Качуг. Где Лена была Леночкой
Качуг - районный ПГТ (6,5 тыс. жителей) в 260 километрах от Иркутска, старинному тракту из которого через этнографичный Баяндай была посвящена прошлая часть. Нынешний Качуг выглядит колоритным и крепким сибирским селом без выдающихся достопримечательностей, однако в истории Сибири он занимает особое место: хотя Лена здесь больше похожа на Леночку, на протяжении сотен навигаций именно из Качуга начиналось судоходство вниз по великой реке.
На въездном знаке Качуга с вводного кадра - в общем-то, его исчерпывающий исторический обзор. По меркам Верхоленья, которое русские начали заселять уже в 1640-е годы, основанный в 1686 году Качуг скорее молод, чем стар. На берегах Лены он даже не самый верхний: примерно в 30 километрах восточнее на правом берегу реки стоит крепкий куст деревень вокруг села Бирюлька, совершенно важскую по своей архитектуре деревянную церковь в котором я показывал (увы, лишь на архивном фото) в конце прошлой части. Первой по течению Лены можно считать входящую в этот куст деревню Малая Тарель. Однако к дате на въездном знаке прилагается герб, на котором изображён паузок - такой же символ ленского судоходства, как у варягов драккар, а у эллинов трирема. Именно Качуг оказался идеальным местом, чтобы год за годом строить тут одноразовый флот, накапливать его в защищённом от ледоходов месте и отправлять вниз по течению во время короткого половодья. Издали Качуг выглядит горой домов, похожей на правильную полусферу, но то - лишь половина Качуга: у посёлка Лена распадается на два рукава, между которыми на 3 километра в длину и на 1,5 километра в ширину раскинулся совершенно плоский остров. Как я понимаю, на нём и рубились суда, а затем их просто подхватывал паводок и уносил со всем добром иркутских купцов и самими купцами в Киренск, Олёкминск, Якутск, а то и в Жиганск и Булун за полярным кругом...
2.
Первыми судами Лены были эвенкийские лодки, вторыми - струги казаков Пантелеймона Пянды и Василия Бугра, проникавших сюда в 1620-30-х годах ниже по течению из Илима и Нижней Тунгуски. Уже в 1640-х годах, однако, на Лене появились остроги и купеческие города, в том числе воеводский Якутск, из которого Россия покоряла Дальний Восток от Чукотки до Приамурья. Как забираться в изолированный бассейн Лены - волоками через Илимск и Усть-Кут или сухопутными трактами из Балаганска и Иркутска, - история тогда ещё не показала, но организация судоходства на огромной реке уже выглядела необходимостью. Ниже Якутска с ней справлялись поморские кочи, фактически бывшие судами класса "река - море". В Верхоленье же царь переселял не только пашенных крестьян из северных губерний, чтобы те заготовляли хлеб для новых воеводств, но и волжских плотников, мастеривших здесь привычные им барки и расшивы. Именно с волжских судов начиналась и русская деревянная резьба, так что видимо рукой волгаря сделана вот эта очаровательна русалка из музея в Олёкминске:
3.
Однако волжские суда для ленского судоходства были слишком дОроги и недостаточно прочны, и практически без изменений тут прижились разве что шитики - длинные ладьи с крытой палубой:
4а.
Волжская барка же эволюционировала в два типа ленских судов - карбаз и паузок:
4б.
Пятиугольные, низкобортные, очень широкие, сбитые словно нарочито грубо, на без малого три века они стали главным транспортом Лены. Карбаз (пишется именно так, ибо к поморским лодкам-карбасам никакого отношения не имеет!) представлял собой по сути обычную баржу:
4в.
Паузок же, запечатлённый на гербе Качуга, отличался от карбаза в первую очередь крытой палубой, заодно удваивавшей полезную поверхность:
5а. фото из музея в Олёкминске.
Сами паузки делились на 4 типа: проходные (для перевозки товаров в ящиках, мешках и бочках), хлебные (у него под крышей были два сусека, засыпавшихся сверху зерном или мукой), кладовые и торговые - последние два типа работали как правило в связке и представляли собой самые что ни на есть плавмагазины с прилавками, каютами счетоводов и вынесенными на отдельное судно складами.
5б. фото из музея в Олёкминске.
Ну а в совокупности срубленная между навигаций флотилия превращалась в Ленскую сплавную ярмарку, которая с половодьем покидала Качуг и медленно шла вниз по Лене в Якутск, надолго останавливаясь в купеческих городках вроде Киренска или Олёкминска. Карбаза и паузки двигались одним караваном, порой сцепленные крытыми переходами над водой, и лес треугольных мачт привлекал взгляд издали. В Якутске большинство судов заканчивали путь, и лишь часть из них, этакий "северный завоз" царской эпохи, спускались до Жиганска и Булуна:
5в.
Карбаза и большая часть паузков были одноразовыми - как и на Волге, на Лене верховья куда богаче лесом, чем низовья, и сплавившись к конечному пункту, суда разбирались на стройматериал и дрова. Единственным исключением были торговые паузки - во-первых, они сами по себе более сложные и дорогие в строительстве, а во-вторых, иркутские купцы ехали на Лену не только продавать, но и покупать. Рыба и меха с низовий, конечно, имели многократно меньший объём, чем зерно, овощи, промтовары верховий, и всё же транспортировка против течения выходила куда более сложной задачей, чем сплав. Для этого паузкам и нужны были мачты - по северному ветру они шли под парусом. Вдоль низких берегов с мелководьями их тянули бурлаки, труд которых на Лене был куда тяжелее, чем на реках Европейской части - бечевников (оборудованных бурлацких троп) здесь никто не прокладывал. Зато работу бурлака упрощали треугольные мачты - через них, с выходами на нос и корму, 70-метровая бечева была пропущена так, что рабочие могли идти по берегу буквально на одной линии с судном. Чаще же единственным способом буксировки был завоз: к каждому паузку прилагался каюк, мелкая быстрая лодка, и вот на ней бурлаки забрасывали вперёд по течению якорь, а затем подтягивали судно к нему. Якоря на Лене использовались простейшие - тяжёлые камни, обвязанные верёвкой: своего производства металлических якорей на Лене не было, а доставить такой якорь сушей выходило дороже, чем построить само судно. Ну а в итоге против течения паузки двигались в лучшем случае со скоростью пешехода:
5г.
И в общем ленское судоходство, об истории которого есть отличная, но ГИГАНТСКАЯ статья, крепко засиделось во временах Садко, и лишь золотая лихорадка Олёкмы и Витима вывела его из Средневековья (см. здесь). В 1861 году, после трёх лет изготовления на бельгийском заводе Джона Коккериля, доставки по частям на подводах через всю Сибири и сборки в соседнем Верхоленске, на волны сибирской реки вышел первый пароход "Святой Тихона Задонский" байкальского судовладельца Ивана Хаминова. В 1863 году с той же верфи Коккериля был доставлен пароход "Первенец" Александра Трапезникова, иркутского купца, основным бизнесом которого были уже непосредственно Ленские прииски. Эпоха пароходов пришла на Лену поздно, однако - стремительно, а в облике их было что-то неуловимое от тех же от паузков:
5.
Что же до Качуга, то его расцвет пришёлся на вторую половину 18 века: в 1738-72 годах по случаю Великой Северной экспедиции Витуса Беринга, был обустроен Якутский тракт длиной 2788 вёрст, короткая сухопутная часть которого вела из Иркутска сюда. Соперником ему стал Шелашниковский тракт, путниками найденный ещё в начале 19 века, а официально обустроенный, судя по своему названию, примерно в 1864-80 годах, когда в Иркутске управлял губернатор Константин Шелашников. В разных местах этот тракт называли также Балаганским или Тыреть-Жигаловским: началом его считался либо уездный Балаганск на Ангаре, либо станция Тыреть на Транссибе близ Заларей, а в наши дни - и вовсе Усть-Уда. Как бы то ни было, со стороны Москвы Шелашниковский тракт начинался за пару сотен километров до Иркутска, а сам выходил на треть короче Качугского тракта: менее 200 километров почти по прямой от Ангары до Лены. Концом тракта же в любом варианте выходило Жигалово - ныне ещё один ПГТ (4,9 тыс. жителей) в 130 километрах севернее Качуга, с 19 века бывшее его более успешным конкурентом. На сотню лет Жигалово стало главным портом ленских пароходов, но самыми многочисленными их пассажирами были рабочие, ехавшие на Бодайбо, а важнейшим грузом - оборудование для золотых приисков. Качуг, как и прежде, остался портом иркутских купцов и базой северного завоза - последний караван карбазов ушёл отсюда в 1955 году, а вот такие вот суда их обгоняли:
6.
Левобережный Качуг, прежде деревня Куржумова за двумя руслами Лены и островом, разросся вокруг Качугской судоверфи "Дальстрой" - она была основана в 1933 году, а уже в 1935 году принесла селу Качуг статус посёлка городского типа. Полвека она строила суда всех речных типов от танкеров до пассажирских теплоходов, и в том числе землечерпалки - большинство "изделий" могли покинуть Качуг не просто в половодье, а лишь после работ по углублению дна. Тоннаж судов неуклонно рос, и уже в 1950-х годах главный ленский порт сместился ещё ниже - в Осетрово (Усть-Кут), ставшее крупнейшим речным портом всего Союза. Большую часть своей истории Качугская судоверфь существовала просто по инерции, которую и погасил приход капитализма: производство мебели тут осваивать начали ещё в Перестройку, а окончательно и бесповоротно верфь умерла уже в начале 1990-х. Её площадка за островом густо заросла лесом, среди которого, как храмы в дебрях Камбоджи, стоят уцелевшие цеха середины ХХ века:
7.
Поодаль дымит новое главное предприятие Качуга - там китайцы делают "евродрова" из прессованных опилок:
8.
Левобережный район я видел лишь из окон попутных машин. Центр Качуга - на правом берегу, и нашим пристанищем тут стала гостиница с карикатурно-громким, как и полагается в глуши, названием "ИМПЕРИЯ". По сути даже не гостиница, а раскинувшийся на пол-квартала постоялый двор с номерами, кафе, автосервисом, баней и детской площадкой. Ещё один живой преемник почтовых станций Якутского тракта:
9.
Гостиница выходит на транзитную Красноармейскую улицу, по которой пара кварталов вверх до местной площади Ленина. На ней есть Дом культуры имени Светланы Рычковой, о которой я смог нагуглить лишь то, что лет 15 назад она была его директором:
10.
Да куда больше похожее на типовой сталинский ДК здание, на викимапии отмеченное как ДЮСШ, а фактически занятое районной библиотекой:
11.
С его крыльца нас пригласили внутрь, и я не стал отказываться:
12.
В фойе - фотографии и целый цикл цитат модных современных авторов о Сибири:
12а.
По сути дела ДК в Качуге отвечает за "динамическую" культуру (песни, танцы, ремёсла и т.д.), а библиотека - за стационарную: помимо собственно книгохранилища здесь находятся сувенирная лавка, туринфоцентр, где можно заказать экскурсию на Шишкинские писаницы (за смешные 500 рублей с человека вместе с дорогой... но минимум за несколько дней - единственная машина библиотеки не стоит без дела)... а в первую очередь - музей, обустроенный в 2016 году в бывшем спортзале:
13.
Его экспозицию я бы описал как "всего понемногу" - квартира времён расцвета Качугской судоверфи:
14.
Старожильческая изба:
15.
Дополненная предметами сельского быта:
16.
И даже небольшая экспозиция, посвящённая местным эвенкам - в районе с 17 тысячами жителей их осталось две-три сотни человек в селениях Тырка, Чинонга и Вершина Тутуры, которая была основана в 1934 году как культбаза.. Впрочем, с внешним миром этот угол в 60км от Качуга связывает только зимник, и судя по вот этой статье 2006 года, по крайней мере 15 лет назад эта община, в отличие от подавляющего большинства эвенков, ещё не утратила себя окончательно. Эвенки Верхоленья живут таёжной охотой и заготовкой мехов, а старики в позапрошлом десятилетии даже помнили родной язык и ругали школьную учительницу за то, что детям преподают совсем уж мёртвый литературный эвенкийский вместо здешнего диалекта, из которого отдельные слова (например, названия охотничьих предметов) оставались тогда в обиходе.
17.
Помимо эвенков, тут есть и буряты - как привычные в Прибайкалье эхириты, так и хоринцы, ныне составляющие основу забайкальских бурят. Ведь ещё в Средние века хоринцев выжили из Прибайкалья булагаты (ныне два этих племени составляют примерно по 1/3 от всех бурят), и если большинство из них ушли на юг и описали причудливый круг через Монголию и Маньчжурию, то несколько родов откочевали на Лену, подобно якутам, которых их предки ещё раньше выжили вниз по реке. Якуты здесь тоже представлены - но сугубо косвенно: на скалах ниже по Лене начертана лошадь, теперь попавшая на герб Республики Саха. Ну а в целом присутствие иных народов в Качугском районе почти не ощущается - освоенное русскими давно и глубоко, и не ставшее Сибирской Атлантидой, в отличие от таких же старожильческих углов Ангары и Илима, Верхоленье кажется филиалом Русского Севера. В том числе - по обилию деревянных церквей типично поморской архитектуры, ни одна из которых, увы, не сохранилась до наших дней, но многие попали в объектив дореволюционных фотографов:
18а.
Не знаю точно, где в Качуге располагался храмовый комплекс из двух Вознесенский церквей - деревянной Старой Вознесенской (1784) и неказистой каменной Новой (1890-93), перед возведением которой куда-то исчезла отдельно стоявшая колокольня.
18б.
От площади Ленина до Лены на длинных качугских улицах осталось много старых домов:
18.
С типичными для Иркутской области наличниками в духе барокко:
19.
Попадаются, однако, и деревянные кружева, и даже их современные вариации:
20.
В особенности - местные сетевые (!) магазины "Крестьянский торговый дом" в резных деревянных домиках:
21.
Сама эта сеть, вроде бы не выходящая за пределы Качугского района, существует с 1999 года, однако на вентфасады и сайдинг не перешла и за четверть века.
22.
В целом, Качуг выглядит крепким и зажиточным сибирским селом. Жизнь тут мне кажется довольной бедной, но старожильческая основательность не оставляет места зримой нищете.
23.
Деревянная в Качуге и церковь Иннокентия Московского (1997), само посвящение которой показательно - этот святитель, миссионер и иерарх 19 века, причастный к крещению Аляски, основанию Благовещенска и строительству Храма Христа Спасителя, родом из деревни Анга по соседству.
24.
В церковном дворе - самодельный мемориал Победы, самый скромный и простой, что я когда-либо видел:
25.
Дальше по той же улице Каландаришвили - детская школа искусств, в окнах которой жизнь заметна:
26.
Улица Каландаришвили - вторая от Лены после улицы Ленина и очевидно главная в посёлке. Она приводит в исторический центр, где огрызки брандмауэров напоминают о прежде стоявших на этой улице куда как более капитальных домах:
27.
По архитектуре торговых рядов, словно купленных по дешёвке у какого-нибудь остепенившегося ковбоя на американском Диком Западе, можно предположить, что центр Качуга сгорел в Гражданскую войну и отстроился в эпоху НЭПа.
28.
Самое примечательное здание этого центра - натуральный острог. Причём не такой, какими были Иркутский, Братский или Илимский остроги, а такой, в который сажали борцов за счастье народа, ну и всяких душегубов ещё иногда. Что особенно впечатляет, острог используется по прямому назначению - ныне тут каземат КПЗ, судилище районный суд и жандармерия полиция.
29.
Напротив, до улицы Ленина, за которой балконом над Леной расположился мемориал Победы, раскинулась площадь - вероятно, на месте снесённых церквей:
30.
Судя по памятнику, единственный дом на ней - это Штаб Каландаришвили, в списке памятников архитектуры, впрочем, отмеченный по другому адресу. Бородатый грузин Нестор Каландаришвили родом из солнечного Кутаиса успел побыть эсером, умеренным националистом (вернее, социалистом-федералистом), а попав после Гурийского восстания 1905-06 годов в Сибирь, проникся идеями анархо-коммунизма. Густо заросший и уже не молодой среди 25-летних революционеров, в 1917 году он обзавёлся партийной кличкой Дед и примкнул к Центросибири. В октябре 1918 году его отряд был разгромлен под Кяхтой, но укрывшись в Монголии, вскоре суровый сибирский грузин собрал верных людей и подался в красные партизаны. Летом 1919 года отряд Деда работал вдоль Транссиба, пустив под откос 8 поездов и взорвав мост через Китой у нынешнего Ангарска. Осенью анархо-коммунисты ворвались в Александровский централ и выпустили на волю его заключённых. В здании на качугской площади Каландаришвили обосновался зимой на 1920 год, когда Верхоленье превратилось в настоящую партизанскую республику посреди распадавшейся Белой Сибири. К лету его партизанский отряд встретил Народно-освободительную армию Дальневосточной республики и стал частью красных войск. В 1921 году грузин отправил в Свободный возглавлять корейских партизан, которые в итоге устроили локальную корейскую войну между националистами (рвались освобождать родину от японцев) и коммунистами (рвались освобожадть весь мир, включая и родину, и японцев), и под началом Каландаришвили Северная микро-Корея тогда победила Южную. Наконец, в 1922 году Каландаришвили двинул отряд подавлять восстание в Якутии, где и погиб - по странной иронии своей судьбы, от партизанской пули. Ну а в наши дни редкий населённый пункт от Иркутска до Якутска обходит без улицы Каландаришвили. Что же до портретов на здании штаба, то удивляться им не приходится - в Качугском районе позиции коммунистов были сильны всегда, а в последние годы весь российской восток интенсивно алеет.
30а.
Ещё несколько зарисовок окрестных улиц с архитектурой безвременья:
31.
32.
33.
Обойдя по ним круг, вернёмся на площадь острога и штаба. Рядом с ней два рукава Лены вновь сходятся в единое русло, над которым нависает тонкий пешеходный мост, из центра (на фото) ведущий к маленькому сиротливому кварталу за рекой:
34.
Вот она, Леночка - подросток великой сибирской реки:
35.
Руины промзоны справа - это всё, что осталось от пожалуй главной достопримечательности посёлка: Качугской башни. Так называли грандиозный для своего стройматериала деревянный элеватор 1910-х годов, дополненный такой же деревянной мельницей. Увы, в 2012 году всё это великолепие сгорело:
36. скриншот из вот этого видео на Ютубе.
Так что пойдём за реку, чтобы посмотреть вон на тот жёлтый дом, а вернее - различимую отсюда чёрточку между левым и средним окошками. Она отмечает уровень воды во время паводка в 1934 году, а заодно объясняет, как по Леночке, которую, кажется, местами вброд перейти можно, сплавлялись паузки, колёсные пароходы и дизель-электрические танкеры. Видимо, по той же причине рядом с этим домом в 1961 году поставили памятный знак столетию Ленского объединённого речного пароходства:
37.
Стоило нам спуститься с мостика в низменное заречье, как нас атаковали натурально полчища комаров из приречных плавней. На правом берегу - красные слоистые обрывы, характерные в пейзаже Верхоленья:
38.
И немало таких обрывов будут в следующих частях - проходя посёлок насквозь, Качугский тракт продолжается дорогой в Жигалово. В кварталах Качуга дорога порядком набирает высоту, открывая красивые панорамы левобережья. Но окраины Качуга я опять же видел только из окон попуток и почти не снимал. Вот разве что школа необычного проекта, типового кажется для райцентров на севере Иркутской области (что-то похожее я прежде видел в Бодайбо):
39.
И орёл на ограде очередного постоялого двора у самого выезда:
40.
Впрочем, прежде, чем ехать дальше вниз вдоль Лены, ненадолго отклонимся от маршрута - в следующей части покажу Ангу, родное село Иннокентия Московского и благодаря такому земляку - просто очень впечатляющее место.
ЛЕНА-2022
От Усть-Кута до Якутска. Оглавление и обзор.
От Якутска до дельты, а также верховья. Оглавление и обзор.
Верхняя Лена (Иркутская область).
Качугский тракт и Баяндай.
Качугский район. Качуг.
Качугский район. Анга.
Качугский район. Шишкинская писаница.
Качугский район. Верхоленск.
Усть-Кут (2020).
Осетрово - Киренск.
Киренск - Давыдово.
Давыдово - Витим.
Средняя Лена (Витим - Якутск) - будет позже.
Якутия в общем - будет позже.
Якутск - будет позже.
Заречные улусы Якутии - будет позже.
Нижняя Лена - будет позже.
Амуро-Якутская магистраль - будет позже.