Китайская образовательная этика (6) о взаимности
Чем утешиться в виду разверзающейся Жопы?
Китайская образовательная этика (1) начало и оглавление
(11) Конфуций VS Библия
В комментарии было справедливо замечено, что с Китаем не так всё просто, и что там нужно было бы не бухтеть, а принести ещё 10000 цитирований.
Но штука в том, что там всё ещё хитрее:
Однажды Цзы Гун спросил, существует ли одно слово, которого можно придерживаться в поведении всю жизнь. В ответ Конфуций предложил слово «взаимность», которое он определил так: «Не делать другим того, чего не хочешь, чтобы делали с тобой».
источник
Мы мимоходом упоминали о проекции этой взаимности на отношения учителя с учениками, где от первого тоже требуется полноценная забота об учениках, см. соотв. картинку в записи про образование как услугу.
Видимо, недостаточно было об этом центральном пункте упомянуть мимоходом, поэтому ещё пару слов.
***
Эта конфуцианская заповедь легирует китайские мозги до такой степени, что мы сбились со счёта китайских фильмов, где она звучит прямым текстом.
Именно она в первом фильме про Ип Мана фигурирует как центральный пункт морального обоснования его отказа
обучать японских солдат (что следует сравнить с советскими фильмами про войну):
"Хотя боевые искусства и сопряжены с вооруженными силами, китайские единоборства по своему духу конфуцианские, их достоинством является человечность.
Вам, японцам, никогда не понять принципа поступать с людьми так, как хотел бы, чтобы поступали с тобой, ибо вы злоупотребляете военной силой, превратив ее в средство подавления других.
Вы недостойны учиться китайским боевым искусствам."
***
Обезъянко трактовал эти вещи по-своему -- по-обезъянковски (Эписодий "Обещание"), оправдываясь тем, что, мол, гений сам пробъёт себе дорогу.
С другой стороны, в наблюдательных таблицах Приматологии хранится и другой пример: Кузя, не раз тут у нас фигурировавший.
Собственно, вторая запись про Колину улыбку сообщает на тему Кузиной заботы об учениках вполне достаточно. Можно вспомнить и его другого ученика, М.Е.Шапошникова, вошедшего в обойму тех, кого Обезъянковские парадируют, отражая часть света на себя с помощью выданной ему фанерки (ещё один забавный механизмик наукоценоза).
***
Тут же удобно подверстать -- для полноты картины -- и другое воспоминание.
Когда будущий Наблюдатель, где-то в середине 80-х, ощущал себя даже в ещё более полной Жопе, нежели сейчас, ведь Грабёж на 10К уже шёл на полную мощь, и мы ощущали полную беспомощность и безвыходность ситуёвины (см. эписодий про Витин момент истины) -- рядом в отделе в своём кабинете Кузя всегда был готов радушно угостить чаем и по(локвацирова)ть на разные научные и околонаучные темы.
Совершенно неизбежно, что пару раз в ходе этих радушных бесед мы совсем близко подходили к нашим собственным проблемам, не переходя, правда, грань эксплицитности, но всё-таки подходили близко-близко.
Оба раза Кузина реакция была одинаковая (мы неоднократно отмечали повторяемость бихевиоральных шаблонов у многоглаголящих):
он, как бы в ответ, сначала замирал в задумчивом молчании, глядя перед собой и сидя в профиль к Наблюдателю, потом, как бы со вздохом, медленно и осторожно локвацировал что-то -- не то чтобы совсем не относящееся к не касавшейся его, но слишком уж приблизившейся, хм, неудобной теме, но дипломатически-тангенциальное границе, отделявшей тему от беседы.
Впрочем, второй из этих случаев имел место не в кабинете, а вечером в служебном автобусе, ожидавшим сотрудников у проходной т.наз. Питомника перед отправлением в Троицк.
Китайская образовательная этика (1) начало и оглавление
(11) Конфуций VS Библия
В комментарии было справедливо замечено, что с Китаем не так всё просто, и что там нужно было бы не бухтеть, а принести ещё 10000 цитирований.
Но штука в том, что там всё ещё хитрее:
Однажды Цзы Гун спросил, существует ли одно слово, которого можно придерживаться в поведении всю жизнь. В ответ Конфуций предложил слово «взаимность», которое он определил так: «Не делать другим того, чего не хочешь, чтобы делали с тобой».
источник
Мы мимоходом упоминали о проекции этой взаимности на отношения учителя с учениками, где от первого тоже требуется полноценная забота об учениках, см. соотв. картинку в записи про образование как услугу.
Видимо, недостаточно было об этом центральном пункте упомянуть мимоходом, поэтому ещё пару слов.
***
Эта конфуцианская заповедь легирует китайские мозги до такой степени, что мы сбились со счёта китайских фильмов, где она звучит прямым текстом.
Именно она в первом фильме про Ип Мана фигурирует как центральный пункт морального обоснования его отказа
обучать японских солдат (что следует сравнить с советскими фильмами про войну):
"Хотя боевые искусства и сопряжены с вооруженными силами, китайские единоборства по своему духу конфуцианские, их достоинством является человечность.
Вам, японцам, никогда не понять принципа поступать с людьми так, как хотел бы, чтобы поступали с тобой, ибо вы злоупотребляете военной силой, превратив ее в средство подавления других.
Вы недостойны учиться китайским боевым искусствам."
***
Обезъянко трактовал эти вещи по-своему -- по-обезъянковски (Эписодий "Обещание"), оправдываясь тем, что, мол, гений сам пробъёт себе дорогу.
С другой стороны, в наблюдательных таблицах Приматологии хранится и другой пример: Кузя, не раз тут у нас фигурировавший.
Собственно, вторая запись про Колину улыбку сообщает на тему Кузиной заботы об учениках вполне достаточно. Можно вспомнить и его другого ученика, М.Е.Шапошникова, вошедшего в обойму тех, кого Обезъянковские парадируют, отражая часть света на себя с помощью выданной ему фанерки (ещё один забавный механизмик наукоценоза).
***
Тут же удобно подверстать -- для полноты картины -- и другое воспоминание.
Когда будущий Наблюдатель, где-то в середине 80-х, ощущал себя даже в ещё более полной Жопе, нежели сейчас, ведь Грабёж на 10К уже шёл на полную мощь, и мы ощущали полную беспомощность и безвыходность ситуёвины (см. эписодий про Витин момент истины) -- рядом в отделе в своём кабинете Кузя всегда был готов радушно угостить чаем и по(локвацирова)ть на разные научные и околонаучные темы.
Совершенно неизбежно, что пару раз в ходе этих радушных бесед мы совсем близко подходили к нашим собственным проблемам, не переходя, правда, грань эксплицитности, но всё-таки подходили близко-близко.
Оба раза Кузина реакция была одинаковая (мы неоднократно отмечали повторяемость бихевиоральных шаблонов у многоглаголящих):
он, как бы в ответ, сначала замирал в задумчивом молчании, глядя перед собой и сидя в профиль к Наблюдателю, потом, как бы со вздохом, медленно и осторожно локвацировал что-то -- не то чтобы совсем не относящееся к не касавшейся его, но слишком уж приблизившейся, хм, неудобной теме, но дипломатически-тангенциальное границе, отделявшей тему от беседы.
Впрочем, второй из этих случаев имел место не в кабинете, а вечером в служебном автобусе, ожидавшим сотрудников у проходной т.наз. Питомника перед отправлением в Троицк.