Л.Соболев. Дорогами побед. Севастополь
Л.Соболев || « Правда» №136, 7 июня 1944 года
СЕГОДНЯ В НОМЕРЕ: Письма трудящихся Советского Союза товарищу Сталину и ответы товарища Сталина (2 стр.). От Советского Информбюро. Оперативные сводки за 5 и 6 июня (1 стр.). Указ Президиума Верховного Совета СССР (2 стр.). Леонид Соболев. - Дорогами побед. Севастополь (2 стр.). На СТЗ собран первый тракторный мотор (1 стр.). И.Денисов. - Пребывание уполномоченных Национального Совета Польши в частях 1-й польской армии (2 стр.). Войска союзников высадились на северном побережье Франции: Сообщение штаба верховного командования экспедиционных сил союзников (4 стр.). Вечернее сообщение штаба верховного командования экспедиционных сил союзников (4 стр.). Приказ генерала Эйзенхауэра (4 стр.). Положение в районе высадки войск союзников (4 стр.). Уинстон Черчилль о ходе военных операций (4 стр.). Генерал-майор М.Галактионов. - Вторжение в Европу началось - военный обзор (3 стр.). Подробности занятия Рима (4 стр.). Выступление Рузвельта в связи с занятием Рима (4 стр.). Отречение итальянского короля (3 стр.). Формирование нового правительства Бадольо (3 стр.). К пребыванию Председателя Торговой Палаты США г-на Эрика А. Джонстон в Москве (3 стр.). Налет американской авиации на военные об’екты противника в Румынии (4 стр.). Встреча де Голля с Черчиллем и Эйзенхауэром (4 стр.).
# Все статьи за 7 июня 1944 года.
5. Севастополь
Над всем огромным полукольцом фронта, от Северной стороны до Балаклавы, воздух гремит, раскалывается, гудит, перекатывая грохот залпов: идет артиллерийская подготовка штурма Севастополя. Снаряды тяжко шелестят над головой, беспрерывно и нескончаемо, - и временами кажется, что мы находимся под сплошным металлическим сводом, перекинутым от наших огневых позиций к переднему краю немцев.
На гребне знакомой высоты, длинным горбом выгнувшейся перед наблюдательным пунктом, вдруг прорастает высокий и частый лес: у правого края гребня одно за другим быстро встают в ряд фантастические деревья из земли и дыма. Стена гибели еще стоит над немецкими дотами и траншеями, покачивая свою пышную черную листву, а рядом с ней, продолжая ее, уже прорастает на гребне новый лес, - и не успевает он слиться в сплошную пелену, когда еще левей вновь взвиваются у неба тесным и точным рядом черные дымы.
Это гвардейцы дали по высоте 282.0 три последовательных залпа. На минуту-полторы общий гул стрельбы заглушается их плотным рокотом, как будто длинная очередь пулемета, тысячекратно усиленного в звуке и в разрушительной силе, простучала рядом.
К исходу первого часа весь горизонт перед нами уже неразличимо затянут дымом и пылью разрывов. Темные облака всё выше встают над горами, отделяющими нас от Севастополя. Гроза разразилась над немцами - гроза гнева, расплаты, возмездия.
В начале войны Севастополь дал Родине драгоценные восемь месяцев задержки немецкого наступления. Оттягивая на себя войска, предназначенные немцами для удара через Керченский пролив на Кавказ, продолжая оставаться в их тылу опаснейшим плацдармом и угрозой, Севастополь выигрывал в войне время, так нужное Родине для подготовки встречного удара. Моряки и красноармейцы держали Севастополь, а далеко от них, в глубине огромной нашей страны, на Урале, в Сибири, в Средней Азии, разворачивалась военная промышленность, ковалось оружие победы.
И вот во всей этой великолепной мощи оно пришло сюда - оружие, созданное Родиной за два года разлуки с Севастополем. Оно пришло освободить героический город, чья самозабвенная борьба помогла рождению этого оружия. Густой бас тяжелых орудий и оглушающие хлопки штурмовой артиллерии, яростная скороговорка гвардейских минометов, ураганный вой стремительных «ИЛ’ов» и высокое гуденье бомбардировщиков, прерываемое тяжкими плотными ударами бомб... Если б люди, которые великим своим трудом бойцов глубокого тыла создали это оружие, могли бы увидеть его вот так - всё разом, в общем согласном действии, в могучей силе одновременного удара!.. С какой гордостью и удовлетворением слушали бы они этот голос победы, подготовленной их собственными руками!
Позже, на скатах Сапун-Горы, мы увидели следы этой прошумевшей грозы. Все три километра склона были изрыты, всё было в свежих огромных ямах. Земля здесь вся перевернута травою вниз. Сперва нас поразило малое количество трупов, - мы знали, что вся гора была занята немцами. Но, бродя по склону и натыкаясь на торчащие из земли руки и ноги, на стволы орудий, заваленные камнями, на прутья арматуры дотов, которые выглядывали из желтой ямы причудливыми букетами засохших, перепутавшихся ветвей, - мы поняли, что здесь видимых следов ожидать не следует: между двумя соседними воронками было едва три-четыре шага нетронутой металлом земли…
Только так и можно было прорвать сильнейшую оборону немцев на Сапун-Горе, как, впрочем, и в других узлах сопротивления. Если бы не удалось добиться такой плотности, силы и меткости огня, то при первой же нашей атаке исправно отработали бы все минные поля, и все немецкие доты, дзоты, щели, огневые точки встретили бы атакующих ливнем свинца. За Сапун-Горой мы зашли в оставленный бежавшими немцами бетонный дот. Он живо напомнил мне доты линии Маннергейма: такие же толстые стены, броневые укрытия, узкие амбразуры, таблицы пристреленных до метра рубежей, солиднейшее убежище в нижнем этаже... Сила такой крепости, на которую немцы потратили два года труда, могла быть раздавлена только прямым попаданием.
Однако это не значит, что после такой блестящей артиллерийской подготовки нашей пехоте оставалось лишь пройти триумфальным маршем: высота Безымянная, расположенная возле Сапун-Горы, встретила батальон Дебальцевского полка жестоким огнем, и там, спасая от него товарищей, ринулся на амбразуру дота красноармеец Н.Афанасьев. Он был убит, но тело героя закрыло амбразуру - и рота прорвалась...
Словно какая-то сила восторга, торжества и жажды окончательной победы несла людей на траншеи, доты, на орудия и пулеметный огонь отчаянно сопротивлявшегося врага, несла вперед - к Севастополю. Последние километры до него наши передовые части прошли одним рывком, за несколько часов, - штабы не поспевали отмечать продвижение частей. К середине дня 9 мая войска ворвались в город. Начались уличные бои.
Они закончились к ночи, а рано утром мы пробирались к Севастополю, лавируя на машине по шоссе между войсками, орудиями, танками. Всё это стремилось к Херсонесу для последнего расчета с немцами - там, на мысу, вдающемся в море, у немцев был подготовлен последний рубеж для прикрытия посадки на пловучие средства. Обогнать эту лавину было невозможно. Мы оставили машину и пошли пешком.
С жадностью я всматривался в медленно раскрывающуюся передо мной картину великого города. Раннее солнце сияло на небе, по-утреннему бесцветном, и вода бухты, не отражая еще яркой синевы, блестела светлой гладью. Справа на скалах лепились крохотные домики Корабельной стороны, зияющей темными пятнами сгоревших кварталов: лишь изредка радовали глаз целые крыши и садики. Слева, на зеленой высоте Исторического бульвара виднелось здание «Севастопольской обороны». Издали оно казалось целым, но обугленный каркас купола чернел на небе острыми прутьями, торчащими как иглы тернового венца - знака страдания и мук. У выхода в море бессмертным видением флотской славы вставал из воды старый Константиновский равелин. Черный дым покачивался над центром города высоким столбом. Гудели в небе штурмовики, идущие на Херсонес, грохотала за Рудольфовой горой артиллерия, добивая там немцев. На высоких развалинах алели флаги, поставленные ворвавшимися ночью в город первыми нашими бойцами.
Всё это навсегда запоминалось на медленном шаге. Торжественное раздумье волновало сердце. Каждый камень передо мной был дважды полит русской кровью его защитников.
Если бы я поддался чувству, я стал бы на колени и земным русским поклоном поклонился бы великому городу двух оборон, мученику двух осад, огромной могиле тысяч героев, братьев моих по морю, по чести, по оружию.
Шоссе спустилось в Лабораторную балку, и первые севастопольские дома, лепясь по горе, встретили нас. Тут, неподалеку от вокзала, в кювете шоссе, мы увидели первого немца, убитого в уличном бою.
Он лежал в пыли и ничтожестве, навзничь, в зеленом своем лягушачьем одеянии. В левой его руке был зажат автомат, в правой - курица. Хозяйка домика, увидев, что мы с удивлением рассматриваем эту карикатуру, неожиданно воплотившуюся в действительность, пояснила:
- Это, как к вечеру стрельба пошла, он заметался, схватился бежать, - заскочил к соседке на двор, ухватил курицу - и вниз... Тут его наши и подстрелили...
Мы пошли дальше, дивясь на это свидетельство неистребимой тяги к грабежу, пересиливающей в немцах страх.
Вокзал открылся перед нами грудой камней, дыбом вставших рельс, длинными рядами вагонов с фашистским гербом - холодильники, пассажирские, товарные, платформы... Десятки их были сброшены немцами в море, но эти остались.
В бухте за вокзалом накренившись стоял пловучий кран, взорванный немцами, а за ним - по всему берегу бухты - торчали из воды мачты и трубы, мостики и надстройки немецких кораблей, потопленных бомбами наших летчиков. Черными обломками стен виднелся на берегу разрушенный порт, и группы наших бойцов уже тушили пожар большого склада.
Знакомой дорогой над бухтой мы поднялись от вокзала к улице Ленина. Совинформбюро два года назад сообщало: «За все 8 месяцев обороны Севастополя враг потерял до 300 000 своих солдат убитыми и ранеными. В боях за Севастополь немецкие войска понесли огромные потери, приобрели же - руины».
Да, это так. Одни руины. Мы прошли все главные улицы города - и не видели ни одного целого дома. Только два - водная станция «Динамо» и санаторий имени Сталина возле нее - похожи на дома. Но и под ними были найдены мины замедленного действия. Все остальные дома разрушены. Дом Красного Флота, библиотека, театр, исторический музей, новое кино, гостиницы «Интурист», «Франция», «Приморская», штаб флота, чудесный дворец на горе - филиал ДКФ, огромный Дом подводников, Сеченовский институт, Дом специалистов по улице Карла Маркса - все это или торчащие стены, или просто высокие груды камней.
С волнением подходили мы к Приморскому бульвару. Я искал глазами вздымающуюся из воды белую колонну, с которой орел осеняет широкими крылами бухту - памятник погибшим кораблям, затопленным черноморцами в первой осаде. За деревьями бульвара вздымался тот огромный столб дыма, который был виден еще издали, - у берега горел танкер, подорванный нашей авиацией и прибившийся к бульвару. Памятника не было видно, и горькое чувство кольнуло меня.
Но внезапный порыв ветра сильно качнул облако дыма - и на мрачном его фоне великолепно и празднично просияла стройная белая колонна. Она прорезала черный немецкий дым светлым видением несокрушимой, неуничтожаемой силы. И на миг мне показалось, будто я вижу, как из руин и дымов, из развалин и пожарищ вновь встал над бухтой прекрасный город - целый, великолепный, в зелени и в цветах, живой и счастливый город-герой, воспитавший два поколения верных сынов отчизны - севастопольцев.
Так будет. Кончится война - и Родина восстановит Севастополь, колыбель мужества, верности и славы, во всей его величавой красе, и памятники героям второй обороны встанут на высоких скалах над Черным морем, и здание панорамы второй Севастопольской обороны займет другую высокую гору, перекликаясь с первой, и венец двойной славы осенит Севастополь.
Но сегодня...
Сердце сжимается при взгляде на город. Отвратительные следы немецкого сапога оскорбляют великие могилы. Против Сеченовского института физических методов лечения - изуродованного, разрушенного, взывающего к мести страшным видением обезглавленных снарядами статуй - стоят аппарат дымовой завесы, баллон, манометр. Рядом немецкая надпись: «Не приближаться, ядовито!» Это же предупреждение повторено на румынском языке. Русского перевода нет: не беда, если русский человек и отравится просачивающимся из баллона газом.
Для русских - другие надписи. У Владимирского собора, стена которого развалена снарядом, стоит на углу разрушенной улицы плакат-окрик: «Кто пойдет дальше, будет застрелен. Портовый комендант». Здесь начиналась запретная зона - Карантинная бухта, Рудольфова гора: там было несколько уцелевших зданий, в которых жили немцы.
Возле этого плаката мы встретили двух седых женщин, и от них мы впервые услышали то, что после подтверждали все встреченные нами редкие жители Севастополя.
Начиная с 25 апреля по кварталам Зеленой горки, Воронцовой горы, Корабельной слободки, где в уцелевших маленьких хатках только и жили севастопольские семьи, начали ходить с облавой немцы. Заходили в дома с короткой командой: «Вег! Вег!»... Забирали всех подряд: стариков женщин, детей.
Их отвели в Стрелецкую бухту и начали грузить на баржи и транспорты, - на палубы. В трюмы же пошли немцы. Русским об’ясняли: «Когда летчик будет бомбить - машите платками, показывайте детей, плачьте, кричите!»...
Так немцы, терпя от нашей авиации и торпедных катеров большие потери в караванах, прибегали к чудовищному способу маскировки. Мы знаем случаи, когда немцы гнали перед собой в атаку русских женщин и детей, прикрываясь ими от нашего огня. Но эта «маскировка» не имеет себе равной по подлости.
И э т о преступление немцев надо записать на их кровавый счет.
Из разговора с севастопольцами мы узнали, что в городе всё время выходила подпольная газета «За Родину». Её издавали неведомые нашим собеседникам люди. Но о газете слышали все, и те, кто сам не читал её, получали новости из уст других. Все события войны - победа под Сталинградом, наше зимнее наступление, прорыв в Крым, - всё было известно севастопольцам. Мы встретили женщину, которая через машинистку управления водоканалом доставала бумагу и передавала её для газеты знакомому, а тот уже отдавал «неизвестно кому». В строгой тайне выходило несколько экземпляров газеты. В той массе клеветы и лжи, которой немцы пытались отравить сознание советских людей, правдивое слово о войне, самое напоминание о Родине было делом огромной значимости. Оно сто́ит подвига на фронте. И делу этому лучшие люди Севастополя отдали свои жизни: 10 апреля немцы расстреляли восемь подпольщиков-коммунистов...
Вечером 10 мая в Севастополе был салют. Это был изумительный салют победителей - город и армия ликовали. В небо взвивались ракеты одна за другой целый час подряд. По небу чертили огненные трассы. Где-то бухали орудия. На гребне холма, против домика, где мы расположились ночевать, мы увидели даже черные разрывы, вздымавшиеся на бело-красно-зеленом фоне ракет: кто-то за неимением ракет рванул на радостях парочку-другую трофейных гранат...
В ту ночь немцы еще держались на Херсонесском мысу, пытаясь грузиться на последние транспорты и баржи. Оттуда доносился другой салют: их бомбила наша авиация, обстреливала артиллерия. И я подумал: с каким чувством отчаяния и безнадежности смотрят немцы из своих дотов, из траншей, с пристаней на сияющий огнями город победы.
Мы выгнали их из Севастополя, мы добивали их остатки на мысу. Черное будущее приоткрыло перед ними завесу. Настанет день, и они так же будут цепляться за тот последний клочок земли, который будет еще в их руках, а мрачная бездна гибели будет ожидать их так же неотвратимо, как ждало их в тот вечер глубокое Черное море за последней линией траншей.
Свидание мое с Севастополем было кратко. Мы должны были покинуть его. Утром перед от’ездом я поднялся на гору в центре города - к собору, на разрушенных стенах которого уцелели мраморные доски с именами черноморских адмиралов, защитников Севастополя в первой осаде: Нахимов, Истомин, Лазарев, Корнилов.
Я был здесь один на один с великим городом. Бухта синела внизу. Море уходило в бесконечную даль. Севастополь сбегал к нему ступенями лестниц, развалинами домов, садами, бульварами. Всюду, куда хватал глаз, виднелись одни руины - рассыпавшиеся дома, недвижные трупы кварталов. Зелень листвы пробивалась в мостовых, одичавшая сирень лиловела в камнях.
В благородном молчании доблестной воинской смерти лежал передо мной великий город Черноморского флота, уничтоженный немцами, но не сдавшийся. Я смотрел на его руины и думал о том, что дивная слава Севастополя будет вечно жить в сердцах людей.
Город на скалах - он сам стоял в двух оборонах, как скала. Город у моря - он сам несет в себе душу моря, бессмертную, гордую и отважную. Город южного солнца - он сам сияет в веках ослепительным блеском военной доблести.
И вот что осталось нынче от него: скалы, море да солнце. Да бессмертная слава, которая возродит эти груды камней.
Торжественная могучая тишина истории плывет над развалинами - истории, созданной моими прадедами и творимой моими современниками. Дыхание веков проносится над городом, унося в будущее двойную славу Севастополя, славу двух оборон.
И в отблеске этой славы я вдруг ощутил собственное бессмертие. Оно лежало на моей груди круглой пластинкой бронзы на голубой ленте. Я был один здесь на горе: я снял с груди свое бессмертие и поцеловал его - севастопольскую медаль, которой Родина приобщила меня к бессмертной славе бессмертного города.
Никогда с такой силой не ощущал я счастья и гордости принадлежать к великому народу, жить в великой эпохе и быть свидетелем великих дел. На высоком холме разрушенного Севастополя в час его освобождения, в день возрождения его к жизни я с необычайной ясностью понял это.
Из-за одного такого мгновения стоит жить.
Сладостен миг победы. К ней, к победе, друзья! Все силы для нее, все мысли, все чувства.
К победе, друзья, - с великим Сталиным, с великим народом! // Леонид Соболев.
☆ ☆ ☆
07.06.44: Я.Милецкий: Лагерь смерти ("Красная звезда", СССР)
07.06.44: К.Гофман: Удар с Запада ("Красная звезда", СССР)*
07.06.44: Выступление Рузвельта в связи с занятием Рима ("Правда", СССР)
06.06.44: Я.Милецкий: Девушки-снайперы ("Красная звезда", СССР)**
06.06.44: И.Эренбург: Рим || «Красная звезда» №133, 6 июня 1944 года*
05.06.44: И.Эренбург: В фашистском зверинце || «Правда» №135, 5 июня 1944 года
05.06.44: Идейное воспитание молодых патриотов || «Правда» №135, 5 июня 1944 года
04.06.44: А.Софронов: «Простое дело» ("Известия", СССР)
04.06.44: Л.Соболев: Дорогами побед. 4. На Южном берегу ("Правда", СССР)
03.06.44: И.Эренбург: Пынтя и компания ("Красная звезда", СССР)
03.06.44: Железный закон летчиков || «Красная звезда» №131, 3 июня 1944 года
02.06.44: В.Гроссман: Советская граница ("Красная звезда", СССР)
02.06.44: Ф.Левшин: У матери Героя Советского Союза ("Красная звезда", СССР)
02.06.44: М.Никитин: В морском конвое || «Известия» №130, 2 июня 1944 года
01.06.44: Р.Моран: Голоса из берлоги: Старьевщики ("Красная звезда", СССР)
01.06.44: А.Софронов: Красный мак || «Известия» №129, 1 июня 1944 года
01.06.44: B.Кожевников: Высшее стрелковое образование ("Правда", СССР)
Май 1944:
31.05.44: Второй самолет Ф.Головатого передан летчику Еремину ("Красная звезда", СССР)
31.05.44: В.Кетлинская: Моральная сила советского человека ("Правда", СССР)
31.05.44: Л.Соболев: Дорогами победы. 2. В Одессе ("Правда", СССР)
31.05.44: Д.Ветров: Этого не забыть! ("Известия", СССР)
30.05.44: Т.Тэсс: Это было в Одессе ("Известия", СССР)
29.05.44: И.Эренбург: Мысли о будущем ("Правда", СССР)
29.05.44: Новая книга песен Джамбула || «Правда» №129, 29 мая 1944 года
28.05.44: Е.Кригер: Шеф-повар из Ялты ("Известия", СССР)
28.05.44: Я.Макаренко: Снайпер Максим Брыксин ("Правда", СССР)
28.05.44: В.Курбатов: Юноша из Одессы ("Красная звезда", СССР)
28.05.44: Л.Соболев: Дорогами победы. 1. Лицо родной земли ("Правда", СССР)
27.05.44: А.Софронов: Тачанка в бою ("Известия", СССР)
27.05.44: М.Абрамов: Тысячное «Окно ТАСС» ("Известия", СССР)
26.05.44: А.Платонов: Сын народа ("Красная звезда", СССР)
26.05.44: Р.Моран: Чего боятся немецкие летчики ("Красная звезда", СССР)
26.05.44: Два года Англо-Советского Договора ("Известия", СССР)
25.05.44: И.Эренбург: Армия смерти || «Красная звезда» №123, 25 мая 1944 года
25.05.44: B.Кожевников: Кавалер ордена Славы || «Правда» №125, 25 мая 1944 года
25.05.44: Коммунист - верный друг и большевистский воспитатель бойца ("Красная звезда", СССР)
25.05.44: На святое дело нашей победы! || «Известия» №123, 25 мая 1944 года
24.05.44: О.Курганов: Человек за Прутом || «Правда» №124, 24 мая 1944 года
24.05.44: Отчёт Рузвельта о выполнении закона о передаче взаймы или в аренду ("Правда", СССР)
24.05.44: Немецкий генерал о потерях и поражениях немецко-фашистских войск на советском фронте
23.05.44: И.Эренбург: Чужие бока ("Красная звезда", СССР)
23.05.44: Подвиг брата Александра Матросова ("Красная звезда", СССР)
23.05.44: Д.Гребенщиков: Это было в госпитале ("Известия", СССР)
22.05.44: Б.Полевой: Друзья || «Правда» №123, 22 мая 1944 года
21.05.44: Голос наших братьев и сестер ("Красная звезда", СССР)
20.05.44: В.Курбатов: Коммунисты батальона ("Красная звезда", СССР)
19.05.44: Болгарские власти прислуживают гитлеровцам ("Известия", СССР)
19.05.44: 3.Островский: О чем говорят пленные венгры ("Известия", СССР)
18.05.44: Всенародная забота о детях фронтовиков ("Известия", СССР)
17.05.44: Слава героям Крыма! || «Правда» №118, 17 мая 1944 года
16.05.44: З.Островский: Рука об руку с бойцами ("Известия", СССР)
15.05.44: П.Кузнецов: День боя || «Правда» №117, 15 мая 1944 года
15.05.44: Коммунист-фронтовик - воспитатель бойцов ("Правда", СССР)
14.05.44: За смелое новаторство в тактике! ("Красная звезда", СССР)
14.05.44: Почетная задача инженера на предприятии ("Известия", СССР)
14.05.44: П.Никитин: Сегодня на мысе Херсонес ("Известия", СССР)
14.05.44: Н.Лощагин: Немецкая тактика траншейной борьбы ("Красная звезда", СССР)
13.05.44: В.Гроссман: Наступление* ("Красная звезда", СССР)
13.05.44: Победоносная Крымская кампания ("Красная звезда", СССР)
13.05.44: Блистательная победа в Крыму || «Известия» №113, 13 мая 1944 года
13.05.44: Ю.Медведовский: Уралмаш наступает ("Известия", СССР)
13.05.44: П.Белявский: Сегодня в Крыму ("Известия", СССР)
12.05.44: В.Гроссман: Наступление ("Красная звезда", СССР)
12.05.44: Е.Кригер: После штурма*|| «Известия» №112, 12 мая 1944 года
12.05.44: Эль-Регистан: В крымском небе || «Правда» №114, 12 мая 1944 года
12.05.44: Советский народ способен творить чудеса! ("Известия", СССР)
11.05.44: Советские герои ("Красная звезда", СССР)
11.05.44: И.Эренбург: Два мая ("Красная звезда", СССР)
11.05.44: Е.Кригер: После штурма ("Известия", СССР)
11.05.44: К.Паустовский: Бессмертное имя ("Известия", СССР)
11.05.44: В.Кожевников: На улицах города ("Правда", СССР)
11.05.44: Л.Соболев: Возмездие || «Правда» №113, 11 мая 1944 года
11.05.44: 11 мая 1944 года || «Вечерняя Москва» №111, 11 мая 1944 года
10.05.44: Севастополь || «Красная звезда» №110, 10 мая 1944 года
10.05.44: Севастополь освобождён, Крым полностью очищен от врага! ("Правда", СССР)
10.05.44: В.Кожевников: Штурм Севастополя || «Правда» №112, 10 мая 1944 года
10.05.44: И.Эренбург: Возвращенный Севастополь ("Красная звезда", СССР)
10.05.44: Б.Лавренев: Город русской славы ("Известия", СССР)
10.05.44: А.Толстой: Русский характер || «Правда» №112, 10 мая 1944 года
09.05.44: Блестящий успех Третьего Военного Займа ("Красная звезда", СССР)
09.05.44: С.Голованивский: Южный берег ("Известия", СССР)
08.05.44: А.Ростков: Дом на окраине || «Правда» №111, 8 мая 1944 года
07.05.44: А.Толстой: Русский характер ("Красная звезда", СССР)
07.05.44: Е.Кригер: Хозяева черноморского неба ("Известия", СССР)
07.05.44: Сила советского патриотизма ("Красная звезда", СССР)
Газета «Правда» №136 (9593), 7 июня 1944 года