прошу прощения у тех, кто уже прочитал его начало, потому что оно повторится здесь. Если вы его читали, то перелистайте вперед, до фразы "... Прошли те времена..." А дальше -- читайте на здоровье.
А вообще, вот предыдущие рассказы цикла:
Первая часть, в которой рассказывается о том, как я начал работать в журнале AIM -- здесь
Вторая часть, о городке, где алмазов было больше, чем людей, -- здесь
Третья часть -- о первом в истории Армении конкурсе красоты -- здесь
Четвертая часть -- о том, как удалось убедить чиновников рассекретить данные о ВИЧ-инфицированных -- здесь.
И пятая часть -- как диаспорская организация освящала церковь, а крестьянин крестил своих сыновей -- здесь
Футбольные профи «Арарата»
Так получилось, что весной 1996 года мы с Рубиком почти не работали вместе. Видимо, у него были свои проблемы с американской редакцией, и совместных заданий нам не давали. И вместо того, чтобы ходить со мной на разные диаспорские мероприятия, он стал снимать футбол.
В те годы международные футбольные матчи были в новинку. Подумать только: вдруг в Ереван стали приезжать сборные Испании, Португалии, Германии, в которых играли самые настоящие звезды мирового футбола. Они, конечно, обычно с легкостью обыгрывали нашу команду, но разве в футболе важен только результат? Особенно когда твоя команда - заведомый аутсайдер.
Нет, поверьте, не результат важен в таких случаях.
С футбольными звездами приезжала целая армия журналистов, в том числе и фоторепортеров. Но сколько бы их ни было, Рубику все равно заказывали фотографии с игр. Тем более, что часто бывало так, что рубикины фото попадали в фотобанки западных агентств быстрее, чем у его конкурентов.
Секрет был в том, что Рубик не был футбольным болельщиком. Он приезжал на стадион пораньше, чтобы поставить машину как можно ближе к трибунам. И пока шел первый тайм, он снимал. Со свистком арбитра, а может, даже и раньше, он уходил со стадиона, садился в машину и ехал прямо в фотолабораторию. Второй тайм бывал еще в самом разгаре, как Рубик уже сканировал первые кадры.
И пока его конкуренты болели за свою команду и ждали результата игры, он успевал начать процесс отсылки фотографий на Запад.
И тут мог сработать фактор непредсказуемости. Ведь на дворе были девяностые годы, широкополосной интернет-связи тогда еще не было и получить более или менее приличную скорость dial-up можно было только по правительственной «вертушке», и то не всегда. Случалось, что Рубик оставался в офисе на долгие ночные часы, дожидаясь, пока интернет не примет две-три фотографии, на которых футболисты били по мячу ногами или головой.
И вообще, в дни международных футбольных встреч наш офис напоминал штаб-квартиру политической партии в разгар голосования. Приходили иностранцы, неизвестно, каким образом вызнавшие наш адрес, постоянно звонил телефон, в самых неожиданных углах офиса гнездились журналисты, набиравшие на своих лаптопах отчеты о только что закончившемся футбольном матче…
Но международные матчи, особенно с участием лучших сборных мира, случались в Ереване не каждый день. Армянская футбольная жизнь, однако, кипела. И совершенно неожиданным свидетельством этого стал телефонный звонок, прозвучавший как-то утром - именно в то время, когда мы пили только что приготовленный кофе.
Ах, рубикин кофе…
Рубик приходил на работу часам к десяти и сразу отправлялся на кухню варить кофе. Делал он это артистически. Одетый в джинсы и фотографический жилет с массой карманов, Рубик, похожий на старого аптекаря, сосредоточенно, слегка ссутулившись, точно отмеривал ложечкой кофе и сахар, потом колдовал над джезве, терпеливо ждал, пока можно будет аккуратно помешать заваривающийся кофе. И, наконец, наступал момент, когда он бережно разливал по чашкам ароматный и чрезвычайно вкусный напиток.
Мы закуривали и болтали о всякой всячине, потому что философствовать с утра нам не хотелось. Философствование откладывалось до вечера, когда мы пили кофе с коньяком.
Так вот, только мы устроились, как зазвонил телефон.
- Марк, привет! Это Дима Мартиросян говорит. Помнишь, мы вместе работали когда-то?
Еще бы мне не помнить! Дима Мартиросян был талантливым системщиком, с которым мы работали в институте с длинным и малопонятным названием ЕрНИПИ АСУГ. Дима был красивым, статным, с вьющимися волосами и в стильных очках - мечта инженерствующих юных дев, обитавших в полуподвальных комнатах института. Улыбчивый и остроумный Дима был душой компании, лидером и заводилой. Мы виделись относительно недавно, и я знал, что он и в середине девяностых был таким же улыбчивым красавцем, как и десять лет назад.
- Я сейчас стал президентом футбольного клуба «Арарат», - сказал Дима. - Не хочешь написать статью о клубе?
Ух, ты!
Словосочетание «футбольный клуб «Арарат» для людей моего поколения обладает магической силой. Мы немедленно вспоминаем команду, которая была одной из сильнейших в СССР в первой половине семидесятых годов. В те годы вся республика болела футболом. А 1973 вообще вспоминается как год национального триумфа, потому что команда «Арарат» взяла дубль, выиграв и чемпионат, и кубок СССР.
В часы футбольных матчей город вымирал. Семьдесят тысяч счастливцев заполняли трибуны стадиона «Раздан», а остальные, замирая у телевизоров, следили за игрой, слушая комментарий Сурена Багдасаряна. Мы, школьники, сбегали с уроков, чтобы пойти на стадион…
И вот, оказывается, что Дима Мартиросян стал президентом того самого «Арарата» и приглашает меня написать о команде. Разве я мог не согласиться?
И в Лос-Анджелес полетел e-mail: есть возможность написать очерк об «Арарате». Обосновывал я важность написания именно этой статьи тем, что эта футбольная команда была в Советском Союзе одним из символов Армении. А сейчас, когда СССР больше нет, трудности, с которыми пришлось столкнуться клубу, можно считать символом постсоветских проблем страны.
«Добро» было получено, и я отправился… в институт «Армпромпроект», где клуб арендовал несколько комнат на втором этаже.
(В скобках замечу, что у меня масса воспоминаний, связанных с этим институтом. Его с 1955 до самой смерти в 1978 году возглавлял мой дед, и я даже как-то работал там в летние каникулы. Но оставим мои эмоции в скобках, потому что они не связаны с этим сюжетом, и вернемся к повествованию про «Арарат».)
В офисе клуба «Арарат» меня ждали Дима Мартиросян и главный тренер команды Аркадий Андреасян.
С Андреасяном я не был знаком, хотя знал почти всех игроков «Арарата» «разлива» 73 года. Всего пару лет назад мы регулярно, каждое воскресенье, играли в футбол на стадионе «Раздан». Я был левым крайним в команде депутатов Ереванского горсовета, а ветераны «Арарата» играли против нас почти в том же составе, что и двадцать лет назад. Не было среди них разве что Иштояна и Бондаренко, живших в Лос-Анджелесе, не играли с ними Хорен Оганесян, который был чуть моложе других и в команду пришел в 1974 году. Не приходил на стадион и Аркадий Андреасян.
Поговаривали о каких-то склоках, но мне это было неинтересно, и я пропускал эти разговоры мимо ушей.
Сейчас я сидел напротив Андреасяна.
Слегка погрузневший, загорелый бронзовым загаром человека, много времени проводящего на солнце, длинноволосый, - он смотрел на меня с подозрением. Когда я задавал ему вопрос, он, до того, как ответить, выдерживал паузу, видимо, взвешивая свои слова.
Из первого же нашего общения я вынес впечатление, что ему столько пришлось вынести от моих коллег, что сейчас, увидев очередного журналиста, он просто опасается, как бы ни сказать чего-то такого, что завтра может обернуться против него. Дима же пытался сгладить эту его шершавость, много говорил, рассказывал о клубе и его перспективах.
Так мы поговорили минут двадцать. Я понимал, что от меня ждут большой статьи, написанной с симпатией к «Арарату». И я с удовольствием написал бы ее. Но чтобы сделать это, я должен был понять, что такое футбольный клуб, чем и как он живет. А бесед с руководством для этого было явно недостаточно. И я выдвинул условие:
- Дима, Аркадий, я напишу статью. Но я не спортивный журналист. Это значит, что я не умею и не буду писать о замечательных спортивных достижениях. Мне интересно другое: как живет «Арарат», что значит понятие «профессиональный футболист» в армянских условиях, как тренируются спортсмены, и так далее. Но для того, чтобы это сделать, я должен неделю провести с командой. То есть приезжать на тренировки вместе с игроками, уезжать вместе с ними, смотреть, как они готовятся к матчу и, наконец, в день одного из матчей полностью быть с вами - в раздевалке, на скамейке запасных… Словом, все время.
Возникла пауза.
- Я должен подумать, - сказал Андреасян.
- Разумеется, - ответил я. - Я прекрасно понимаю, что это необычное предложение.
Назавтра мне позвонил Дима и сказал, что Андреасян согласен, и что в понедельник автобус команды «Арарат» отправится на тренировку от площади Республики. Встреча - в час дня.
* * *
… Прошли те времена, когда «Арарат» имел свою собственную тренировочную базу в Дзорахпюре, недалеко от Гарни. Там было все, что нужно: поле под открытым небом, поле под крышей, бассейн, тренажерные залы, комнаты для теоретических занятий…
Сейчас же красный «Икарус» отвез команду «Арарат» в Шенгавит, где на полях специализированной футбольной школы поочередно тренировались чуть ли не все ереванские команды высшей и первой лиг. По расписанию тренировка «Арарата» должна была начаться в два часа дня, а закончиться в четыре.
И ровно в два двадцать или двадцать пять молодых парней расслабленно вышли на поле. Андреасян заглянул в шпаргалку, приготовленную на этот день, и разделил игроков на три группы. Одни стали бегать, как говорят спортсмены, «наматывая круги» вокруг поля, другие перекидывались мячами, третьи делали упражнения для растяжки мышц ног...
Честно говоря, я ждал, что они будут делать что-то такое, что бы показало, что они крутые профи, специалисты спорта вообще и футбола в частности. Ну, например, что нападающие будут сбивать ударом мяча какой-нибудь фрукт с головы защитника - как стрелой сбивал яблоко Вильгельм Телль. Или забивать пенальти пяткой. Или, в крайнем случае, подтягиваться по триста раз.
Ничего такого не было. Когда игроки разогрели свои мускулы, их поставили в пары лицом друг к другу, выдали мячи, и они стали перекидываться этими мячами. Потом они еще поиграли в какую-то игру, потом разделились на команды и стали играть в футбол, но руками и без ворот. И в самом конце тренировки устроили почти настоящий матч. Почти, потому что играли минут 15-20.
А потом, ровно в четыре часа, все дружно ушли в раздевалку, так как поле нужно было уступить следующей команде. Быстренько приняли душ, оделись, сели в автобус - и разъехались по домам. Всего их «рабочий день» продлился около двух с половиной часов. Это вместе с душем и раздевалкой. Ну, добавим время поездки на автобуса, будет около трех.
Я шел в офис и думал: «И вот это у них называется тренировкой? И это они называют работой? И, работая каких-нибудь два-три часа в день, они хотят считаться профессионалами и играть наравне с европейскими командами?» Ситуация казалась нереальной, игрушечной, абсурдной. Приехали ребята на травку, побегали два часа в свое удовольствие, приняли душ и разъехались по домам. Вот тебе и профи…
На следующий день я стал присматриваться. Может, они действительно делают что-то такое, чего я не понимаю? Да, бегали они довольно интенсивно, и тренеры заставляли их попотеть. Это точно. Большинство футболистов делали упражнения честно, с полной отдачей. Но еще я заметил, как один из игроков явно сачкует - бегает с ленцой, если надо перебрасываться мячом, встает близко к своему визави, чтобы не утруждать себя, во время двусторонней игры, главным образом, стоит на месте... Сейчас я не помню, как его зовут. Помню лишь, что считался он звездой команды и одной из надежд армянского футбола.
Вечером я спросил о нем Андреасяна. И он рассказал мне, что никогда не делает замечаний - особенно «звездным» игрокам при всех. А этого он отдельно к себе вызовет. Мало того, что сачкует, он еще и вес лишний набрал.
Словом, так прошло пять дней, и наступила суббота - день, когда «Арарату» предстояло встретиться со своим давним соперником гюмрийским «Шираком». А матчи между этими командами всегда проходили особенно яростно. «Ширак», который в чемпионатах СССР играл в другой, низшей лиге, всегда особенно стремился обыграть «этих столичных зазнаек», а «Арарат» считал своим долгом «указать свое место этим выскочкам, которые думают, что хорошо играют в футбол».
В футболе такие игры называются дерби.
В субботу, я сел в автобус вместе со всей командой, и мы отправились на игру. У входа в раздевалку толпились журналисты. Там же был и патриарх армянской спортивной журналистики Сурен Багдасарян. Увидев, как я вместе с Андреасяном вхожу в святая святых - раздевалку команды - он остолбенело проводил меня глазами. Мне бы хотелось думать, что ему, много лет освещающему футбол, все равно не разрешалось входить в раздевалку до начала игры.
И я буквально кожей спины ощущал взгляды коллег, когда садился рядом с тренером на скамейку запасных «Арарата».
Игра была, как и ожидалось, боевой. Футболисты не щадили ни себя, ни соперников. И закончилась она вничью - «Ширак» открыл счет в первом тайме, «Арарат» сравнял во втором. «Звездный» игрок особенно не утруждал себя и на поле, отбегая от «своего» места максимум на пятнадцать-двадцать шагов, а затем возвращаясь назад с видом и, видимо, чувством выполненного долга. Его заменили во втором тайме. С поля он уходил обиженным, с чувством оскорбленной невинности.
После игры в раздевалке врач обрабатывал раны. У одного было поцарапано бедро - до самого колена. У другого обе коленки были в крови. У третьего оказалась рассечена бровь, четвертому нужно было массировать сведенные мышцы ноги… Эти ребята сражались на поле, не жалея ни себя, ни соперников. Да и на тренировках, в общем, тоже - не считая того «звездного» игрока.
Эти ребята не щадили во время игры живота своего. Казалось, что они делали все, что нужно. Но классного футбола я не видел. Да, наверно, и не мог увидеть, в ситуации, когда футболисты отдавали своей профессии по два-три часа в день, и при этом чувствовали себя лучшими из лучших в стране - эдакие прима-балерины.
В то время, когда Андреасян сам играл в футбол, десять-двенадцать часов в день с командой считались нормой. Две-три тренировки в день, плюс работа в тренажерных залах, плюс занятия по тактике… И это давало результат. Собственно, и два часа тренировок в день тоже давали свои плоды -- соответствующие объему работы. Мораль тут простая: надо много работать, если хочешь получить действительно хороший результат.
Я написал большой очерк - о команде, об Андреасяне, об армянском футболе середины девяностых.
В AIM-е он не был опубликован. Редактор сказала, что не может править эту мою статью, так как не разбирается в терминологии «соккера». Разозлившись, я забрал ее и отдал в государственную газету «Հայաստանի Հանրապետություն» (то есть «Республика Армения») на армянском языке. И она имела успех. Мне говорили о ней спустя несколько лет. Не зря, значит, я провел неделю с футбольной командой…