Тигры в Кульджинском районе
С. Алфераки. Тигры в Кульджинском районе // Природа и охота. 1882. № 5.
Казакстан. Нападение тигра на охотничью команду на р. Или в 90-х годах. (С картины Е. А. Тихменева)
По приезде нашем в Кульджу весною 1879 года, мы тотчас же приступили к снаряжению экспедиции для дальнейшего странствования по краю с целью изучения его животного населения. Неизбежная продолжительность подобного снаряжения оставляла нам немного свободного времени на разговоры с туземцами и на расспросы у них о разных животных. В большинстве случаев мы нашли их хорошо знакомыми с дикими обитателями своей страны, так что, руководствуясь их указаниями, мы могли составить маршрут, наиболее пригодный к достижению нашей цели. От них мы между прочим собрали положительные сведения и о тиграх. Странно, что мы часто получали сведения, диаметрально противоположные сведениям туземцев, от русских, живших в Кульдже. Между прочим самое присутствие тигров в крае многими оспаривалось и нас уверяли, что туземцы за тигра принимают ирбиса (Felis irbis), т. е. барса. Как бы то ни было, но туземцы были правы: тигры живут во всем Кульджинском районе. Мы могли в большинстве случаев лично проверить сообщения туземцев, и эти-то наши личные наблюдения в связи с их рассказами и послужили материалом для моей настоящей заметки.
Хотя собранные подробности о жизни тигра (Felis tigris) в Кульджинском районе далеко не богаты, что стоит в прямой зависимости от кратковременности нашего пребывания в нем - все же я думаю, что они представят интерес для естествоиспытателей, служа дополнением к богатому материалу, имеющемуся уже в литературе об этом звере, но далеко еще не исчерпывающем всей истории его жизни.
Притом же я могу поручиться за верность, в общих чертах, нижеследующих сообщений.
Кульджинский край в настоящее время, т. е. после страшной междоусобицы и почти поголовного избиения китайцев в конце 60-х годов (до 800.000 ч. было вырезано в Илийской долине дунганами и таранчами), сделался крайне малонаселенным, и тигры встречаются в нем повсюду, в большем или меньшем количестве, смотря по удобствам, представляемым различными местностями для их жизни.
По камышам, перемешанным лесами и кустарниками, вдоль реки Или, на з[апад] от Кульджи, тигры живут оседло в большом числе как по правому, так и по левому ее берегам. Чем дальше на з[апад], тем число тигров возрастает и достигает наконец своего максимума в громадных камышах, окружающих оз. Балкаш. Но и на в[осток] от Кульджи, вдоль по Или, по Текесу и по нижнему течению Кунгеса, тигры нередки, - живут оседло, выводят детей. Для постоянного жительства тигр непременно избирает места, заросшие либо сплошными камышами, либо камышами, перемешанными зарослями тальника, лозы, корявых карагачей (Ulmus) и др. В лесах нижнего течения Кунгеса, камышей меньше, но зато леса с густым подлеском из непроходимых кустарников, ягодников и проч. вполне заменяют для тигра последние; там же, где камыши, выше по Кунгесу (на 4.000′), более не растут, прекращается и оседлая жизнь тигра. Итак, здесь оседлая жизнь тигра (как мне кажется, впрочем, и во всей Средн. Азии) тесно связана с распространением камыша. Правда, тигры иногда встречаются и на большом расстоянии от камышей и держатся подолгу вдали от них, но только под влиянием известных условий и времени года. Главные побудительные причины, заставляющие тигра удаляться из камышей, следующие: 1-е - поиски за добычей; 2-е - за недостатком в каком-либо месте свободных самок, самцы иногда уходят отыскивать таковых в местности далеко лежащие, причем нередко навсегда покидают свои родные места, и 3-е - при чрезмерном размножении зверя в какой-либо местности, некоторые, преимущественно молодые особи бывают вынуждены выселяться и искать иного местожительства, - закон, которому повинуется все животное население земли, который почти исключительно обусловливает распространение видов вообще и который, будь ему положены преграды, неминуемо повлек бы за собою быстрое уменьшение неделимых вида в данной местности, если не полное его вымирание.
В Кульджинском районе кабаны (Sus scrofa) густо населяют безлюдные места, где оседло живут тигры, и служат последним главною пищею, но где поблизости кочуют киргизы, тигры нередко почти исключительно прокармливаются их многочисленными стадами. Многие киргизы зимуют по возможности близко к р. Или или же по речкам в нее впадающим, т. е. у самых обиталищ тигров. Тут тигру раздолье: каждый раз как он голоден, он без всякого страха приближается к аулу и нередко на глазах у безоружных киргиз выбирает себе любую добычу, будь то овца, лошадь, собака или бык. Киргизы некоторых аулов настолько свыклись с нахальством нападений тигра на табуны и стада, что смотрят на него довольно равнодушно и как на вещь неизбежную, тем более что найти более безопасные места для своего скота им негде.
Проходит зима, сошел снег, потеплело в воздухе и позеленела трава, - киргизский аул покидает свою зимовку у низовьев речек или у самой Или и отодвигается к горам, меняя по мере надобности пастбища; настают летние жары, а с ними вместе муха, овода и комары начали загонять киргиз все выше и выше в горы, иногда на 8 и 9.000′ над уровнем моря; но и тут не всегда удается им избавиться от хищного джол-барса. Покуда киргизский аул еще недалеко отошел от зимовок, тигры довольствуются частыми прогулками к их стадам; но когда аул уже забрался далеко и высоко в горы, то нередко и тигр переселяется туда же на лето. Таким образом можно встретить тигров иногда на большой высоте [Северцов в своих «Туркестанских животных» тоже говорит, что тигры иногда заходят в горы летом на 8.000′.]. Случается, что некоторые аулы имеют тигра, сопутствующего им всюду в течение нескольких лет. Но не один только киргизский скот завлекает тигра высоко в горы; чаще следуют они летом за стадами кабанов, которые переселяются сюда из долин. Действительно, тигры и кабаны живут в Илийской долине почти неразлучно. В ближайшем соседстве с логовом или гнездом тигра кабаны никогда не держатся, несомненно, однако же, что жизнь обоих зверей в Илийской долине тесно связана, хотя, правда, далеко не дружескими узами. Если вы найдете в камышах приилийских оседло живущих кабанов, то можете быть уверены, что именно в этой местности логова или гнезда тигра нет. Наоборот, если вы найдете только старые кабаньи следы в местности, на вид хорошо подходящей для жизни кабанов, и самих животных уже в ней нет, то будьте уверены, что тигр живет поблизости. Туземцы по этим признакам безошибочно узнают о присутствии тех или других животных в данной местности. Если тигр поселится в клочке камышей, где много кабанов, то не пройдет и недели, как последние откочуют подальше; правда, иногда перейдут они лишь через незначительную речку и остановятся в каких-нибудь двух верстах от жилища тигра и столько же подвергаются его нападениям, как и прежде, но все же они не чувствуют постоянного присутствия своего страшного врага. И действительно, незначительные, но многочисленные речки или же ерики разграничивают обыкновенно местопребывания обоих зверей.
Я уже говорил, что летом кабаны уходят в горы, как в Приилийский Алатау (вернее, хребет Алтын-Имель), граничащий Илийскую долину с севера, так и в собственно Тянь-Шань, граничащий эту долину с юга и с востока. Заходят сюда кабаны высоко; мы находили следы их на 10.000′. Следы же тигра мы встречали в тамарисках на 6-ти и в тальниках на 8-ми тысячах фут.
Встречали мы их следы нечасто, но всегда около свежих кабаньих следов. Что это были именно следы тигра, а не ирбиса, было легко убедиться: тигр ставит лапу растопыренною, с далеко отстоящими пальцами, а ирбис держит лапу скомканною; не говорю уже об огромной разнице в величине следа этих двух зверей [След большого тигра имеет более четверти в поперечнике. - В этих же местах видели мы следы ирбиса.]. Но не нужно думать, что все тигры, живущие в приилийских камышах, непременно уходят летом в горы; многие, напротив, остаются в долине, так как и здесь изобилие корма гарантирует им обильную пищу, а присутствие густых зарослей и свежей воды, - отличные убежища. Притом же тигрицы, окотившиеся весною, в это лето уже не покинут своего гнезда и в горы не пойдут.
О течке тигров я положительно не мог ничего узнать, так как понятия о времени года у туземцев и у меня оказались настолько различными, что я наконец предпочел на их показания в этом отношении полагаться лишь в некоторых случаях.
Мечет тигрица от двух до четырех детенышей в конце февраля или в марте. В первое время самец усердно заботится о прокормлении семейства. Позднее помогает самцу и самка в его охотах.
Тигр. Рис. Н. А. Северцова
Что тигры паруются и что самцы часто (если не всегда) остаются при гнезде, - факт несомненный, хотя, по свидетельству многих туземцев, как киргиз, так и калмыков и торгоут, во время течки (во всяком случае зимней, хотя, как уже говорил, я точного времени добиться не мог), случалось встречать от двух до трех самцов, ходивших за одною самкою.
О драках в этом периоде я сведений получить не мог [Из легендарных поверий некоторых киргиз выходит, что пара тигров живет долго вместе (это несомненная истина), но что детей они рожают лишь каждые тринадцать лет. Только с известным навыком можно легко отделять от точных наблюдений легендарные уверения туземцев, но навык этот приобретается легко, и все дело зависит от умения ставить им вопросы.].
Как я уже раньше говорил, Или-Кунгесская долина была прежде гораздо населеннее, можно сказать, даже была густонаселенною, еще в начале 60-х годов. Как ни безопасно было это население для тигров, но люди положительно мешали им распространяться и размножаться в Илийской долине в таком числе, в каком это стало делаться со времени опустошения края. Во время процветания под китайским владычеством Илийской долины, тигров было в ней значительно меньше, чем теперь, когда, не тревожимые людьми, вполне обеспеченные пищею (как дикими, так и домашними животными), число их стало быстро возрастать. Немало также должно их было сюда нахлынуть в последние годы из камышей прибалкашских, где число их, говорят, стало поистине громадно. Так, напр., ирбис, еще недавно водившийся в изобилии в камышах приилийских, теперь почти вполне (если не вполне) уже вытеснен оттуда тигром. Явление нормальное и которое нетрудно было бы предугадать.
Я думаю, что не ошибусь, предположив, что ныне ирбис, почти совершенно покинув Илийскую долину и встречаясь еще по нижнему течения Кунгеса в малом числе, остается в прежнем количестве лишь в самых диких ущельях гор, окружающих долину.
Если тигр успел вытеснить в какие-нибудь 12 лет такого зверя, каков ирбис [Подобный пример имеем мы в Индии, где, помимо истребления человеком, лев был окончательно вытеснен главным образом тигром. Последний лев был убит в Индии в 1865 г., как видно из английского журнала «The Field» за 1877 или за 1878 г. В том же журнале, которого я, к сожалению, не имею сейчас под рукой, было сообщение, что в одной из северо-западных провинций Индии, близкой к Персии, еще встречаются львы, и даже в значительном числе, но что и они находятся в последнем периоде вымирания и уже далеко не те львы, которых привыкли величать царем зверей.], из его прежних местожительств, то нет сомнения, что он нарушит равновесие и в численном отношении многих других животных этой местности.
Теперь Кульджа вновь перешла в руки китайцев. Несомненно, что вскоре нахлынут в Илийскую долину (хотя и не во всю, конечно), в эту благодатнейшую часть Средней Азии, массы трудолюбивого народа; вновь закипит в ней та же деятельная жизнь, какая в ней кипела до дунганского восстания, вновь достигнет здесь земледелие того высокого совершенства и того объема, какое оно имело до занятия нами края.
Любопытно знать, какое влияние окажет быстрое заселение опустевшего края китайцами на жизнь в нем тигра. Вероятнее всего, мне кажется, будет то, что быстрому дальнейшему размножению тигра будет положен предел, затем последует постепенное уменьшение его численности, и наконец вновь восстановится то равновесие в животном населении долины, которое в нем существовало и в предыдущее владычество китайцев. Как ни могуч тигр, как ни безобиден может показаться для него китаец на первый взгляд, но все же дикая сила не может бороться с цивилизацией человека.
Пески, которые тянутся вдоль правого берега Или до впадения последней в Балкаш, начинаются верстах в 20 на запад от Кульджи. Общим своим характером эта песчаная пустыня существенно не разнится от песков вообще свойственных нашим среднеазиатским владениям. Та же волнообразная, холмистая поверхность, поросшая саксаулом (Halimodendron), таволгой (Alhagi kirghisorum), отчасти чием (Lasiogrostis), и то же почти животное население - встречаются как здесь, так и там. Из хребта Алтын-Имель, окаймляющего Илийскую долину с севера, вытекает много быстрых речек, которые, прорезав пески, впадают в Или. Каждая из этих речек прорезала себе в песках более или менее глубокую долину, которая поросла лесками, кустарниками и камышами.
Фауна таких долин уже значительно отличается от фауны собственно песчаной. Тут найдете вы уже зверей и птиц, которых в песках не встретите. Все эти долины речек соединяются с низменным берегом Или, т. е. с долиною последней в тесном смысле слова. Этот берег или долина достигает местами значительной ширины, до двух верст и более, местами же суживается до того, что пески подходят к реке вплоть, образуя над ней обрывистый нависший берег, в несколько сот фут высоты.
Во время летнего половодья, в июне, весь низменный берег Или затопляется водою, которая и наполняет озера и болота, разбросанные по нем.
Правый берег Или покрыт громадными пространствами камыша, местами перемешанного с лесами, тальниками и непроходимыми неизвестными мне кустарниками. Чаща в иных местах делается буквально непроницаемою для человека, зато много всякого зверя и птицы в ней таится; тут находит себе приволье и тигр.
У устьев одной из речек, впадающих в Или, у Хоргоса (составляющей в настоящее время границу между Россиею и Китаем), остановились мы караваном 11 марта 1879 года. Расположились мы на левом берегу реки, так как местность здесь была наиболее удобною для наблюдений за весеннею жизнью животных. Отсюда нам было удобно делать экскурсии в пески, начинавшиеся в полуверсте от нашей стоянки, отсюда в таком же расстоянии от нас находилось озеро, служившее местом отдохновения для прилетных стай водяной птицы; в версте от нас быстро неслись мутные воды Или; камыши и кустарники подходили вплотную к нашим юртам, так что самые разнообразные и удобные для наблюдений пункты были у нас под рукой.
Теперь позволю себе перечислить самых выдающихся животных, которые населяют местности, окружавшие нас. В песках живет много каракуйрюков (Gazella subgntturosa), по окраинам песков много зайцев (Lepus lehmanni Sev.) [Заяц этот чрезвычайно замечателен тем, что самка котится лишь одним зайчонком. Из вскрытых мною 11 самок, ни у одной не было более одного зародыша. В конце марта зародыши были вполне сформированы и, вероятно, многие самки уже к этому времени начали котиться.], волков, лисиц, песчанок (Meriones opimus), ежей (Erin. auritus) - и, наконец, нашли мы перевязок (Rhabdogale sarmatica).
В долинах речек и по берегу Или число животных значительно увеличивается. Тут встречаются тигры, ирбисы (если еще есть они?), рыси (sp?), дикие кошки (Felis manul), барсуки, кабаны, косули (Cervus pygargus) и маралы. Тут найдете вы полевок и мышей, а также и летучих мышей (2 вида?).
Бывший с нами малоросс, охотник, хорошо знакомый с выхухолями, уверял меня, что видел и чуть не поймал выхухоли, на одном из ериков в камышах; к сожалению, зверок ушел. Нахождение выхухоли, если бы оно оправдалось, в Кульджинском районе, было бы фактом величайшего интереса, но, увы, у меня осталось лишь сильное сомнение о присутствии ее так далеко на востоке.
Из птиц, не говоря уже о простых видах, всюду встречающихся, назову лишь более интересных: орланов (Haliaetus macei), конюков (Buteo leucurus), филина (В. turcomanus), булдрюгюнов (Pterocles arenarius), дроф (Otis tarda, O. macqueenii), фазанов (Ph. mongoliens), лебедей (C. olor et bewickii), гусей, уток, журавлей (Gr. cinerea, leucogeranus), бекасов, гаршнепов, авдоток (Oedicnenius crepitans), кроншнепов и проч. и проч. и проч.
Из пресмыкающихся: ящериц (Phrynoceplialus 2 вида, Eremias 2 вида, Scapteira 1 вид, Agama 1 вид), змей (Elaphys dione, Tropidonotus hydros, Taphrometopon lineolatum), черепаху (Testudo horsfieldii), лягушек (Bufo viridis, Rаnа temporaria) и проч.
Воды представляли более интереса своею характерною фауною: маринки (Schizothorax sp. 2?), османы (Diptychus), усачи (Diplophysa labiata) и окуни (Perea schrenckii).
Не могу не упомянуть здесь о бесчисленных насекомых, собиранием которых занимался преимущественно я, - но всю массу видов, встречавшихся нам, несколькими именами охарактеризовать невозможно. Всюду и везде попадались виды редкие или вполне новые, и даже новые роды.
Далее на запад встречаются куланы, сайги (в этом я не так уверен) и проч., но мы туда не проникали.
Из приведенного выше списка животных, станет понятным, что дело у нас закипело с самого первого дня. Собирать, приготавливать, укладывать и записывать все виденное - требовало много времени. Но перейдем опять к тиграм.
В первый же день прибытия нашего на Хоргос, один из сопровождавших нас калмыков вернулся с известием, что вблизи нашей стоянки нашел свежие следы джол-барса. Отправившись к указанному месту, мы нашли не только там, но и во многих других местах, где только песчаный грунт не был покрыт растительностью, множество свежих следов тигров.
Мы думали сначала, что частые выстрелы наши по птицам заставят тигров покинуть наше соседство, но не тут-то было. Не только не испугали мы тигров, но чуть самим, в скором времени, не пришлось нам убираться от их соседства. По следам мы скоро привыкли распознавать тигров и пришли к заключению, что двое из них, один громадный, и другой поменьше, постоянно расхаживали в близком от нас расстоянии, тогда как иногда встречались следы и других тигров, вероятно, только проходивших этою местностью, но в ней оседло не живших. Изучение следов животных не так трудно, как кажется, в особенности под руководством туземцев, читающих по ним как по книге. Изучение следов во время странствующей жизни натуралиста весьма важно. Многое может натуралист угадать из таинственной жизни животных, тщательно наблюдая следы их, от многих бед может он избавиться в диких местностях, чрез это же наблюдение следов.
Всякому путешественнику, вероятно, случалось не один раз призадуматься над встречавшимися им следами, не одних зверей, но и людей. Случалось и нам, при дальнейшем странствовании по безлюдному и дикому Тянь-Шаню встречать следы людей, и, признаюсь, иногда эти следы производили на нас далеко не приятное впечатление.
До какой тонкости доходит распознавание следов туземцами - изумительно.
Стоит им окинуть глазом след, положим, проехавшего всадника, и они уже знают национальность последнего, по ковке лошади и проч. Стоит туземцам проследить хоть немного проеханное всадником пространство, и они скажут вам, с какой целью проехал последний: был ли то охотник, разбойник и т. д.
Но как я уже сказал, наука эта не так трудна, как кажется. Стоит только привыкнуть внимательно всматриваться в каждый след, стараться сообразить окружающую обстановку, время дня, большую или меньшую свежесть следа, и скоро начнешь делать по ним такие выводы, что и сам удивишься.
Встречая ежедневно, иногда по несколько раз в день, следы тех же тигров, мы начали узнавать по ним и некоторые подробности их жизни. К тому же сообщение, сделанное нам стариком киргизом из аула, зимовавшего вблизи нашей стоянки у Хоргоса, подтвердило наши выводы об этих тиграх и объяснило, почему именно мы встречали эти следы в том или другом месте.
Оказалось, что пара тигров жила оседло за озером, в течение уже лет тридцати, и выводила там детей. Была ли то все одна пара, или же пара сменялась другою несколько раз в течение этих тридцати лет, сказать трудно. Хотя этот киргиз и не верил в то, что тигры выводят детей раз в каждые 13 лет, но он положительно утверждал, что детей тигры никогда не выводят два года сряду.
В этом году (т. е. в 1879) тигры эти имели детей, но скольких - киргизы не знали.
Пара тигров, о которой идет речь, выходила обыкновенно на добычу приблизительно за час до заката солнца. Шли они обыкновенно параллельно, на расстоянии около версты или больше один от другого. Так, больший тигр шел по тропинке на границе песков и камышей, тогда как меньший (самка) ходил почти параллельно ему, но ближе к Или. Дойдя до Хоргоса, звери почти ежедневно переправлялись на правый его берег, изобиловавший, как я уже говорил, кабанами. Смотря, вероятно, по более или менее удачной и легкой добыче, тигры возвращались утром то раньше, то позже. Шли тигры по нашей стороне всегда шагом, что по следу легко распознать.
Но что тигры ходят часто и днем, мы узнали из того, что однажды небольшой тигр переплыл уже после полудня Или, с противоположного на наш берег, и еще потому, что часа в два пополудни бывший с нами малоросс-охотник встретил тигра, лежавшего на выгоревшей площади камыша, шагах в 200. Тигр поднялся и прыгнул в близлежавший куст, к великой радости охотника, вооруженного берданкой, стрелять из которой он далеко еще не наловчился.
Способ нападения тигра на животных обыкновенно следующий.
Подкравшись к животным возможно близко, чтобы не быть замеченным, и непременно против ветра, тигр ложится и выжидает, чтобы жирующий кабан, косуля или какое другое животное подошло к нему в меру, т. е. на такое расстояние, чтобы двумя или тремя прыжками насесть на него. Если это не удастся, т. е. животное избежит первого нападения, тигр не преследует его. Залегают они нередко и на найденных ими тропах различных животных и иногда подолгу поджидают свою жертву. Газелей (Gas. subgutturosa) караулят они обыкновенно у воды.
На месте поимки тигры никогда почти не едят животного, но заносят его обыкновенно в густые заросли или же, если расстояние не слишком велико, то несут его к своему гнезду, в особенности когда дети уже начинают есть мясо. Много рассказов слыхали мы от киргиз про силу тигров, и хотя некоторым из них верить трудно, все же несомненно, что сила их громадна. Мне рассказывал киргиз, что был свидетелем, как тигр напал на порядочного кабана и сразу разорвал его на две части. Еще говорили мне киргизы, что тигр однажды (не помню на какой реке) убил у них верблюда, дотащил его до реки, куда спихнул, и, переплыв с ним на противоположный берег, стал его есть на глазах у всего аула.
Сначала мы не особенно опасались тигров и расхаживали в одиночку: кто к озеру за водяной птицей, кто с сеткой за бабочками и проч., правда, со штуцером за плечами. Но скоро увидели мы, что дружелюбные наши отношения с тиграми нарушены.
Приведу некоторые места из своего путевого журнала, касающиеся нашего более близкого знакомства с этим животным.
22 марта. Провел с препаратором весь день в песках, где появилось много новых насекомых; солнце уже стало заходить, когда мы решились вернуться к юртам. Спустившись из песков в долину Хоргоса, нам оставалось пройти около версты до нашей стоянки.
Собака, вечно сопровождавшая нас, вдруг причуяла дичь и быстро повела по бежавшему между кустиками чия фазану. Я передал препаратору снаряды для ловли насекомых, снял с плеча ружье и приготовился стрелять.
Но птица не подымалась и мы быстро шли за горячо искавшей собакой и дошли до тропинки, шедшей частью краем камыша, частью густым чием, по которой лежал наш обычный путь к юртам.
Стало темнеть и мы уже находились не далее как в 400 шагах от дома, как вдруг собака остановилась, сильно втянула в себя воздух и затряслась всем телом. Глаза ее были направлены вперед по тропинке и несколько наискось, т. е. в камыш. Шерсть на нашем верном Гае вся поднялась, хвост исчез между ног и вся фигура его изображала крайний предел ужаса. Никогда не приходилось мне видеть, ни прежде, ни после, животного в таком испуганном состоянии. Не спуская глаз с той точки, куда был обращен впервые его взор, Гай стал пятиться к нам и вдруг бросился опрометью бежать и остановился шагах в десяти сзади нас. Я немедленно переснарядил один ствол своего гладкоствольного ружья (центр. боя), вложив в него патрон с разрывною коническою пулею. Препаратор взвел курок пистолета и мы простояли несколько секунд в безмолвии и в ожидании. Испуг собаки, на которую я взглянул, не уменьшался. Сильная нервная дрожь пробегала по всему ее телу.
Я стал отступать назад и мы отошли с препаратором шагов на 15 и тут решили, что лучше нам обойти тропинку и добежать до юрт стороною, чтобы захватить товарищей и штуцера. Я мало надеялся на стрельбу коническою пулею из гладкоствольного ружья, да еще при значительной темноте и на узкой тропинке.
Забрав вправо, мы быстро добежали до юрт, мигом схватили штуцера и через несколько мгновений уже впятером бежали обратно к месту, где наткнулись на что то подозрительное в камыше. Испуганную собаку мы насильно заставили следовать за собою. Дойдя до места, мы стали в пяти шагах друг от друга и вошли в камыш. Собака сильно втягивала воздух, но уже видно было, что она потеряла ту точку, на которую так сильно было сосредоточено ее внимание несколько минут раньше. Мы решились войти в камыш и, пройдя несколько сот шагов, вернулись к стоянке. Было уже очень темно.
Долго не мог я заснуть в этот день. Что то было за животное в камыше? отчего не пошел я на него с первого раза? была ли то трусость с моей стороны, или же благоразумие? И много подобных вопросов сменялось у меня в голове, покуда усталость не взяла верх и я не заснул тем сном, который известен, может быть, только охотникам да странствующим натуралистам.
Утром на следующий день, громадные следы и лежка в том месте, где так перепугалась наша собака, показали нам, что здесь лежал вчера громадный тигр. Лежка его находилась шагах в 8 от тропы, по которой мы шли, и не будь с нами собаки, Бог знает чем бы закончился для одного из нас вчерашний день.
3-го апреля.
В этот день все члены нашей экспедиции вернулись как-то раньше к стоянке, и в ожидании обеда я задремал.
Незадолго до заката солнца пришел торгоут Очур, пасший наших пять лошадей на полянке, шагах в 300 от юрт. Лошади же приходили сами к водопою около этого времени и тогда уже привязывались на ночь к деревьям, окружавшим наш лагерь. Вдруг раздался страшный крик, разбудивший меня и переполошивший нас всех. «Кабаны дерутся», - заметил кто-то, но тут же повторился еще более раздирающий и продолжительный крик, и мы все поняли, что кричит одна из лошадей. Туземцы бросились к лошадям, но их уже на полянке не было. Несмотря на быстро наступавшую темноту, удалось рассмотреть по следам, что лошади направились к реке ниже нашей стоянки и перешли через нее. Действительно, на прогалине между камышами, на правой стороне увидели мы троих бежавших лошадей, которые скоро скрылись в чаще. Преследовать их было бы бесполезно, так как быстро темнело и следов нельзя было рассмотреть.
Вернувшись к стоянке, сидели мы невеселые весь вечер. У нас было тогда всего пять лошадей. Местность вокруг совершенно безлюдная. Ближайший киргизский аул находился верстах в тридцати пяти от нас, да и то, по всему вероятию, он уже должен был отодвинуться ближе к горам, судя по времени года. Причина, угнавшая наших лошадей, была для всех нас известна, и досада, что под носом у хорошо вооруженных людей тигр мог совершить безнаказанно такую проделку, по меньшей мере равнялась досаде, которую мы все чувствовали от самого факта пропажи наших животных.
Решено было, что двое из туземцев чуть свет отправятся в поиски за пропавшими лошадями, хотя мы все сомневались в успехе. Напуганные лошади далеко уходят, говорили туземцы. Один из киргиз стал гадать по катышкам бараньего помета, который с этою целью носился им в кармане, бережно завернутый в тряпку. Несколько раз бросал он эти катышки на землю, потом собирал их, что-то шептал, подносил ко лбу, вновь разбрасывал, что-то шептал, и наконец сообщил нам свое предсказание.
Мы с интересом следили за его гаданием. Как он, так и остальные туземцы с большою уверенностью следили за катышками, и мне это напомнило гадание некоторых африканских народов, про которое я читал замечательно интересные сообщения в английской газете «The Field». «Завтра утром до чая три лошади будут здесь. Одна убита, другая ранена, а может быть, тоже убита», - предсказал нам киргиз. Как ни скептично отношусь я ко всем подобным предсказаниям, но должен признаться, что все предсказание случилось буквально так, как говорил киргиз. Чуть свет отправились двое из туземцев по следам лошадей. Мы же, оставшиеся у юрт, против обыкновения, спали долго в этот день.
Обыкновенно мы пили чай при восходе солнца, в этот же день приготовились пить его часов в 9 утра. Уже вода вскипела, как вдруг слышим конский топот, и через несколько мгновений наши молодцы приехали на двух лошадях и привели в поводу третью. Как оказалось, они встретили возвращавшихся вчерашним следом лошадей верстах в 8-10 от нашей стоянки.
Лошади шли шагом, обнюхивая след, и, увидевши людей, тотчас к ним подбежали.
Но что сталось с двумя остальными животными, в том числе и с отличною, сильною лошадью, на которой ездил я? Надо заметить, что все наши лошади были спутаны перед происшествием: три лошади имели веревочные путы, две же пропавшие - крепкие, ременчатые.
Когда туземцы встретили лошадей, то на ногах у них болтались остатки веревок. Ясно было для нас, что именно эти лошади избежали опасности тем, что порвали свои путы, тогда как лучшие лошади, имевшие притом и лучшие путы, порвать их не смогли и достались тиграм.
Вот что оказалось при осмотре нами поляны, где вчера паслись лошади до катастрофы.
Прежде всего были видны следы пяти лошадей, вперемежку с следами двух тигров, одного громадного и другого немного меньшего. С двух сторон подошли тигры к лошадям, причем больший вышел на поляну из камышей не далее как в 200 шагах от нашей стоянки и залег под кустиком, находившемся на тропе, ведшей от нас к озеру. Здесь лежал тигр и выправлял свои когти; глубокие дырочки и бороздки свидетельствовали о том самым несомненным образом. Другой тигр, меньший (тигрица), вышел на поляну почти против первого, тоже из камыша, так что лошади находились как раз между тиграми.
Последовало несколько громадных прыжков и, вероятно, один из тигров тут же схватил лошадь. То был первый крик, слышанный вчера. На этом месте нашли мы железное кольцо от ременчатых пут. Остальные лошади бросились к реке и, вероятно, три из них порвали тогда же свои путы и перебрались через речку благополучно. Где именно задушил тигр вторую лошадь, разобрать было невозможно, так как грунт был слишком испещрен следами. Тигры, по нашим соображениям, унесли лошадей в густой куст камыша, а может быть, и к гнезду.
Такое двойное нападение было верно рассчитано и тщательно обдумано тиграми, а никак не произошло случайно. Я даже уверен в том, что тигры залегли задолго до нападения на лошадей и, вероятно, ждали, чтобы ушел человек, который их пас. На это указывала вышеупомянутая лежка тигра, которая была настолько сильно утоптана, что нужно было заключить, что зверь пролежал тут значительное время.
Уцелевшие лошади остались навсегда страшно пугливыми. По возвращении в Россию я получил из Кульджи письмо, в котором мне писали, что громадный тигр был убит охотниками под Суйдуном (дунганском городе, верстах в сорока на северо-запад от Кульджи) во время охоты на кабанов, и писали мне, что по следам оказалось, что тигр зашел туда из камышей Хоргоса.
Этот случай, кажется, убедил всех русских, живущих в Кульдже, не веривших в то, что именно тигр, а не ирбис называется туземцами джол-барсом. Киргизы вообще называют тигра джол-барс; таранчи и некоторые киргизы - юл-барс; монгольские племена - бар.
Сергей Алфераки
Таганрог
15 декабря 1881 года
Еще о туркестанском тигре:
• Ф. Ц. Воспоминания о Киргизской степи;
• Н. А. Северцов. Месяц плена у коканцев;
• М. И. Венюков. Очерки Заилийского края и Причуйской страны;
• А. К. Гейнс. Дневник 1865 года. Путешествие по Киргизским степям;
• А. К. Гейнс. Дневник 1866 года. Путешествие в Туркестан;
• П. И. Пашино. Туркестанский край в 1866 году;
• А. М. Никольский. Путешествие на озеро Балхаш и в Семиреченскую область;
• Н. Н. Каразин. Охота на тигра в русских пределах: Эпизоды из туркестанской жизни;
• Н. Н. Каразин. От Оренбурга до Ташкента;
• Н. Н. Каразин. В низовьях Аму: Путевые очерки;
• Н. Н. Каразин. «Не в добрый час»;
• Е. Л. Марков. Россия в Средней Азии;
• Ф. Н. Колушев. Охота на тигров;
• М. А. Волошин. Письма;
• Д. Н. Логофет. На границах Средней Азии.
Казакстан. Нападение тигра на охотничью команду на р. Или в 90-х годах. (С картины Е. А. Тихменева)
По приезде нашем в Кульджу весною 1879 года, мы тотчас же приступили к снаряжению экспедиции для дальнейшего странствования по краю с целью изучения его животного населения. Неизбежная продолжительность подобного снаряжения оставляла нам немного свободного времени на разговоры с туземцами и на расспросы у них о разных животных. В большинстве случаев мы нашли их хорошо знакомыми с дикими обитателями своей страны, так что, руководствуясь их указаниями, мы могли составить маршрут, наиболее пригодный к достижению нашей цели. От них мы между прочим собрали положительные сведения и о тиграх. Странно, что мы часто получали сведения, диаметрально противоположные сведениям туземцев, от русских, живших в Кульдже. Между прочим самое присутствие тигров в крае многими оспаривалось и нас уверяли, что туземцы за тигра принимают ирбиса (Felis irbis), т. е. барса. Как бы то ни было, но туземцы были правы: тигры живут во всем Кульджинском районе. Мы могли в большинстве случаев лично проверить сообщения туземцев, и эти-то наши личные наблюдения в связи с их рассказами и послужили материалом для моей настоящей заметки.
Хотя собранные подробности о жизни тигра (Felis tigris) в Кульджинском районе далеко не богаты, что стоит в прямой зависимости от кратковременности нашего пребывания в нем - все же я думаю, что они представят интерес для естествоиспытателей, служа дополнением к богатому материалу, имеющемуся уже в литературе об этом звере, но далеко еще не исчерпывающем всей истории его жизни.
Притом же я могу поручиться за верность, в общих чертах, нижеследующих сообщений.
Кульджинский край в настоящее время, т. е. после страшной междоусобицы и почти поголовного избиения китайцев в конце 60-х годов (до 800.000 ч. было вырезано в Илийской долине дунганами и таранчами), сделался крайне малонаселенным, и тигры встречаются в нем повсюду, в большем или меньшем количестве, смотря по удобствам, представляемым различными местностями для их жизни.
По камышам, перемешанным лесами и кустарниками, вдоль реки Или, на з[апад] от Кульджи, тигры живут оседло в большом числе как по правому, так и по левому ее берегам. Чем дальше на з[апад], тем число тигров возрастает и достигает наконец своего максимума в громадных камышах, окружающих оз. Балкаш. Но и на в[осток] от Кульджи, вдоль по Или, по Текесу и по нижнему течению Кунгеса, тигры нередки, - живут оседло, выводят детей. Для постоянного жительства тигр непременно избирает места, заросшие либо сплошными камышами, либо камышами, перемешанными зарослями тальника, лозы, корявых карагачей (Ulmus) и др. В лесах нижнего течения Кунгеса, камышей меньше, но зато леса с густым подлеском из непроходимых кустарников, ягодников и проч. вполне заменяют для тигра последние; там же, где камыши, выше по Кунгесу (на 4.000′), более не растут, прекращается и оседлая жизнь тигра. Итак, здесь оседлая жизнь тигра (как мне кажется, впрочем, и во всей Средн. Азии) тесно связана с распространением камыша. Правда, тигры иногда встречаются и на большом расстоянии от камышей и держатся подолгу вдали от них, но только под влиянием известных условий и времени года. Главные побудительные причины, заставляющие тигра удаляться из камышей, следующие: 1-е - поиски за добычей; 2-е - за недостатком в каком-либо месте свободных самок, самцы иногда уходят отыскивать таковых в местности далеко лежащие, причем нередко навсегда покидают свои родные места, и 3-е - при чрезмерном размножении зверя в какой-либо местности, некоторые, преимущественно молодые особи бывают вынуждены выселяться и искать иного местожительства, - закон, которому повинуется все животное население земли, который почти исключительно обусловливает распространение видов вообще и который, будь ему положены преграды, неминуемо повлек бы за собою быстрое уменьшение неделимых вида в данной местности, если не полное его вымирание.
В Кульджинском районе кабаны (Sus scrofa) густо населяют безлюдные места, где оседло живут тигры, и служат последним главною пищею, но где поблизости кочуют киргизы, тигры нередко почти исключительно прокармливаются их многочисленными стадами. Многие киргизы зимуют по возможности близко к р. Или или же по речкам в нее впадающим, т. е. у самых обиталищ тигров. Тут тигру раздолье: каждый раз как он голоден, он без всякого страха приближается к аулу и нередко на глазах у безоружных киргиз выбирает себе любую добычу, будь то овца, лошадь, собака или бык. Киргизы некоторых аулов настолько свыклись с нахальством нападений тигра на табуны и стада, что смотрят на него довольно равнодушно и как на вещь неизбежную, тем более что найти более безопасные места для своего скота им негде.
Проходит зима, сошел снег, потеплело в воздухе и позеленела трава, - киргизский аул покидает свою зимовку у низовьев речек или у самой Или и отодвигается к горам, меняя по мере надобности пастбища; настают летние жары, а с ними вместе муха, овода и комары начали загонять киргиз все выше и выше в горы, иногда на 8 и 9.000′ над уровнем моря; но и тут не всегда удается им избавиться от хищного джол-барса. Покуда киргизский аул еще недалеко отошел от зимовок, тигры довольствуются частыми прогулками к их стадам; но когда аул уже забрался далеко и высоко в горы, то нередко и тигр переселяется туда же на лето. Таким образом можно встретить тигров иногда на большой высоте [Северцов в своих «Туркестанских животных» тоже говорит, что тигры иногда заходят в горы летом на 8.000′.]. Случается, что некоторые аулы имеют тигра, сопутствующего им всюду в течение нескольких лет. Но не один только киргизский скот завлекает тигра высоко в горы; чаще следуют они летом за стадами кабанов, которые переселяются сюда из долин. Действительно, тигры и кабаны живут в Илийской долине почти неразлучно. В ближайшем соседстве с логовом или гнездом тигра кабаны никогда не держатся, несомненно, однако же, что жизнь обоих зверей в Илийской долине тесно связана, хотя, правда, далеко не дружескими узами. Если вы найдете в камышах приилийских оседло живущих кабанов, то можете быть уверены, что именно в этой местности логова или гнезда тигра нет. Наоборот, если вы найдете только старые кабаньи следы в местности, на вид хорошо подходящей для жизни кабанов, и самих животных уже в ней нет, то будьте уверены, что тигр живет поблизости. Туземцы по этим признакам безошибочно узнают о присутствии тех или других животных в данной местности. Если тигр поселится в клочке камышей, где много кабанов, то не пройдет и недели, как последние откочуют подальше; правда, иногда перейдут они лишь через незначительную речку и остановятся в каких-нибудь двух верстах от жилища тигра и столько же подвергаются его нападениям, как и прежде, но все же они не чувствуют постоянного присутствия своего страшного врага. И действительно, незначительные, но многочисленные речки или же ерики разграничивают обыкновенно местопребывания обоих зверей.
Я уже говорил, что летом кабаны уходят в горы, как в Приилийский Алатау (вернее, хребет Алтын-Имель), граничащий Илийскую долину с севера, так и в собственно Тянь-Шань, граничащий эту долину с юга и с востока. Заходят сюда кабаны высоко; мы находили следы их на 10.000′. Следы же тигра мы встречали в тамарисках на 6-ти и в тальниках на 8-ми тысячах фут.
Встречали мы их следы нечасто, но всегда около свежих кабаньих следов. Что это были именно следы тигра, а не ирбиса, было легко убедиться: тигр ставит лапу растопыренною, с далеко отстоящими пальцами, а ирбис держит лапу скомканною; не говорю уже об огромной разнице в величине следа этих двух зверей [След большого тигра имеет более четверти в поперечнике. - В этих же местах видели мы следы ирбиса.]. Но не нужно думать, что все тигры, живущие в приилийских камышах, непременно уходят летом в горы; многие, напротив, остаются в долине, так как и здесь изобилие корма гарантирует им обильную пищу, а присутствие густых зарослей и свежей воды, - отличные убежища. Притом же тигрицы, окотившиеся весною, в это лето уже не покинут своего гнезда и в горы не пойдут.
О течке тигров я положительно не мог ничего узнать, так как понятия о времени года у туземцев и у меня оказались настолько различными, что я наконец предпочел на их показания в этом отношении полагаться лишь в некоторых случаях.
Мечет тигрица от двух до четырех детенышей в конце февраля или в марте. В первое время самец усердно заботится о прокормлении семейства. Позднее помогает самцу и самка в его охотах.
Тигр. Рис. Н. А. Северцова
Что тигры паруются и что самцы часто (если не всегда) остаются при гнезде, - факт несомненный, хотя, по свидетельству многих туземцев, как киргиз, так и калмыков и торгоут, во время течки (во всяком случае зимней, хотя, как уже говорил, я точного времени добиться не мог), случалось встречать от двух до трех самцов, ходивших за одною самкою.
О драках в этом периоде я сведений получить не мог [Из легендарных поверий некоторых киргиз выходит, что пара тигров живет долго вместе (это несомненная истина), но что детей они рожают лишь каждые тринадцать лет. Только с известным навыком можно легко отделять от точных наблюдений легендарные уверения туземцев, но навык этот приобретается легко, и все дело зависит от умения ставить им вопросы.].
Как я уже раньше говорил, Или-Кунгесская долина была прежде гораздо населеннее, можно сказать, даже была густонаселенною, еще в начале 60-х годов. Как ни безопасно было это население для тигров, но люди положительно мешали им распространяться и размножаться в Илийской долине в таком числе, в каком это стало делаться со времени опустошения края. Во время процветания под китайским владычеством Илийской долины, тигров было в ней значительно меньше, чем теперь, когда, не тревожимые людьми, вполне обеспеченные пищею (как дикими, так и домашними животными), число их стало быстро возрастать. Немало также должно их было сюда нахлынуть в последние годы из камышей прибалкашских, где число их, говорят, стало поистине громадно. Так, напр., ирбис, еще недавно водившийся в изобилии в камышах приилийских, теперь почти вполне (если не вполне) уже вытеснен оттуда тигром. Явление нормальное и которое нетрудно было бы предугадать.
Я думаю, что не ошибусь, предположив, что ныне ирбис, почти совершенно покинув Илийскую долину и встречаясь еще по нижнему течения Кунгеса в малом числе, остается в прежнем количестве лишь в самых диких ущельях гор, окружающих долину.
Если тигр успел вытеснить в какие-нибудь 12 лет такого зверя, каков ирбис [Подобный пример имеем мы в Индии, где, помимо истребления человеком, лев был окончательно вытеснен главным образом тигром. Последний лев был убит в Индии в 1865 г., как видно из английского журнала «The Field» за 1877 или за 1878 г. В том же журнале, которого я, к сожалению, не имею сейчас под рукой, было сообщение, что в одной из северо-западных провинций Индии, близкой к Персии, еще встречаются львы, и даже в значительном числе, но что и они находятся в последнем периоде вымирания и уже далеко не те львы, которых привыкли величать царем зверей.], из его прежних местожительств, то нет сомнения, что он нарушит равновесие и в численном отношении многих других животных этой местности.
Теперь Кульджа вновь перешла в руки китайцев. Несомненно, что вскоре нахлынут в Илийскую долину (хотя и не во всю, конечно), в эту благодатнейшую часть Средней Азии, массы трудолюбивого народа; вновь закипит в ней та же деятельная жизнь, какая в ней кипела до дунганского восстания, вновь достигнет здесь земледелие того высокого совершенства и того объема, какое оно имело до занятия нами края.
Любопытно знать, какое влияние окажет быстрое заселение опустевшего края китайцами на жизнь в нем тигра. Вероятнее всего, мне кажется, будет то, что быстрому дальнейшему размножению тигра будет положен предел, затем последует постепенное уменьшение его численности, и наконец вновь восстановится то равновесие в животном населении долины, которое в нем существовало и в предыдущее владычество китайцев. Как ни могуч тигр, как ни безобиден может показаться для него китаец на первый взгляд, но все же дикая сила не может бороться с цивилизацией человека.
Пески, которые тянутся вдоль правого берега Или до впадения последней в Балкаш, начинаются верстах в 20 на запад от Кульджи. Общим своим характером эта песчаная пустыня существенно не разнится от песков вообще свойственных нашим среднеазиатским владениям. Та же волнообразная, холмистая поверхность, поросшая саксаулом (Halimodendron), таволгой (Alhagi kirghisorum), отчасти чием (Lasiogrostis), и то же почти животное население - встречаются как здесь, так и там. Из хребта Алтын-Имель, окаймляющего Илийскую долину с севера, вытекает много быстрых речек, которые, прорезав пески, впадают в Или. Каждая из этих речек прорезала себе в песках более или менее глубокую долину, которая поросла лесками, кустарниками и камышами.
Фауна таких долин уже значительно отличается от фауны собственно песчаной. Тут найдете вы уже зверей и птиц, которых в песках не встретите. Все эти долины речек соединяются с низменным берегом Или, т. е. с долиною последней в тесном смысле слова. Этот берег или долина достигает местами значительной ширины, до двух верст и более, местами же суживается до того, что пески подходят к реке вплоть, образуя над ней обрывистый нависший берег, в несколько сот фут высоты.
Во время летнего половодья, в июне, весь низменный берег Или затопляется водою, которая и наполняет озера и болота, разбросанные по нем.
Правый берег Или покрыт громадными пространствами камыша, местами перемешанного с лесами, тальниками и непроходимыми неизвестными мне кустарниками. Чаща в иных местах делается буквально непроницаемою для человека, зато много всякого зверя и птицы в ней таится; тут находит себе приволье и тигр.
У устьев одной из речек, впадающих в Или, у Хоргоса (составляющей в настоящее время границу между Россиею и Китаем), остановились мы караваном 11 марта 1879 года. Расположились мы на левом берегу реки, так как местность здесь была наиболее удобною для наблюдений за весеннею жизнью животных. Отсюда нам было удобно делать экскурсии в пески, начинавшиеся в полуверсте от нашей стоянки, отсюда в таком же расстоянии от нас находилось озеро, служившее местом отдохновения для прилетных стай водяной птицы; в версте от нас быстро неслись мутные воды Или; камыши и кустарники подходили вплотную к нашим юртам, так что самые разнообразные и удобные для наблюдений пункты были у нас под рукой.
Теперь позволю себе перечислить самых выдающихся животных, которые населяют местности, окружавшие нас. В песках живет много каракуйрюков (Gazella subgntturosa), по окраинам песков много зайцев (Lepus lehmanni Sev.) [Заяц этот чрезвычайно замечателен тем, что самка котится лишь одним зайчонком. Из вскрытых мною 11 самок, ни у одной не было более одного зародыша. В конце марта зародыши были вполне сформированы и, вероятно, многие самки уже к этому времени начали котиться.], волков, лисиц, песчанок (Meriones opimus), ежей (Erin. auritus) - и, наконец, нашли мы перевязок (Rhabdogale sarmatica).
В долинах речек и по берегу Или число животных значительно увеличивается. Тут встречаются тигры, ирбисы (если еще есть они?), рыси (sp?), дикие кошки (Felis manul), барсуки, кабаны, косули (Cervus pygargus) и маралы. Тут найдете вы полевок и мышей, а также и летучих мышей (2 вида?).
Бывший с нами малоросс, охотник, хорошо знакомый с выхухолями, уверял меня, что видел и чуть не поймал выхухоли, на одном из ериков в камышах; к сожалению, зверок ушел. Нахождение выхухоли, если бы оно оправдалось, в Кульджинском районе, было бы фактом величайшего интереса, но, увы, у меня осталось лишь сильное сомнение о присутствии ее так далеко на востоке.
Из птиц, не говоря уже о простых видах, всюду встречающихся, назову лишь более интересных: орланов (Haliaetus macei), конюков (Buteo leucurus), филина (В. turcomanus), булдрюгюнов (Pterocles arenarius), дроф (Otis tarda, O. macqueenii), фазанов (Ph. mongoliens), лебедей (C. olor et bewickii), гусей, уток, журавлей (Gr. cinerea, leucogeranus), бекасов, гаршнепов, авдоток (Oedicnenius crepitans), кроншнепов и проч. и проч. и проч.
Из пресмыкающихся: ящериц (Phrynoceplialus 2 вида, Eremias 2 вида, Scapteira 1 вид, Agama 1 вид), змей (Elaphys dione, Tropidonotus hydros, Taphrometopon lineolatum), черепаху (Testudo horsfieldii), лягушек (Bufo viridis, Rаnа temporaria) и проч.
Воды представляли более интереса своею характерною фауною: маринки (Schizothorax sp. 2?), османы (Diptychus), усачи (Diplophysa labiata) и окуни (Perea schrenckii).
Не могу не упомянуть здесь о бесчисленных насекомых, собиранием которых занимался преимущественно я, - но всю массу видов, встречавшихся нам, несколькими именами охарактеризовать невозможно. Всюду и везде попадались виды редкие или вполне новые, и даже новые роды.
Далее на запад встречаются куланы, сайги (в этом я не так уверен) и проч., но мы туда не проникали.
Из приведенного выше списка животных, станет понятным, что дело у нас закипело с самого первого дня. Собирать, приготавливать, укладывать и записывать все виденное - требовало много времени. Но перейдем опять к тиграм.
В первый же день прибытия нашего на Хоргос, один из сопровождавших нас калмыков вернулся с известием, что вблизи нашей стоянки нашел свежие следы джол-барса. Отправившись к указанному месту, мы нашли не только там, но и во многих других местах, где только песчаный грунт не был покрыт растительностью, множество свежих следов тигров.
Мы думали сначала, что частые выстрелы наши по птицам заставят тигров покинуть наше соседство, но не тут-то было. Не только не испугали мы тигров, но чуть самим, в скором времени, не пришлось нам убираться от их соседства. По следам мы скоро привыкли распознавать тигров и пришли к заключению, что двое из них, один громадный, и другой поменьше, постоянно расхаживали в близком от нас расстоянии, тогда как иногда встречались следы и других тигров, вероятно, только проходивших этою местностью, но в ней оседло не живших. Изучение следов животных не так трудно, как кажется, в особенности под руководством туземцев, читающих по ним как по книге. Изучение следов во время странствующей жизни натуралиста весьма важно. Многое может натуралист угадать из таинственной жизни животных, тщательно наблюдая следы их, от многих бед может он избавиться в диких местностях, чрез это же наблюдение следов.
Всякому путешественнику, вероятно, случалось не один раз призадуматься над встречавшимися им следами, не одних зверей, но и людей. Случалось и нам, при дальнейшем странствовании по безлюдному и дикому Тянь-Шаню встречать следы людей, и, признаюсь, иногда эти следы производили на нас далеко не приятное впечатление.
До какой тонкости доходит распознавание следов туземцами - изумительно.
Стоит им окинуть глазом след, положим, проехавшего всадника, и они уже знают национальность последнего, по ковке лошади и проч. Стоит туземцам проследить хоть немного проеханное всадником пространство, и они скажут вам, с какой целью проехал последний: был ли то охотник, разбойник и т. д.
Но как я уже сказал, наука эта не так трудна, как кажется. Стоит только привыкнуть внимательно всматриваться в каждый след, стараться сообразить окружающую обстановку, время дня, большую или меньшую свежесть следа, и скоро начнешь делать по ним такие выводы, что и сам удивишься.
Встречая ежедневно, иногда по несколько раз в день, следы тех же тигров, мы начали узнавать по ним и некоторые подробности их жизни. К тому же сообщение, сделанное нам стариком киргизом из аула, зимовавшего вблизи нашей стоянки у Хоргоса, подтвердило наши выводы об этих тиграх и объяснило, почему именно мы встречали эти следы в том или другом месте.
Оказалось, что пара тигров жила оседло за озером, в течение уже лет тридцати, и выводила там детей. Была ли то все одна пара, или же пара сменялась другою несколько раз в течение этих тридцати лет, сказать трудно. Хотя этот киргиз и не верил в то, что тигры выводят детей раз в каждые 13 лет, но он положительно утверждал, что детей тигры никогда не выводят два года сряду.
В этом году (т. е. в 1879) тигры эти имели детей, но скольких - киргизы не знали.
Пара тигров, о которой идет речь, выходила обыкновенно на добычу приблизительно за час до заката солнца. Шли они обыкновенно параллельно, на расстоянии около версты или больше один от другого. Так, больший тигр шел по тропинке на границе песков и камышей, тогда как меньший (самка) ходил почти параллельно ему, но ближе к Или. Дойдя до Хоргоса, звери почти ежедневно переправлялись на правый его берег, изобиловавший, как я уже говорил, кабанами. Смотря, вероятно, по более или менее удачной и легкой добыче, тигры возвращались утром то раньше, то позже. Шли тигры по нашей стороне всегда шагом, что по следу легко распознать.
Но что тигры ходят часто и днем, мы узнали из того, что однажды небольшой тигр переплыл уже после полудня Или, с противоположного на наш берег, и еще потому, что часа в два пополудни бывший с нами малоросс-охотник встретил тигра, лежавшего на выгоревшей площади камыша, шагах в 200. Тигр поднялся и прыгнул в близлежавший куст, к великой радости охотника, вооруженного берданкой, стрелять из которой он далеко еще не наловчился.
Способ нападения тигра на животных обыкновенно следующий.
Подкравшись к животным возможно близко, чтобы не быть замеченным, и непременно против ветра, тигр ложится и выжидает, чтобы жирующий кабан, косуля или какое другое животное подошло к нему в меру, т. е. на такое расстояние, чтобы двумя или тремя прыжками насесть на него. Если это не удастся, т. е. животное избежит первого нападения, тигр не преследует его. Залегают они нередко и на найденных ими тропах различных животных и иногда подолгу поджидают свою жертву. Газелей (Gas. subgutturosa) караулят они обыкновенно у воды.
На месте поимки тигры никогда почти не едят животного, но заносят его обыкновенно в густые заросли или же, если расстояние не слишком велико, то несут его к своему гнезду, в особенности когда дети уже начинают есть мясо. Много рассказов слыхали мы от киргиз про силу тигров, и хотя некоторым из них верить трудно, все же несомненно, что сила их громадна. Мне рассказывал киргиз, что был свидетелем, как тигр напал на порядочного кабана и сразу разорвал его на две части. Еще говорили мне киргизы, что тигр однажды (не помню на какой реке) убил у них верблюда, дотащил его до реки, куда спихнул, и, переплыв с ним на противоположный берег, стал его есть на глазах у всего аула.
Сначала мы не особенно опасались тигров и расхаживали в одиночку: кто к озеру за водяной птицей, кто с сеткой за бабочками и проч., правда, со штуцером за плечами. Но скоро увидели мы, что дружелюбные наши отношения с тиграми нарушены.
Приведу некоторые места из своего путевого журнала, касающиеся нашего более близкого знакомства с этим животным.
22 марта. Провел с препаратором весь день в песках, где появилось много новых насекомых; солнце уже стало заходить, когда мы решились вернуться к юртам. Спустившись из песков в долину Хоргоса, нам оставалось пройти около версты до нашей стоянки.
Собака, вечно сопровождавшая нас, вдруг причуяла дичь и быстро повела по бежавшему между кустиками чия фазану. Я передал препаратору снаряды для ловли насекомых, снял с плеча ружье и приготовился стрелять.
Но птица не подымалась и мы быстро шли за горячо искавшей собакой и дошли до тропинки, шедшей частью краем камыша, частью густым чием, по которой лежал наш обычный путь к юртам.
Стало темнеть и мы уже находились не далее как в 400 шагах от дома, как вдруг собака остановилась, сильно втянула в себя воздух и затряслась всем телом. Глаза ее были направлены вперед по тропинке и несколько наискось, т. е. в камыш. Шерсть на нашем верном Гае вся поднялась, хвост исчез между ног и вся фигура его изображала крайний предел ужаса. Никогда не приходилось мне видеть, ни прежде, ни после, животного в таком испуганном состоянии. Не спуская глаз с той точки, куда был обращен впервые его взор, Гай стал пятиться к нам и вдруг бросился опрометью бежать и остановился шагах в десяти сзади нас. Я немедленно переснарядил один ствол своего гладкоствольного ружья (центр. боя), вложив в него патрон с разрывною коническою пулею. Препаратор взвел курок пистолета и мы простояли несколько секунд в безмолвии и в ожидании. Испуг собаки, на которую я взглянул, не уменьшался. Сильная нервная дрожь пробегала по всему ее телу.
Я стал отступать назад и мы отошли с препаратором шагов на 15 и тут решили, что лучше нам обойти тропинку и добежать до юрт стороною, чтобы захватить товарищей и штуцера. Я мало надеялся на стрельбу коническою пулею из гладкоствольного ружья, да еще при значительной темноте и на узкой тропинке.
Забрав вправо, мы быстро добежали до юрт, мигом схватили штуцера и через несколько мгновений уже впятером бежали обратно к месту, где наткнулись на что то подозрительное в камыше. Испуганную собаку мы насильно заставили следовать за собою. Дойдя до места, мы стали в пяти шагах друг от друга и вошли в камыш. Собака сильно втягивала воздух, но уже видно было, что она потеряла ту точку, на которую так сильно было сосредоточено ее внимание несколько минут раньше. Мы решились войти в камыш и, пройдя несколько сот шагов, вернулись к стоянке. Было уже очень темно.
Долго не мог я заснуть в этот день. Что то было за животное в камыше? отчего не пошел я на него с первого раза? была ли то трусость с моей стороны, или же благоразумие? И много подобных вопросов сменялось у меня в голове, покуда усталость не взяла верх и я не заснул тем сном, который известен, может быть, только охотникам да странствующим натуралистам.
Утром на следующий день, громадные следы и лежка в том месте, где так перепугалась наша собака, показали нам, что здесь лежал вчера громадный тигр. Лежка его находилась шагах в 8 от тропы, по которой мы шли, и не будь с нами собаки, Бог знает чем бы закончился для одного из нас вчерашний день.
3-го апреля.
В этот день все члены нашей экспедиции вернулись как-то раньше к стоянке, и в ожидании обеда я задремал.
Незадолго до заката солнца пришел торгоут Очур, пасший наших пять лошадей на полянке, шагах в 300 от юрт. Лошади же приходили сами к водопою около этого времени и тогда уже привязывались на ночь к деревьям, окружавшим наш лагерь. Вдруг раздался страшный крик, разбудивший меня и переполошивший нас всех. «Кабаны дерутся», - заметил кто-то, но тут же повторился еще более раздирающий и продолжительный крик, и мы все поняли, что кричит одна из лошадей. Туземцы бросились к лошадям, но их уже на полянке не было. Несмотря на быстро наступавшую темноту, удалось рассмотреть по следам, что лошади направились к реке ниже нашей стоянки и перешли через нее. Действительно, на прогалине между камышами, на правой стороне увидели мы троих бежавших лошадей, которые скоро скрылись в чаще. Преследовать их было бы бесполезно, так как быстро темнело и следов нельзя было рассмотреть.
Вернувшись к стоянке, сидели мы невеселые весь вечер. У нас было тогда всего пять лошадей. Местность вокруг совершенно безлюдная. Ближайший киргизский аул находился верстах в тридцати пяти от нас, да и то, по всему вероятию, он уже должен был отодвинуться ближе к горам, судя по времени года. Причина, угнавшая наших лошадей, была для всех нас известна, и досада, что под носом у хорошо вооруженных людей тигр мог совершить безнаказанно такую проделку, по меньшей мере равнялась досаде, которую мы все чувствовали от самого факта пропажи наших животных.
Решено было, что двое из туземцев чуть свет отправятся в поиски за пропавшими лошадями, хотя мы все сомневались в успехе. Напуганные лошади далеко уходят, говорили туземцы. Один из киргиз стал гадать по катышкам бараньего помета, который с этою целью носился им в кармане, бережно завернутый в тряпку. Несколько раз бросал он эти катышки на землю, потом собирал их, что-то шептал, подносил ко лбу, вновь разбрасывал, что-то шептал, и наконец сообщил нам свое предсказание.
Мы с интересом следили за его гаданием. Как он, так и остальные туземцы с большою уверенностью следили за катышками, и мне это напомнило гадание некоторых африканских народов, про которое я читал замечательно интересные сообщения в английской газете «The Field». «Завтра утром до чая три лошади будут здесь. Одна убита, другая ранена, а может быть, тоже убита», - предсказал нам киргиз. Как ни скептично отношусь я ко всем подобным предсказаниям, но должен признаться, что все предсказание случилось буквально так, как говорил киргиз. Чуть свет отправились двое из туземцев по следам лошадей. Мы же, оставшиеся у юрт, против обыкновения, спали долго в этот день.
Обыкновенно мы пили чай при восходе солнца, в этот же день приготовились пить его часов в 9 утра. Уже вода вскипела, как вдруг слышим конский топот, и через несколько мгновений наши молодцы приехали на двух лошадях и привели в поводу третью. Как оказалось, они встретили возвращавшихся вчерашним следом лошадей верстах в 8-10 от нашей стоянки.
Лошади шли шагом, обнюхивая след, и, увидевши людей, тотчас к ним подбежали.
Но что сталось с двумя остальными животными, в том числе и с отличною, сильною лошадью, на которой ездил я? Надо заметить, что все наши лошади были спутаны перед происшествием: три лошади имели веревочные путы, две же пропавшие - крепкие, ременчатые.
Когда туземцы встретили лошадей, то на ногах у них болтались остатки веревок. Ясно было для нас, что именно эти лошади избежали опасности тем, что порвали свои путы, тогда как лучшие лошади, имевшие притом и лучшие путы, порвать их не смогли и достались тиграм.
Вот что оказалось при осмотре нами поляны, где вчера паслись лошади до катастрофы.
Прежде всего были видны следы пяти лошадей, вперемежку с следами двух тигров, одного громадного и другого немного меньшего. С двух сторон подошли тигры к лошадям, причем больший вышел на поляну из камышей не далее как в 200 шагах от нашей стоянки и залег под кустиком, находившемся на тропе, ведшей от нас к озеру. Здесь лежал тигр и выправлял свои когти; глубокие дырочки и бороздки свидетельствовали о том самым несомненным образом. Другой тигр, меньший (тигрица), вышел на поляну почти против первого, тоже из камыша, так что лошади находились как раз между тиграми.
Последовало несколько громадных прыжков и, вероятно, один из тигров тут же схватил лошадь. То был первый крик, слышанный вчера. На этом месте нашли мы железное кольцо от ременчатых пут. Остальные лошади бросились к реке и, вероятно, три из них порвали тогда же свои путы и перебрались через речку благополучно. Где именно задушил тигр вторую лошадь, разобрать было невозможно, так как грунт был слишком испещрен следами. Тигры, по нашим соображениям, унесли лошадей в густой куст камыша, а может быть, и к гнезду.
Такое двойное нападение было верно рассчитано и тщательно обдумано тиграми, а никак не произошло случайно. Я даже уверен в том, что тигры залегли задолго до нападения на лошадей и, вероятно, ждали, чтобы ушел человек, который их пас. На это указывала вышеупомянутая лежка тигра, которая была настолько сильно утоптана, что нужно было заключить, что зверь пролежал тут значительное время.
Уцелевшие лошади остались навсегда страшно пугливыми. По возвращении в Россию я получил из Кульджи письмо, в котором мне писали, что громадный тигр был убит охотниками под Суйдуном (дунганском городе, верстах в сорока на северо-запад от Кульджи) во время охоты на кабанов, и писали мне, что по следам оказалось, что тигр зашел туда из камышей Хоргоса.
Этот случай, кажется, убедил всех русских, живущих в Кульдже, не веривших в то, что именно тигр, а не ирбис называется туземцами джол-барсом. Киргизы вообще называют тигра джол-барс; таранчи и некоторые киргизы - юл-барс; монгольские племена - бар.
Сергей Алфераки
Таганрог
15 декабря 1881 года
Еще о туркестанском тигре:
• Ф. Ц. Воспоминания о Киргизской степи;
• Н. А. Северцов. Месяц плена у коканцев;
• М. И. Венюков. Очерки Заилийского края и Причуйской страны;
• А. К. Гейнс. Дневник 1865 года. Путешествие по Киргизским степям;
• А. К. Гейнс. Дневник 1866 года. Путешествие в Туркестан;
• П. И. Пашино. Туркестанский край в 1866 году;
• А. М. Никольский. Путешествие на озеро Балхаш и в Семиреченскую область;
• Н. Н. Каразин. Охота на тигра в русских пределах: Эпизоды из туркестанской жизни;
• Н. Н. Каразин. От Оренбурга до Ташкента;
• Н. Н. Каразин. В низовьях Аму: Путевые очерки;
• Н. Н. Каразин. «Не в добрый час»;
• Е. Л. Марков. Россия в Средней Азии;
• Ф. Н. Колушев. Охота на тигров;
• М. А. Волошин. Письма;
• Д. Н. Логофет. На границах Средней Азии.