Ольхон. Часть 5: север острова, середина Байкала
Крупнейший остров Байкала и вообще всех российских пресных вод вытянут на изрядные 73 километра. Показанный в прошлой части посёлок Хужир у берега Малого моря делит его на две части: с юга - пыльные низменные пустоши, за Ольхонскими воротами переходящие в материковую Тажеранскую степь, а с севера - настоящие горы (до 1274м), покрытые сочными лугами и мезозойскими лесами склоны которых обрываются в Байкал отвесными скалами. Через Южный Ольхон, однако, проходит оживлённая дорога, а на Северном Ольхоне всё население - три десятка человек в нескольких деревеньках. Самый простой способ увидеть здешние красоты - экскурсионные "буханки", обильно отправляющиеся из Хужира по утрам. Ближнюю к Хужиру часть экскурсии - Харанцы, Песчанку и окрестные леса, - я показывал в позапрошлой части, а теперь расскажу о самом севере Ольхона, где острые мысы вонзаются в самое сердце Байкала.
Скажу прямо - я терпеть не могу коммерческие экскурсии, так как своим ходом почти всегда могу увидеть больше, а заплатить меньше. Но из любого правила есть исключения, и почему бы не воспользоваться экскурсией, если вдруг она оказывается самым экономичным вариантом по сумме денег, времени и сил? Здесь - именно такой случай... От Хужира до мыса Хобой 45 километров, большей частью вдоль накатанных теми же экскурсиями грунтовок. За каждую палатко-ночь надо выложить по 100 рублей Прибайкальскому национальному парку, егери которого - бдят! То есть всё это превращается в поход на 5-7 дней, где за одну бюрократию придётся отдать не менее 650-850 рублей (ещё 150 - разовый пропуск), а в походе ведь и что-то кушать надо... Не слишком перспективным выглядит и автостоп (на который всё равно придётся обзавестись пропусками) - как уже говорилось, живёт на Северном Ольхоне дай бог полсотни человек, которым нет резона ездить дальше своих деревенек. Можно, конечно, понадеяться на автотуристов-одиночек, но приехать в высокий сезон - это самый простой и надёжный способ разочароваться Ольхоном, а в межсезонье такие туристы бывают здесь не каждый день. Добавьте сюда ещё и то, что маршрут экскурсии минует несколько участков сурового бездорожья с глубокими колеями между сосновых корней, где пройдёт далеко не любая машина - Ольхон вовсе не спроста сделался "царством буханок"! Экскурсии из Хужира на этих "буханках" с дюжими бурятами за рулём поставлены на поток, у них стандартные маршруты и стандартная, год от года растущая цена, осенью 2020-го составлявшая 1500 рублей с человека. И в августе дощатые парковки у мысов напоминают лотки булочной...
2. фото Георгия Красникова (griphon), отсюда.
...не говоря уж о том, что и пейзаж в это время испорчен то смогом лесных пожаров, то знойной дымкой на воде. В общем, ездить на Северный Ольхон я советую только в межсезонье, когда туристов на острове почти нет, воздух принимает хрустальную прозрачность, а золотые травы и лиственницы да синева моря, неба и гор слагают совершенно рериховские пейзажи.
3.
"Буханку" я нашёл через турбазу и там же оплатил. Всего в то октябрьское утро из Хужира на север ушло пять машин - три "буханки" и высокая "газель", все с неполной загрузкой (видимо, водители договариваются распределять пассажиров поравну), а также легковушка, причём даже не джип. Распределиться по маршруту они сумели так, чтобы не слагать караван, а пересекаться на основных достопримечательностях лишь по прибытии. Компания в салоне подобралась приятная своей нейтральностью и интровертивностью - никто никому не мешал, не шумел зазря и не запомнился друг другу, все ехали молча любоваться красотой. Выделялись на общем фоне лишь мы с пернатой Олей и одинокий мужик в чёрных очках в компании шикарного кобеля немецкой овчарки.
4.
Экскурсия должна была стартовать в 9, но какие-то накладки с пропуском нацпарка (включённого в стоимость) задержали нас минут на 40. Вот остались позади первые пункты, знакомые по позапрошлой части - Харанцы без ярких особенностей, но с яркими видами и Песчанка с руинами сталинского лагеря среди сыпучих дюн. За Песчанкой наступила полоса лесов, которые я уже не раз называл "мезозойскими" - голосеменные и почти лишенные травы, они растут прямо из песка и ковра своей опавшей хвои, словно эволюция ещё не создала траву. В лесах и самые тяжёлые дороги, которые может и можно одолеть на пузотёрке, но только умеючи. Потом и леса расступаются, сменяясь лугами, где нацпарку назло пасутся кони и народ косит траву. По краям луга отвесно обрываются в Малое море:
5.
На карте Священный остров напоминает мне толстую гусеницу бражника с жвалами мысов у Ольхонских ворот и характерным хвостом-рогом. Рог этот вдаётся буквально в середину Байкала, и главная цель хужирских экскурсий - треугольник мысов у острия.
6.
Со стороны Малого моря, третьим пунктом экскурсии и первым пунктом этого поста встречает мыс Саган-Хушун:
7.
Сложенный мрамором, в переводе с бурятского это попросту Белый мыс:
8.
А в обиходе - Три Богатыря или Три Брата:
9.
Поправочка - Три Брата и Сестра: мыс состоит из двух мощных скал, разделённых ложбиной.
10.
Адын очень грустный лэгэнда гласит, что все четверо были детьми шамана, и девушка влюбилась в простого рыбака, может даже чужестранца, а сыновья, обернувшись орлами, помчались в погоню за ней. Но встретившись на высоком берегу, молодёжь сошлась на том, что батя вкрай уже охренел, а девушка пускай бежит, к кому бежала. Батя, однако, всё слышал и за это превратил непутёвых потомков в белые камни.
11.
По ложбине можно спуститься - час стоянки на мысу это позволяет, но так сделать догадались только мы одни.
12.
Только отсюда видно, как мыс уходит в прозрачную воду Байкала. Внизу там вроде бы есть грот, где зимой намерзают гирлянды сосулек, да и если верить чужим фото, лучшие виды Белого мыса открываются именно со льда.
13.
Летом же отдельно впечатляет сочетание белых камней с буйной зеленью:
14.
Будь то сосны на обрывах или целые подушки мха:
15.
Но - пора двигаться дальше, за следующий мыс Хара-Ундэр:
16.
Из-за которого выглядывает мыс Хобой, в переводе с бурятского Клык, северная оконечность Ольхона. На кадре выше, приглядевшись, можно различить хребты с двух сторон и уходящую на север перспективу Большого Байкала. Слева - ставший за прошлые посты привычным задним планом Приморский хребет (1728м), справа - полуостров Святой Нос (сам высотой до 1878м) и за ним Баргузинский хребет (2841м) на восточном берегу Байкала. До них около 100 километров, а вот до Хобоя - лишь 4,5 километра:
17.
Приморский хребет относительно Байкала примерно вдвое ниже Баргузинского, но расстояние как бы уравнивает их. Здесь, перпендикулярно нашему взгляду, лежит широчайшее место Славного моря - порядка 90 километров от Онгурёна слева до Баргузинского залива справа. Интересно, при этом, что глубина тут не так-то велика - Ольхон продолжает подводный Академический хребет, до недавнего по геологическим меркам времени (8-9 миллионов лет) вместе с островом и Святым носом слагавший северный берег Байкала. Вот только Байкал - он ведь даже не море, а зарождающийся меж тектонических плит океан, и за эти миллионы лет разросся вдвое. На другом своём конце Академический хребет выглядывает из воды Ушканьими островами, представляющий собой Нерпичий Город - теоретически, они даже виднеются в дымке. Ну а Хобой больше всего впечатляет тем, что находится буквально в середине Байкала, и лишь хрустальными осенними днями это можно оценить во всей красе:
18.
К тому же - без столпотворения: по тропам между лиственниц и деревянному настилу над обрывами, как рассказывал нам водитель, в августе приходится идти в плотной толпе.
19.
Здешний очэнь грустный лэгэнда повествует о некой молодой бурятке, жене воина, которому тенгрии (небесные боги) за особые заслуги даровали роскошный дворец. В камень она обращена была не за неверность, как напрашивается логически, а за зависть, ну а подтекст этой легенды в том, что с некоторых точек на воде Хобой напоминает силуэт лежащей женщины. Сверху, впрочем, об этом догадаться трудно:
20.
Хобойский Клык же вблизи оказывается скорее гигантским резцом:
21.
Обратите внимание на тень - в окрестных скалах множество сквозных отверстий. Самое крупное из них если не называется Дверью в Байкал, то дарю этот оборот местным гидам, только с условием самостоятельно придумать ишо адын очэн грустный лэгэнда:
22.
Впечатляет и вид с Хобоя в обратную сторону, на расходящийся двумя берегами Ольхон. Справа, за Дверью в Байкал на кадре выше - знакомый нам Хара-Ундэр, скрывающий Саган-Хушун, а слева виден Шунтэ-Левый, до которого всего 2,5 километра. Впрочем, о том, что это один из красивейших ольхонских мысов, издали и не догадаться:
23.
Больше впечатляют скалистые обрывы над короткой байкальской волной:
24.
Какой они высоты? Может 100 метров, может все 200... Эти скалы тоже впечатляюще смотрятся со льда, а сам Хобой известен своим многократным эхо.
25.
Над мысом - одинокий сэргэ (ритуальная коновязь). Ещё несколько коряг с хадаками (цветными лентами) видны на опушках лиственничного леса у основания мыса.
26а.
За лесом - беседки и туалет типа "сортир", коими инфраструктура на всём маршруте и исчерпывается. В беседках водитель, он же гид, оказался ещё и поваром, быстренько соорудив нам на горелке уху из консервов. Конечно пояснив, что иногда туристам везёт больше и в Песчанке его ждёт знакомый браконьер с омулями.
26.
После обеда мы погрузились в "буханку", и даже по волнистым грунтовкам Ольхона доехали к следующей цели буквально за несколько минут. Треугольник Ольхонского Рога замыкает мыс Шунтэ-Левый:
27.
Шунтэ в переводе с бурятского - Лиственничный, ну а левый - слово вполне себе русское. Адын очэн грустний лэгэнда к этому мысу вроде бы не прилагается, но гиды упорно говорят, что именно здесь находится граница Малого моря с Большим Байкалом. По карте это кажется довольно странным - входом в пролив чётко видится прямая, соединяющая Хобой с мысом Арап под Приморским хребтом. Может, это стоит понимать как границу Северной и Южной котловин Байкала, разделённых Академическим хребтом? Шунтэ вдаётся в Большой Байкал на фоне провала Баргузинской долины, до устья которой порядка 80 километров. Баргузинский хребет слева и невысокие (до 1300м) хребты справа кажутся отсюда одинаковыми, а стало быть первый существенно дальше. До ближайшей точки на бурятском берегу от Шунтэ-Левого порядка 50 километров, и где-то в правой части кадра скрывается самое глубокое место Байкала (1648м) и вообще всех пресных вод Земли.
28.
Славу и мистику Шунтэ-Левого же определила необычная форма, за которую его прозвали в обиходе мыс Любви. От основания, как на кадре выше, он напоминает женщину с разведёнными и согнутыми в коленях ногами. Для предков, более строгих в любовных вопросах, это была однозначная поза роженицы, а потому совсем немудрено, что на бурхане у основания мыса помимо хадаков, монет и конфет лежат ещё и детские игрушки.
29.
Бурятки приезжают сюда попросить у богов дитя, и раздвоенность мыса тут более чем кстати:
30.
На Шунтэ-Левый-Левый с его характерной ложбинкой идут те, кто мечтают о дочери:
31.
На Шунтэ-Левый-Правый - о сыне:
32.
А между мысов, глянув вниз, видишь каменного ребёнка, выходящего из утробы Матери-Земли:
33.
И уж не знаю, в мягком вечернем свете и усталости тут было дело или в общей ауре священных скал над вечным покоем, но Шунтэ-Левый как-то особенно располагал к неспешному созерцанию:
34.
Хрустальный день сменялся огненным закатом:
34а.
Вид в сторону Хобоя, клык которого отсюда скрыт за обрыв:
35.
С другой стороны перспективу замыкает мощный, но невзрачный мыс Шунтэ-Правый в ближайшей к бурятскому берегу (40км) точке Ольхона. Над мысом и высшая точка острова, пологая гора Ижимей, у русских просто Жима, в которой 1274м над океанами и 818м над Байкалом. В отличие от Тан-Хана в Тажеранской степи, на Ижимей нет тропы, а в бурятских легендах заблудившимся среди лиственниц путникам помогал спуститься местный дух - добрый старичок-боровичок.
36.
До Ижимея, однако, есть ещё не столь высокая гора Толгай (669м), на склоне которой находится следующий, последний в официальной программе, пункт экскурсии. По пути на Толгай - вид сквозь Ольхон, заметно наклонённый от Большого Байкала к Малому:
37.
Где-то здесь - самое дальнее ольхонское селение, по сути дела одинокий хутор Усык с тремя постоянными жителями, пожилой бурятской семьёй. Чуть ближе - заброшенная ферма:
38.
От которой дорога поднимается по склону на самый гребень, другой стороной отвесно падающий в Байкал. На гребне же с 2018 года стоит весьма удивительное Нечто:
39.
Это "Хранитель Байкала", которого изваял Даши Намдаков - один из самых нетривиальных художников современной России, и уж точно - лучший мастер среди ныне живущих бурят. Он родился в 1967 году на глухом хуторе в Забайкалье, в совершенно степной по духу и мышлению семье, разве что из войлочной юрты перебравшейся в избушку. Восьмой ребёнок своих родителей, до семи лет Дашинима Бальжимаевич не владел русским языком и не слышал ни о коммунизме, ни о христианстве. Мальчик жил в пронизанном духами, эжинами, онгонами и хатами мире под Вечным Синем Небом... а потом уехал в интернат, где взрослые весь этот мир ему объявили плодом больного воображения. За годы в интернате тоска и неприятие себя начали разрушать здоровье мальчика, и ни лекарства, ни хирургические операции не могли ему помочь. В итоге Даши исцелила шаманка, а заодно пояснила юноше, что такие болезни приходят от разрыва связей с природой и бегства от своего предназначения. Которое долго искать не пришлось: Намдаковы принадлежали к давнему роду дарханов, а как мне сказал другой Даши, настоящий бурятский шаман - небо кузнецов ещё выше шаманского неба. Намдаков пошёл в подмастерье к скульптору Геннадию Васильеву в Улан-Удэ, а в 1992 открыл собственную ювелирную мастерскую. Там он каждый месяц две недели мастерил украшения на продажу, а следующие две недели - скульптуры для души. В 2000 году первая авторская выставка в Иркутске сделала Даши Намдакова знаменитым на всю страну скульптором. Конечно же, ваял он в первую очередь весь тот шаманский мир, в котором жил до злополучного интерната, и среди его творений - даже памятники в Кызыле, Казани и далее везде вплоть до Лондона. Ну а устав от пустых разговоров о спасении Байкала, Дашинима Бальжимаевич подарил Священному морю Хранителя, который и было решено отправить на Ольхон.
40.
Островитяне, правда, высокого искусства не оценили. Почему - толком никто объяснить не может, разве что некоторые высказались, что "сухое дерево - не к добру". Иные озаботились судьбой всех этих эндемиков, под предлогом защиты которых Прибайкальский национальный парк отбирает у них дома. Я бы сказал, дело лишь в том, что остров маленький, жизнь на нём скучная, туристический сезон короткий, а в межсезонье вдруг нашёлся такой прекрасный повод чем-то заняться - например, собраться попротестовать. Шаманы ещё в 2017 году спросили у духов разрешение установить скульптуру, и духи дали им добро. Общественность оказалась менее сговорчивая - место для Хранителя искали целый год, и не дали поставить его ни в Хужире, ни на Хобое, ни даже в Узурах, так что Даши Намдаков чуть было не поддался уговорам верховного российского ламы Дамбы Аюшеева поставить изваяние на бурятском берегу. Но в итоге у ольхонских "буханочников" появился новый пункт маршрута, хотя и не забывают они напомнить своим экскурсантам, что вообще-то на Ольхоне этого Хранителя не любят:
41.
Тем более что на острове уже есть Страж Ольхона - вполне настоящая лиственница на Улан-Хушинском заливе между Харанцами и Песчанкой. Да какая! Те времена, когда точно понять возраст дерева можно было только срубив его, давно уже в прошлом - современная техника позволяет брать керны древесины без вреда для растения. Когда-то я показывал платан Тнджре в Нагорном Карабахе - старейшее дерево бывшего СССР, заставшее ещё Рождество Христово. Ну а Страж Ольхона, согласно исследованиям 2018 года - старейшее дерево России, проросшее из своего зёрнышка в 1243 году, когда над степью ещё не осела пыль от коней Чингисхана. Туристов к нему, увы, больше не возят, так как их обилие древней лиственнице на пользу не пошло, и даже местоположение Стража Ольхона туристический официоз старается не разглашать. Ну а Хранитель Байкала - отчасти, его замена:
42.
Издали кажется, что это правда древесная кора:
43.
Но тем удивительнее, постучав по дереву, услышать звон - каждый сучок, каждую трещинку Даши Намдаков выполнил из бронзы!
43а.
Бронза куда долговечнее - по словам скульптора, если его творение не уничтожат целенаправленно, оно простоит тысячи лет. В огромное дупло можно безопасно забираться, не боясь ничего повредить
44.
Там внутри висит колокол, но раньше колокола Хранитель Байкала оглашается звоном мобильных уведомлений. Даже просто телефонной связи на Ольхонском Роге по идее нет, вот только Бронзовое древо представляет собой самую что ни на есть антенну, внутри которой сеть ловится так, что уведомления всех соцсетей приходят за секунды.
45.
А ещё можно вспомнить о том, что во дворце Чингисхана "росло" серебряное древо с золотыми листьями, о котором, конечно же, Дашинима Бальжимаевич не мог не знать. Могилой Чингисхана местные буряты считают запретный Рытый мыс за Онгурёном, буряты с того берега - Баргузинскую долину, а Валентин Распутин так и вовсе говорил, что если бы он искал место для покоя Потрясатель Вселенной, то избрал бы мыс Саган-Хушун. Все эти места видны отсюда...
45а.
Взгляд назад, на Шунтэ-Левый мыс и торчащий из-за края плато клык Хобоя:
46.
Здесь мы провели ещё около часа - из-за утреннего опоздания приезжая последними, мы стабильно оказывались над красотами Байкала одни, а это искушало задержаться ещё дольше.
47.
Совсем уж напоследок мы заехали в деревеньку Узуры на берегу Большого Байкала - как я понял, в маршруты экскурсий она не входит, но у нашего водителя было тут какое-то дело на полчаса, и мы, конечно же, только обрадовались такому "комплименту от заведения". Узуры с 9 постоянными жителями - единственная ольхонская деревня на Большом Байкале, у залива Хага-Яман, куда зимой приводит неофициальная, но вполне реальная ледовая дорога из Усть-Баргузина. И сэргэ во благо тенгриев...
48.
...тут соседствует с заведением для научного познания Вечного Синего Неба - Байкальской магнитотеллурической обсерваторией "Узур". В обиходе её называют Метеостанцией, но на самом деле это один из многочисленных объектов Иркутского института солнечно-земной физики, как например Байкальская астрофизическая обсерватория над Листвянкой или Радиоастрофизическая обсерватория в тункинских Бадарах. Изучают здесь магнитное поле Земли, и как я понимаю, солнечные батареи и ветряк обеспечивают обсерваторию энергией, а основным её инструментом является вон то кольцо вокруг белой будки на опушке:
49.
Сами Узуры красиво стоят в глубокой низине между горами Раба (762м)...
50.
И Толгай, который мы и обогнули, спустившись от "Хранителя Байкала". У линии мощного, как в настоящем море, прибоя - руины причалов да обломки одинокого подъездка, ольхонской промысловой лодки 1930-80-х годов. Мне вспомнился финал антиядерной повести "Вошедшие в Ковчег" японского писателя Кобо Абэ: "На грузовике с надписью «Живая рыба» развевался флажок. На нем слова: «Жизнь рыб важнее жизни людей». Другой грузовик ждал зеленого света. На борту написано: «Меня уже не будет, но вишня расцветет, и расцветет любовь»." Тень Рабы медленно ползла вверх по склону Толгая, а мы здесь, на последнем берегу, гуляли вдоль линии волн...
51.
Впрочем, конец экскурсии с глухарём на дороге, фиолетовым песком и заходящим солнцем у Малого моря я показывал уже в позапрошлой части. На этом можно закончить рассказ о достопримечательностях Ольхона - теоретически, ещё на острове есть бурятская деревенька Ялга ближе к Ольхонским воротам, от которой двумя разными просёлками можно дойти к солёному пузырящемуся озеру Шара-Нур или живописной пади Идиба на Большом Байкале, но я вряд ли туда соберусь. Более вероятно - увидеть все сегодняшние достопримечательности покрытыми льдом и со льда: не поехав на Байкал в феврале-марте 2021 года из-за аномально снежной зимы, я всё же надеюсь это сделать в 2022-м, пока не вернулись китайцы. Однако помимо достопримечательностей Священный остров славен и событиями, самым удивительным из которых является тайлган - шаманский молебен 13 богам Севера. Ради него я и поехал на Ольхон снова в дымном августе 2021 года - и об этом расскажу в следующей части.
ПРИБАЙКАЛЬЕ (2020-2021)
Обзор поездки и оглавление (2020)
Обзор поездки и оглавление (2021)
Большой Иркутск - будет позже.
Ангара
По Ангаре. Братск - Балаганск.
По Ангаре. Иркутск - Балаганск.
Иркутская ГЭС и окрестности (остатки КБЖД в городе).
По Ангаре. Иркутск - Листвянка - Большие Коты.
Кругобайкальская железная дорога
КБЖД. Порт-Байкал - Берёзовая бухта.
КБЖД. Шумиха - Киркирей.
КБЖД. Киркирей - Шаражалгай.
КБЖД. Шаражалгай - Ангасолка.
Перевальная ветка и Олхинские скальники.
Култук и окрестности.
Слюдянка и Байкальск.
Выдрино, Танхой, Бабушкин. Магистральная часть КБЖД.
Тункинская долина
Зун-Мурино, Жемчуг, Тунка и Аршан.
Окрестности Аршана.
Кырен и Нилова Пустынь.
Окинский район
Окинский тракт
Орлик.
Окрестности Орлик.
Хойто-Гол и дорога вдоль Сенцы.
Перевал Черби.
Долина вулканов.
Ольхон и Приольхонье
Усть-Ордынский Бурятский округ.
Тажеранская степь.
Ольхонские ворота.
Вдоль Малого моря.
Хужир - столица Ольхона.
Северный Ольхон.
Тайлган бурятских шаманов.