Туркестан на Всероссийской выставке 1896 года
А. Коробов. Туркестан на Всероссийской выставке // Новое время. 1896. № 7339 (3/15 августа), 7346 (10/22 августа).
Выход Их Величеств из азиатского отдела на Нижегородской выставке. Фото к статье А. Коробова (Новое время, 1896, № 7339)
Первый по времени образования Туркестанского края генерал-губернатор, покойный К. П. Кауфман, в один из приездов своих в Петербург был представлен высокопоставленной особе - барыне.
- Мне говорили, генерал, что у вас на Кавказе растет виноград?
- Я также слышал, - отвечает озадаченный вопросом К. П., - но и у нас в Туркестане в изобилии урожай винограда.
- Да, генерал?!. - цедит томно «особа». - Вот и шелк ваш кавказский также хорош; у меня есть образцы…
К. П. совершенно озадачен. Сколько ни старался убедить барыню, что Туркестан и Кавказ ничего общего между собою не имеют, так и не мог разуверить «особу».
- Батюшка, да как же вы сообщили обо мне! Ведь я туркестанский генерал-губернатор, а не кавказский наместник. Да знаете ли вы, где Туркестанский край-то? - накинулся К. П. на своего спутника, представлявшего его, К. П., барыне.
- Простите, генерал! Откровенно говоря, я мало интересовался вашим краем… Он где-то там внизу, на карте…
Прошло с тех пор с лишком двадцать лет, а еще очень и очень многие верят в рассказы о нападении тигров, лютости киргизов и т. п. Даже находятся в самом Ташкенте авторы полуофициальных современных кабинетных сочинений, приписывающие туземному оседлому населению неслыханное «изуверство» и, стыдно сказать, «противогосударственные тенденции».
Наконец, мало ли развелось за последние годы в повседневной печати веселых рассказчиков, со спокойной развязностью дающих свои умозаключения о целых разнохарактерных народностях, населяющих край, с точки зрения и этнографической, и политической, и экономической. Все это путешественником исследовано, изучено… Но как? С высоты перекладной брички, в которой он скакал по краю со скоростью 8 верст в час, уделив на изучение края 1-2 месяца пути, тогда как из трех обширных областей - Сырдарьинская равна по пространству трем вместе взятым Франциям. Взгляните на карту - и, кроме почти сплошного белого пятна, вы ничего не увидите.
XVI Всероссийская промышленная и художественная выставка (Нижний Новгород, 1896). Среднеазиатский отдел. Вид со стороны озера. С фотографии М. П. Дмитриева
Казалось бы, нет лучше случая для ознакомления русской публики и специалистов с краем, как выставка, где опыты предыдущих выставок дали возможность представить край и полнее, и разностороннее.
Помню я, случилось мне в раннем детстве побывать на Московской политехнической выставке 1872 года. Когда я потом, в 80 годах, приехал в край, мне казалось все уже давно знакомым, так богато он был иллюстрирован на Московской политехнической выставке.
Мне скажут, что и строителями-то отдела выставки 1872 года были такие же знатоки края, прославившие имена свои учеными трудами на пользу его, какими были А. П. Федченко, О. А. Федченко, В. Ф. Ошанин, под непосредственным руководством такого просвещенного государственного деятеля, как покойный К. П. Кауфман, среди которых работал целый штат лиц, служивших в крае и знавших его.
Отчасти и так. Немудрено, что и до сих пор я слышу от лиц, побывавших на многих туркестанских выставках, устроенных в России, что лучше и богаче выставки 1872 года они не видали.
А ведь есть что показать. Недаром край приводит в восхищение тех из государственных деятелей и ученых путешественников, которые заглянули в Туркестан. Не далеко ходить и за примерами. С неподдельной восторженностью говорил о крае, в стенах самого Ташкента, покойный министр финансов И. А. Вышнеградский, побывав в нем с нынешним министром С. Ю. Витте в 1890 г. на Среднеазиатской выставке. Вышнеградский в своей официальной речи опоэтизировал край, его благодатную природу, естественные богатства, заключив свою речь, во вкусе восточных сравнений, словами: «Туркестан - есть жемчужина в короне Русского Царя».
Министр тогда же что-то пообещал… Говорили и о железных дорогах, и о более желательной из них «Ташкент - Оренбург», и о расширении ирригации, без которой немыслима культура в крае, о поощрении хлопководства, распространение которого тесно связано с не выяснившимся до настоящего времени вопросом: какие из земель считать свободными и состоящими в действительном распоряжении государства, и о разъяснении разного рода поземельно-податных недоразумений, особенно обострившихся к приезду в край покойного Вышнеградского.
С отъездом министра и «жемчужина» Сандрильона была забыта ровно на пять лет, когда среди высшей администрации столицы был поднят вопрос о введении в Туркестане органа управления Министерства государственных имуществ.
Поездка в край в октябре 1894 г. министра земледелия А. С. Ермолова окончательно вырешила давно назревшую, а следовательно, и особенно желательную реорганизацию управления краем для пользы разработки на правильных, широких началах даров Божиих, для насаждения среди населения сельскохозяйственных знаний, покоящихся на примитивной косности начал. Тем более что сам А. С. Ермолов пришел к заключению, что «если что и сделано за последнее время, то принадлежит частной инициативе, и нет руководящего начала» [Отчет министра земледелия А. С. Ермолова о поездке в 1894 г. в Туркестанский край.].
Все это и немудрено, когда нет в крае сведущих техников, когда интересы охраняются административными чиновниками, по необходимости энциклопедистами на все руки.
Приводя мнение о крае министров, невольно вспоминаются исторические заметки об этой отдаленной окраине путешественников давно минувших дней. Еще за 1.200 с лишком лет до нашего времени китайский путешественник Хсу-Эн-Цанг, описывая Фергану и расхваливая плодородие этой долины, выразился так: «Земля там необыкновенно плодородна и дает урожай сам-сто».
Затем, в XV столетии по Р. Х., султан Бабер, бежавший из своего отечества - Ферганы, восторженно описывая эту страну, говорит: «Фазаны до того жирны, что одним могут наесться четыре человека…»
Наконец, почтенный член нашей академии А. Ф. Миддендорф, посетив Фергану в 1880 г., описывал страну следующими словами: «В пределах бесконечно обширной области, занимаемой желтоземом (лёссом), Ферганская долина представляет щедро благословенный уголок прекрасной Божией земли».
Цитаты историков и ученого академика тем дороги, что, без всяких комментариев, дают прямую возможность сказать о долине, с одной стороны, как о бывшей житнице края и сопредельных потентатств, с другой же, - что со времени переноса из Сырдарьинской области [Считавшийся теоретически возможным к культуре хлопка район Сырдарьинской области на практике приносил смелым предпринимателям одни убытки и привел многих из них к полному разорению.] культуры хлопка в эту долину, этот вид промышленности не только оправдал возлагавшиеся на него надежды, но и обещает громадные выгоды России; поможет со временем окончательно вытеснить с рынка привозный хлопок, при условии опять-таки выяснения количества свободных земель и состоящих в действительном распоряжении государства и расширения ирригационной площади этой долины, где в настоящее время нет более орошенных земель.
Впрочем, это не более как маленькое «кстати». Возвращаюсь к главному предмету очерка, Туркестану в Нижнем, на Всероссийской выставке, или, вернее, к вопросу: ознакомливает ли русскую публику с краем и его производительными силами эта выставка, дает ли ей основание для суждения о значении приобретений русских в Средней Азии, поможет ли она привести в край предприимчивых деятелей-капиталистов, столь необходимых краю благодаря неимению самого главного рычага для подъема его производительности - капитала? - Нет, и тысячу раз нет.
Павильон среднеазиатского отдела. Внутренний вид. С фотографии Я. А. Индурского
Словно «убогая и нарядная», задрапировалась «жемчужина» в богатые шелка, украсилась коврами, прикрывая от взора любопытного наблюдателя грязное, ветхое, с старыми заплатами, пропитанное специфическим запахом белье.
Чтобы придать ей хоть с внешней стороны колорит Востока, разрешили выписать, уже после открытия выставки, из Московского политехнического музея давно знакомые манекены-группы, экспонировавшиеся на выставке 1872 г., где они служили для цели ознакомления с типами и одеждой различных народностей края и обстановкой кочевой и оседлой, домашней и общественной жизни этих народностей.
Перейдем к экспонатам.
Большинство экспонатов выслано Ферганской и Самаркандской областями. Они-то и послужили заведывающему отделом материалом для декоративного убранства павильона. В этом отношении сделано все, чем можно было воспользоваться для группировки, кой-где удачной, кой-где художественной. Труда вложено много. Пестроты - чересчур. Много есть и непонятного. Что говорит, например, та масса ковров, которая раскинута по стропилам, висит по стенам, из которых, наконец, сооружена палатка. Если хотели показать публике образцы произведений кустарей по тканью ковров, то вряд ли могли чего-нибудь достичь этим. Всем известно, что лучшие ковры в Средней Азии выделываются в Бухаре, а главным образом - в Хиве и туркменами в Закаспийской области. В Туркестанском же крае изготовляется грубый сорт ковров и так называемые «паласы» [Сотканные вместе разноцветные из крученой шерсти полоски]. Тех же знаменитых по окраске и прочности, которыми любуются в России, не найдете во всей Средней Азии ни за какие деньги. Старые ковры все давно скуплены и вывезены, а новые, фабрикуемые наскоро ввиду увеличивающегося спроса, и по окраске, и по рисунку, и по прочности далеки от своих родоначальников.
Среднеазиатский отдел
То же можно сказать и о шелковых тканях, чередующихся в декоративном украшении туркестанского отдела. Шелководство, несмотря на существование в крае правительственных гренажных станций, очень пало по сравнению даже с недавним прошлым. По качеству шелковые материи далеко уступают прежним. Туркестанские кустари этого рода изделий, - а из крупных в крае их три, - хотя и удачно подошли к имитации европейских шелковых материй, но зато в эти ткани стала вводиться бумага. Один из кустарей гор. Самарканда выставил ткацкий станок, на котором работает сарт в своем национальном костюме.
Чтобы покончить с экспонатами по шелководству, остается сказать о весьма удачно экспонируемой частным шелководом вращающейся восьмигранной витрине, по граням которой расположены образцы распространенной в крае шелковичной грены: местной, итальянской и японской (белой), со всеми фазисами развития грены до коконов и размотанного с них шелка включительно. Коллекция эта могла бы быть полнее, если бы прибавить к ней начавшую культивироваться в крае, правда, в незначительном количестве, цветную японскую грену и более иллюстрировать грену айлантусова червя.
Естественноисторическая часть, которая знакомила бы с произведениями природы Туркестана, совершенно отсутствует, хотя также могла бы экспонироваться строго выдержанная коллекция с наиболее любопытными и почему-либо примечательными формами животных и растений, дающих какие-либо продукты, каковы: конопля, лен, кендырь [Выставлен почему-то в стороне Хивинской залы.] и проч.
Если русская пенька получила громадный спрос в Европе, могучей силою проникла на рынки Англии, почему бы не разрабатывать и этой промышленности в Туркестане?
Со времени переноса культуры хлопка в Фергану, Сырдарьинская область остается свободной для разведения этих растений. В настоящее же время из стеблей льна вовсе не добывается волокна, а, получив семя, стебли употребляют на топливо. Зато кендырь (Apocynum venetum) принадлежит к характерным растениям туркестанской флоры. В Европе он распространен по берегам Адриатического моря. Азиатские же формы этого растения отличаются гигантским ростом. Стебли кендыря достигают 6 аршин. В диком состоянии в большом количестве кендырь произрастает в Семиреченской области, встречается по горным ручьям и арыкам [Искусственная оросительная канава.] в Ферганской области, а также по рекам Сыру и Аму и берегу Аральского моря.
Стебли этого растения имеют одинаковое строение с стеблем льна, но в 5-6 раз толще.
Пользуются волокнами дикорастущего кендыря, и то в малом количестве, на изготовление веревок и снастей, отличающихся прочностью.
Можно указать на ряд полезных и интересных для промышленности растений, произрастающих, например, в песках Кизиль-Кума: Dorema ammoniacum, дающее в Персии столь ценную в медицине Gummi ammoniacum, до растений, сосредоточивающихся на самых крайних пределах жизни, границе вечного снега, близь ледников, до ревеня включительно, на точке высоты свыше 13.000 фут.
Молчалива для толпы и без того молчаливая минералого-геологическая секция. Она прямо упразднена на выставке, если не считать нескольких чашечек с образцами грунта.
Отсутствие, с одной стороны, капиталистов в крае, с другой - стремление существующих в наличности промышленников его поменьше вложить и побольше выжать или прямая невозможность, за отсутствием капитала, продолжать разработку определенной копи, вызывают знакомую картину постоянных крахов - денежную несостоятельность. Существующие 26 заявок на разработку разнохарактерных руд до каменного угля включительно известны почти только на бумаге.
Богатые залежи каменной соли бардымкульской в Наманганском уезде Ферганской области, начавшиеся разработкою в 1894 г., за неимением компаниею средств зачахли, не успевши расцвести.
Та же участь постигла неоднократно и богатую каменноугольную Кекенисайскую [Кокинесайскую. - rus_turk.] копь, переходившую из рук в руки, от должников к кредиторам.
Паллиативные меры, предпринимаемые для поощрения к разработке руд в виде выдачи правительственных денежных ссуд на льготных условиях, никогда не давали благоприятных результатов. Получивший запутывался, в ущерб делу, в двойных тенетах долгов: казенных и частных. Большие примеры все же не удержали от таких ассигнований подлежащее министерство, и выданная 75-тысячная ссуда горному инженеру на разработку медной руды так и не достигла своего назначения. Прошло 3-4 года, а о разработке руды и помину нет.
Итак, разработка богатых медных руд опять-таки дело будущего.
Медные же туземные изделия распространены в крае и делаются очень недурно. Посуда изготовляется туземцами из красной и желтой меди. Заслуживают внимание изделия из красной меди с чеканкою, луженые с обеих сторон. Посуда отличается изяществом и прочностью и имеет вид настоящей оловянной.
Среднеазиатский отдел
Начав говорить о посуде, приходится сказать несколько слов и о гончарных изделиях туземцев. На выставке экспонируется целый столик кувшинов, горшков, чашек, плошек и т. п. Столик этот, как говорят, куплен небезызвестным художником. Туземные гончарные изделия оригинальны только по виду и грубы по изготовлению. С подглазурной неравномерной окраскою разных цветов они далеко уступают изделиям этого рода Кашгара и даже Кульджинского района.
К произведениям из металла, экспонируемым на выставке, принадлежат также чугунные изделия и экспонаты по кузнечному мастерству.
Первые, за неимением своего чугуна, переплавляются туземцами первобытным способом из пришедших в негодность привозных чугунных котлов, кунганов и пр. Кузнечное же мастерство заключает в себе самые мелкие и однообразные поделки, как то: подковы, ножи, кетмени (лопаты), бердыши (топорики). Почти никогда не встречаются более крупные железные изделия. Поделки кузнечного производства развешаны по граням небольшого обелиска, задрапированного коленкором цвета бордо. Хотя этот обелиск и поставлен под ярлыком «Бухарское ханство», но этого рода изделия одинаковы во всей Средней Азии.
Винокурение, как и виноделие в крае, имеет на выставке своих представителей, хотя и немногочисленных.
Туземные жители винокурением не занимаются. Местные, или, как их называют, бухарские евреи (джугуты) занимались им до прихода русских и в первое время по занятии края, до устройства русскими паровых винокуренных заводов.
Устройство таких заводов у евреев было очень просто: медный куб вместимостью в 4-5 ведер вмазывался в глину, под ним устраивалась печь, а из куба выходила медная же труба, проходившая через холодную воду. Самый процесс заключался в том, что для получения бражки евреи употребляли сухой виноград, прибавляя к нему теплой воды. Через несколько дней после брожения производилась перегонка. Водка получалась дурного качества, но для улучшения вкуса и придания ей крепости ее сдабривали стручковым перцев. Во время кокандского владычества дело винокурения велось тайно из опасения суровых наказаний по мусульманским законам.
Несмотря, однако, на это обстоятельство винокурение велось беспрерывно. Многие из кокандских ханов были, кстати сказать, большие пьяницы. Так, последний из них - Худояр-хан, возвращенный в Ташкент в 1880 г. из гор. Владимира, куда он был отправлен на жительство по завоевании русскими Кокандского ханства, умер в 1881 г. от алкоголизма. В настоящее время русскими предпринимателями выкуривается водка и спирт в количестве, потребном только для края.
Виноделие должно иметь серьезное промышленное значение для Туркестана, так как большое число хороших сортов винограда и благоприятные климатические условия дают эту надежду. Конечно, когда притом будут приняты меры более рационального и соответствующего требованиям виноделия возделывания виноградной лозы. Пока же виноградарство развивается медленно, равно как и виноделие и садоводство, не говоря о совершенном неуменье туземцев сушить фрукты. Хотя и выставлены в особой витрине, в чашечках, под стеклом продукты эти, но в настоящем виде они не могут конкурировать даже с персидскими, которыми персы так успешно торгуют ежегодно на Нижегородской ярмарке.
Вот и еще одна из отраслей отпускной торговли края настоящего времени - шерсть, и возможного будущего - кожи.
Приходится с грустью сознаться, что правильного скотоводства, овцеводства, коневодства в Туркестане совсем нет.
Надо отдать полную справедливость, к чести русского переселенца - крестьянина, что только он один улучшил в крае породу овец, пригнавши с своим переселением породу тонкорунных овец: шленских и мериносов. С этого времени открылась оживленная торговля шерстью в Аулие-Атинском уезде, куда ежегодно является для скупки ее не один торгаш.
Кожи местной выделки очень плохи и идут исключительно для потребности туземцев. Есть на выставке кожи и русской выделки, которая по качеству хотя и лучше туземной, но все же в настоящем ее виде далека от конкуренции даже с кожею, ввозимою из России.
Но вот изумительно, почему устроителями отдела сооружен целый мавзолей из бараньих шкур частного экспонента, и притом на самом видном месте павильона? Желали ли распорядители отметить значение для будущего этой промышленности или имели намерение уязвить русских промышленников в индифферентности к естественному богатству края, зная, что экспонент - заезжий в край берлинец, выделывавший в Бухаре в течение долгого времени из бараньих кишок «итальянские струны».
Немец, как говорил Белинский, «семинар человечества». Трудом и настойчивостью обогащающий «свою фамилию» без дележа своим знанием с другими не его народности и касты.
Последнее, мне кажется, и руководило устроителями. Посмотрите, мол, господа московские толстосумы: край богато наделен природою, есть много непочатых отраслей, ждущих предпринимателей!
Без затраты капитала трудно что-нибудь выработать. Уйдут и эти богатства от нас, русских, в руки иностранцев, как постепенно уходили они на Кавказе и юге России. Повторится та же история и с туркестанской нефтью, какая произошла в Бакинском районе. Вспомните только, что еще в 1872 г. в Нижнем Новгороде продавался керосин от 1 р. 50 до 2 р. за пуд и что в настоящее время мы получаем в год около 300 мил. пудов этого продукта, причем с лишком 99 проц. всего добываемого количества на Апшеронском полуострове, близ Баку, разрабатывается не нами, русскими.
Среднеазиатский отдел
С коммерческой точки зрения, союз Москвы с Туркестаном был бы весьма выгоден для обеих сторон. Естественные богатства Туркестана велики, но эксплуатируются очень плохо. Если бы москвичи вложили свои капиталы в дела, касающиеся разработки богатств Туркестана, какие могли бы создаться крупные предприятия, могущие доставить прекрасный заработок местному населению и большой доход казне! Вследствие же того, что промышленность в Туркестане развита слабо, московские промышленники могли бы получить двойную выгоду, во-первых, от увеличения сбыта русских товаров, во-вторых - от учреждения филиальных отделений московских фабрик.
Москве должно же быть небезызвестным о делах, которые дают в Туркестане отделению фабрики «Большая ярославская мануфактура» большие барыши от скупки хлопка из первых рук и переработки волокна на месте.
На пришлого в край иностранца нельзя смотреть как на промышленника. Он только орудие в руках заграничных коммерческих деятелей. Ему от той или другой фирмы поручена эксплоатация или «итальянских» струн, или выделка шкур и т. п. Явится же у этих фирм потребность в поставке, под видом итальянской, туркестанской конской колбасы - казы, такой господин, ничем не рискуя, обеспеченный сбытом, примется за изготовление на месте итальянской колбасы.
Другое дело русский промышленник. Ему мало открыть фабрикацию предмета, ему нужен и рынок для сбыта своих произведений.
Давно ли Европа нуждалась в сантанине, - этом ценном медицинском продукте, выделываемом из растения дормен? В Европе для выработки сантанина существовал только один завод, во Франции. Нашелся предприниматель и в Туркестане, - ему край, справедливость требует сказать, обязан разработкою многих отраслей промышленности, - выстроил свой завод, начал дело.
Завязав сношения с представителями заграничных фирм, открыл сбыт сантанина, базарная цена которому определялась в то время в 250-300 руб. за пуд. Казалось, чего же лучше, но судьба решила не так.
Не прошло и десяти лет, как рынки Европы переполнились выработанным этими двумя заводами чуть ли не на десять лет сантанином, и действие Чемкентского завода невольно пришлось приостановить. Все же существование русского завода отразилось на положении стоимости этого продукта. В настоящее время пуд сантанина обходится уже в 120-150 руб.
Среднеазиатский отдел
Часто же и маленькая случайность порождает большие дела. Так, в 1872 г. было выслано в край до 2.000 семейств уральцев-казаков за непринятие «нового войскового положения».
Казаки эти, природные рыбаки, получив в 1883 г. амнистию, занялись своей коренной отраслью знания - рыболовством. Нетронутые водные богатства края с этого времени начали разрабатываться ими. Но, что самое главное, уральцы открыли рынок для сбыта как рыбных продуктов: вязиги, икры и клея, так и заготавливаемой впрок рыбы. Приохотили к этого рода промышленности киргизов, и теперь обоюдными силами они ведут торговлю с Москвой почти на 400.000 руб. Это предприятие оказалось небезвыгодным и для казны, получающей ежегодно от 12 до 15.000 руб.
На выставке рыбные продукты отсутствуют [Выставлены чучелы рыб и промысловые снасти рыболовства только р. Амударьи. Забыты и р. Сырдарья, и Аральское море.]. В крае же лов рыбы уральцами и киргизами не только не урегулирован, но ведется на хищнических началах, на что не мешало бы обратить внимание хотя бы нашему Российскому обществу рыбоводства, так как с каждым годом этот вид промышленности все более и более разрастается.
Выше я сказал, что в крае не разрабатываются на волокна прядильные растения. Такое, по-видимому, странное явление кроется исключительно в неимении в крае капиталистов. Мелкие же предприниматели, а имя им - легион, далеки от непосильных денежных затрат там, где они не видят верного обеспечения вложенного в дело рубля, нередко взятого под большие проценты. Откройся рынок для сбыта нетронутых богатств прядильных растений, и на эти волокна получился бы такой спрос, какой открыт на хлопок.
Посмотрите же теперь, сколько является в край иностранцев-эксплоататоров, урывающих от края все для себя полезное. Вот группа французов, эксплоатирующая ореховый наплыв и транспортирующая его на изящные украшения мебели во Францию. А там понаползли армяне, варварски истребляющие тот же ореховый наплыв исключительно для спекулятивных целей.
Памятно мне, как в один из проездов моих из Туркестана с приятелем-доктором, возвращавшимся в Казань, на станции Узун-Ада подошел к нам железнодорожный служащий с просьбою переговорить с господином, которого они не понимают. Господин оказался французом, ни слова не говорящим по-русски. Обратите внимание, это было далеко до «Кронштадт - Тулон». Оказался француз этот одним из партии охотников-промышленников, транспортирующий во Францию результаты общей годичной охоты - рога марала - и хлопотал о переносе груза своего с поезда Закаспийской железной дороги на пароход.
С французом этим мы доехали до Баку, где должны были расстаться: он пересаживался на железную дорогу для следования через Черное море в Одессу, а мы направлялись на Волгу.
В Баку невольно поразила нас замечательная любезность железнодорожной администрации в отношении нашего спутника. Француз, как я уже сказал, ни слова не говорил по-русски, а заведывающие приемом груза - по-французски. Этот последний подходит к нам во время завтрака нашего в железнодорожном буфете и просит, чтобы мы перевели ему желание француза.
- Вы уедете, господа, что я буду делать с французом! Помогите мне и рассчитаться с ним.
В течение не более четверти часа массивный груз рогов, заключенный в деревянные ящики, был принят без участия не только нашего, но и француза.
Любезность железнодорожного представителя не ограничилась только этим: он сам принес французу квитанцию и сдачу со ста рублей, прося нас «уяснить французу о количестве взысканных им рублей за провоз груза», не приняв даже вознаграждения на переносчиков груза.
«Пусть сам и отдаст им», - заключил любезный администратор переведенную нами просьбу француза.
На мое удивление, каким образом путешествовал француз из Франции по Туркестанскому краю, не зная русского языка, француз ответил вопросом на вопрос: «Oh, si j’étais muet?»
Наши московские промышленники не немые. Для путешествия по Туркестану достаточно знания одного русского языка. В крае же они найдут не только дешевую рабочую силу, но и талантливых работников, быстро воспринимающих новые технические знания, какими являются в крае сарты.
Недалеко то время, когда мы, русские, должны будем считаться с этой народностью, когда в крае они будут играть ту же роль, какую в Америке несут китайцы, вынудившие «мудрых янки» выслать эту дешевую рабочую силу из пределов своего второго отечества не только как опасную, но и немыслимую для конкуренции с ними «свободным гражданам». Но ведь «Америка для американцев». Туркестанский же край, как и Россия, широко доступны для каждого пришельца.
См. также:
• В. Э. Иверсен. Отчет о поездке на Московскую политехническую выставку [1872 года]
• А. И. Вилькинс. Среднеазиатская богема // Антропологическая выставка 1879 года
• Н. А. Маев. Туркестанская выставка 1890 г. Путеводитель по выставке и ее отделам; фотографии Поля Надара
Выход Их Величеств из азиатского отдела на Нижегородской выставке. Фото к статье А. Коробова (Новое время, 1896, № 7339)
Первый по времени образования Туркестанского края генерал-губернатор, покойный К. П. Кауфман, в один из приездов своих в Петербург был представлен высокопоставленной особе - барыне.
- Мне говорили, генерал, что у вас на Кавказе растет виноград?
- Я также слышал, - отвечает озадаченный вопросом К. П., - но и у нас в Туркестане в изобилии урожай винограда.
- Да, генерал?!. - цедит томно «особа». - Вот и шелк ваш кавказский также хорош; у меня есть образцы…
К. П. совершенно озадачен. Сколько ни старался убедить барыню, что Туркестан и Кавказ ничего общего между собою не имеют, так и не мог разуверить «особу».
- Батюшка, да как же вы сообщили обо мне! Ведь я туркестанский генерал-губернатор, а не кавказский наместник. Да знаете ли вы, где Туркестанский край-то? - накинулся К. П. на своего спутника, представлявшего его, К. П., барыне.
- Простите, генерал! Откровенно говоря, я мало интересовался вашим краем… Он где-то там внизу, на карте…
Прошло с тех пор с лишком двадцать лет, а еще очень и очень многие верят в рассказы о нападении тигров, лютости киргизов и т. п. Даже находятся в самом Ташкенте авторы полуофициальных современных кабинетных сочинений, приписывающие туземному оседлому населению неслыханное «изуверство» и, стыдно сказать, «противогосударственные тенденции».
Наконец, мало ли развелось за последние годы в повседневной печати веселых рассказчиков, со спокойной развязностью дающих свои умозаключения о целых разнохарактерных народностях, населяющих край, с точки зрения и этнографической, и политической, и экономической. Все это путешественником исследовано, изучено… Но как? С высоты перекладной брички, в которой он скакал по краю со скоростью 8 верст в час, уделив на изучение края 1-2 месяца пути, тогда как из трех обширных областей - Сырдарьинская равна по пространству трем вместе взятым Франциям. Взгляните на карту - и, кроме почти сплошного белого пятна, вы ничего не увидите.
XVI Всероссийская промышленная и художественная выставка (Нижний Новгород, 1896). Среднеазиатский отдел. Вид со стороны озера. С фотографии М. П. Дмитриева
Казалось бы, нет лучше случая для ознакомления русской публики и специалистов с краем, как выставка, где опыты предыдущих выставок дали возможность представить край и полнее, и разностороннее.
Помню я, случилось мне в раннем детстве побывать на Московской политехнической выставке 1872 года. Когда я потом, в 80 годах, приехал в край, мне казалось все уже давно знакомым, так богато он был иллюстрирован на Московской политехнической выставке.
Мне скажут, что и строителями-то отдела выставки 1872 года были такие же знатоки края, прославившие имена свои учеными трудами на пользу его, какими были А. П. Федченко, О. А. Федченко, В. Ф. Ошанин, под непосредственным руководством такого просвещенного государственного деятеля, как покойный К. П. Кауфман, среди которых работал целый штат лиц, служивших в крае и знавших его.
Отчасти и так. Немудрено, что и до сих пор я слышу от лиц, побывавших на многих туркестанских выставках, устроенных в России, что лучше и богаче выставки 1872 года они не видали.
А ведь есть что показать. Недаром край приводит в восхищение тех из государственных деятелей и ученых путешественников, которые заглянули в Туркестан. Не далеко ходить и за примерами. С неподдельной восторженностью говорил о крае, в стенах самого Ташкента, покойный министр финансов И. А. Вышнеградский, побывав в нем с нынешним министром С. Ю. Витте в 1890 г. на Среднеазиатской выставке. Вышнеградский в своей официальной речи опоэтизировал край, его благодатную природу, естественные богатства, заключив свою речь, во вкусе восточных сравнений, словами: «Туркестан - есть жемчужина в короне Русского Царя».
Министр тогда же что-то пообещал… Говорили и о железных дорогах, и о более желательной из них «Ташкент - Оренбург», и о расширении ирригации, без которой немыслима культура в крае, о поощрении хлопководства, распространение которого тесно связано с не выяснившимся до настоящего времени вопросом: какие из земель считать свободными и состоящими в действительном распоряжении государства, и о разъяснении разного рода поземельно-податных недоразумений, особенно обострившихся к приезду в край покойного Вышнеградского.
С отъездом министра и «жемчужина» Сандрильона была забыта ровно на пять лет, когда среди высшей администрации столицы был поднят вопрос о введении в Туркестане органа управления Министерства государственных имуществ.
Поездка в край в октябре 1894 г. министра земледелия А. С. Ермолова окончательно вырешила давно назревшую, а следовательно, и особенно желательную реорганизацию управления краем для пользы разработки на правильных, широких началах даров Божиих, для насаждения среди населения сельскохозяйственных знаний, покоящихся на примитивной косности начал. Тем более что сам А. С. Ермолов пришел к заключению, что «если что и сделано за последнее время, то принадлежит частной инициативе, и нет руководящего начала» [Отчет министра земледелия А. С. Ермолова о поездке в 1894 г. в Туркестанский край.].
Все это и немудрено, когда нет в крае сведущих техников, когда интересы охраняются административными чиновниками, по необходимости энциклопедистами на все руки.
Приводя мнение о крае министров, невольно вспоминаются исторические заметки об этой отдаленной окраине путешественников давно минувших дней. Еще за 1.200 с лишком лет до нашего времени китайский путешественник Хсу-Эн-Цанг, описывая Фергану и расхваливая плодородие этой долины, выразился так: «Земля там необыкновенно плодородна и дает урожай сам-сто».
Затем, в XV столетии по Р. Х., султан Бабер, бежавший из своего отечества - Ферганы, восторженно описывая эту страну, говорит: «Фазаны до того жирны, что одним могут наесться четыре человека…»
Наконец, почтенный член нашей академии А. Ф. Миддендорф, посетив Фергану в 1880 г., описывал страну следующими словами: «В пределах бесконечно обширной области, занимаемой желтоземом (лёссом), Ферганская долина представляет щедро благословенный уголок прекрасной Божией земли».
Цитаты историков и ученого академика тем дороги, что, без всяких комментариев, дают прямую возможность сказать о долине, с одной стороны, как о бывшей житнице края и сопредельных потентатств, с другой же, - что со времени переноса из Сырдарьинской области [Считавшийся теоретически возможным к культуре хлопка район Сырдарьинской области на практике приносил смелым предпринимателям одни убытки и привел многих из них к полному разорению.] культуры хлопка в эту долину, этот вид промышленности не только оправдал возлагавшиеся на него надежды, но и обещает громадные выгоды России; поможет со временем окончательно вытеснить с рынка привозный хлопок, при условии опять-таки выяснения количества свободных земель и состоящих в действительном распоряжении государства и расширения ирригационной площади этой долины, где в настоящее время нет более орошенных земель.
Впрочем, это не более как маленькое «кстати». Возвращаюсь к главному предмету очерка, Туркестану в Нижнем, на Всероссийской выставке, или, вернее, к вопросу: ознакомливает ли русскую публику с краем и его производительными силами эта выставка, дает ли ей основание для суждения о значении приобретений русских в Средней Азии, поможет ли она привести в край предприимчивых деятелей-капиталистов, столь необходимых краю благодаря неимению самого главного рычага для подъема его производительности - капитала? - Нет, и тысячу раз нет.
Павильон среднеазиатского отдела. Внутренний вид. С фотографии Я. А. Индурского
Словно «убогая и нарядная», задрапировалась «жемчужина» в богатые шелка, украсилась коврами, прикрывая от взора любопытного наблюдателя грязное, ветхое, с старыми заплатами, пропитанное специфическим запахом белье.
Чтобы придать ей хоть с внешней стороны колорит Востока, разрешили выписать, уже после открытия выставки, из Московского политехнического музея давно знакомые манекены-группы, экспонировавшиеся на выставке 1872 г., где они служили для цели ознакомления с типами и одеждой различных народностей края и обстановкой кочевой и оседлой, домашней и общественной жизни этих народностей.
Перейдем к экспонатам.
Большинство экспонатов выслано Ферганской и Самаркандской областями. Они-то и послужили заведывающему отделом материалом для декоративного убранства павильона. В этом отношении сделано все, чем можно было воспользоваться для группировки, кой-где удачной, кой-где художественной. Труда вложено много. Пестроты - чересчур. Много есть и непонятного. Что говорит, например, та масса ковров, которая раскинута по стропилам, висит по стенам, из которых, наконец, сооружена палатка. Если хотели показать публике образцы произведений кустарей по тканью ковров, то вряд ли могли чего-нибудь достичь этим. Всем известно, что лучшие ковры в Средней Азии выделываются в Бухаре, а главным образом - в Хиве и туркменами в Закаспийской области. В Туркестанском же крае изготовляется грубый сорт ковров и так называемые «паласы» [Сотканные вместе разноцветные из крученой шерсти полоски]. Тех же знаменитых по окраске и прочности, которыми любуются в России, не найдете во всей Средней Азии ни за какие деньги. Старые ковры все давно скуплены и вывезены, а новые, фабрикуемые наскоро ввиду увеличивающегося спроса, и по окраске, и по рисунку, и по прочности далеки от своих родоначальников.
Среднеазиатский отдел
То же можно сказать и о шелковых тканях, чередующихся в декоративном украшении туркестанского отдела. Шелководство, несмотря на существование в крае правительственных гренажных станций, очень пало по сравнению даже с недавним прошлым. По качеству шелковые материи далеко уступают прежним. Туркестанские кустари этого рода изделий, - а из крупных в крае их три, - хотя и удачно подошли к имитации европейских шелковых материй, но зато в эти ткани стала вводиться бумага. Один из кустарей гор. Самарканда выставил ткацкий станок, на котором работает сарт в своем национальном костюме.
Чтобы покончить с экспонатами по шелководству, остается сказать о весьма удачно экспонируемой частным шелководом вращающейся восьмигранной витрине, по граням которой расположены образцы распространенной в крае шелковичной грены: местной, итальянской и японской (белой), со всеми фазисами развития грены до коконов и размотанного с них шелка включительно. Коллекция эта могла бы быть полнее, если бы прибавить к ней начавшую культивироваться в крае, правда, в незначительном количестве, цветную японскую грену и более иллюстрировать грену айлантусова червя.
Естественноисторическая часть, которая знакомила бы с произведениями природы Туркестана, совершенно отсутствует, хотя также могла бы экспонироваться строго выдержанная коллекция с наиболее любопытными и почему-либо примечательными формами животных и растений, дающих какие-либо продукты, каковы: конопля, лен, кендырь [Выставлен почему-то в стороне Хивинской залы.] и проч.
Если русская пенька получила громадный спрос в Европе, могучей силою проникла на рынки Англии, почему бы не разрабатывать и этой промышленности в Туркестане?
Со времени переноса культуры хлопка в Фергану, Сырдарьинская область остается свободной для разведения этих растений. В настоящее же время из стеблей льна вовсе не добывается волокна, а, получив семя, стебли употребляют на топливо. Зато кендырь (Apocynum venetum) принадлежит к характерным растениям туркестанской флоры. В Европе он распространен по берегам Адриатического моря. Азиатские же формы этого растения отличаются гигантским ростом. Стебли кендыря достигают 6 аршин. В диком состоянии в большом количестве кендырь произрастает в Семиреченской области, встречается по горным ручьям и арыкам [Искусственная оросительная канава.] в Ферганской области, а также по рекам Сыру и Аму и берегу Аральского моря.
Стебли этого растения имеют одинаковое строение с стеблем льна, но в 5-6 раз толще.
Пользуются волокнами дикорастущего кендыря, и то в малом количестве, на изготовление веревок и снастей, отличающихся прочностью.
Можно указать на ряд полезных и интересных для промышленности растений, произрастающих, например, в песках Кизиль-Кума: Dorema ammoniacum, дающее в Персии столь ценную в медицине Gummi ammoniacum, до растений, сосредоточивающихся на самых крайних пределах жизни, границе вечного снега, близь ледников, до ревеня включительно, на точке высоты свыше 13.000 фут.
Молчалива для толпы и без того молчаливая минералого-геологическая секция. Она прямо упразднена на выставке, если не считать нескольких чашечек с образцами грунта.
Отсутствие, с одной стороны, капиталистов в крае, с другой - стремление существующих в наличности промышленников его поменьше вложить и побольше выжать или прямая невозможность, за отсутствием капитала, продолжать разработку определенной копи, вызывают знакомую картину постоянных крахов - денежную несостоятельность. Существующие 26 заявок на разработку разнохарактерных руд до каменного угля включительно известны почти только на бумаге.
Богатые залежи каменной соли бардымкульской в Наманганском уезде Ферганской области, начавшиеся разработкою в 1894 г., за неимением компаниею средств зачахли, не успевши расцвести.
Та же участь постигла неоднократно и богатую каменноугольную Кекенисайскую [Кокинесайскую. - rus_turk.] копь, переходившую из рук в руки, от должников к кредиторам.
Паллиативные меры, предпринимаемые для поощрения к разработке руд в виде выдачи правительственных денежных ссуд на льготных условиях, никогда не давали благоприятных результатов. Получивший запутывался, в ущерб делу, в двойных тенетах долгов: казенных и частных. Большие примеры все же не удержали от таких ассигнований подлежащее министерство, и выданная 75-тысячная ссуда горному инженеру на разработку медной руды так и не достигла своего назначения. Прошло 3-4 года, а о разработке руды и помину нет.
Итак, разработка богатых медных руд опять-таки дело будущего.
Медные же туземные изделия распространены в крае и делаются очень недурно. Посуда изготовляется туземцами из красной и желтой меди. Заслуживают внимание изделия из красной меди с чеканкою, луженые с обеих сторон. Посуда отличается изяществом и прочностью и имеет вид настоящей оловянной.
Среднеазиатский отдел
Начав говорить о посуде, приходится сказать несколько слов и о гончарных изделиях туземцев. На выставке экспонируется целый столик кувшинов, горшков, чашек, плошек и т. п. Столик этот, как говорят, куплен небезызвестным художником. Туземные гончарные изделия оригинальны только по виду и грубы по изготовлению. С подглазурной неравномерной окраскою разных цветов они далеко уступают изделиям этого рода Кашгара и даже Кульджинского района.
К произведениям из металла, экспонируемым на выставке, принадлежат также чугунные изделия и экспонаты по кузнечному мастерству.
Первые, за неимением своего чугуна, переплавляются туземцами первобытным способом из пришедших в негодность привозных чугунных котлов, кунганов и пр. Кузнечное же мастерство заключает в себе самые мелкие и однообразные поделки, как то: подковы, ножи, кетмени (лопаты), бердыши (топорики). Почти никогда не встречаются более крупные железные изделия. Поделки кузнечного производства развешаны по граням небольшого обелиска, задрапированного коленкором цвета бордо. Хотя этот обелиск и поставлен под ярлыком «Бухарское ханство», но этого рода изделия одинаковы во всей Средней Азии.
Винокурение, как и виноделие в крае, имеет на выставке своих представителей, хотя и немногочисленных.
Туземные жители винокурением не занимаются. Местные, или, как их называют, бухарские евреи (джугуты) занимались им до прихода русских и в первое время по занятии края, до устройства русскими паровых винокуренных заводов.
Устройство таких заводов у евреев было очень просто: медный куб вместимостью в 4-5 ведер вмазывался в глину, под ним устраивалась печь, а из куба выходила медная же труба, проходившая через холодную воду. Самый процесс заключался в том, что для получения бражки евреи употребляли сухой виноград, прибавляя к нему теплой воды. Через несколько дней после брожения производилась перегонка. Водка получалась дурного качества, но для улучшения вкуса и придания ей крепости ее сдабривали стручковым перцев. Во время кокандского владычества дело винокурения велось тайно из опасения суровых наказаний по мусульманским законам.
Несмотря, однако, на это обстоятельство винокурение велось беспрерывно. Многие из кокандских ханов были, кстати сказать, большие пьяницы. Так, последний из них - Худояр-хан, возвращенный в Ташкент в 1880 г. из гор. Владимира, куда он был отправлен на жительство по завоевании русскими Кокандского ханства, умер в 1881 г. от алкоголизма. В настоящее время русскими предпринимателями выкуривается водка и спирт в количестве, потребном только для края.
Виноделие должно иметь серьезное промышленное значение для Туркестана, так как большое число хороших сортов винограда и благоприятные климатические условия дают эту надежду. Конечно, когда притом будут приняты меры более рационального и соответствующего требованиям виноделия возделывания виноградной лозы. Пока же виноградарство развивается медленно, равно как и виноделие и садоводство, не говоря о совершенном неуменье туземцев сушить фрукты. Хотя и выставлены в особой витрине, в чашечках, под стеклом продукты эти, но в настоящем виде они не могут конкурировать даже с персидскими, которыми персы так успешно торгуют ежегодно на Нижегородской ярмарке.
Вот и еще одна из отраслей отпускной торговли края настоящего времени - шерсть, и возможного будущего - кожи.
Приходится с грустью сознаться, что правильного скотоводства, овцеводства, коневодства в Туркестане совсем нет.
Надо отдать полную справедливость, к чести русского переселенца - крестьянина, что только он один улучшил в крае породу овец, пригнавши с своим переселением породу тонкорунных овец: шленских и мериносов. С этого времени открылась оживленная торговля шерстью в Аулие-Атинском уезде, куда ежегодно является для скупки ее не один торгаш.
Кожи местной выделки очень плохи и идут исключительно для потребности туземцев. Есть на выставке кожи и русской выделки, которая по качеству хотя и лучше туземной, но все же в настоящем ее виде далека от конкуренции даже с кожею, ввозимою из России.
Но вот изумительно, почему устроителями отдела сооружен целый мавзолей из бараньих шкур частного экспонента, и притом на самом видном месте павильона? Желали ли распорядители отметить значение для будущего этой промышленности или имели намерение уязвить русских промышленников в индифферентности к естественному богатству края, зная, что экспонент - заезжий в край берлинец, выделывавший в Бухаре в течение долгого времени из бараньих кишок «итальянские струны».
Немец, как говорил Белинский, «семинар человечества». Трудом и настойчивостью обогащающий «свою фамилию» без дележа своим знанием с другими не его народности и касты.
Последнее, мне кажется, и руководило устроителями. Посмотрите, мол, господа московские толстосумы: край богато наделен природою, есть много непочатых отраслей, ждущих предпринимателей!
Без затраты капитала трудно что-нибудь выработать. Уйдут и эти богатства от нас, русских, в руки иностранцев, как постепенно уходили они на Кавказе и юге России. Повторится та же история и с туркестанской нефтью, какая произошла в Бакинском районе. Вспомните только, что еще в 1872 г. в Нижнем Новгороде продавался керосин от 1 р. 50 до 2 р. за пуд и что в настоящее время мы получаем в год около 300 мил. пудов этого продукта, причем с лишком 99 проц. всего добываемого количества на Апшеронском полуострове, близ Баку, разрабатывается не нами, русскими.
Среднеазиатский отдел
С коммерческой точки зрения, союз Москвы с Туркестаном был бы весьма выгоден для обеих сторон. Естественные богатства Туркестана велики, но эксплуатируются очень плохо. Если бы москвичи вложили свои капиталы в дела, касающиеся разработки богатств Туркестана, какие могли бы создаться крупные предприятия, могущие доставить прекрасный заработок местному населению и большой доход казне! Вследствие же того, что промышленность в Туркестане развита слабо, московские промышленники могли бы получить двойную выгоду, во-первых, от увеличения сбыта русских товаров, во-вторых - от учреждения филиальных отделений московских фабрик.
Москве должно же быть небезызвестным о делах, которые дают в Туркестане отделению фабрики «Большая ярославская мануфактура» большие барыши от скупки хлопка из первых рук и переработки волокна на месте.
На пришлого в край иностранца нельзя смотреть как на промышленника. Он только орудие в руках заграничных коммерческих деятелей. Ему от той или другой фирмы поручена эксплоатация или «итальянских» струн, или выделка шкур и т. п. Явится же у этих фирм потребность в поставке, под видом итальянской, туркестанской конской колбасы - казы, такой господин, ничем не рискуя, обеспеченный сбытом, примется за изготовление на месте итальянской колбасы.
Другое дело русский промышленник. Ему мало открыть фабрикацию предмета, ему нужен и рынок для сбыта своих произведений.
Давно ли Европа нуждалась в сантанине, - этом ценном медицинском продукте, выделываемом из растения дормен? В Европе для выработки сантанина существовал только один завод, во Франции. Нашелся предприниматель и в Туркестане, - ему край, справедливость требует сказать, обязан разработкою многих отраслей промышленности, - выстроил свой завод, начал дело.
Завязав сношения с представителями заграничных фирм, открыл сбыт сантанина, базарная цена которому определялась в то время в 250-300 руб. за пуд. Казалось, чего же лучше, но судьба решила не так.
Не прошло и десяти лет, как рынки Европы переполнились выработанным этими двумя заводами чуть ли не на десять лет сантанином, и действие Чемкентского завода невольно пришлось приостановить. Все же существование русского завода отразилось на положении стоимости этого продукта. В настоящее время пуд сантанина обходится уже в 120-150 руб.
Среднеазиатский отдел
Часто же и маленькая случайность порождает большие дела. Так, в 1872 г. было выслано в край до 2.000 семейств уральцев-казаков за непринятие «нового войскового положения».
Казаки эти, природные рыбаки, получив в 1883 г. амнистию, занялись своей коренной отраслью знания - рыболовством. Нетронутые водные богатства края с этого времени начали разрабатываться ими. Но, что самое главное, уральцы открыли рынок для сбыта как рыбных продуктов: вязиги, икры и клея, так и заготавливаемой впрок рыбы. Приохотили к этого рода промышленности киргизов, и теперь обоюдными силами они ведут торговлю с Москвой почти на 400.000 руб. Это предприятие оказалось небезвыгодным и для казны, получающей ежегодно от 12 до 15.000 руб.
На выставке рыбные продукты отсутствуют [Выставлены чучелы рыб и промысловые снасти рыболовства только р. Амударьи. Забыты и р. Сырдарья, и Аральское море.]. В крае же лов рыбы уральцами и киргизами не только не урегулирован, но ведется на хищнических началах, на что не мешало бы обратить внимание хотя бы нашему Российскому обществу рыбоводства, так как с каждым годом этот вид промышленности все более и более разрастается.
Выше я сказал, что в крае не разрабатываются на волокна прядильные растения. Такое, по-видимому, странное явление кроется исключительно в неимении в крае капиталистов. Мелкие же предприниматели, а имя им - легион, далеки от непосильных денежных затрат там, где они не видят верного обеспечения вложенного в дело рубля, нередко взятого под большие проценты. Откройся рынок для сбыта нетронутых богатств прядильных растений, и на эти волокна получился бы такой спрос, какой открыт на хлопок.
Посмотрите же теперь, сколько является в край иностранцев-эксплоататоров, урывающих от края все для себя полезное. Вот группа французов, эксплоатирующая ореховый наплыв и транспортирующая его на изящные украшения мебели во Францию. А там понаползли армяне, варварски истребляющие тот же ореховый наплыв исключительно для спекулятивных целей.
Памятно мне, как в один из проездов моих из Туркестана с приятелем-доктором, возвращавшимся в Казань, на станции Узун-Ада подошел к нам железнодорожный служащий с просьбою переговорить с господином, которого они не понимают. Господин оказался французом, ни слова не говорящим по-русски. Обратите внимание, это было далеко до «Кронштадт - Тулон». Оказался француз этот одним из партии охотников-промышленников, транспортирующий во Францию результаты общей годичной охоты - рога марала - и хлопотал о переносе груза своего с поезда Закаспийской железной дороги на пароход.
С французом этим мы доехали до Баку, где должны были расстаться: он пересаживался на железную дорогу для следования через Черное море в Одессу, а мы направлялись на Волгу.
В Баку невольно поразила нас замечательная любезность железнодорожной администрации в отношении нашего спутника. Француз, как я уже сказал, ни слова не говорил по-русски, а заведывающие приемом груза - по-французски. Этот последний подходит к нам во время завтрака нашего в железнодорожном буфете и просит, чтобы мы перевели ему желание француза.
- Вы уедете, господа, что я буду делать с французом! Помогите мне и рассчитаться с ним.
В течение не более четверти часа массивный груз рогов, заключенный в деревянные ящики, был принят без участия не только нашего, но и француза.
Любезность железнодорожного представителя не ограничилась только этим: он сам принес французу квитанцию и сдачу со ста рублей, прося нас «уяснить французу о количестве взысканных им рублей за провоз груза», не приняв даже вознаграждения на переносчиков груза.
«Пусть сам и отдаст им», - заключил любезный администратор переведенную нами просьбу француза.
На мое удивление, каким образом путешествовал француз из Франции по Туркестанскому краю, не зная русского языка, француз ответил вопросом на вопрос: «Oh, si j’étais muet?»
Наши московские промышленники не немые. Для путешествия по Туркестану достаточно знания одного русского языка. В крае же они найдут не только дешевую рабочую силу, но и талантливых работников, быстро воспринимающих новые технические знания, какими являются в крае сарты.
Недалеко то время, когда мы, русские, должны будем считаться с этой народностью, когда в крае они будут играть ту же роль, какую в Америке несут китайцы, вынудившие «мудрых янки» выслать эту дешевую рабочую силу из пределов своего второго отечества не только как опасную, но и немыслимую для конкуренции с ними «свободным гражданам». Но ведь «Америка для американцев». Туркестанский же край, как и Россия, широко доступны для каждого пришельца.
См. также:
• В. Э. Иверсен. Отчет о поездке на Московскую политехническую выставку [1872 года]
• А. И. Вилькинс. Среднеазиатская богема // Антропологическая выставка 1879 года
• Н. А. Маев. Туркестанская выставка 1890 г. Путеводитель по выставке и ее отделам; фотографии Поля Надара