На Амударье: Келиф и Чушка-Гузар
Д. Н. Логофет. На границах Средней Азии. Путевые очерки в 3-х книгах. Книга 2. Русско-афганская граница. - СПб., 1909.
Рано на заре мы двинулись к Амударье, чтобы переправиться на правый ее берег к пограничному посту Ак-Кум. Легкая стальная шлюпка с воздушными ящиками, принадлежащая пограничной страже, быстро скользя поперек сильного течения, через каких-нибудь четверть часа доставила нас на другой берег. Лошади же наши переправлялись на неуклюжем туркменском каюке, который снесло по течению далеко вниз. Густые камыши, достигавшие аршин шесть высоты, покрывали весь берег и острова по Амударье. Приятная свежесть воды умеряла жару. Небольшие горы тянулись в недалеком от берега расстоянии. Береговая полоса имела характер солончаковой степи, на которой лишь кое-где виднелись чахлые заросли кустарников и деревьев, окружавших постройки кишлаков Ак-Кум, Яка-Патта, Карнас и Ходжа-Салар. Кишлаки эти принадлежат к числу беднейших, причиною чего является Амударья, ежегодно размывающая огромные площади обрабатываемой земли и уносящая при этом много скота, людей и даже постройки. Солончаковая же почва, несмотря на затрачиваемую массу труда на ее обработку, дает лишь посредственные урожаи. Параллельно реке, и в расстоянии от берега не более двух-трех верст, тянется горный хребет Кундалян-Тау; горы эти безлесны и пустынны. В некоторых местах в них производится добывание камня, сплавляемого на каюках в Керки и ниже по Амударье.
Разрушительная работа Амударьи проявляется в особенности резко на участке между Ак-Кумом и Келифом. Так, например, по сообщению туземцев, лет двадцать тому назад культурная полоса в этих местах достигла ширины до 5-ти верст, причем по ней в различных местах были расположены кишлаки с большим количеством населения, но течение Амударьи, направлявшееся прежде к афганской стороне по правому берегу, вдруг изменилось и стало рвать левый берег, отмывая ежегодно значительное количество культурной полосы, которая в настоящее время достигает ширины от ½ до 1 версты. В течение нескольких лет все кишлаки таким образом были совершенно смыты, и в настоящее время даже не осталось следов от их существования. <…>
Показался Келиф, до которого все же оставалось еще несколько верст. Ряд построек этого маленького городка окружал высокую скалу, вдававшуюся в реку. На самой вершине ее виднелись древние, сильно выветрившиеся высокие стены крепости, в которой живет келифский бек. Верстах в трех от Келифа на равнине показалась большая группа всадников, одетых в яркие, всех цветов халаты. Впереди всех на высоком коне, покрытом богатою парчовою попоною, в золотом парчовом халате, виден был пожилой бухарец - келифский бек, окруженный свитою, состоявшей из амлекдаров, юзбаши, аксакалов и т. п. административных бухарских властей и почетных стариков, выехавших нам навстречу. Характерная картина так и просилась на полотно художника. Невольно глядя на эту красивую группу, вспомнилась старая допетровская Русь с ее богатыми яркими одеждами, во многом позаимствованными нами у Востока. Несколько человек имели на правой руке соколов, сидевших с колпачками на головке. У бека и всей его свиты были надеты кривые шашки бухарского образца, украшенные серебром, бирюзой и различными цветными украшениями.
Сложный церемониал встречи, при котором первым слезает с лошади ниже стоящий по общественному положению, был выполнен, благодаря опытности сопровождавшего нас N, благополучно. Первый слез с лошади бек и, подойдя к нашему генералу, сказал цветистую речь на сартовском языке и поздравил его с благополучным прибытием в Келиф. Поздоровавшись затем со всеми нашими спутниками, бек и вся его свита, окружив экипаж генерала, живописной толпою двинулась за нами следом. Несколько джигитов, одетых в ярко-красные халаты, поскакали карьером вперед, чтобы дать знать в Келиф о нашем прибытии.
- Вам смешно, что я так пунктуально отнесся к выполнению церемониала встречи, - прервал продолжительное молчание N, обращаясь ко мне. - Вы не можете себе представить, что это за народ здешние азиаты. Достаточно, например, было по забывчивости при встрече генералу слезть раньше на землю, чтобы сам бек и его свита считали бека гораздо старше и более значительной особой по занимаемому положению. Для того, чтобы возвысить себя в глазах толпы и указать, что русские офицеры ниже их, они проделывают даже фокусы. Подъедет обыкновенно бухарец и сделает вид, что хочет слезть, т. е. нагнется даже и ногу вынимает из стремени. Ну а у наших есть эдакая любезная предупредительность. Сейчас как увидел, что тот собирается с седла слезать, ногу из стремени, да и спрыгнет на землю. Ну а бухарец, как ни в чем не бывало, оправится на седле и протягивает руку. Вся же толпа, конечно, считает русского ниже почину. Подобные фокусы, да наша предупредительность, зачастую портили много при сношениях с ними…
У подножья скалы, на которой расположена Келифская крепость, была выстроена бухарская пехотная рота, взявшая при нашем приближении на караул. Люди роты были одеты в черные мундиры русского образца, с красными погонами, в черные же шаровары с красным кантом и высокие сапоги. Головным убором служила черная мерлушковая шапка, также отчасти русского пехотного образца. Разница в ней была лишь та, что взамен суконного верх шапки был барашковый. В общем, издали рота имела вид русской пехотной роты, состоящей из только что обмундированных новобранцев.
К нашему удивлению, офицер, командовавший ротою, имел на плечах золотые полковничьи погоны с номером одного из туркестанских стрелковых батальонов. Люди держали ружья на караул крайне разнообразно, причем многие стояли расставив ноги, а офицер, провожая генерала по фронту, держал в правой руке шашку, опущенную к земле, а левую приложил к козырьку.
Армия эмира бухарского, переформированная по русскому образцу в восьмидесятых годах, в настоящее время достигает численности около десяти тысяч человек и разделяется на пехоту, кавалерию и артиллерию. Пехота состоит из десяти четырехротных батальонов, которые целыми батальонами, а также и поротно размещены в городах Бухары, где имеют местопребывание бухарские беки (губернаторы). Вооружена пехота винтовками частью Бердана, но таковых немного, а частью 7-линейными, заряжающимися с дула. Кавалерия же состоит из сотни конвоя эмира, расположенного в г. Бухаре, имеющего форму обмундирования одинаковую с нашими кавказскими казачьими войсками.
Также есть артиллерия, насчитывающая в своих рядах десятка два-три орудий различных систем и калибров, и, кроме того, в числе конвоя эмира имеется шестиорудийная конная батарея, подаренная Его Высочеству Государем Императором. Пехотные части комплектуются преимущественно из людей, совершивших какое-либо преступление и в наказание зачисленных в войска. Благодаря подобной системе, возраст солдат крайне неопределенный: от 16-17 лет и до 60 и больше лет. Срока службы не существует, и каждый зачисленный в войска служит в них до глубокой старости. Нижние чины пехотных частей, расположенных по городам Бухары, содержат в них при бекских тюрьмах и при въезде в бекские крепости караулы. Строевые учения производятся крайне редко; о стрельбе же понятия почти никакого не имеют. Команды употребляются русские. Почти все время нижнее чины, свободные от службы, употребляются на казенные работы, за что никакого добавочного вознаграждения не получают. В свободное время каждый занимается своим делом, причем многие из солдат имеют мелочные или меняльные лавки, в которых торгуют сами. Все люди каждой роты живут на особом ротном дворе, где на каждых 5-6 человек отводится небольшая комната туземного типа.
Генри Мозер. Экипаж эмира. Бухара. 1889-1890
Бекская кала (крепость) построена на вершине скалы, которая, постепенно понижаясь, спускается к берегу Амударьи. Высокие выветрившиеся стены старинной постройки окружают ее и замыкаются воротами, находящимися около реки. Среди древней кладки в стенах виднеются вставки из сырцового кирпича, указывающие, что сравнительно недавно стены подновлялись. От ворот по узким переходам поднимается среди внутренних построек тропинка, ведущая на самый верх скалы, где к древним стенам приделаны глинобитные постройки бекского дома. Грязный внутренний двор находится на самом верху, а выше двора устроена терраса, с которой открывается чудный вид на Амударью и на афганскую сторону. Весь дом бека состоит из пяти небольших комнат, увешанных коврами. Полы везде были покрыты циновками и паласами. Среди комнаты был накрыт стол, заставленный тарелками с конфектами, орехами, рубленными кусками сахара и массой всяких сладостей туземного изготовления. Это достархан, подающийся при приезде гостя в знак особого к нему почтения. Неизбежный зеленый чай был подан тотчас же, как только мы заняли места около стола. Утомительно однообразные разговоры, преимущественно через переводчика, имели характер вопросов о здоровье начальствующих лиц и их семейств. Сам бек лишь по костюму отличается от обыкновенных сартов, несмотря но то, что имел чин токсабы, т. е. полковника; поэтому мы с огромным удовольствием стали с ним прощаться по окончании нашего визита. Вся обстановка бекского дома также ничем не отличалась от обстановки всех состоятельных туземцев.
Вокруг бекской крепости ютятся десятка два глинобитных сартовских построек, а далее по берегу реки Амударьи виднеется ряд русских домов, в которых помещается почта с телеграфом, таможня, пост пограничной стражи и несколько домов для служащих в этих учреждениях.
Келиф принадлежит к числу мест, история которых теряется в глубокой древности. Первые сведения о Келифе встречаются в истории походов Александра Македонского, который в 330 году до Р. X. во время своего похода в Бактрию и Трансоксанию, после взятия Бактров и поражения армии царя бактрийского Беса, достигнув Амударьи, переправился со своей армией через эту реку, причем часть его войска перешла около Чушка-Гузара выше Келифа, а главные силы переправились в Келифе. Переправа войск была произведена с помощью так называемых гупсар, т. е. плотов, основанием которых служили конские шкуры, надутые воздухом. Гарнизон келифской крепости, как сообщает предание, пытался защищаться, но вследствие неимения достаточного количества припасов принужден был отворить ворота крепости победителю. Во время переправы, вследствие быстроты течения Амударьи, погибло много воинов Искандера.
Позднее Келиф приобретает значение переправы, через которую шло торговое движение на Карши и Самарканд, и благодаря этому из пограничной крепости греко-бактрийских царей превращается постепенно в торговый город, получивший особенное развитие после завоевания VIII века всех этих мест арабами. Разрушен же был Келиф в 1221 году одним из отрядов Чингисхана, во время похода его на хорезмийского султана Магомета, которому в то время принадлежала почти вся теперешняя Бухара, Балх, Персия и даже часть Индии. В позднейшую эпоху Келиф является снова лишь бухарскою пограничною крепостью, в которой собиралась пошлина за товары, ввозимые из Афганистана. Во время владычества арабов Келифская крепость была перестроена и украшена замечательными орнаментами из цветных изразцов, остатки которых в виде битого щебня лежат в настоящее время грудами у подножия бекской крепости. Никаких исследований или раскопок здесь не производилось, а между тем, судя по большому количеству осколков древней фарфоровой посуды, можно думать, что изыскания увенчались бы солидными результатами. Несколько лет тому назад одним из туземных жителей было найдено значительное количество монет с портретом и именем греко-бактрийского царя Лисия, но из всего этого клада мне с трудом удалось найти две-три монеты.
В настоящее время Келиф, благодаря таможне, является пунктом, через который ввозится из Афганистана к нам и вывозится в Афганистан довольно значительное количество товаров. От нас идет преимущественно мануфактура, а из Афганистана - каракулевые шкурки и ляпис-лазурь.
- Здесь особенно интересно посмотреть на переправу через Амударью, - сказал мне один из чиновников таможни. - Вы увидите способ, который, я ручаюсь, вы никогда не видали раньше.
Направившись к реке, мы прошли мимо небольшого базарчика, на котором в нескольких примитивно устроенных лавках продавались различные сельскохозяйственные продукты, привезенные из Афганистана. Прямо перед нами открывался вид на Амударью, которая, стесненная горами, делала у Келифа довольно крутой поворот, а затем ниже по течению разливалась широким плесом по равнине. У берега виднелся неуклюжий каюк, на который уже было нагружено несколько верблюдов. Около носа каюка, тут же виднелись две лошади, привязанные к носовому кольцу.
- Лошади эти служат для того, чтобы тащить каюк на мелких местах, - сообщил мне мой спутник; - для этого и надета на них сбруя; на глубине же их подтягивают к каюку и они, находясь на весу, при помощи особой лямки, работают ногами и служат в то же время двигательной силою, которая препятствует реке сносить каюк вниз по течению. Способ, в сущности, страшно варварский, и лошади, работающие на переправе, не выслуживают более 3-4 лет. В особенности им приходится трудно зимою. Все они простужены и совершенно разбиты на ноги…
Каюкчи, между тем, оттолкнувшись шестами от берега, направили каюк поперек реки. Пара виденных нами раньше лошадей, запряженных в особые лямки, потащили его по мелководью, погоняемые ударами кнута. Пройдя таким образом с полсотни сажень, лошади, не доставая ногами на глубине, поплыли, но тотчас же были подняты на лямках и подвешены к носу каюка. Вися в воде, закрывавшей их спины, они усердно работали ногами и представляли собою силу, препятствовавшую воде сносить каюк вниз. На середине реки началась мель, по которой спущенные с лямок лошади снова потащили тяжелый каюк через нее до новой глубины.
Сзади нас где-то невдалеке послышались в это время отчаянные крики, отвлекшие мое внимание от переправы.
Что это такое? - спросил я своего спутника, слыша, что крики делаются все сильнее и сильнее.
- Эго наказывают, вероятно, как-нибудь сарта по распоряжению бека.
- Как наказывают? - удивился я.
- А так, положат да а всыпят штук полтораста палок, - совершенно хладнокровно ответил он. - А то и двести… Здесь ведь все очень просто. Суд за каждый проступок скорый. Провинился и сейчас же получает соответственно своей вины и наказание.
Пройдя несколько шагов до базарчика, мы увидели среди толпы народа, спокойно созерцавшей экзекуцию, какого-то сарта, лежавшего на земле, по голой спине которого методично работали палками два дюжих бекских джигита. Тут же с боку виднелось какое-то, видимо, должностное лицо, отсчитывавшее удары и наблюдавшее за экзекуцией. Спина наказуемого, кричавшего во всю силу своих легких, между тем приняла багровый оттенок. Еще несколько ударов, и из-под длинной тонкой палки выступила полоска крови. Зрелище было не из приятных, и я отошел в сторону.
Мой спутник, исчезнувший в толпе, догнал меня, лишь только я успел сделать несколько шагов.
- А я узнал, - заговорил он еще издали, - за что наказывали этого сарта. У него при проверке гири, которыми он отвешивал продаваемое мясо, оказались неверными: гораздо меньше законного веса. Базарный аксакал заметил и приказал его наказать ста ударами палок. Это еще небольшое наказание. Хуже гораздо, когда кто попадет в тюрьму. Ведь она в полном смысле этого слова клоповник. Если хотите, то ее можно посмотреть, но в сущности ничего интересного в ней нет. Грязь и вонь ужасная. Помещения тюрьмы никогда не чистят, и заключенные в них все свои отправления делают там же. А сидеть приходится иногда очень долго, пока не последует приказ эмира по его делу. Ведь обыкновенно беки о всех уголовных делах, которые возникают у них в бекствах, посылают еженедельно особые ведомости эмиру, а о выдающихся при этом доносят безотлагательно. Эмир, смотря по важности дела, иногда приказывает выслать всех прикосновенных к нему в Бухару и там сам его решает, или же на основании донесения бека отдает приказ. Дела тяжебные гражданские решаются беком, им же постановляются окончательные решения по незначительным уголовным делам. Все постановления делаются им согласно шариата (духовые законы) и адата (обычное право). Большинство преступлений облагается денежными штрафами различного размера, но существует также и смертная казнь, приговор в которой делается самим эмиром. Казнят преступников исключительно через повешение, причем виселицы ставятся всегда среди базара, и трупы казненных, в зависимости от совершенных ими преступлений, висят для общего назидания от трех дней и даже до месяца. В этом отношении Азия выработала свой особый способ вешать. Способ, в сущности, ужасный. Обыкновенно приговоренные к повешению выводятся на площадь и становятся на колени перед виселицей. Все они поражают своим замечательным спокойствием. Вокруг всегда теснится толпа, жадная до всякого зрелища. Палач вынимает особый нож и тут же перед глазами приговоренного начинает его точить, ведя в то же время спокойно беседу с окружающими о делах совершенно посторонних. Затем начинает задавать вопросы приговоренному, методично натачивая свой нож на оселке, который постепенно начинает приближать к глазам преступника… Вероятно, ритмическое движение ножа перед глазами действует на преступника, потому что он внимательно начинает следить за натачиваемым ножом и по мере его удаления начинает невольно вытягивать шею. Проделав несколько раз эти пассы и загипнотизировав свою жертву, палач, натачивая нож, начинает поднимать свои руки вверх; преступник поднимает при этом голову и открывает шею. Пользуясь этим моментом, палач вонзает ему нож в шею и распарывает горло поперек так, как режут баранов. Затем уже через несколько минут накидывает на шею трупа веревку и поднимает его на виселицу. Картина казни такая, что если раз увидишь, так потом будет долго мерещиться. Офицер у меня знакомый один, так тот чуть с ума не сошел потом, посмотрев на такую казнь. «Чуть, - говорит, - глаза закрою, как начинаю снова видеть, как режут этого несчастного как барана».
- Еще недавно Келиф пользовался по всей Амударье славой места крайне романического, где благодаря каким-то таинственным причинам все маленькое общество под влиянием чар Амура разом пришло в расстройство. Все, знаете, так перепутались, что разобраться в отношениях не было никакой возможности, - жаловался обыватель. - Дошло до того, что нельзя было определить, кто кому по закону доводится мужем и кто его жена. Такая эпидемия влюбчивости пошла, что просто беда. Ну а затем и в нашем Богом забытом уголке появились свои Отелло и Яго. Поднялась такая кутерьма, что хоть беги куда глаза глядят. Чуть до смертоубийства дело не доходило. Потом ничего, все обошлось. Начальство вступилось. Кого перевезли, а кто сам уехал. Теперь у нас тишина.
Действительно, маленькое местечко имело характер тихой пристани и жило спокойно дружною жизнью. Для нас останется надолго в памяти чисто русское гостеприимство всех жителей Келифа, наперерыв приглашавших нас провести у них вечер и принимавших все меры, чтобы в течение четырех дней нашего пребывания нам бы не было скучно.
Симпатичные милые люди, только вы, заброшенные в глухие уголки необъятной России, среда совершенно чужой жизни умеете сохранить то широкое славянское гостеприимство, которое так поражает иностранцев.
________
От Келифа далее границею с Афганистаном служит река Амударья, причем, согласно договора, все острова, находящиеся на реке, считаются принадлежащими России.
Выехав из Келифа до восхода солнца, мы рассчитывали к вечеру добраться до кишлака Чушка-Гузара.
С левой стороны от нас тянулись невысокие отроги Гузарских гор, носящих название: Караджа-Даг, Кулак-Ашан, Ак-Тау и Шир-Догана. Горы эти безлесны. Тугайная полоса по обоим берегам Амударьи шла, то расширяясь до 4-5 верст, то суживаясь до одной версты. Густые заросли джиды поднимались по сторонам дороги. Камыш делался все выше и выше, закрывая сплошной стеной вид на реку. В некоторых местах среди зарослей виднелись расчищенные и вспаханные участки земли. Иногда сквозь листву мелькали перед нами высокие глинобитные заборы небольших кишлаков, которые тянутся по всему берегу. Минув посты пограничной стражи Кара-Камор и Болдырь, мы въехали в район сплошной культурной полосы. Огромные засеянные поля тянулись по обеим сторонам дороги вплоть до кишлака Чушка-Гузара, принадлежащего к числу самых больших населенных пунктов по течению реки Амударьи. Кишлак Чушка-Гузар известен был еще в очень отдаленное время как одна из главных переправ через Амударью, вследствие чего торговое движение между Бухарой и Афганистаном производилось частью через эту переправу, которая представляет собою еще и то удобство, что, кроме переправы на каюках при высокой воде, в обыкновенное время здесь возможно переправиться вброд. В 1894 году в Чушка-Гузаре была открыта таможня, через которую производится оживленный ввоз и вывоз товаров.
Чушка-Гузар. 1880-е
Весь наш товарообмен с Афганистаном по всей афганской границе выражается в следующих цифрах: в 1906 году на 4.468.279 рублей; более, чем в 1905 году, на 503.730 рублей, причем надо сказать, что экспорт русских товаров в Афганистан в прошлом году увеличился сравнительно с экспортом 1905 года на 768.797 рублей. Увеличился также и привоз беспошлинного сырья и прогон скота на 229.755 рублей. Но в то же время замечается сильное уменьшение привоза всех англо-индийских товаров, которые обложены пошлиною. Это, в свою очередь, отразилось на сумме собранной пошлины, которой в 1906 году поступило на 24.954 рубля менее против 1905 года.
Из приведенных выше данных можно видеть, что, несмотря на многие затруднения, наши торговые отношения с Афганистаном все улучшаются. За 1906 год через таможенные учреждения, расположенные по реке Амударье и Пянджу, было привезено из Афганистана разных товаров на сумму 2.577.976 рублей, причем из них на долю беспошлинных товаров приходится 1.186.254 рубля. Главной статьею беспошлинного воза являются стада афганских баранов, которых пригнано до 260.000 голов на сумму 114.000 рублей, почти на 60 тысяч голов более, чем в 1905 году. Экспорт же русских товаров в 1906 году в том же районе достиг 1.890.303 рублей. Таким образом, если добавить к этой цифре операции Пендинской таможни, расположенной около Тахта-Базара на сухопутной границе, то можно считать, что экспорт наших товаров в Афганистан достигает около двух миллионов рублей. Хотя цифра эта и не особенно велика при сравнении ее с нашим экспортом в Персию, но если принять во внимание те трудности, которые приходится преодолевать, а также и враждебное отношение афганского правительства, то все же надо признать, что мы достигли в этом деле очень значительных результатов.
- Строго говоря, афганцы очень охотно приезжают в наши пределы за покупкою товаров, - сообщил один из таможенных чиновников в Чушка-Гузаре, - но ездят они все-таки, что называется, с опаскою, так как пограничные афганские ханы относятся к этим поездкам не всегда приязненно, а главное, что тормозит развитие наших торговых отношений, это взимание в каждом афганском попутном городе за провозимые товары особой пошлины. Заплатил купец, например, ввозную пошлину в Мазар-и-Шерифе, и там же, при выходе каравана из города по направлению, положим, г. Таш-Кургана вновь уплачивает вывозную пошлину; при въезде в Таш-Курган та же история. За ввозимые же к нам из Афганистана товары, кроме пошлины, взимаемой нашими таможнями, еще собирает особую пошлину бухарское правительство. По существу же дела, торговля наша с Афганистаном, конечно, станет на прочные основания лишь тогда, когда при афганском эмире будет особый русский представитель, который явится защитником русских подданных, ведущих торговлю с Афганистаном. Весь Северный Афганистан является отличным рынком для сбыта наших товаров. Возьмите хотя бы в нашем районе г. Мазар-и-Шериф. Ведь в него приходит в известное время года на паломничество чуть не все селение афганских ханств, расположенных по Амударье и Пянджу. Спрос на товары огромный. Благодаря же дороговизне доставки английских товаров в эту местность, наши товары дешевле, и всегда бы могли не только конкурировать с ним, но и вытеснить их с рынка совершенно.
Афганский город Мазар-и-Шериф является одним из самых больших приграничных городов. В переводе на русский язык название этого города значит «священная гробница Али». По преданию, раньше на месте его находилось небольшое селение, но в 1460 году одним из правителей была найдена гробница, на которой будто бы оказалась надпись, свидетельствовавшая, что в ней погребен священный прах святого Али, дяди (sic!) пророка Магомета [около г. Термеза находится г. Ширабад, в котором жил Али]. Гробница тогда была восстановлена, построена над нею роскошная мечеть, и город, постепенно разрастаясь, достиг в настоящее время до 16-ти тысяч населения, сделавшись священным местом, куда приходят на поклоненье жители не только всего Северного Афганистана, но являются пилигримы из Кабула, Кандагара и даже из соседних персидских провинций. Вера в действительность нахождения в Мазар-и-Шерифе праха Али глубоко вкоренилась у всех мусульман всего Афганистана и части Персии, причем совершенно не принимаются во внимание те исторические данные, который указывают, что Али был убит и похоронен совершенно в другом месте, за тысячи верст от Мазар-и-Шерифа.
В Чушка-Гузаре население почти все состоит из туркмен и небольшого количества сартов и афганцев, переселившихся в бухарские пределы и занимающихся главным образом земледелием на разделываемых плодородных участках по Амударье.
Река Амударья под Чушка-Гузаром достигает около полутора верст ширины, но глубина не превышает одной сажени, и поэтому переправа через нее считается лучшей из всех существующих по реке.
Среди кишлака постройки таможни с помещениями для чиновников, дома офицера и пограничного поста вместе с одной-двумя крохотными лавками являются русским оазисом, из которого, можно предполагать, со временем образуется небольшой торговый город - место склада товаров, направляющихся в Мазар-и-Шериф, отстоящий в 60-ти верстах от Чушка-Гузара.
- Чушка-Гузар в переводе на русский язык значит «свиной брод», - любезно посвящал нас обыватель в таможенном мундире.
- Туркмены рассказывают, что название дано этому месту в силу того, что брод через Амударью самый мелкий на всем ее протяжении, и вследствие этого в известное время года, преимущественно ранней весной, огромные стада диких кабанов переправляются к нам из Афганистана.
- А что, охотятся здесь на кабанов?
- Где там! Туркмены иногда стреляют в них, чтобы убить на корм собакам. Пограничные солдаты - те редко, а то ведь больше и стрелять некому. У нас ведь здесь больше народ землепашцы, лишь некоторые из них с караванами из Мазар-и-Шерифа в Ширабад ходят. Тоска здесь смертная…
- А в Афганистан не пробовали ездить? - снова задал вопрос кто-то из любопытствующих.
- Нет, насчет этого и думать нельзя, - замахал испуганно руками обыватель. Помилуйте, совершенно дикая страна. Нет ничего легче переехать через реку, а только там на кого попадешь, живым манером либо прирежут, либо на кол посадят. У них на счет этого просто. Эмир не позволяет гяурам переходить через границу, значит, и нельзя. Было несколько случаев, что наши солдаты на лодке подходили близко к афганскому берегу, так оттуда сейчас же стрелять начинают. Однажды пограничный солдат на охоте гуся убил, и понесло этого гуся к их стороне. Захотел солдат его забрать и поплыл за ним, а только афганцы с той стороны заметили, и сейчас же цап-царап в свои лапы. Мы уж думали здесь - пропал солдат. Командир пограничной бригады несколько раз писал афганскому хану и просил найти и вернуть его, потому что он неумышленно к ним попал. Прошло месяца два, глядим, шлют из Афганистана письмо и пишут: так и так, принимайте солдата вашего обратно. Да и солдат-то, кажется, до сих пор еще здесь служит на посту.
Побеги нижних чинов в Афганистан в общем, по отзывам офицеров пограничной стражи, представляют собою крайне редкое явление. Больше бегают уроженцы Кавказа - армяне. Знание языка дает им возможность устроиться относительно недурно в Афганистане. Обыкновенно, как говорят, беглым сейчас же предлагают принимать магометанство, и уже затем определяют на службу.
Заинтересовавшись солдатом, совершившим невольное путешествие за границу, я просил его рассказать, и через полчаса имел возможность выслушать рассказ о его приключениях…
- Как схватили меня их солдаты, ваше-скородие, так спервоначала здорово бить стали, а потом в спор вступили: одни говорят - нужно меня прикончить, ну а другие и старший их согласу не дали, сказывают: отведем к рисолядору, по-ихнему ротмистру, он разберет, как и что. Ну и повели потом меня на ихний пост. Там начальник посмотрел на меня, видит, я голый - халат дал и в Мазар-и-Шериф отослал. Долго я туда шел, от кишлака до другого пересылали, и в каждом по скольку дней держали. А как сменятся конвойные, так раньше всего бить начинали. В Мазар-и-Шерифе посадили вроде как на гауптвахту, и тут хоть кормить начали. Полковник их конного полка приходил, а потом к хану водили. Все меня уговаривали в магометанскую веру повернуться, и мулла для этого ко мне стал ходить каждый день. Сказывали, наших много в Герате да в Кабуле, и отличное им житье. А только я на их слова не поддался. Тогда видят, что я не хочу к ним переходить, - отстали. Просидел я там больше месяца. Кормы ничего, хорошие. Дозволили мне, окромя того, из помещения выходить. Сяду я около ихнего часового. Прохожие монеты кидали. Добрый народ. Подойдут, поговорят. Я, хоть и не гораздо, а понимаю по-ихнему. Солдаты, которые старые, те злющие, страсть! Как увидит, так и норовит ударить. Все Кушку поминают… Сказывают, им тогда здорово досталось. Ну а молодые ничего. Только конный полк-то их, только слава одна, что полк. Потом бумага пришла отправить меня назад за Амударью, потому сказано в ней, что попал я неверно. Дали мне мундир афганский да шапку и повели, а только не на Чушка-Гузар, а на Бассагу, там и сдали нашему офицеру под расписку.
- Вообще, принимают в Афганистане не особенно любезно, - подтвердил бывший в числе слушателей пограничный офицер. - Некоторые из их офицеров и относятся к нам дружелюбно, но боятся своих солдат, из которых старики относятся к русским враждебно. Если же принять во внимание положение их офицеров, которые часто являются начальниками лишь по имени, то будет понятно, почему они сторонятся нас. Новости о том, что делается в Афганистане, мы получаем от купцов да от их дезертиров. Внутрь же Афганистана проникнуть очень трудно.
- Но больше всех можете, если интересуетесь Афганистаном, узнать от одного афганца; забыл, как его зовут, знаю, что он хан, а дальше не помню. Он служил год тому назад в афганской армии, а теперь эмигрировал к нам и живет где-то около Сарая на Пяндже…
Густые заросли камыша расстилались перед нашими глазами, занимая огромное пространство всей прибрежной долины до самого горного хребта, который тянулся с левой стороны в 5-6 верстах от них. Порою по дороге попадались старые заброшенные арыки, поросшие низкими кустами тамариса. Вдали, рассекая с шумом воду и медленно двигаясь вперед, показался на реке пароход, рельефно выделяясь среди зелени камышей. Как будто опасаясь каких-либо неприязненных действий с его стороны и внимательно наблюдая за его ходом, по афганскому берегу шел конный разъезд из трех солдат.
- Это они всегда так провожают каждый проходящий пароход, - указал сопровождавший нас офицер.
- Боятся всегда чего-то… Прежде еще хуже было. Бывало, чуть только подходит пароход к афганскому берегу, как они сейчас же подъезжают к берегу и снимают ружья, а несколько раз было, что и стреляли…
- Плохо, в общем, работают пароходы флотилии; если бы поставить дело перевозки на лучшие основания, так тогда бы здешние вьючные дороги окончательно заглохли. Вот здесь тянется караванная дорога к северу на Ширабад. Путь старинный, в свое время, вероятно, превосходно устроенный; а теперь видно кое-где остатки саргдоб, построенные частью Великим Тамерланом и частью Абдулахом-ханом. Оба обращали большое внимание на пути сообщения; первый наблюдал за организацией почтово-дорожной системы в Средней Азии, а второй строил везде по дорогам водохранилища и устраивал колодцы. Уже при Тамерлане почтовое дело имело правильное устройство и составляло особое управление. Начальник всего почтового дела в государстве непосредственно был подчинен эмиру, причем его обязанности состояли не только в заведывании почтою, но и в контроле всех остальных отраслей управления в государстве. В каждом городе были особые подчиненные ему начальники почт, которые доносили ему о всем, что делалось в их районе: о положении государственных сборов, урожаев, количество вычеканенной монеты, поведении всех чиновников. На основании всех этих донесений главный начальник почт делал доклады эмиру о состоянии района. Потом все упало, и теперь в бухарских владениях собственно бухарская почта не имеет правильной организации. Нужно что послать - перевозят с нарочными джигитами.
Мы же, к нашему стыду, в этом отношении сделали очень мало. Пароходы возят почту из Чарджуя в Керки, да еще недавно стали возить почту по новому тракту от Самарканда до Термеза. И больше на всем огромном пространстве бухарских владений почтовых линий нет вовсе. Исправное же движение почт по тракту зависит от исправности дороги, на которой в горах сплошь и рядом бывают снежные обвалы, и тогда всякое сообщение прекращается, а по чарджуйско-термезской - от количества воды в Амударье. Обыкновенно почта идет дней пять, а бывает, что от 2 недель до месяца и больше…
Рано на заре мы двинулись к Амударье, чтобы переправиться на правый ее берег к пограничному посту Ак-Кум. Легкая стальная шлюпка с воздушными ящиками, принадлежащая пограничной страже, быстро скользя поперек сильного течения, через каких-нибудь четверть часа доставила нас на другой берег. Лошади же наши переправлялись на неуклюжем туркменском каюке, который снесло по течению далеко вниз. Густые камыши, достигавшие аршин шесть высоты, покрывали весь берег и острова по Амударье. Приятная свежесть воды умеряла жару. Небольшие горы тянулись в недалеком от берега расстоянии. Береговая полоса имела характер солончаковой степи, на которой лишь кое-где виднелись чахлые заросли кустарников и деревьев, окружавших постройки кишлаков Ак-Кум, Яка-Патта, Карнас и Ходжа-Салар. Кишлаки эти принадлежат к числу беднейших, причиною чего является Амударья, ежегодно размывающая огромные площади обрабатываемой земли и уносящая при этом много скота, людей и даже постройки. Солончаковая же почва, несмотря на затрачиваемую массу труда на ее обработку, дает лишь посредственные урожаи. Параллельно реке, и в расстоянии от берега не более двух-трех верст, тянется горный хребет Кундалян-Тау; горы эти безлесны и пустынны. В некоторых местах в них производится добывание камня, сплавляемого на каюках в Керки и ниже по Амударье.
Разрушительная работа Амударьи проявляется в особенности резко на участке между Ак-Кумом и Келифом. Так, например, по сообщению туземцев, лет двадцать тому назад культурная полоса в этих местах достигла ширины до 5-ти верст, причем по ней в различных местах были расположены кишлаки с большим количеством населения, но течение Амударьи, направлявшееся прежде к афганской стороне по правому берегу, вдруг изменилось и стало рвать левый берег, отмывая ежегодно значительное количество культурной полосы, которая в настоящее время достигает ширины от ½ до 1 версты. В течение нескольких лет все кишлаки таким образом были совершенно смыты, и в настоящее время даже не осталось следов от их существования. <…>
Показался Келиф, до которого все же оставалось еще несколько верст. Ряд построек этого маленького городка окружал высокую скалу, вдававшуюся в реку. На самой вершине ее виднелись древние, сильно выветрившиеся высокие стены крепости, в которой живет келифский бек. Верстах в трех от Келифа на равнине показалась большая группа всадников, одетых в яркие, всех цветов халаты. Впереди всех на высоком коне, покрытом богатою парчовою попоною, в золотом парчовом халате, виден был пожилой бухарец - келифский бек, окруженный свитою, состоявшей из амлекдаров, юзбаши, аксакалов и т. п. административных бухарских властей и почетных стариков, выехавших нам навстречу. Характерная картина так и просилась на полотно художника. Невольно глядя на эту красивую группу, вспомнилась старая допетровская Русь с ее богатыми яркими одеждами, во многом позаимствованными нами у Востока. Несколько человек имели на правой руке соколов, сидевших с колпачками на головке. У бека и всей его свиты были надеты кривые шашки бухарского образца, украшенные серебром, бирюзой и различными цветными украшениями.
Сложный церемониал встречи, при котором первым слезает с лошади ниже стоящий по общественному положению, был выполнен, благодаря опытности сопровождавшего нас N, благополучно. Первый слез с лошади бек и, подойдя к нашему генералу, сказал цветистую речь на сартовском языке и поздравил его с благополучным прибытием в Келиф. Поздоровавшись затем со всеми нашими спутниками, бек и вся его свита, окружив экипаж генерала, живописной толпою двинулась за нами следом. Несколько джигитов, одетых в ярко-красные халаты, поскакали карьером вперед, чтобы дать знать в Келиф о нашем прибытии.
- Вам смешно, что я так пунктуально отнесся к выполнению церемониала встречи, - прервал продолжительное молчание N, обращаясь ко мне. - Вы не можете себе представить, что это за народ здешние азиаты. Достаточно, например, было по забывчивости при встрече генералу слезть раньше на землю, чтобы сам бек и его свита считали бека гораздо старше и более значительной особой по занимаемому положению. Для того, чтобы возвысить себя в глазах толпы и указать, что русские офицеры ниже их, они проделывают даже фокусы. Подъедет обыкновенно бухарец и сделает вид, что хочет слезть, т. е. нагнется даже и ногу вынимает из стремени. Ну а у наших есть эдакая любезная предупредительность. Сейчас как увидел, что тот собирается с седла слезать, ногу из стремени, да и спрыгнет на землю. Ну а бухарец, как ни в чем не бывало, оправится на седле и протягивает руку. Вся же толпа, конечно, считает русского ниже почину. Подобные фокусы, да наша предупредительность, зачастую портили много при сношениях с ними…
У подножья скалы, на которой расположена Келифская крепость, была выстроена бухарская пехотная рота, взявшая при нашем приближении на караул. Люди роты были одеты в черные мундиры русского образца, с красными погонами, в черные же шаровары с красным кантом и высокие сапоги. Головным убором служила черная мерлушковая шапка, также отчасти русского пехотного образца. Разница в ней была лишь та, что взамен суконного верх шапки был барашковый. В общем, издали рота имела вид русской пехотной роты, состоящей из только что обмундированных новобранцев.
К нашему удивлению, офицер, командовавший ротою, имел на плечах золотые полковничьи погоны с номером одного из туркестанских стрелковых батальонов. Люди держали ружья на караул крайне разнообразно, причем многие стояли расставив ноги, а офицер, провожая генерала по фронту, держал в правой руке шашку, опущенную к земле, а левую приложил к козырьку.
Армия эмира бухарского, переформированная по русскому образцу в восьмидесятых годах, в настоящее время достигает численности около десяти тысяч человек и разделяется на пехоту, кавалерию и артиллерию. Пехота состоит из десяти четырехротных батальонов, которые целыми батальонами, а также и поротно размещены в городах Бухары, где имеют местопребывание бухарские беки (губернаторы). Вооружена пехота винтовками частью Бердана, но таковых немного, а частью 7-линейными, заряжающимися с дула. Кавалерия же состоит из сотни конвоя эмира, расположенного в г. Бухаре, имеющего форму обмундирования одинаковую с нашими кавказскими казачьими войсками.
Также есть артиллерия, насчитывающая в своих рядах десятка два-три орудий различных систем и калибров, и, кроме того, в числе конвоя эмира имеется шестиорудийная конная батарея, подаренная Его Высочеству Государем Императором. Пехотные части комплектуются преимущественно из людей, совершивших какое-либо преступление и в наказание зачисленных в войска. Благодаря подобной системе, возраст солдат крайне неопределенный: от 16-17 лет и до 60 и больше лет. Срока службы не существует, и каждый зачисленный в войска служит в них до глубокой старости. Нижние чины пехотных частей, расположенных по городам Бухары, содержат в них при бекских тюрьмах и при въезде в бекские крепости караулы. Строевые учения производятся крайне редко; о стрельбе же понятия почти никакого не имеют. Команды употребляются русские. Почти все время нижнее чины, свободные от службы, употребляются на казенные работы, за что никакого добавочного вознаграждения не получают. В свободное время каждый занимается своим делом, причем многие из солдат имеют мелочные или меняльные лавки, в которых торгуют сами. Все люди каждой роты живут на особом ротном дворе, где на каждых 5-6 человек отводится небольшая комната туземного типа.
Генри Мозер. Экипаж эмира. Бухара. 1889-1890
Бекская кала (крепость) построена на вершине скалы, которая, постепенно понижаясь, спускается к берегу Амударьи. Высокие выветрившиеся стены старинной постройки окружают ее и замыкаются воротами, находящимися около реки. Среди древней кладки в стенах виднеются вставки из сырцового кирпича, указывающие, что сравнительно недавно стены подновлялись. От ворот по узким переходам поднимается среди внутренних построек тропинка, ведущая на самый верх скалы, где к древним стенам приделаны глинобитные постройки бекского дома. Грязный внутренний двор находится на самом верху, а выше двора устроена терраса, с которой открывается чудный вид на Амударью и на афганскую сторону. Весь дом бека состоит из пяти небольших комнат, увешанных коврами. Полы везде были покрыты циновками и паласами. Среди комнаты был накрыт стол, заставленный тарелками с конфектами, орехами, рубленными кусками сахара и массой всяких сладостей туземного изготовления. Это достархан, подающийся при приезде гостя в знак особого к нему почтения. Неизбежный зеленый чай был подан тотчас же, как только мы заняли места около стола. Утомительно однообразные разговоры, преимущественно через переводчика, имели характер вопросов о здоровье начальствующих лиц и их семейств. Сам бек лишь по костюму отличается от обыкновенных сартов, несмотря но то, что имел чин токсабы, т. е. полковника; поэтому мы с огромным удовольствием стали с ним прощаться по окончании нашего визита. Вся обстановка бекского дома также ничем не отличалась от обстановки всех состоятельных туземцев.
Вокруг бекской крепости ютятся десятка два глинобитных сартовских построек, а далее по берегу реки Амударьи виднеется ряд русских домов, в которых помещается почта с телеграфом, таможня, пост пограничной стражи и несколько домов для служащих в этих учреждениях.
Келиф принадлежит к числу мест, история которых теряется в глубокой древности. Первые сведения о Келифе встречаются в истории походов Александра Македонского, который в 330 году до Р. X. во время своего похода в Бактрию и Трансоксанию, после взятия Бактров и поражения армии царя бактрийского Беса, достигнув Амударьи, переправился со своей армией через эту реку, причем часть его войска перешла около Чушка-Гузара выше Келифа, а главные силы переправились в Келифе. Переправа войск была произведена с помощью так называемых гупсар, т. е. плотов, основанием которых служили конские шкуры, надутые воздухом. Гарнизон келифской крепости, как сообщает предание, пытался защищаться, но вследствие неимения достаточного количества припасов принужден был отворить ворота крепости победителю. Во время переправы, вследствие быстроты течения Амударьи, погибло много воинов Искандера.
Позднее Келиф приобретает значение переправы, через которую шло торговое движение на Карши и Самарканд, и благодаря этому из пограничной крепости греко-бактрийских царей превращается постепенно в торговый город, получивший особенное развитие после завоевания VIII века всех этих мест арабами. Разрушен же был Келиф в 1221 году одним из отрядов Чингисхана, во время похода его на хорезмийского султана Магомета, которому в то время принадлежала почти вся теперешняя Бухара, Балх, Персия и даже часть Индии. В позднейшую эпоху Келиф является снова лишь бухарскою пограничною крепостью, в которой собиралась пошлина за товары, ввозимые из Афганистана. Во время владычества арабов Келифская крепость была перестроена и украшена замечательными орнаментами из цветных изразцов, остатки которых в виде битого щебня лежат в настоящее время грудами у подножия бекской крепости. Никаких исследований или раскопок здесь не производилось, а между тем, судя по большому количеству осколков древней фарфоровой посуды, можно думать, что изыскания увенчались бы солидными результатами. Несколько лет тому назад одним из туземных жителей было найдено значительное количество монет с портретом и именем греко-бактрийского царя Лисия, но из всего этого клада мне с трудом удалось найти две-три монеты.
В настоящее время Келиф, благодаря таможне, является пунктом, через который ввозится из Афганистана к нам и вывозится в Афганистан довольно значительное количество товаров. От нас идет преимущественно мануфактура, а из Афганистана - каракулевые шкурки и ляпис-лазурь.
- Здесь особенно интересно посмотреть на переправу через Амударью, - сказал мне один из чиновников таможни. - Вы увидите способ, который, я ручаюсь, вы никогда не видали раньше.
Направившись к реке, мы прошли мимо небольшого базарчика, на котором в нескольких примитивно устроенных лавках продавались различные сельскохозяйственные продукты, привезенные из Афганистана. Прямо перед нами открывался вид на Амударью, которая, стесненная горами, делала у Келифа довольно крутой поворот, а затем ниже по течению разливалась широким плесом по равнине. У берега виднелся неуклюжий каюк, на который уже было нагружено несколько верблюдов. Около носа каюка, тут же виднелись две лошади, привязанные к носовому кольцу.
- Лошади эти служат для того, чтобы тащить каюк на мелких местах, - сообщил мне мой спутник; - для этого и надета на них сбруя; на глубине же их подтягивают к каюку и они, находясь на весу, при помощи особой лямки, работают ногами и служат в то же время двигательной силою, которая препятствует реке сносить каюк вниз по течению. Способ, в сущности, страшно варварский, и лошади, работающие на переправе, не выслуживают более 3-4 лет. В особенности им приходится трудно зимою. Все они простужены и совершенно разбиты на ноги…
Каюкчи, между тем, оттолкнувшись шестами от берега, направили каюк поперек реки. Пара виденных нами раньше лошадей, запряженных в особые лямки, потащили его по мелководью, погоняемые ударами кнута. Пройдя таким образом с полсотни сажень, лошади, не доставая ногами на глубине, поплыли, но тотчас же были подняты на лямках и подвешены к носу каюка. Вися в воде, закрывавшей их спины, они усердно работали ногами и представляли собою силу, препятствовавшую воде сносить каюк вниз. На середине реки началась мель, по которой спущенные с лямок лошади снова потащили тяжелый каюк через нее до новой глубины.
Сзади нас где-то невдалеке послышались в это время отчаянные крики, отвлекшие мое внимание от переправы.
Что это такое? - спросил я своего спутника, слыша, что крики делаются все сильнее и сильнее.
- Эго наказывают, вероятно, как-нибудь сарта по распоряжению бека.
- Как наказывают? - удивился я.
- А так, положат да а всыпят штук полтораста палок, - совершенно хладнокровно ответил он. - А то и двести… Здесь ведь все очень просто. Суд за каждый проступок скорый. Провинился и сейчас же получает соответственно своей вины и наказание.
Пройдя несколько шагов до базарчика, мы увидели среди толпы народа, спокойно созерцавшей экзекуцию, какого-то сарта, лежавшего на земле, по голой спине которого методично работали палками два дюжих бекских джигита. Тут же с боку виднелось какое-то, видимо, должностное лицо, отсчитывавшее удары и наблюдавшее за экзекуцией. Спина наказуемого, кричавшего во всю силу своих легких, между тем приняла багровый оттенок. Еще несколько ударов, и из-под длинной тонкой палки выступила полоска крови. Зрелище было не из приятных, и я отошел в сторону.
Мой спутник, исчезнувший в толпе, догнал меня, лишь только я успел сделать несколько шагов.
- А я узнал, - заговорил он еще издали, - за что наказывали этого сарта. У него при проверке гири, которыми он отвешивал продаваемое мясо, оказались неверными: гораздо меньше законного веса. Базарный аксакал заметил и приказал его наказать ста ударами палок. Это еще небольшое наказание. Хуже гораздо, когда кто попадет в тюрьму. Ведь она в полном смысле этого слова клоповник. Если хотите, то ее можно посмотреть, но в сущности ничего интересного в ней нет. Грязь и вонь ужасная. Помещения тюрьмы никогда не чистят, и заключенные в них все свои отправления делают там же. А сидеть приходится иногда очень долго, пока не последует приказ эмира по его делу. Ведь обыкновенно беки о всех уголовных делах, которые возникают у них в бекствах, посылают еженедельно особые ведомости эмиру, а о выдающихся при этом доносят безотлагательно. Эмир, смотря по важности дела, иногда приказывает выслать всех прикосновенных к нему в Бухару и там сам его решает, или же на основании донесения бека отдает приказ. Дела тяжебные гражданские решаются беком, им же постановляются окончательные решения по незначительным уголовным делам. Все постановления делаются им согласно шариата (духовые законы) и адата (обычное право). Большинство преступлений облагается денежными штрафами различного размера, но существует также и смертная казнь, приговор в которой делается самим эмиром. Казнят преступников исключительно через повешение, причем виселицы ставятся всегда среди базара, и трупы казненных, в зависимости от совершенных ими преступлений, висят для общего назидания от трех дней и даже до месяца. В этом отношении Азия выработала свой особый способ вешать. Способ, в сущности, ужасный. Обыкновенно приговоренные к повешению выводятся на площадь и становятся на колени перед виселицей. Все они поражают своим замечательным спокойствием. Вокруг всегда теснится толпа, жадная до всякого зрелища. Палач вынимает особый нож и тут же перед глазами приговоренного начинает его точить, ведя в то же время спокойно беседу с окружающими о делах совершенно посторонних. Затем начинает задавать вопросы приговоренному, методично натачивая свой нож на оселке, который постепенно начинает приближать к глазам преступника… Вероятно, ритмическое движение ножа перед глазами действует на преступника, потому что он внимательно начинает следить за натачиваемым ножом и по мере его удаления начинает невольно вытягивать шею. Проделав несколько раз эти пассы и загипнотизировав свою жертву, палач, натачивая нож, начинает поднимать свои руки вверх; преступник поднимает при этом голову и открывает шею. Пользуясь этим моментом, палач вонзает ему нож в шею и распарывает горло поперек так, как режут баранов. Затем уже через несколько минут накидывает на шею трупа веревку и поднимает его на виселицу. Картина казни такая, что если раз увидишь, так потом будет долго мерещиться. Офицер у меня знакомый один, так тот чуть с ума не сошел потом, посмотрев на такую казнь. «Чуть, - говорит, - глаза закрою, как начинаю снова видеть, как режут этого несчастного как барана».
- Еще недавно Келиф пользовался по всей Амударье славой места крайне романического, где благодаря каким-то таинственным причинам все маленькое общество под влиянием чар Амура разом пришло в расстройство. Все, знаете, так перепутались, что разобраться в отношениях не было никакой возможности, - жаловался обыватель. - Дошло до того, что нельзя было определить, кто кому по закону доводится мужем и кто его жена. Такая эпидемия влюбчивости пошла, что просто беда. Ну а затем и в нашем Богом забытом уголке появились свои Отелло и Яго. Поднялась такая кутерьма, что хоть беги куда глаза глядят. Чуть до смертоубийства дело не доходило. Потом ничего, все обошлось. Начальство вступилось. Кого перевезли, а кто сам уехал. Теперь у нас тишина.
Действительно, маленькое местечко имело характер тихой пристани и жило спокойно дружною жизнью. Для нас останется надолго в памяти чисто русское гостеприимство всех жителей Келифа, наперерыв приглашавших нас провести у них вечер и принимавших все меры, чтобы в течение четырех дней нашего пребывания нам бы не было скучно.
Симпатичные милые люди, только вы, заброшенные в глухие уголки необъятной России, среда совершенно чужой жизни умеете сохранить то широкое славянское гостеприимство, которое так поражает иностранцев.
________
От Келифа далее границею с Афганистаном служит река Амударья, причем, согласно договора, все острова, находящиеся на реке, считаются принадлежащими России.
Выехав из Келифа до восхода солнца, мы рассчитывали к вечеру добраться до кишлака Чушка-Гузара.
С левой стороны от нас тянулись невысокие отроги Гузарских гор, носящих название: Караджа-Даг, Кулак-Ашан, Ак-Тау и Шир-Догана. Горы эти безлесны. Тугайная полоса по обоим берегам Амударьи шла, то расширяясь до 4-5 верст, то суживаясь до одной версты. Густые заросли джиды поднимались по сторонам дороги. Камыш делался все выше и выше, закрывая сплошной стеной вид на реку. В некоторых местах среди зарослей виднелись расчищенные и вспаханные участки земли. Иногда сквозь листву мелькали перед нами высокие глинобитные заборы небольших кишлаков, которые тянутся по всему берегу. Минув посты пограничной стражи Кара-Камор и Болдырь, мы въехали в район сплошной культурной полосы. Огромные засеянные поля тянулись по обеим сторонам дороги вплоть до кишлака Чушка-Гузара, принадлежащего к числу самых больших населенных пунктов по течению реки Амударьи. Кишлак Чушка-Гузар известен был еще в очень отдаленное время как одна из главных переправ через Амударью, вследствие чего торговое движение между Бухарой и Афганистаном производилось частью через эту переправу, которая представляет собою еще и то удобство, что, кроме переправы на каюках при высокой воде, в обыкновенное время здесь возможно переправиться вброд. В 1894 году в Чушка-Гузаре была открыта таможня, через которую производится оживленный ввоз и вывоз товаров.
Чушка-Гузар. 1880-е
Весь наш товарообмен с Афганистаном по всей афганской границе выражается в следующих цифрах: в 1906 году на 4.468.279 рублей; более, чем в 1905 году, на 503.730 рублей, причем надо сказать, что экспорт русских товаров в Афганистан в прошлом году увеличился сравнительно с экспортом 1905 года на 768.797 рублей. Увеличился также и привоз беспошлинного сырья и прогон скота на 229.755 рублей. Но в то же время замечается сильное уменьшение привоза всех англо-индийских товаров, которые обложены пошлиною. Это, в свою очередь, отразилось на сумме собранной пошлины, которой в 1906 году поступило на 24.954 рубля менее против 1905 года.
Из приведенных выше данных можно видеть, что, несмотря на многие затруднения, наши торговые отношения с Афганистаном все улучшаются. За 1906 год через таможенные учреждения, расположенные по реке Амударье и Пянджу, было привезено из Афганистана разных товаров на сумму 2.577.976 рублей, причем из них на долю беспошлинных товаров приходится 1.186.254 рубля. Главной статьею беспошлинного воза являются стада афганских баранов, которых пригнано до 260.000 голов на сумму 114.000 рублей, почти на 60 тысяч голов более, чем в 1905 году. Экспорт же русских товаров в 1906 году в том же районе достиг 1.890.303 рублей. Таким образом, если добавить к этой цифре операции Пендинской таможни, расположенной около Тахта-Базара на сухопутной границе, то можно считать, что экспорт наших товаров в Афганистан достигает около двух миллионов рублей. Хотя цифра эта и не особенно велика при сравнении ее с нашим экспортом в Персию, но если принять во внимание те трудности, которые приходится преодолевать, а также и враждебное отношение афганского правительства, то все же надо признать, что мы достигли в этом деле очень значительных результатов.
- Строго говоря, афганцы очень охотно приезжают в наши пределы за покупкою товаров, - сообщил один из таможенных чиновников в Чушка-Гузаре, - но ездят они все-таки, что называется, с опаскою, так как пограничные афганские ханы относятся к этим поездкам не всегда приязненно, а главное, что тормозит развитие наших торговых отношений, это взимание в каждом афганском попутном городе за провозимые товары особой пошлины. Заплатил купец, например, ввозную пошлину в Мазар-и-Шерифе, и там же, при выходе каравана из города по направлению, положим, г. Таш-Кургана вновь уплачивает вывозную пошлину; при въезде в Таш-Курган та же история. За ввозимые же к нам из Афганистана товары, кроме пошлины, взимаемой нашими таможнями, еще собирает особую пошлину бухарское правительство. По существу же дела, торговля наша с Афганистаном, конечно, станет на прочные основания лишь тогда, когда при афганском эмире будет особый русский представитель, который явится защитником русских подданных, ведущих торговлю с Афганистаном. Весь Северный Афганистан является отличным рынком для сбыта наших товаров. Возьмите хотя бы в нашем районе г. Мазар-и-Шериф. Ведь в него приходит в известное время года на паломничество чуть не все селение афганских ханств, расположенных по Амударье и Пянджу. Спрос на товары огромный. Благодаря же дороговизне доставки английских товаров в эту местность, наши товары дешевле, и всегда бы могли не только конкурировать с ним, но и вытеснить их с рынка совершенно.
Афганский город Мазар-и-Шериф является одним из самых больших приграничных городов. В переводе на русский язык название этого города значит «священная гробница Али». По преданию, раньше на месте его находилось небольшое селение, но в 1460 году одним из правителей была найдена гробница, на которой будто бы оказалась надпись, свидетельствовавшая, что в ней погребен священный прах святого Али, дяди (sic!) пророка Магомета [около г. Термеза находится г. Ширабад, в котором жил Али]. Гробница тогда была восстановлена, построена над нею роскошная мечеть, и город, постепенно разрастаясь, достиг в настоящее время до 16-ти тысяч населения, сделавшись священным местом, куда приходят на поклоненье жители не только всего Северного Афганистана, но являются пилигримы из Кабула, Кандагара и даже из соседних персидских провинций. Вера в действительность нахождения в Мазар-и-Шерифе праха Али глубоко вкоренилась у всех мусульман всего Афганистана и части Персии, причем совершенно не принимаются во внимание те исторические данные, который указывают, что Али был убит и похоронен совершенно в другом месте, за тысячи верст от Мазар-и-Шерифа.
В Чушка-Гузаре население почти все состоит из туркмен и небольшого количества сартов и афганцев, переселившихся в бухарские пределы и занимающихся главным образом земледелием на разделываемых плодородных участках по Амударье.
Река Амударья под Чушка-Гузаром достигает около полутора верст ширины, но глубина не превышает одной сажени, и поэтому переправа через нее считается лучшей из всех существующих по реке.
Среди кишлака постройки таможни с помещениями для чиновников, дома офицера и пограничного поста вместе с одной-двумя крохотными лавками являются русским оазисом, из которого, можно предполагать, со временем образуется небольшой торговый город - место склада товаров, направляющихся в Мазар-и-Шериф, отстоящий в 60-ти верстах от Чушка-Гузара.
- Чушка-Гузар в переводе на русский язык значит «свиной брод», - любезно посвящал нас обыватель в таможенном мундире.
- Туркмены рассказывают, что название дано этому месту в силу того, что брод через Амударью самый мелкий на всем ее протяжении, и вследствие этого в известное время года, преимущественно ранней весной, огромные стада диких кабанов переправляются к нам из Афганистана.
- А что, охотятся здесь на кабанов?
- Где там! Туркмены иногда стреляют в них, чтобы убить на корм собакам. Пограничные солдаты - те редко, а то ведь больше и стрелять некому. У нас ведь здесь больше народ землепашцы, лишь некоторые из них с караванами из Мазар-и-Шерифа в Ширабад ходят. Тоска здесь смертная…
- А в Афганистан не пробовали ездить? - снова задал вопрос кто-то из любопытствующих.
- Нет, насчет этого и думать нельзя, - замахал испуганно руками обыватель. Помилуйте, совершенно дикая страна. Нет ничего легче переехать через реку, а только там на кого попадешь, живым манером либо прирежут, либо на кол посадят. У них на счет этого просто. Эмир не позволяет гяурам переходить через границу, значит, и нельзя. Было несколько случаев, что наши солдаты на лодке подходили близко к афганскому берегу, так оттуда сейчас же стрелять начинают. Однажды пограничный солдат на охоте гуся убил, и понесло этого гуся к их стороне. Захотел солдат его забрать и поплыл за ним, а только афганцы с той стороны заметили, и сейчас же цап-царап в свои лапы. Мы уж думали здесь - пропал солдат. Командир пограничной бригады несколько раз писал афганскому хану и просил найти и вернуть его, потому что он неумышленно к ним попал. Прошло месяца два, глядим, шлют из Афганистана письмо и пишут: так и так, принимайте солдата вашего обратно. Да и солдат-то, кажется, до сих пор еще здесь служит на посту.
Побеги нижних чинов в Афганистан в общем, по отзывам офицеров пограничной стражи, представляют собою крайне редкое явление. Больше бегают уроженцы Кавказа - армяне. Знание языка дает им возможность устроиться относительно недурно в Афганистане. Обыкновенно, как говорят, беглым сейчас же предлагают принимать магометанство, и уже затем определяют на службу.
Заинтересовавшись солдатом, совершившим невольное путешествие за границу, я просил его рассказать, и через полчаса имел возможность выслушать рассказ о его приключениях…
- Как схватили меня их солдаты, ваше-скородие, так спервоначала здорово бить стали, а потом в спор вступили: одни говорят - нужно меня прикончить, ну а другие и старший их согласу не дали, сказывают: отведем к рисолядору, по-ихнему ротмистру, он разберет, как и что. Ну и повели потом меня на ихний пост. Там начальник посмотрел на меня, видит, я голый - халат дал и в Мазар-и-Шериф отослал. Долго я туда шел, от кишлака до другого пересылали, и в каждом по скольку дней держали. А как сменятся конвойные, так раньше всего бить начинали. В Мазар-и-Шерифе посадили вроде как на гауптвахту, и тут хоть кормить начали. Полковник их конного полка приходил, а потом к хану водили. Все меня уговаривали в магометанскую веру повернуться, и мулла для этого ко мне стал ходить каждый день. Сказывали, наших много в Герате да в Кабуле, и отличное им житье. А только я на их слова не поддался. Тогда видят, что я не хочу к ним переходить, - отстали. Просидел я там больше месяца. Кормы ничего, хорошие. Дозволили мне, окромя того, из помещения выходить. Сяду я около ихнего часового. Прохожие монеты кидали. Добрый народ. Подойдут, поговорят. Я, хоть и не гораздо, а понимаю по-ихнему. Солдаты, которые старые, те злющие, страсть! Как увидит, так и норовит ударить. Все Кушку поминают… Сказывают, им тогда здорово досталось. Ну а молодые ничего. Только конный полк-то их, только слава одна, что полк. Потом бумага пришла отправить меня назад за Амударью, потому сказано в ней, что попал я неверно. Дали мне мундир афганский да шапку и повели, а только не на Чушка-Гузар, а на Бассагу, там и сдали нашему офицеру под расписку.
- Вообще, принимают в Афганистане не особенно любезно, - подтвердил бывший в числе слушателей пограничный офицер. - Некоторые из их офицеров и относятся к нам дружелюбно, но боятся своих солдат, из которых старики относятся к русским враждебно. Если же принять во внимание положение их офицеров, которые часто являются начальниками лишь по имени, то будет понятно, почему они сторонятся нас. Новости о том, что делается в Афганистане, мы получаем от купцов да от их дезертиров. Внутрь же Афганистана проникнуть очень трудно.
- Но больше всех можете, если интересуетесь Афганистаном, узнать от одного афганца; забыл, как его зовут, знаю, что он хан, а дальше не помню. Он служил год тому назад в афганской армии, а теперь эмигрировал к нам и живет где-то около Сарая на Пяндже…
Густые заросли камыша расстилались перед нашими глазами, занимая огромное пространство всей прибрежной долины до самого горного хребта, который тянулся с левой стороны в 5-6 верстах от них. Порою по дороге попадались старые заброшенные арыки, поросшие низкими кустами тамариса. Вдали, рассекая с шумом воду и медленно двигаясь вперед, показался на реке пароход, рельефно выделяясь среди зелени камышей. Как будто опасаясь каких-либо неприязненных действий с его стороны и внимательно наблюдая за его ходом, по афганскому берегу шел конный разъезд из трех солдат.
- Это они всегда так провожают каждый проходящий пароход, - указал сопровождавший нас офицер.
- Боятся всегда чего-то… Прежде еще хуже было. Бывало, чуть только подходит пароход к афганскому берегу, как они сейчас же подъезжают к берегу и снимают ружья, а несколько раз было, что и стреляли…
- Плохо, в общем, работают пароходы флотилии; если бы поставить дело перевозки на лучшие основания, так тогда бы здешние вьючные дороги окончательно заглохли. Вот здесь тянется караванная дорога к северу на Ширабад. Путь старинный, в свое время, вероятно, превосходно устроенный; а теперь видно кое-где остатки саргдоб, построенные частью Великим Тамерланом и частью Абдулахом-ханом. Оба обращали большое внимание на пути сообщения; первый наблюдал за организацией почтово-дорожной системы в Средней Азии, а второй строил везде по дорогам водохранилища и устраивал колодцы. Уже при Тамерлане почтовое дело имело правильное устройство и составляло особое управление. Начальник всего почтового дела в государстве непосредственно был подчинен эмиру, причем его обязанности состояли не только в заведывании почтою, но и в контроле всех остальных отраслей управления в государстве. В каждом городе были особые подчиненные ему начальники почт, которые доносили ему о всем, что делалось в их районе: о положении государственных сборов, урожаев, количество вычеканенной монеты, поведении всех чиновников. На основании всех этих донесений главный начальник почт делал доклады эмиру о состоянии района. Потом все упало, и теперь в бухарских владениях собственно бухарская почта не имеет правильной организации. Нужно что послать - перевозят с нарочными джигитами.
Мы же, к нашему стыду, в этом отношении сделали очень мало. Пароходы возят почту из Чарджуя в Керки, да еще недавно стали возить почту по новому тракту от Самарканда до Термеза. И больше на всем огромном пространстве бухарских владений почтовых линий нет вовсе. Исправное же движение почт по тракту зависит от исправности дороги, на которой в горах сплошь и рядом бывают снежные обвалы, и тогда всякое сообщение прекращается, а по чарджуйско-термезской - от количества воды в Амударье. Обыкновенно почта идет дней пять, а бывает, что от 2 недель до месяца и больше…