Верхняя Берёзовка. Часть 2: не русское
Продолжаю рассказ про Этнографический музей народов Забайкалья на окраине Улан-Удэ - не очень большой, но исключительно самобытный. В прошлой части я показывал русское зодчество (гвоздь программы - дома староверов-семейских), а теперь познакомимся с наследием других народов - гуннов, сойотов, эвенков и, конечно, бурят, о мудрёной географии которых я рассказывал в позапрошлой части. Здесь же - о том, почему при всех красотах Верхней Берёзовки знакомиться с ней неприятно.
Помню, какое впечатление в своё время на меня произвёл иранский Сараван - вроде и музей деревянного зодчества в лесистом Гиляне, но организованный совершенно по-иному, чем скансены бывшего СССР. Столь же самобытны они и в Якутии, где Соттинцы и Черкёх - полноценные произведения основавшего их писателя, а Татта - и вовсе не этнографический парк, а собрание домов-музеев. Верхняя Берёзовка, окружённая дачными посёлками, тоже устроена по-своему: как вокзалы в современной концепции обозначены "торгово-развлекательными центрами с транспортной функцией", так и тут - скорее "парк развлечений с музейной составляющей". В погожую летнюю субботу немалая часть Верхней Берёзовки напоминает ярмарку на каком-нибудь детском празднике, а туристы, заглядывающие в старинные дома байкальских народов (сегодня в планах объекты с 1 по 13-й и 30-е) - дай бог десятая часть её гостей.
2.
На краю поляны толпы людей с детьми за ручку втягиваются, словно в воронку, в боковую дорожку:
3.
Если судить по посещаемости, а стало быть и доходности, главный сектор Верхней Берёзовки - не какой-нибудь Старообрядческий или Прибайкальский комплексы, а Этнозоосад. Само такое определение вызывает у меня ассоциации с "человеческими зоопарками" Европы недавнего прошлого, но там чернокожим и краснокожим "экспонатам" хотя бы зарплату платили и в нерабочее время обеспечивали бытовой комфорт. Здесь же приставка "этно-" нужна, видимо, чтобы с государственного довольствия не сняли, а животные изнывают от зноя в тесных неуютных клетках, где негде не то что побегать, а даже укрыться от солнца. Ну, по крайней мере так это всё выглядит беглым взглядом гостя без детей.
3а.
К зоопарку тяготеет и общепит - с одной стороны довольно дорогая чаёвня с симпатичным интерьером, с другой - ряд бурятских позных в юртах. Прекрасных именно тем, что это самые обычные позные, как где-нибудь у степных дорог, а не туристический аттракцион с повышенными ценами и уменьшенными порциями. Позы, или буузы (паровые пельмени величиной с кулак, из которых сперва выпиваешь бульон через дырку наверху) - такая же часть бурятской этнографии, как дацаны, ступы и хадаки на бурханах, так что я бы сказал, что это полноценный экспонат:
4.
Ну а белый верблюд пасётся на задворках (в кои то веки упоминают это слово по назначению!) богатой бурятской усадьбы, входящей в Прибайкальский комплекс. Последний необычен хотя бы тем, что большинство советских скансенов создавались как музеи страны, региона, района и лишь в Верхней Берёзовке этнический принцип впереди: если у бурят до 2008 года было три региона, а почти половина их живёт за пределами республики - почему бы не привезти сюда постройки из-за её пределов? Прибайкальский сектор собран не только в Усть-Ордынском Бурятском автономном округе, но и в материковой Иркутской области, тогда как из самой Бурятии в нём нет, кажется, ничего.
5.
Но такова уж специфика бурят, о которой я рассказывал в позапрошлой части. Ведь забайкальские буряты, жители нынешней республики, годов так до 1950-х не случайно назывались бурят-монголы (по аналогии с халха-монголами). Собственно буряты же оформились между Ангарой и Байкалом, на относительно небольшом степном "острове" посреди гор и тайги. В 5-7 веках оттуда ушли древнейшие идентифицированные наукой жители - эвенки, а позже кочевал воинственный народ всадников и кузнецов курыкане, состоявший из трёх племён: самого крупного тюркского (скорее всего из енисейских киргизов) и ведомых им тунгусского и монгольского. Последнее с годами и разрослось, частью вытеснив остальных на север ( так получились якуты), частью растворив в себе. Это и есть исконные буряты - монгольский народ на тюркско-тунгусском субстрате, и в самом чистом виде такую основу сохранили почти оседлые эхириты из Приольхонья. Хоринцы, сформировавшись одновременно с ними, в эпоху Чингисхана ушли из Прибайкалья, заместившись пришедшими из Даурии булагатами, и за века кочёвок многое переняв у монголов и маньчжуров, сами осели в Даурии. Ныне буряты Прибайкалья - это булагаты, эхириты и отдельные роды оставшихся хоринцев и пришедших ещё позже хонгодоров. Однако жизнь на степном "острове" порядком изменила их: прибайкальцы просто перестали быть кочевниками. Основой их хозяйства оставалось скотоводство, но - отгонное: в июне и сентябре каждый улус (род с имуществом и хозяйством) перекочёвывал между летними и зимними пастбищами, не менявшимися испокон веков. Подспорьем были охота (включая облавную всем улусом) и рыбалка (особенно у эхиритов), а около трети прибайкальских бурят к началу ХХ века и вовсе подались в земледельцы. О войлочных юртах прибайкальцы забыли ещё в Средние века, а за пару веков под Россией и вовсе освоили избы:
6.
Как стоящий на кадре выше по центру дом зажиточного крещёного бурята дом Софронова (1892) из села Хореты в Нукутском районе Иркутской области. За вычетом русской печи он похож внутри скорее на городскую квартиру, а изделия бурятских ремесленников совсем не очевидны "на глаз" - это сапа (резные диваны), хубсары (коврики из камуса на них) и таар (тканый ковёр) на абдаре (сундуке). Чтобы хоть как-то подчеркнуть степное происхождение хозяина, в дом положили седло:
7.
В малой избе на углу - очень красивая коллекция костюмов бурят разных племён, у меня ставшая стержнем позапрошлой части. Вид с её крыльца на двор усадьбы, из-за забора которой торчит пара горбов знакомого нам верблюда:
8.
А два деревянных горба до забора - крыши летних построек: буряты и в земледелии не оставили привычку кочевать, но маршруты их перекочёвок сократились до нескольких десятков метров. Летний дом с дощатыми стенами, 4 углами и трапециевидным верхом - уже не юрта, но ещё не изба:
9.
Такая постройка называлась пупаарин, и как и якутская бабаарына, явно восходит к русскому "поварня". Причём изначально и якутская, и бурятская поварни были именно что жильём - оба народа переняли скорее сам план, промежуточный между избой и деревянной юртой. Лишь в ХХ веке пупаарины с их очагами под потолочным окном окончательно превратились в летние кухни - вот эта, например, построена в 1977 году, позже основания музея. Под её сводами на четырёх столбах (тений), среди кожемялок и бочек для взбивания кумыса на самом видном месте стоит самогонный аппарат для тарасуна (молочной водки). Его элементы - тогон (котёл), тэбтэр (деревянная крышка), сорго (труба), кадка-охладитель (хиибэр) и чугунный кувшин-конденсатор (танха), всем своим видом напоминающее, что с алкоголем степняки были знакомы и до русских. А выпивали, предположу, перед битвой: в обычно сдержанных и дисциплинированных бурятах "зелёный змий" часто пробуждает совершенно нездоровую агрессию, причём чаще всего - к тому, кто находится строго напротив.
10.
Но русские сани да молотилка на завозне вновь напоминают, что здесь - земледельческий дом:
11.
Рядом - усадьба середняка (1880) из села Аляты Аларского района:
12.
И вроде похож интерьер зимнего дома (1880) на русскую избу, но... что в Казахстане, что в Киргизии, что в Каракалпакии, что в Якутии в советских городах бросается в глаза странная неухоженность, бесприютность, я бы даже сказал - необжитость. Русские избы, украинские хаты, грузинские сакли в музеях смотрятся уютно и тепло - каждой вещице в них подыскали своё место десятки поколений. Здесь же всё выглядит так, будто хозяева ждут перекочёвки.
13.
А что символизирует явно советская шиель - все вопросы к сотрудникам музея. Минус Верхней Берёзовки - никаких табличек часто нету там, где они нужны... но таблички ведь просто висят, а экскурсоводу деньги платят.
Избу дополняет летняя юрта (1912), или скорее пупаарин:
14.
Настоящие деревянные юрты выглядели несколько иначе. В дорусские времена они были основным жилищем прибайкальских бурят - с привычной всякому степняку планировкой, но только сделанные из более долговечных и лучше держащих тепло материалов. Полноценной зимней деревянной юрты в Верхней Берёзовке нет, но я когда-то показывал такую у Ольхонского тракта - это действительно вполне комфортабельный дом "на века". Здесь представлен летний улус у пастбищ и сенокосов, ну а к летнему дому требованья проще - он нужен лишь для коротких ночей:
15.
Маленькая юрта с дерновой крышей впечатляет необычным устройством купола и изящным гунгарбаа (буддийским алтарём) напротив входа - для Прибайкалья как раз не типичным:
16.
В более крупной, даже с пристроенным хлевом, юрте (1910) из села Иний Качугского района сохранились завалинки вдоль стен, на которых спали - вместо нар и сапа, представленных в других зданиях.
17.
Ну а если вдруг где-то в Прибайкалье в музее обнаружится войлочная юрта, экскурсоводы говорят о ней даже слегка виновато: "это нам из Забайкалья подарили...". Отсутствием кочевничьих юрт, которые можно разобрать и собрать за пару часов да перевезти на одной подводе с волами, прибайкальцы даже странно гордятся. Забайкальцы в их понимании - уже не совсем буряты, а почти что монголы... Объективно здесь то, что именно прибайкальские буряты своим бытом и укладом не похожи на на монголов, ни на эвенков, ни на якутов.
18.
Представленная репликой в разрезе войлочная юрта, или гэр, открывает Забайкальский комплекс:
19.
От тюркской юрты гэр отличает конструкция: тут жерди (уняа) прямые, а там - изогнутые. Свод юрты у тюрок выглядит куполом, а у монголов - пологим усечённым конусом. Как я понимаю, такая конструкция лучше держит ветер и сохраняет тепло лютыми монгольскими зимами, но в техническом плане куда менее совершенна: почти половина веса гэра приходится на пару центральных столбов (тээнги), поддерживающих обруч потолочного оконца. Оно как раз есть у всех степных народов, и заменяло им красный угол... вернее, синий: кочевники обожествляли Вечное Небо, иконой которого и выглядел круг в потолке. А вот называют его все по-разному: у казахов - шанырак, у туркмен - туйнук, а у бурят - тооно. Занавеси скрывают канат - складные сетчатые стенки, иногда дополненные циновками: этакое "нижнее бельё" сборно-разборного дома. Войлочная "одежда" юрты у бурят включала урхэ ("клапан" тооно), туургэ ("стены") и дээбэри (дополнительная защита со стороны господствующих ветров), а фиксировали всё это волосяные верёвки зээг и пояс хошлон. Помещение юрты кажется единым только на первый взгляд: с юга (у входа) была "прихожая" и место для незваных гостей; восточная (правая) и западная (левая) половины считались соответственно женской и мужской, а напротив входа жили старики, садились почётные гости и располагался буддийский алтарь. Он тут представлен, а вот мебели и снаряжения на забайкальскую юрту музею почему-то не хватило - но на прошлых кадрах можно заметить, что кумысные бадьи стабильно стоят справа. Лишь у входа на кадре выше видны абдары, а на кадре ниже - гобелены из конского волоса. Как материал для плетения чего-то бы то ни было он был у бурят популярен всегда, но в таком виде это искусство возродили в 1982 году Светлана Ринчинова и Тамара Тимина в декорациях для Улан-Удэнского драмтеатра.
20.
Ещё одно отличия Прибайкалья от Забайкалья - религия: в большинстве своём буряты двоеверы, но вот пропорция буддизма и шаманства в их мировоззрении неуклонно меняется с запада на восток, от шаманского полюса на Ольхоне до буддийского на Аге. Для прибайкальцев будды и бодхисаттвы сродни онгонам (духам-помощникам), хатам, эжинам и тенгриям (богам разных миров), для забайкальцев шаманские поверья облегчают жизнь, а к шаману там ходят тогда, когда врач и лама бессильны. В общем, главный экспонат забайкальского сектора, уникальный объект для всех российских "скансенов" - Деважин-дуган 1890-х годов из центрального в те времена Тамчинского (Гусиноозёрского) дацана:
21.
Дуганом буряты называют монастырский храм с какой-то дополнительной нагрузкой: например, Манба-дуган - медицинский факультет и клиника, Чойра-дуган - философский факультет, а Цокчен-дуган - собор. Большие каменные дуганы, да и то редко больше 1-2, могли себе позволить лишь самые крупные и чтимые дацаны, а вокруг них как правило стояли вот такие вот маленькие деревянные храмики. В том же Гусиноозёрском дацане их было 17, а теперь не осталось ни одного, да и по всей остальной Бурятии исторического малого дугана я не припомню. То есть этот Деважин-дуган - последний осколок целого архитектурного пласта.
22.
Когда-то вмещавший модель буддийского "рая" Суквати, ныне он занят экспозицией бурятской деревянной резьбы, большинство мастеров которой были из улуса Оронгой на Кяхтинском тракте и ходили от дацана к дацану. Обильнее всего они украшали, конечно, близлежащий Янгажинский дацан - когда-то один из самых чтимых в Бурятии: нетленный Даши-Доржо Итигэлов из Иволгинского дацана в своё время был его настоятелем. В 1938 обитель была разрушена практически до основания, но здесь - уцелевшие фрагменты её убранства:
23.
Самый крупный из них - панно "Тунши", или "Четверо дружных". Так называется притча о том, как Слон, Заяц, Обезьяна и Птица сперва оставались голодными, так как мешали друг другу срывать плоды с дерева, а потом помирились и собрали плоды на всех, выстроившись пирамидой.
23а.
Рядом - пара молитвенных камней маани-шулуун с выбитыми мантрами на санскрите. Не таких уж, кстати говоря, и древних - на склонах священной горы Алханай подобные камни поставлены в 19 веке.
24.
А вот амбар из села Цаган-Челутай под Кяхтой принадлежал революционеру Цыремпилу Ранжурову, убитому белыми в 1918 году, и в 1984 году был подарен музею его сыном.
25.
Без революционного пафоса можно сказать, что в скансене он представляет наследие Бурятских казаков, из которых происходили Ранжуровы. Если в Прибайкалье буряты сопротивлялись русской экспансии, то забайкальские племена буквально с первой встречи восприняли Россию как свою страну и ни разу за три с половиной сотни лет не давали поводов в себе усомниться. С 1680-х годов буряты охраняли русскую границу и Нерчинскую каторгу заодно. Фактически их казачество сложилось уже в начале 18 века, а в 1764 были официально организованы полки Атаганов, Ашигабатов, Сартулов и Цонголов. Специфика понятна из названий: комплектовались они по племенному признаку, хотя каждое племя было скорее ядром своего полка - служить в нём могли и другие буряты. Необычно устроена была и служба: если русские станицы ставились около границ и их обитатели служили "с пашни", то бурятские посты комплектовались сменами по графику "год через трое" - зато несли службу в совсем уж непролазной глуши. Как я понимаю, четыре Бурятских полка были самостоятельной единицей до 1851 года, когда вошли в Забайкальское казачье войско.
25а.
Ну а Ранжуровы наверное вертятся в гробах, видя, как распорядились их амбарчиком капиталисты. Самую, пожалуй, неприятную своей симптоматичностью деталь Верхней Берёзовки вы могли заметить на прошлых кадрах - большинство дверей тут забраны решётками, врезать которые, конечно, куда дешевле, чем содержать штат смотрителей. Что такая организация новая - можно понять, например, по табличкам в дугане, которые я едва смог сфоткать через ультразум. Всё это выглядит так, будто недавно Верхнюю Берёзовку возглавили "эффективные менеджеры", которые содержат её за казенный счёт как музей, а прибыль снимают как с коммерческого парка развлечений. Но это только мои домыслы, тем более следов запустения или пожаров в музейных зданиях пока (?) не видно.
26.
Дорожка выводит к поляне со знакомым нам по прошлой части сэргэ - ритуальной коновязью, придомовым алтарём бурят и якутов, повязанным голубыми лентами "хадак". С другой стороны от него - Этапный амбар и Дом пашенного крестьянина (опять же см. прошлую часть), ну а здесь - срубленная русским плотником Степаном Зуевым усадьба забайкальского бурята Ринчина Цыремпилова (1912) из села Арбижил (помните кузницу из прошлой части?) Заиграевского района.
27.
Её хозяин занимался отгонным скотоводством, и был достаточно богат: думается, смена юрты на избу тогда означала некий статус. В квадратное помещение избы с русской печью, однако, он попытался вписать круглый мир степняка с его очагом: почётная часть осталась напротив входа, а мужская (слева) и женская (справа) половины оказались по разные стороны печи. Ну а решётка здесь просто лишила посетителей половины экспозиции - за печью осталась, например, буддийская божница.
28.
Ведь ворота усадьбы семейских (см. прошлую часть) фоткать сюда идёт дай бог один гость из десятка, а уж что там за печью и решёткой и вовсе интересует одного из ста. Ну и чего тратить деньги на смотрителя? Лучше на них гамаки закупить!
29.
За забором музея - какие-то образцы уже советского деревянного зодчества, быть может старая турбаза:
30.
Теперь, по дорожке мимо усадьбы станичного атамана и Старообрядческого комплекса (см. прошлую часть) вновь выйдем к раскинувшейся на четверть километра главной поляне. И - пересечём её: в прошлой части я показывал Городской комплекс с Никольской церковью, за которым скрывается всё показанное выше в обеих частях. Но ближе всего к воротам, на другой стороне поляны, лежит Археологический комплекс:
31.
Который открывает самый загадочный экспонат - с этим львом много фото вида "я на фоне" (в основном детей или сельского вида девушек), стоит он на самом приметном месте, а вот информации о нём - никакой. Ни в табличках, ни в блогах, претендующих хотя бы на минимальную серьёзность. В одном месте он подписан как "стоянка Ошурково" палеолитических времён, одна из ключевых в Восточной Сибири... но в палеолите так явно не строили. Скорее, то барельеф с дворца каких-нибудь монголов или гуннов.
32.
Первыми, кто оставил зримые следы на просторах Бурятии, примерно 3300 лет назад стали плиточники. И нет, речь не о гастарбайтерах при дворе богдыхана, а о культуре плиточных могил, две из которых (из Хоринска и Иволгинска) представлены на ближайших трёх фото. Другие памятники той культуры - это оленные камни (то есть стелы с изображением животных), как вот этот с горы Пунцук над Агинским. Тонкие стелы на заднем плане справа к оленным камням не относятся - это Большой и Малый сторожевые камни из Хоринска, которые считаются прототипами сэргэ.
33.
Стерегут они керексур из окрестностей Кяхты - небольшой булыжный курган в центре выложенной окружности. Также на этих фото - каменная кладка неясной сущности, ещё две маленькие плиточные могилы и малые оленные камни (из села Верхний Мангиртуй Бичурского района) с высеченными изображениями (трещинки правее главной зарубки - тоже они), в которых оленя признать мог лишь современник или погружённый в его времена археолог. И всего этого немерено разбросано по бурятским степям - нужно лишь вглядеться в их травы...
34.
По основной версии, плиточники - это прото-монголы, и прямыми предками людей, живущих ныне вдоль Селенги, их нельзя назвать лишь потому, что кочевые племена за тысячи лет тасовались судьбой, как карточная колода. Примерно 1100 лет назад на землях плиточных могил образовалась и первая монгольская орда - Дунху, лишь на излёте своей истории в 3 веке до нашей эры заставшая Цинь Шихуанди и первое объединение Китая.
35.
А где-то полвека спустя Дунху развеял по степям Модэ - правитель гуннов. Вернее, Хунну - гуннами принято называть лишь те осколки этой кочевой империи, что после её краха долетели до Европы; наверное, можно сказать, что гунны и хунну соотносятся как скифы и саки или как летописные татары и монголы. К тому же - политика: гунны повели за собой десятки иных племён вроде тюрок, аланов или угров, и чтобы не обидеть теперешних казахов, осетин или венгров, с монголами их решили не отождествлять. Что же до хунну, то кем они были - точно не ясно: то ли другим племенем монголов, то ли впервые заявившими о себе тюрками, то ли и вовсе иранцами: пустыня Ордос к югу от Гоби, из которой они пришли, известна самыми восточными в мире находками фигурок с явно европеоидными лицами. Как бы то ни было, хунну создали гораздо более совершенное скотоводство, чем дунху, и первыми из степняков научились пересекать пустыни. Ударной силой их были конные лучники, тактикой - маневренная бесконтактная война, и где-то 2500 лет назад, впервые столкнувшись с их атаками, китайцы начали строить укрепления по краю степи, которые Шихуанди свёл в Великую Стену. Из китайских хроник известно, что у хунну было 5 племён и 24 рода, из старейшин которых избирался шаньюй - пожизненный вождь. Современником Шихуанди был шаньюй Тоумань, имевший весьма непростые отношения с сыном Модэ и не раз пытавшийся сжить его со свету. Но Модэ регулярно показывал себя таким (другое слово сложно подобрать) отморозком, что связываться с ним не хотел никто - так, по легенде, натаскивая своих воинов беспрекословно исполнять приказы (то есть - молча стрелять туда, куда стреляет он), Модэ убил своего коня и свою жену, в любви к которым прежде не давала поводов сомневаться, а после обезглавил всех не рискнувших следовать его примеру. В конце концов Модэ убил Тоуманя, а заодно и демократию прикрутил: с его воцарением в 209 году до нашей эры Хунну стали полноценной кочевой империей.
36.
И конечно, нависая над Китаем, тянули оттуда технологии: хотя в летописях гунны слыли дикарями и варварами, археологи за последний век нашли множество хуннских городищ, включая большой и хорошо укреплённый стольный Луут (Лунчэн, дословно Драконоград) в долине Орхона. Северным форпостом империи Хунну, центром торговли скотом и железом, было Иволгинское городище близ Улан-Удэ, открытое на прошлом рубеже веков. Там стояла мощная крепость с квадратом земляных валов, усиленных галькой и досками, а также рвами с водой Селенги. Малое городище за её пределами оказалось при ближайшем рассмотрении древним мясокомбинатом - гигантским загоном для скота с бойнями, клеймильнями и даже чем-то вроде ветеринарной службы. Среди костей животных в том городище удивительно много собачьих - и есть мнение, что собак тут разводили не только сторожить скот, но и на мясо. Внутри крепости археологи нашли единственный каменный дом, а в основном - тесно стоявшие полуземлянки, одна которы (кадр выше и верх кадра ниже) оказался под специальным павильоном в Верхней Берёзовке. Под её дерновой крышей - остатки очага, а на витринах вокруг - вещи хунну. И бляшки звериного стиля, совершенно скифские по духу, напоминают об иранской гипотезе. В конце концов от казахов мне доводилось слышать, что тюрки - потомки скифов и гуннов, и не стоит ли за этим красивым образом иранско-монгольский синтез на Ордосе?
37.
По меркам Великой Степи империя Хунну оказалась весьма долговечна, простояв 300 лет и сменив десяток шаньюйских династий. Но в 93 году нашей эры она была сокрушена сяньби - монгольским племенем, осколком Дунху, уцелевшим и набравшим сил в потайном Эргенеконе. Так в монгольских легендах называлась труднодоступная долина с тучными пастбищами и обильными выходами руд, где укрылись уцелевшие в войнах предки и снова вышли в большой мир лишь тогда, когда срыли да перековали на мечи и латы целую гору. Битые хунну частью растворились среди сяньби, частью - среди китайцев, частью - ушли в Средней Азию, и лишь самые непримиримые гунны в 158 году форсировали Волгу... но до Великого Переселения народов оставалось ещё три сотни лет. Напротив Гуннского павильона - привет курыканам: шатровые кладки курумчинской культуры 7-10 веков из Приольхонья:
38.
Выше археологического сектора дорожка приводит к Сойотскому комплексу - тут речь про небольшой народ из глуши самого западного и самого труднодоступного Окинского района. И легко ли представить, что оттуда, с гор Саяна, давным-давно спустились ненцы, теперь каслающие с оленьими стадами на просторах полярной тундры? Их относят к северной ветви самодийских народов, а есть ещё южная ветвь, которую ныне представляют селькупы на реке Таз и в Томской области. Железно звенящий селькупский язык ни с чем не перепутать, но ещё в 18 веке такие языки звучали в горах Западного Саяна. История сохранила названия тамошних племён - каргасцы, койбалы, маторы, тайгийцы, камасинцы, в основном растворившиеся среди хакасов и русских уже в 19 веке. Ещё раньше, в 17-18 веках, перешли на язык, схожий с тувинским, самодийцы Восточных Саян - но сохранили самосознание отдельного народа сойотов. В Тунке с её плодородными степными долинами они без следа растворились среди бурят-хонгодоров, а вот на гористой Оке уже бурятам пришлось перенимать сойотский образ жизни. По-бурятски здесь заговорили лишь в ХХ веке: сойотский помнят многие старики и успели изучить лингвисты. В переписи 2002 года сойоты, прежде числившиеся бурятами, вновь выделились в отдельный этнос, и набралось их около 4000 - третий народ Бурятии после русских и титульной нации. Пока жива и главная сойотская особенность - горно-таёжное оленеводство, совсем не похожее на тундровОе: в первую очередь олень здесь - транспорт (причём - верховой и гужевой, а не упряжный), и лишь потом еда и стройматериал. Все остальные особенности сойотской этнографии и вовсе стали достоянием даже не музеев, а этнографических статей: древние ремёсла и обычаи забылись ещё в 19 веке, а на смену им пришли сильно упрощённые и огрублённые под таёжный быт бурятские аналоги, как например одежда из выделанных шкур, но абсолютно по бурятскому фасону. Всё богатое и красивое сойоты просто у бурят покупали, и даже на их святилищах обосновались Будда и Гэсэр. На пастбищах уже в 19 веке оленей стали теснить сарлыки (яки), хвосты которых и здесь висят на шестах. За оградой всего 3 три постройки - аригун-субурган (культовая постройка) и две урсы (маленьких чума) - летняя крыта корой, зимняя - меховая. Богатые сойоты жили в юртах, но с шкурой вместо войлока. Причём не только оленьей - особым шиком у саянской глуши считалось жить под шкурами медведей.
39.
Чуть дальше - и последний на сегодня Эвенкийский комплекс. Из 50 тыс. эвенков, расселённых на примерно 7 миллионах квадратных километров, в Бурятии живёт около 3 тысяч. В основном - на севере вдоль БАМа, а в Баунтовском районе осталась последняя в России община конных эвенков - правда, вернувшихся из степи в тайгу, но не пересевших там обратно на оленя. Впрочем, живой эвенкийской культуры нет почти нигде: последние оленеводы и просто люди, помнящие родной язык, остались на границе Забайкалья и Якутии, а на её севере цветёт пышным цветом современная культура якутоязычных эвенков. Так что этот сектор - не про эвенков Бурятии, а про то, что смогли сохранить этнографы и археологи.
40.
У меня есть отдельный большой материал про эвенков, но там - залы музея да встреча с современными оленеводами в тайге. В Верхней Берёзовке же куда лучше представлено эвенкийское зодчество. Например, дю - чумы с каркасом из сложной системы жердей: туру (2 толстые с развилками на концах), икэптукан (главная жердь напротив входа) и серан (тонкие жерди). В больших чумах были ещё симка (средняя жердь-колонна) и икэптун (горизонтальная жердь над очагом). Здесь дю аж в 3 вариантах - под шкурами, берестой и корой лиственницы:
41.
В лиственничный чум можно заглянуть, и представляет он, видимо, баунтовских эвенков - хотя бы потому, что здесь нет кумаланов, круглых эвенкийских ковриков, такого же национального символа, как у кавказцев папаха. На усталой чумработнице - опять же баунтовские платок дэрбэки, кафтан торганды и летняя обувь олочи.
42.
На прошлых кадрах можно увидеть лабаз на ножках (поодаль) и лодку-долблёнку онгочо. Больше впечатляет дяв - лёгкая складная лодка-берестянка. Ну а сооружение внизу - видимо, "палатка" охотника, сооружавшаяся из подручных материалов.
43.
Всю планету эвенки обогатили словом "шаман", понятным теперь на любом континенте. Настолько, что сами они от этого слова ушли, говоря по-русски - Знающий. Жил шаман обычно в одиноком чуме на священном месте от стойбища в стороне:
44.
В Верхней Берёзовке такое святилище воссоздано почти по вот этому описанию Пит-городка, открытого в 1929 году на Енисее:
Вход в шаманский чум был ориентирован на север. Перед ним был настлан мостик из еловых круглых поленьев. По обеим сторонам на двухметровых еловых шестах были вырезаны изображения гагар [по легенде, гагара подняла из первозданного океана первую землю]. В два ряда стояли 17 фигур человекообразных божеств [здесь называются "ментая"], причем изображения правой стороны были более примитивными. (...) Позади чума в 10 м возвышался метровый помост для жертвоприношений размером 3,78 м на 2,55 м. (...) С трех сторон помост был окружен изгородью из березовых тонких деревьев. На помост вела примитивная лестница. На перекладинах помоста было подвешено деревянное изображение божества, обращенного лицом на запад, спиной к помосту. В 20 м от чума шамана за березовой изгородью были две ямы, засыпанная и провалившаяся яма.
45.
Ещё из того же текста:
В чуме были найдены фигурки крылатых человечков. Рядом лежали деревянные жезлы и стрелы, а также изображение необычного животного. Оно имело длинное туловище, маленькую треугольную голову на удлиненной шее, четыре лапы и небольшой хвостик. Здесь внутри чума явно что-то есть, однако навес и решётка и эту экспозицию отняли у тех, кто пришёл не в зоопарк и не в позную.
45а.
У выхода из святилища - мистические ворота Чичипкан, здесь с собственным духом-хранителем:
46.
Круг вновь замыкается - в прямой видимости Этнозоосада стоит выставочный центр "Юрта", судя по ряду сэргэ и обилию хадаков принимающий сугубо бурятские праздники. Если мне не изменяет память, справа - реплика Золотой Юрты Чингисхана, а слева - выставочный зал, в те дни знакомивший сибиряков с культурой народов Кавказа:
47.
Но времени было мало, билет туда стоил дороже, чем в саму Верхнюю Берёзовку, а на Кавказ я и так ездил в эти годы не раз.
48.
Напоследок - несколько кадров с дорожек Верхней Берёзовки:
49.
Буряты на отдыхе... и да, это ещё 2022 год, когда не исчерпались запасы "Пепси-Колы":
50.
При всей любви музейного начальства к наживе, Верхняя Берёзовка в Бурятии - безусловное must see, а после неё и "на местности" многое понимаешь куда лучше.
51.
Про сам Улан-Удэ у меня написаны 4 поста 12-летней давности. В деталях город с тех пор, конечно, изменился, но в общем и в целом - тот же, так что устаревшими я бы их не назвал.
Улан-Удэ. От вокзала до главной площади.
Улан-Удэ. Старый Верхнеудинск.
Улан-Удэ. Заудинская слобода и Соцгород.
Улан-Удэ. Дацан Ринпоче Багша.
Рано или поздно я, конечно (ЕОвЖЖ), напишу про У-У новую серию, а пока для неё не хватает пары деталей. Так что в следующих частях начнём знакомство с городами и весями Бурятии, и первым делом отправимся в её самую не-бурятскую, даже не-сибирскую часть - Кударинскую степь.
БУРЯТ-МОНГОЛЬСКИЙ МАРШРУТ-2022
Обзор поездки и оглавление серии.
Другие поездки в тот регион: 2012, 2020, 2021 (Прибайкалье), 2021 (Даурия).
Другие части маршрута: Улан-Удэ - Иркутск - Якутск и окрестности; АЯМ, низовья и верховья Лены.
БурМир. Буряты и их регионы.
Верхняя Берёзовка. Русское.
Верхняя Берёзовка. Не русское.
и многое другое...