Хоринские степи. Часть 2: Хандагатайская УЖД и Кодунское государство
В википедии есть статья о крупнейшей в России ступе (буддийской "часовне") Джарун-Хашор в 180 километрах восточнее Улан-Удэ у бурятского райцентра Кижинга. Цифры впечатляют: 33 метра высоты, 44 на 44 метра по основанию, а внутри ещё и храм в половину этих промеров - это уже масштабы Софийских собора в Новгороде или Киеве! Конечно, мне хотелось на такое посмотреть, и прошлую часть об Ацагатском, Анинском и Эгитуйском дацанах на Старомосковском тракте я закончил бесплодным стоянием в ожидании попутки у поворота на Кижингу. Тогда уехать нам не удалось, но месяц спустя и уже в одиночку я повторил попытку... А заодно - окунулся в подлинную нетуристическую Бурятию и проехал вдоль остатков некогда крупнейшей в России Хандагатайской узкоколейки.
Кижинга и показанный в прошлой части Хоринск в 40 километрах друг от друга стоят на параллельных дорогах. Севернее проходит Читинский (Старомосковский) тракт, которым ещё декабристы хаживали; южнее - Кижингинский тракт без какой-то выдающийся истории, и вот именно перемычка между ними нам не далась в июле. Однако в Бурятию летом 2022 года я заезжал трижды: если Наташа летела в Сибирь и обратно через Иркутск, то мой маршрут оказался сложнее. В позапрошлой части я рассказывал о том, как в первый день путешествия добирался до Иркутска из Улан-Удэ через Кударинскую степь с её православными монастырями. Улетал же я два месяца спустя и вовсе из Читы, и проводив Наташу в аэропорт, уже знал - у меня есть ещё пара дней на Бурятию.
2.
Из всех городов на десяти тысячах километрах Транссиба пожалуй именно Улан-Удэ живописнее всех смотрится из вагонных окон. Хотя бы в силу рельефа - глубокая долина Уды долго тянется среди лесистых сопок. У их подножья мелькают высотки центра с ориентального вида верхушками, шпили церквей, стоящие лесенками пятиэтажки и плотный деревянный частный сектор, среди которого то и дело покажется "парящая крыша" дугана. Помимо огромной станции Улан-Удэ, висящей высоко над Старым Верхнеудинском, на окраине бурятской столицы есть ещё станция Заудинский, в 1937 году оказавшаяся в развилке Транссибирской и Трансмонгольской железных дорог. Фактически - Заудинский вокзал с отдельным новым зданием и остановкой многих поездов дальнего следования.
3.
Читинский тракт на правом берегу Уды тянется где-то под вон теми сопками. Проложенный в 1900 году левым берегом Транссиб в предместьях Улан-Удэ идёт параллельно ему, но километрах в 30 от города у посёлка Онохой сворачивает вдоль речки Брянки.
4.
Я покинул вагон на тихой станции Заиграево в одноимённом ПГТ (4,7 тыс. жителей) за 70 километров от города:
5.
С симпатичным по меркам РЖД (вспомните Заудинский!) вокзальчиком (2012-16) соседствует старая насосная станция с невысокой водонапоркой - по такому проекту они строились от Читы до Мысовской.
6.
А сам посёлок удивляет обилием кирпичных труб. Вот эта, возможно, осталась от Брянского цементного завода, с которого в 1895 году он начинался:
7.
Завод, однако лишь готовил почву для железной дороги, и в 1916-17 годах его оборудование перенесли на угольные копи Тарбагатая, а цеха разобрали на стройматериалы. Подрядчиком же строительства станции был предприниматель Евстигней Финогенович Заиграев из Новой Бряни, как-то договорившийся с путейцами увековечить на Транссибе его звучную фамилию. Название Заиграево в Бурятии и правда как-то странно на слуху... но сказать, например, "заиграевские приехали" - и невольно представляешь себе дерзких и как пуля резких пацанов.
8.
Издали посёлок с парой труб котельной живописно смотрится на фоне лесистых сопок Цаган-Дабана, а ближе над трубой давно закрытой нефтебазы ярко сверкает белый субурган. От станции можно было бы пройти с километр до главной площади с типовым набором памятников и позднесоветским ДК. Однако на мне был тяжёлый рюкзак, и я кратчайшим путём направился искать автодорогу.
9.
Над мелкой быстрой Брянкой - вот такая сельская идиллия:
10.
В Заречке, у закрытой позной и остановки с незлобным интернационалом пьяниц, я простоял с часок, и вскоре поймал попутку. Чуть выше посёлка в Брянку впадает Илька, вдоль которой мне и предстояло ехать. В 20км от Заиграево на фоне Цаган-Дабана село Илька (2,6 тыс. жителей) привлекает взгляд парой трубы и водонапорки. Они остались, видимо, от спецкомендатуры "Бурмонголлес", обустройством которой в 1948-58 годах занимались депортированные литовцы. Левее виден мёртвый цех автозавода, чинившего лесовозы, УАЗы да трелёвочные трактора:
11.
С другой стороны, по левую руку, сопки Худанского хребта изувечены то ли вырубкой, то ли пожаром, как и весь этот лесопромышленный край - вторжением дикого капитализма. Водитель заметил, что сейчас лес тут ещё подрос, а 20 лет назад долина вообще была голой. Опустошили её отнюдь не советские лесхозы, а какие-то дельцы и мафиози лихих 1990-х, чёрные лесорубы и всякая прочая шваль. Леса тогда горели постоянно, особенно в самые первые годы 21 века, в Улан-Удэ и Москву летели отчёты с завышенным ущербом, а затем и местность приводилось с ними в соответствие. И за китайской границей кто-то потирал цепкие руки в ожидании дешёвого кругляка... Относительный порядок тут навели лишь в 2010-х, но последствиям - ещё зарастать и зарастать.
12.
От современных разбойников водитель быстро перешёл к давним - вот у подножья Худана проплыли Семёновские скалы, с которых, конечно же, белобандиты атамана Семёнова скидывали красных в Гражданскую войну.
13.
Так мы доехали до большого и мрачного села (в 1974-2004 ПГТ) Новоильинск (4 тыс. жителей), и на последних километрах перед ним водитель успел рассказать, что когда-то он был машинистом. Да не чего-нибудь, а тепловоза ТУ4, который, как знает всякий любитель железных дорог, рассчитан на колею 750мм.
14.
Начавшись в 1900 году с разъезда на Транссибе, Новоильинск разросся в 1930-х годах, и я не знаю, сохранились ли его некогда главные здания - лесоконтора:
14а.
И её деревянный ДК:
14б.
В 2 километрах от одноимённой посёлку транссибовской станции появилась ещё одна станция Карымка, а от неё разрослась по горам и долам Хандагатайская узкоколейная железная дорога. Судя по названию, изначально она вела в устье текущей с Худана речки Хандагайки, но к концу советских времён протянулась действительно далеко: основным ходом в Хуртэй километрах в 60 восточнее Кижинги, и дополнительной линией на север вдоль Кодун-реки за знакомую нам с прошлой части Эгиту. Ещё удивительнее то, что даже с появлением автодорог эта система продолжала разрастаться - так, краеведы и ферроэквинологи до сих пор не могут выяснить, успели ли накануне распада СССР запустить самый дальний участок от Эгиты до Зазы. На 1993 год планировалась перешивка Хандагатайской железной дороги на стандартную русскую колею (1520мм), и панорама Карымки действительно казалась тогда совсем не узкоколейной:
15а.
Но на пути, как сухой ствол, рухнула Перестройка... В СССР ХанУЖД была явно не крупнейшей, но точно входила в пятёрку, если не тройку самых протяжённых систем колеи 750мм - после раскинувшихся на многие сотни километров Алапаевской УЖД на Урале и Чернораменской между Шуей и Балахной. На пике протяжённость Хандагатйки достигала 260 или даже 285 километров (если Зазинский участок пустили), и к тому моменту, когда интернет перестал быть достоянием кучки фриков-технарей, именно Хандагатайка фигурировала на форумах транспортных путешественников как крупнейшая узкоколейка России. В 1998, с потерей ветки на Эгиту, она уступила первенство также порядком сократившейся Алапаевской УЖД, но осталась лидером по длине своей главной линии Новоильинский - Хуртэй: без малого 180 километров. Впрочем, ненадолго - вскоре разбор путей возобновился, и к 2004 году в печах металлургических заводов Китая исчезла вся ХанУЖД. Даже вездесущий Автор "Сайта о железной дороге" успел добраться лишь на её остатки, а что уж говорить обо мне? У бывшего переезда я покинул авто бывшего машиниста:
15.
Да побрёл по сгнившим шпалам и вскоре оказался на Карымке - теперь (вид с горловины) она выглядит так:
16.
Впрочем, услышав словосочетание "крупнейшая российских УЖД в горах Бурятии", не стоит представлять себе гибрид Алапаевки и Апшеронки: как ни странно, с точки зрения путешественника Хандагатайка не выделялся натурально ничем, кроме огромного размера. Длиннющая линия занудно тянулась по долине, не взбиралась на перевалы и не врубалась в выемки скал. Все сёла на ней были доступны по автодороге, а потому вряд ли могли удивить глухоманью. Расписание было приурочено к подвозу рабочих. Вокзал Карымки выглядел вот так, а другие станции и вовсе не имели пассажирских зданий:
16а.
Я долго высматривал его с насыпи, а затем под тяжестью рюкзака сник да пошёл назад к автодороге:
17.
Которая в Новоильинске разветвляется: направо - всего полсотни километров до Петровска- Забайкальского, и как бы не большинство машин со стороны Улан-Удэ держали путь туда. Но верен закон - чем меньше трафик, тем охотнее подвоз: почти сразу я перепрыгнул на десяток километров в соседнее село Ташелан. Примечательное миниатюрным храмом Рождества Иоанна Предтечи, под новым сайдингом скрывающим солидного возраста сруб (1866-72):
18.
Где меня подобрал преемник хандагатайских тепловозов - добрый советский "камаз" с лесовозным кузовом, державший путь куда-то в Загустай - последнее село долины. За рулём сидел простой и свойский, довольно молодой, но совершенно не резкий шофёр, явно обрадованный возможности ехать ближайшую пару часов не в молчании.
19.
За границей Кижингинского района неплохой в общем асфальт сменился тяжёлой грунтовкой:
19а.
Разговор как-то незаметно вышел на мои впечатления от Бурятии последних месяцев и лет. Месяцы - это про войну, которая потрепала лежащую за 5000 вёрст от "ленточки" республику сильнее, чем любой другой известный мне "старый" регион России. Я слышал тому разные объяснения - обилие контрактников на фоне общей безработицы и бедности, участие именно местных частей в февральском броске на Киев и даже сам менталитет бурята - пусть и давно остепенившегося, но потомка монгольских воинов, который не покроет себя позором, разорвав контракт при отправке на фронт и даже пойдёт туда добровольцем мстить за убитых троюродных братьев. Но не менее удивительно буряты показали себя и в прошлые годы, когда главной бедой страны не война была, а эпидемия. Глава республики тогда вводил самый драконовский во всей России режим самоизоляции и закрывал от посторонних целые районы ( на чём летом 2021 года обожглись и мы), так что в соседней Иркутской области просили его прекратить, поскольку все её общественные места заполонил народ из Бурятии. Только вот был, подозреваю, то русский народ: простые буряты к Хан-вирусу относились вполне серьёзно, добросовестно носили маски и гордились прививкой, сделанной в срок. Соседи-монголы, говорят, тогда и вовсе по глухим степям разъезжали в масках. Я, конечно, и тому пытался найти причины, но не продвинулся дальше гипотез: привычки с заработков в строгой Корее, последствия (в виде вспышек инфекции) бурятских праздников с десятками гостей, поколенческая память о былых эпидемия чумы и проказы... Но водитель "Камаза" сказал проще: отец его был председатель совхоза, часто ездил в Москву по делам, одним из первых узнавал про тамошние новшества и инициативы, а возвращаясь в БурРеспублику стабильно замечал, что местные бегут в этих новшествах впереди паровоза. Так было раньше, так есть и сейчас.
20.
Он показывал мне едва различимые насыпи ХанУЖД:
21.
Когда-то бывшие такими:
21а.
В общем, в кабине "Камаза" ехалось душевно, но я понимал, что скоро придётся покинуть её. Там, где направо за Цаган-Дабан уходит дорога к станциям Бада и Хилок в Забайкальском крае, за полем показался Кижингинский дацан "Дэчен Даши Лхумболинг" ("Место счастливой горы великого блаженства"), издалека довольно живописный.
22.
Основанный в 1758 году, он считается первым буддийским центром крупнейшего бурятского племени хоринцев. Как и многие дацаны, он имел два названия - оставаясь Кижингинским по улусу, как-то ещё назывался по местности, в которой стоял. Первые годы он кочевал в юртах, в 1773 году впервые осел как Кодунский дацан, а в 1853, после нескольких переездов, на своём нынешнем месте стал Шелутайским дацаном. Его Цокчен-дуган (1891) по крайней мере в основе даже вроде бы исторический, но заметнее на кадре выше новый Дворец Будды (2011) с 8-метровой статуей Шакъямуни внутри.
23.
Ещё несколько километров - и я покинул "Камаз" у своей цели, ступы Джарун-Хашор. Она предстала сразу в двух экземплярах:
24.
Старая Джарун-Хашор (1915-19) была разрушена в 1937 году:
25.
Новая - построена в 2001-03. Вот только... где тут масштабы Софийского собора?! Не знаю точно, насколько отличаются приведённые википедией цифры от реальности - в 2, 4, 10 раз? Даже в России ( например, в Агинском) я могу вспомнить и более крупные ступы.
26.
Однако странный вид сооружения с подобием лестничных маршей под кошачью лапку наводит мысль, что это его (само собой, ещё до постройки) именно что уменьшили. Прототипом Джарун-Хашора считается древняя (чуть ли не 6 века) ступа Боднатх в Катманду, и вот её размер действительно больше соответствуют цифрам из википедии. Совпадение облика, однако, и тут не сказать, чтобы полное: узнаваемый купол со шпилем поставлен на какой-то ли шумерский зиккурат, то ли пирамиду ацтеков. На фоне степи всю конструкцию и правда нетрудно сфотографировать так, чтобы она показалась гигантской.
26а.
Вокруг - малые субурганы, буддийские скульптуры, запертые павильоны, ветер да бурьян. Вскоре я заметил, что нахожусь среди всего этого не один: вокруг ступы совершали гороо (ритуальный обход) три симпатичных бурятки, и у ворот я спросил, не подвезут ли они меня до посёлка.
27.
Кижинга, основанная в 1915 году и до 1941 называвшаяся Шулуута, встречает православной церковью Князя Владимира (2004) на дальней окраине:
28.
В остальном, как и Хоринск, и Заиграево, и ещё десяток основанных вчерашними кочевниками райцентров, Кижинга предельно скучна. Около площади я нашёл единственную, и потому переполненную народом позную, а за столом ко мне подсел русский паренёк, да расспросив, кто я и откуда, конечно взял надо мной шефство. Он говорил, что время уже послеобеденное, а значит вряд ли я куда уеду автостопом, но скоро автобус до Улан-Удэ пойдёт. И даже отвёз меня своей машиной на пустырь у магазина местной сети "Титан", где сделав пару звонков, выяснил, что маршрутка ушла два часа назад, да и места в ней кончились за сутки. То, увы, реалии Бурятии - по части транспорта это один из худших регионов всего постсоветского пространства, где до большинства райцентров микроавтобус ходит 1-2 раза в день, билеты на него бронируются местными по телефону шофёра, а пригородный транспорт от райцентров к деревенькам отсутствует совсем.
29.
Всё это немудрено: по ВВП на душу населения Бурятия стоит в одном ряду с республиками Кавказа и Тувой, даже мрачному Забайкалью уступая существенно. О нищете напоминают непривычно монохромные пейзажи сёл и одноэтажных предместий, на большей части страны уже лет 10 как раскрашенные ядовитыми цветами сайдинга, кирпича и металлочерепицы. Тут же - девственные брус и шифер, да линялая краска на них:
30.
Паренёк отвёз меня вверх по склону Худанского хребта, где уходит дорога на Хоринск - та самая перемычка, которую с другой стороны мы не преодолели. Внизу, на фоне Цаган-Дабана, осталась широкая пойма Кижинги, в которой когда-то мелькали дымки локомотивов Хандагатайской узкоколейки, справа налево шедших порожняком.
31.
Где-то там стоит небольшой Чесанский дацан - основанный в 1827 году, разрушенный при Советах и возрождённый в 2000-х. Но почему-то именно его фотографиями в центре Улан-Удэ проиллюстрирован инфостенд у памятника жертвам репрессий.
31а.
А над Кижингой нависает одинокая и отчасти священная гора Шелсана (993м), с которой связан единственный за три с половиной века случай бурятского сепаратизма. Но какой!
32.
Историю хоринцев, одного из трёх исходных и двух крупнейших бурятских племён, за несколько веков аж через окраины Кореи попавшее из Прибайкалья в Забайкалье, я подробно рассказывал в прошлой части. Здесь же напомню лишь о том, что встретив в 17 веке русских, бежавшие из Маньчжурии хоринцы сразу нашли с ними общий язык и увидели в Цаган-Хане (Белом Государе) союзника. За три с лишним века забайкальские буряты ни разу (кроме того, о котором речь сегодня) не отметились масштабными восстаниями или сепаратистским движением, а все недопонимания с российской властью решали переговорами - вплоть до отправки делегации к Петру I в 1703 году. Вот только и растворяться среди русских буряты не спешили и до сих пор не спешат: они просто живут своим миром, не ждут вселенской справедливости, а уж какое именно государство её НЕ даст им - третьестепенный вопрос. Пожалуй, ярче всего эта отрешённость проявилась в Гражданскую войну: пока русские дрались за счастье классов, сословий, стран и всей Земли, буряты строили дацаны и ступы, вели богословские диспуты и наводили мосты в Тибет. Крупнейшей их фигурой той эпохи был хоринец Агван Доржиев, богослов и идеолог, который преподавал философию будущему Далай-ламе, читал религиоведческие лекции в Париже, строил дацан в Петрограде и приводил веру в глобальный, тибетский вид. А вот Лубсану-Сандану Цыденову с Кодуна ближе оказалась Индия и раннебуддийская традиция йогинов-отшельников. Выучившись в Кижингинском дацане, съездив в 1896 году в Москву на коронацию Николая II и отказавшись поклониться ему (единственным из всего приглашённого духовенства!), Лубсан-Сандан ушёл в лес на склоне Шелсаны и без малого четверть века там провёл в затворничестве и медитациях. Но как мы знаем по фильму "Форрест Гамп", у любого странного человека, о котором прослышит народ, неизбежно найдутся последователи: вскоре по улусам начало распространяться балагатское (дословно - "шалашное") движение "новых отшельников".
33.
По-настоящему проявившее себя лишь когда над бурятской земле схлестнулись Улан-Цагды и Цаган-Цагды - Красные и Белые всадники. Что одни, что другие пытались проводить мобилизации, которые игнорировало подавляющее большинство бурят. Серьёзнее всего к делу подошёл, пожалуй, самый малоприятный персонаж Гражданской войны в Сибири - атаман Григорий Семёнов, разославший угрозы старейшинам живших в пределах его "государства" хоринских родов и начавший против них карательные рейды. Те разыскали в лесу Цыденова и спросили мудреца, что же делать?! Мудрец ответил соответствующе: станьте ёжиками хотя бы временно стройте своё государство "наподобие Тибета", где чужая власть не будет иметь права вас призвать. 23 апреля 1919 года (14 числа 5 месяца 1 года по календарю балагатов) 102 представителя хоринских родов провели Учредительный Великий суглан (съезд), провозгласивший Худанай Эрхэтэ Балгааһан - в переводе приблизительно Кодунскую Республику Отшельников. Цыденов не выходя из затворничества стал его главой, приняв титул "Цог-Тугулдур Дхарма Раджа-хан" ("Царь трёх миров, Владыка учения"), а преемником и заместителем назначил Бидию Дандарона - 5-летнего мальчика, но - реинкарнацию его тибетского друга Гьяяга Ринпоче, который перед смертью в 1913 году пообещал переродиться бурятом. Другим титулом павителя стало просто Ширетуй - Настоятель.
34.
Кодунское государство раскинулось от Шелсаны по трём близлежащим долинам, и админстративно было разделено на 11 балагатств ("шалашей"?!) вокруг самых чтимых отшельников. Ширетуй собрал правительство со стандартным набором министров... кроме одного - министра обороны: принципиальным условием отшельничьей теократии стал отказ от любого насилия, а значит - и от силовых структур. Что, конечно, в условиях Гражданской войны свело всё на нет: уже в мае, всего через месяц после провозглашения Кодунской республики, семёновский полковник Владимир Корвин-Пиотровский арестовал её правительство и увёз в верхнеудинскую тюрьму. Из белых тюрем балагаты переместились в красные, и Цыденов умер в 1922 году в Ново-Николаевске. А вот дело его - продолжило жить, и 11 балагатов в Кижингинской долине решили не повторять ошибок своих предшественников: в 1922 году они восстановили госструктуры и собрали армию, причём вполне боеспособную - Второе Кодунское государство сопротивлялось большевикам 9 месяцев. Да и после его разгрома многие ушли в леса - не знаю, синими называть эту силу Гражданской войны или жёлтыми, но неспокойно на Кижинге и Кодуне оставалось до 1927 года...
34а.
Вдоль Кодун-реки, перевалив Шелсану, и поднимается дорога, петляя по глухим степям. В этот раз мне повезло больше, чем нам двоим месяцем ранее - меня подобрал одинокий бурят, ехавший в Хоринск забирать жену из больницы.
35.
Он оказался правоверный буддист, что для бурята весьма нетипично: с одной стороны, народ они суеверный и набожный, но только набожность почти никогда не проявляют за пределами дацанов, преображаясь на линии их ворот. По дацанам (как и по шаманским бурханам), однако, буряты ездят часто, не скупятся прыскать молоком и сыпать зёрна на святых местах, и даже раздражающая туристов привычка отвечать на все вопросы уклончиво (например, буряты очень не любят говорить, куда едут, а если самому отвечать им в духе "куда надо еду" - смотрят даже с уважением) замешана не на враждебности, а на суеверии.
36.
Но здесь мой попутчик постоянно рассказывал о буддийских святых, что вылилось в очень неплохую экскурсию. Например, про Дандарона - ребёнка арестовали лишь когда он вырос (то есть в 1937 году), но в лагерях Бидия Дандарович проповедовал, и первыми его учениками стали двое пленных немцев и поляк. Он не стал духовным наследником Цыденова, а пошёл собственным путём одного из основателей необуддизма, "буддизма для европейцев". Волна которого захлестнула Россию в 1990-х: помню, как в старшей школе один мой одноклассник и фанат той "Нирваны", которая с Куртом Кобейном, позиционировал себя как буддиста. Дандарон, увы, до этого не дожил: в 1972 он вновь был арестован как основатель секты в Ленинграде и через два года умер в тюрьме.
37.
С Дандароном как-то связана далёкая белая ступа на горе Потай-Горхон, где её поставили "новые балагаты" - в 2000 году там поселилась группа бурятских отшельников, пытающихся вести автономное существование и никак не контактировать с государством. На повороте к их обители - несколько ступ и необычный чёрный хурдэ, а поодаль видны домики Усть-Орота - бурятского села (600 жит.) на полпути между Кижингой и Хоринском, которое в исторических текстах обычно называют столицей Кодунского государства.
38.
Чуть раньше Усть-Орота (если ехать из Кижинги) справа видна парочка деревянных мостов. Тот, что поближе - видимо, пешеходный для местных жителей:
39.
А тот, что подальше - последнее уцелевшее сооружение Хандагатайской узкоколейки. Я не слишком удачно заснял ультразумом из окна машины, но несколько фото вблизи есть здесь:
40.
Вскоре я вышел в Хоринске, съездил на такси в показанный в прошлой части Аннинский дацан, а затем направился в Улан-Удэ ещё денёк погулять по городу. Дальше меня ждали поезд в Читу и самолёт в столицу. Но если путешествие я этими местами закончил, то рассказ - скорее начинаю: в следующих 4 частях отправимся из Улан-Удэ на север, где берег, реку, горы и долины называют одним словом Баргузин.
БУРЯТ-МОНГОЛЬСКИЙ ПУТЬ-2022
Обзор поездки и оглавление серии.
Другие поездки в тот регион: 2012, 2020, 2021 (Прибайкалье), 2021 (Даурия).
Другие части маршрута: Улан-Удэ - Иркутск - Якутск и окрестности; АЯМ, низовья и верховья Лены.
БурМир. Буряты и их регионы.
Верхняя Берёзовка. Русское.
Верхняя Берёзовка. Не русское.
Нижняя Бурятия
Кударинская степь. Селенгинский и Посольский монастыри.
Хоринские степи. Ацагатский, Анинский, Эгитуйский дацаны.
Хоринские степи. Заиграево и Кижинга.
Баргузинский берег. Турка, Максимиха, Усть-Баргузин.
Баргузинский берег. Святой Нос.
Баргузинская долина. Баргузин и скалы Суво.
Баргузинская долина. Курумканский район.
Селенга
Гусиноозёрск и Тамчинский дацан.
Новоселенгинск и Старый Селенгинск.
Кяхта. Центр.
Кяхта. Разное.
Кяхта. Слобода и Алтанбулаг (Монголия).
Северная Монголия
Сухэ-Батор.
Дархан.
Амарбаясгалант.
Эрдэнэт.
Дорога в Мурен.
Хубсугул. Хатгал и Алагцар.
Хубсугул. Дорога в Ханх.
Хубсугул. Ханх.
P.S.
Иркутск. Красно-белые дома.
Иркутск. Разное.
Иркутск. Второй Иркутск и Левый берег.