Лянгар. Узбекистан горный
В многочисленных прошлых частях об Узбекистане мы путешествовали всё по равнинам - но на заднем плане почти неизменно маячили горы, отрогами уходящие в степь на сотни километров. Это (за исключением окрестностей Ташкента) не Тянь-Шань и даже не Памир, а Гиссаро-Алай, гигантская горная цепь, пересекающая Среднюю Азию от Киргизии до Туркмении. Его хребты отделяют Кашкадарью и Сурхандарью и от остальной страны, и друг от друга, поэтому самая гористая часть Узбекистана - именно Юг. Сами по себе узбекские горы не чета киргизским - они обжиты давным-давно и потому интересны не только природой, но и полусредневековым пейзажем и патриархальным укладом кишлаков, архаичным трудом, легендами и тайнами за каждым камнем. Так что от показанного в прошлой части Шахрисабза поднимемся теперь в Лянгарское ущелье, где находится очень чтимый древний мавзолей и действующие соляные копи, в которых люди трудятся в пыльной темноте кайлом и буром.
Лянгар среди достопримечательностей Узбекистана относится к "широком известным в узких кругах" - здесь нет толп туристов, но каждый, кто хочет увидеть эту страну непопсово - старается попасть и сюда. Ущелье длинное, в нём можно провести и день, и два, а если очень сильно постараться - то прорваться в соседнее ущелье к Пещере Тимура, где по легенде Железный Хромец собирал войско для похода на Самарканд после проигранной Грязевой битвы (на самом деле это было в Балхе) - последнее, правда, наобум рискованно, так как там погранзона и заповедник. Мы с Лидой abyaneh и Сашей решили ограничиться однодневной поездкой, а в холле шахрисабзской гостиницы сразу нашёлся специальный узбек для решения подобных вопросов (а также обмена валюты и наверное ещё чего-нибудь), с которым мы сторговались на 300 тысяч сумов (порядка 3500 рублей) за всех. Пока мы заселялись в номер, подъехала машина с молодым водителем Анваром, и вскоре мы уже мчались на юг по каршинской трассе. Километрах в 30 от Шахрисабза, у кишлака Кызылтепа (Красный холм) - поворот налево, отмеченный скопищем людей и машин: как я понимаю, сюда можно доехать автобусом, а здесь уже подхватят местные такси "по заполнению" до горных кишлаков, уж точно до самого Лянгара. Автобусы, впрочем, туда тоже ходят:
2.
Но жара, чуждая среда и дешевизна - всё это располагает к тому, чтобы предпочесть такси. Один я такую цену бы точно не потянул, но на троих вполне по-человечески. Практически сразу за поворотом минуем небольшое водохранилище речки Лянгар, по долине которой и пролегает весь дальнейший путь:
3.
А дальше мир меняется - дома и люди, земля и воздух буквально с каждым километром становятся другими, словно едем мы не в горы, а прямиком в прошлое:
4.
5.
5а.
Тот же Лянгар в естественном русле. Что такое горный узбекский кишлак, я уже представлял по Киргизии, где есть потрясающий Арсланбоб - он огромен и колоритнее всего, что мы увидим здесь, но совершенно одинок, здесь же маленькие горные селения, так не похожие на кишлаки равнин, идут одно за другим.
6.
А красные скалы напоминают другое место из Южной Киргизии - мрачный Майли-Сай на урановых рудниках:
7.
Там, куда не забраться людям, прекрасно себя чувствую козы, нередкие в горах и почти не встречавшиеся мне на равнине:
8.
В стороне от трассы на горной дороге в село Аккишлак лежит причудливый Казан-Таш, то есть Котёл-Камень - по легенде, давным-давно один суфий искал там кров, а люди, то ли злые, то ли просто бедные, отказали ему в пучке сена для лошади, и лошадь стала есть камень, которым чудесным образом насытилась, словно сеном. Туда выходил изрядный крюк, а мы не знали дороги, поэтому не стали сворачивать из основного ущелья.
За небольшим перевалом, или правильнее сказать объездом маленького каньона, открывается вид на собственно Лянгар под живописной горой Курек (2280м). Справа хорошо виден купол мавзолея на полукруглой сопке:
9.
Лянгар, что в переводе значит "пристань" или "якорь" - название в Узбекистане нередкое, и обозначает чаще всего кишлаки, выросшие около мазаров. Лянгар - понятие даже философское, и прямым переводом тут не отделаться: это и приют, и последняя надежда, и место, куда порой причаливает Бог. Имена же тех, кто на лянгар-мазарах покоятся порой отходят на второй план, заменяясь титулом Лянгар-Ата, и это порождает удивительную путаницу. Где-то пишут, что Лянгаров в Средней Азии семь, но это, как вы понимаете, число весьма магическое и потому условное. Свой Лянгар есть и в Таджикистане, и под Самаркандом (и Ноев Ковчег причалил вовсе не к Казыгурту и уж тем более не к какому-то там Арарату, а туда!), и в махаллях Ташкента, и даже в Кашкадарье ещё один Лянгар с очень красивой Белой мечетью стоит примерно на том же расстоянии от Шахрисабза, но в других горах. Но самый чтимый и известный из них - всё-таки этот, и называют его даже иногда Катта-Лянгар, то есть Большой Причал:
9а.
Ограда охватывает по подножью весь холм, на котором стоит мазар. У ворот нас встретил старик в белой чалме - этот головной убор, обычный на фотографиях Прокудина-Горского, в современном Узбекистане я видел дай бог если несколько раз.
10.
На склонах Лянгарского холма - несколько кладбищ, в том числе такие вот характерные для Кашкадарьи небольшие курганы:
11.
Тропа вывела нас на вершину "с чёрного хода". Мавзолей, построенный на рубеже 15-16 веков, снаружи откровенно невзрачен - но обратите внимание на его шпиль из четырёх шаров. Это не украшение: каждый из них означает определённую ступень приближения к богу: шариат ("закон", а вернее его знание и соблюдение - удел каждого правоверного), тарикат ("путь" к Богу, который человек себе выбрал - удел суфийского ученика-мюрида), маарифат ("знание", которое на этом пути обретено - удел суфийских мудрецов) и хакикат ("истина", полное слияние с божественным, подобное буддийскому Просветлению). Про Лянгар и местные говорят, и в любом путеводителе напишут, что мазаров "IV уровня" в мире всего два - второй в турецкой Конье на могиле Джалалладдина Руми, основателя знаменитого течения "крутящихся дервишей", пришедшнего в Малую Азию из афганского Балха. На самом деле всё это довольно условно: единой системы не было, а символизм своих построек суфийские мудрецы определяли сами, исходя из своих идей.
12.
Лянгар был обителью ныне почти исчезнувшего, а некогда видимо процветавшего тариката (суфийского ордена) ишкия, проповедовавшего познание Бога разумом. О том, что мусульманская Средняя Азия - это в первую очередь именно суфийские братства с уклоном в "тюркский народный ислам" и буддизм, в первую очередь бухарская Накшбандия, я писал уже не раз. Ишкия, однако, была течением пришлым, зародившись в Аравии 8 века вокруг Баба Ишки из Мекки, который считался хранителем Корана Усмана, подлинника "первой редакции" священной книги мусульман, собранной в 640-х годах одним из соратников Пророка. Ныне на роль этого подлинника претендуют несколько рукописей, одну из которых я уже показывал в Ташкенте - в 15 веке её вывез с Ближнего Востока Тамерлан, поэтому в мире этот экземпляр Корана более известен как Самаркандский. Видимо, тогда же в Среднюю Азию пришли и ишкии, поначалу поселившиеся в Нуратинских горах близ Самарканда. Там-то и выучился у старого суфия молодой Мухаммед Садык, и по легенде, однажды вода в кувшине для омовения, которую он нёс своему учителю, самопроизвольно вскипела, и учитель, видя такое чудо, лишь сказал, что два мудреца в одном месте - это как две хозяйки на одной кухне, поэтому садись-ка ты на белого верблюда да иди туда, где "корабль пустыни" "бросить якорь". Верблюд, однако, повёз Садыка не в пустыню, а в горы, по которым верблюды вообще-то ходить не умеют, и в итоге как вкопанный встал на вершине этой сопки. Обитель же, которую Мухаммед Садык покинул, с его уходом опустошила холера... было это всё в 1472 году.
13.
А вокруг Садыка, прозванного Лянгар-Ата, сплотилась новая община, уединённо жившая в горах вдали от мирской суеты - считается, что здесь похоронено 360 его последователей, коим принадлежат сложенные вокруг мавзолея резные надгробия. Невзрачный снаружи мавзолей оказался весьма красивым внутри, причём странные фигурки на стенах - это тоже буквы одним из древних шрифтов. Но интереснее всего тут надгробия с тонкой резьбой стел - под куполом мавзолея покоятся сам Мухаммед Садык, его отец и сын, одна из дочерей Тамерлана, вступившая в эту общину, и целый зангадочный король Йемена, под старость отрекшийся от престола и ушедший в самую далёкую обитель икшкии, которой видимо и сам принадлежал.
14.
Всё это мы слушали, сидя на мягких коврах в прохладном зале, и я в общем-то понимал, что тут немало легенд и преданий, которые я вряд ли сумею проверить - мне не хватит ни компетентности в исламской культуре, ни времени на поиск фактов. В конце концов с точки зрения местных это всё так, и легенда как своеобразная тень истории тоже имеет право на существование. Как бы то ни было, Лянгар в Узбекистане исключительно чтим - вот например у входа группа паломниц из Сурхандарьи в ярких афганских нарядах:
15.
Вид с сопки мавзолея на кишлак. Обратите внимание, что левая половина села построена из жёлтой глины, а правая - из красной, в этих горах такое бывает нередко. Крупное здание на мысу - мечеть, а справа в низине можно разглядеть ворота мазара - они обращены к кишлаку, а не к трассе, и от них наверх ведёт широкая лестница:
16.
И красная, и жёлтая половины кишлака одинаково средневековы. Вросшие в землю, или скорее выросшие из земли дома с бурьяном на крышах, среди которых так режут глаз новые крыши... В Лянгаре таких старых домов в кишлаках пополам, а в Байсуне даже большинство.
17.
Под стать домам и люди. Старик в сапогах и халате, оказавшийся всего-то попрошайкой, вальяжно развалился у ворот:
18.
В овраге под мечетью - базарчик, где паломникам продают сувениры, курут и какие-то коренья:
19.
20.
Мечеть на холме построена в 1516-20 годах, ещё при жизни Садыка. Мавзолей хорошо виден по ту сторону оврага на фоне зелёных гор:
21.
Обратите внимание на "витую" Хлопковую колонну - по легенде, строителям не хватало на неё дерева, и Мухаммед Садык связал её из хлопка, ставшего древесиной. А лестница на заднем плане тоже явно не нова:
22.
И хотя от убранства потолков остались лишь редкие пятна облупившейся краски, сама резьба цела, неповторимый "колючий" стиль Кашкадарьи:
23.
По легенде, здесь какое-то время хранился Коран Усмана - возможно, в 18 веке, когда равнину захватил персидский Надир-шах, а Самарканд пришёл в упадок. Известно только, что русские вывезли его в Эрмитаж всё-таки из Самарканда (а при Советах вернули в Ташкент). Другая легенда гласит, что здесь хранилось ещё и одеяние Пророка, впоследствии попавшее в Афганистан и ставшее одним из символов власти муллы Омара - лидера небезызвестных талибов. Нынешняя реликвия мечети - лишь сундук, где они якобы хранились, но мы не видели и его (фото есть здесь). Но тихая и древняя мечеть впечатляет своей намоленной подлинностью:
24.
С подобными местами часто так бывает: готовишься спешно, не зная контекста, и упускаешь ряд важных деталей; на месте, в состоянии эйфории, просто слушаешь и восхищаешься; а уже при написании поста вдруг понимаешь, что нестыковки есть здесь, здесь или здесь, но спросить уже некого... Подробные тексты, точно не знаю откуда, приводятся в этих путевых заметках, но и они не дают ответов на все возникающие вопросы.
Кое-где, например, пишут, что в Лянгаре живут настоящие арабы - в Средней Азии, особенно Таджикистане, они действительно есть, испокон веков переселяясь сюда как духовенство и вездесущие купцы. Впрочем, это для меня все иностранные языки звучат одинаково, а Лида, владеющая персидским и турецким, если бы услышала ещё и арабскую речь, это бы точно заметила. Выше по горам типаж у людей уже совсем другой - тут они больше похожи на монголов, и рискну предположить, что это настоящие барласы, потомки монгольской гвардии Чагатая, из которых был и сам Тамерлан. Халат и тюбетейка же в этих краях - одежда вполне повседневная, и старики в халатах у мечетей задолго до поездки представляли мне одним из первых образов Средней Азии:
25.
Впрочем, думать, что тут все выглядят как в позапрошлом веке, тоже не стоит - много и вполне современной молодёжи:
26.
За Лянгаром кончается асфальт, в горы вьётся грунтовая дорога. Минуем кишлак Уртадара, куда ещё вернёмся под вечер. На арыке крутится водяная мельница с горизонтальным колесом под глиняным зданием - в Средней Азии они обычно устроены именно так:
27.
Огибаем небольшой каньон. По грунтовкам да серпантинам в белой пыли машина идёт тяжело и медленно, зато с объезда впечатляюще смотрятся окрестные горы. Не знаю почему, но я вдруг представил затаившихся где-то в этой красоте "духов", которые нас видят и держат на прицеле, а мы об этом конечно догадываемся, но не знаем наверняка.
28.
С другой стороны скала с высоким гротом. Между ней и склоном на переднем плане - ещё и каньон Лянгар-реки, который мы и обходим:
29.
Далее просто образы гор, или вернее - людских поселений в горах:
30.
31.
32.
Это, конечно же, не дома, а загоны для скотины:
33.
34.
Речка Лянгар тут уже совсем горная - мелкая, быстрая, мутная:
35.
Конечным пунктом выше по ущелью стал крошечный кишлак Кон, что в переводе значит Рудник:
36.
Это не случайно - красный безжизненный склон зияет отверстиями, из одного из которых вдруг показался узбек с ведром:
37.
Здесь добывают соль на продажу. Но хотя всё это сугубо нелегально, солекопы обрадовались приехавшим гостям и тут же принялись нам рассказывать о своей работе да надарили с пару килограммов соли, которую потом всю поездку я не знал, куда девать. Думаю, по рукам на фото по рукам видно, что это не шахтёр, а парень из нашей команды. Попробовать эту соль в пищу я так и не решился, на языке - соль как соль, и говорят, на базарах она ценится существенно больше обычный магазинной. За день тут добывают около двух тонн:
38.
Но главное то, как её добывают:
39.
Ручной бур, кувалда для его забоя да кайло - вот и весь инструментарий, не изменившийся со Средних веков. Тут, как можно понять по чистой одежде - тоже не рудокоп, а наш водитель.
40.
Таких дырок, как на кадре выше, тут две, и я поинтересовался у главного (или скорее смотрящего - это тот, который с ведром), есть ли тут шахты поглубже, из которых не видно солнца?
-Была, была раньше... Потом обрушилась. Четырёх человек завалило, МЧС приезжал - не нашли. Так и лежат там, бедные.
-Жуть... А сейчас не осталось?
-Есть ещё одна, - нехотя добавил смотритель, - вон под той скалой зайди в дырку.
41.
По скользкой глине я начал спускаться под низкий потолок. С первых метров в темноте стало тяжело дышать - в нос ударила мелкая пыль вроде той, что вьётся у больших цементных заводов. Впереди слышался частый стук металла о камень, а моего фонарика хватало лишь на то, чтобы светить себе под ноги. Из-за невидимого в темноте поворота показался огонёк чужого фонаря, за ним ещё, ещё и ещё. Я сверкнул вспышкой и увидел шесть человек в зале, который они своими руками выдолбили в красноватых камнях.
42.
На самом деле тут густая тьма, лишь налобные фонари выхватывают куски стен из мрака. Снимал с руки на изоядной выдержке, глаз не видит даже этого:
43а.
-А вы случаем не репортёры? - спросил единственный мужик без инструмента, опять же видимо курировавший работу.
Я замешкался:
-Да вообще, репортёры. Но я путеводители пишу, никакой политикой или там социалкой не занимаюсь. Мне интересна история труда, производства, и я хотел увидеть это место. Обещаю не светить на фотографиях ничьи лица.
Узбек поверил мне на слово (и слово я, как видите, сдержал), а потом предложил, раз мне интересен такой труд, самому взять в руки кайло. Другие, что интересно, даже не прерывали работу для такого зрелища - всё же я тут далеко не первый иностранец. Один из рудокопов слез с того, на чём сидел (удивительно, но я напрочь не запомнил, что это было), дал мне кайло и показал движение. Я начал молотить в одну точку, сначала аккуратно, а потом всё быстрее и сильнее, и мне в лицо полетела солёная пыль, набивавшаяся в глаза и рот. Я помахал кайлом минут пять, и этого было достаточно, чтобы понять - целый день такой работы (а вкалывают они явно больше 8 часов) выдержит не каждый. Рудокоп сел на своё место, и начал молотить кайлом как-то очень неистово, даже злобно - видимо, я что-то на стене испортил и он спешил это исправить.
43б.
"Я был отважным коногоном,
Родная маменька моя,
Меня убило в темной шахте,
А ты осталася одна"
А зачем люди идут на такой труд, гробя своё здоровье едкой пылью и погибая в завалах, в общем-то нечего и спрашивать. В уже упомянутом Майлуу-Суу тысячи людей ищут цветной металл в стеклянных отвалах лампового завода, а на Украине задолго до Донбасской войны были известны копанки - это примерно как здесь, только добывают в них не безобидную соль, а страшный чёрный уголь. И у всего этого, конечно же, есть ещё и крыша - но не та, которая предохраняет от дождя...
43в.
...Выше по ущелью ещё немало интересного. Например, Беш-Тарак - урочище у родника, где недавно случилось чудесное исцелением и ныне стоит огромный стихийный юрточный лагерь для страждущих, или Майданак - высокогорная обсерватория, построенная в 1970-х годах разными союзными республиками и интересная не только своей деятельностью (а она исправно работает, как и многие другие подобные объекты в Узбекистане) и видами гор, но и советской архитектурой. mr-shor из Ташкента туда организует туры с ночёвкой, но нам они оказались тупо не по карману. В общем, Кон так и остался самым верхним пунктом нашей поездки по Лянгару, а дальше мы начали спускаться, и первые полчаса-час ехали почти молча - ручной труд в тёмной шахте оставил тяжкое впечатление... но очень сильное впечатление.
44.
До поездки я знал, что где-то тут есть каньон с водопадом, и наверное местных надо было спрашивать, "где тут фильм про Чингачгука снимали?". Но я тогда ещё не выяснил, что здесь снимали такой фильм, поэтому местные при упоминании каньона лишь разводили руками. В общем, сравнивая фотографии, я понимаю, что "тот самый" каньон мы так и не нашли, и возможно именно его объезжали по косогорам. Зато над уже упомянутым кишлаком Уртадара я разглядел очертания гор, запечатлённых на вводном кадре, и предложил Анвару ехать туда. Надо сказать, молодой Анвар в этих краях сам был первый раз, и ему явно самому хотелось увидеть как можно больше, так что мы свернули на средневековые улочки Уртадары. В отличие от красных Лянгара и Кона она оказалась жёлтой:
45.
По кишлаку мы петляли долго, периодически теряли дорогу в его извилистых улицах, и Анвар спрашивал прохожих, как ехать туда, откуда можно пройти к водопаду. Несколько раз мы реально рисковали угробить подвеску - дороги в селе такие, что до иных домов доедешь лишь на УАЗике. Однако мы таки прорвались сквозь кишлак, и впереди раскрылись склоны гор. Внизу речка Гали-Аксай, вдали "ворота" её ущелья:
46.
Над горами кружили грифы:
46а.
А мы, перелезая осыпи, пошли вдоль речки по левому (относительно нас - правее русла) берегу. По дороге Чёртов палец, с обратной стороны превратившийся в две воздетые ладони - пусть каждый сам думает, что это значит.
47.
На последней, самой высокой осыпи, однако случилась неприятность - мы с Сашей прошли её нормально, а Лида на последнем шаге вдруг подкатилась, причём лишь одной ногой, слегка потянув на вторую. И хотя это оказалось действительно "слегка" и утром неприятность о себе уже не напоминала, всё же дальше Лида идти не рискнула, чтобы не сделалось хуже. Саша остался с ней, а мы с Анваром перешли студёную быструю речку вброд и полезли вверх по склону:
48.
Выше обнаружилось небольшое пастбище. В Крыму такие называют "яйла", в Казахстане "джайляу", в Киргизии "джайлоо", а как тут - даже не знаю. Трава на нём в мае была ещё не объедена:
49.
С другой стороны, за сосенками странных форм (или что это могут быть за деревья) берег каньона возвышался отвесной стеной, прямо из которой местами тихо сочилась вода:
50.
Одно из самых чудных естественных образований, что я видел - козырёк, скалу под которым размыло ручьём, а на верхней стороне образовался небольшой источник:
51.
Но красота реально неземная, и есть в этом что-то райское:
51а
Анвар несколько раз предлагал повернуть (заботясь явно обо мне), но я стиснув зубы пёр вперёд - вот не люблю поворачивать, хоть ты тресни! Пару раз приходилось идти по сыпучим карнизам, и в таких местах меня обычно не на шутку колбасит от осознания, что один неверный шаг может кончиться плохо, а земля под ногами ненадёжна. Путь к водопаду явно не приспособлен для того, чтобы по нему ходили, и от всех этих козьих троп меня потом колотило чуть ли не до конца поездки. Однако мы всё-таки дошли туда, откуда виден невысокий двойной водопад, и ещё некоторое время сидели, отдыхая глазами на текущей воде.
52.
Да тем же путём вернулись в кишлак. Там на закате орали ослы, и это, знаете, надо слышать: "ИАЫАЫАиуиуиуиухы-хы-хы-хххххххх" - как будто какая-то ржавая машина с диким скрежетом убивает животное и оно ещё тихонько хрипит, если бы вопль не повторялся спустя пол-минуты. До асфальта добрались уже в сумерках, а в Шахрисабз вернулись затемно. Анвар повёз нас в едальню "для местных", где висят свежезабитые туши и каждый посетитель выбирает, что отрезать да как приготовить. Себе Анвар взял немного водки.
53.
А на той стороне гор, в Сурхандарье - ещё более впечатляющий Байсун. Но туда поедем чуть позже, а в следующий части покажу Карши - кашкадарьинскую столицу.
ЮЖНЫЙ УЗБЕКИСТАН-2015
Обзор поездки и оглавление серии.
Ташкент, Бухара, Самарканд, Хорезм - см. оглавление.
Дорога из Самарканда и общий колорит Кашкадарьи и Сурхандарьи.
Кашкадарья.
Шахрисабз.
Лянгарское ущелье.
Карши.
Сурхандарья.
Байсун.
Термез. Город.
Термез. Старый Термез.
Дорога на Денау, или В поисках парья.