Баргузин. Часть 4: долина и её обитатели
Больше баргузинов, хороших и разных! В первой части я рассказывал про Баргузинские тракт и берег, где старые поморские деревни у Байкала стали курортами, ну и про соболя заодно. Во второй части речь шла про одноимённые залив и ветер, а вернее - про Святой Нос около них. В прошлой части были река и село Баргузин - на самом деле первый русский город за Байкалом и родина промышленности далёкого Израиля. Но Баргузинская долина им лишь начинается, уводя в бурятскую глушь,к буддийским чудесам и неожиданным встречам в дороге. Ведь помимо множества значений слова "Баргузин", немало слов ему странно созвучны: Баргуджин-Тукум, борджигины, баргуты...
Баргузин - 2-я по длине (480км, после Селенги) и 3-я по водности (130 м³/с, после Верхней Ангары) из рек, впадающих в Байкал. В общем-то, не так и много - примерно как Москва-река, да только течёт Баргузин среди гор, весьма высоких по меркам Сибири. Левобережный Икатский хребет (до 2573м) отделяет глухой Баунт в верховьях Витима, где работали золотые прииски баргузинских евреев и живут последние в России конные эвенки (вернее, скорее гибрид двух эвенкийских сущностей - образ жизни у них таёжный, но вместо оленя - лошадь). За правобережным Баргузинским хребтом (до 2841м), на склонах которого с 1917 года висит первый в России заповедник, нет ничего, кроме вод Байкала. Вот между ними и тянется долина Баргузин-реки на 200 километров и километров 20-30 шириной. Размером, высотой гор и общим величием сравнить с ней можно разве что Тункинскую долину, вот только тут в дело вступает климат: к востоку от Байкала лежит сырая сторона. Сквозь зубцы Баргузинских гор ползёт туман, а большую часть дна долины занимает широкая голая топкая пойма, сквозь испарения которой и два хребта не всегда видны друг от друга. Острова этой поймы с их заливными лугами и участки степей (куйтуны) - отличный подарок живущим у реки скотоводам, а вот для человеческого жилья годятся лишь подножья гор, так что две стороны долины почти изолированы друг от друга. В прошлой части мы ездили в Сувинскую Саксонию у подножья Икатского хребта, но "ведущее полушарье" здесь - правое. Вид вниз по долине на далёкий силуэт Святого Носа, и где-то под ближними горами вытянулся Старый Баргузин:
2.
Если в ощущениях границу Баргузинского мирка образует ужасный участок дороги, которым я начинал прошлую часть, то метафизически - невидимая линия поперёк долины, которой я прошлую часть закончил. Под Икатским хребтом её отмечает Бухэ-Шулуун, естественный Каменный Бык у дороги, а со стороны Баргузинского хребта - приметный у поймы бурхан со странным буддийским подобием христианских капличек.
3.
Кто и как обжил этот мирок - и в наши дни не утихают споры. С одной стороны, Баргузин созвучен с Баргуджин-Тукум - так называлась в преданиях и хрониках прародина бурят, их исконная земля, колыбель народа. Правда, по всем признакам выходит, что таковой является Прибайкалье, где в 11-14 веках монголоязычные племена эхиритов, хори-тумэтов и пришедших позже булагатов частью ассимилировали, частью выжили в Якутию прежде непобедимых тюрок курыкан. Впрочем, и к Забайкалью Баргузин отнести можно весьма условно - замерзшее море долгой зимой являет куда менее серьёзную преграду, чем горы и дебри тайги. Можно предположить, что Баргуджин-Тукум когда-то лежал по обе стороны Байкала, но сохранилось это название лишь здесь. Ещё одна неизвестная бурят-монгольского уравнения - племена байырку, в 5-8 веках кочевавшее под началом "великого иркина" и вождей-эльтеберов вдоль теперешней российско-монгольской границы. То ли тюрки, то ли монголы (озвучивание каждой из версий в интернете неизменно ведёт к потоку оскорблений с противоположной стороны), с обеими Тюркскими каганатами байырку жестоко враждовали, да и разбили и рассеяли по степям их в итоге енисейские киргизы - предки курыкан. Или - не рассеяли, а оттеснили на север, в потайную долину за Байкалом? Ещё одна явно созвучная сущность - борджигины, сероглазое племя ононских степей, сыном которого был Чингисхан. Что Тимуджин - простой бурятский паренёк из Забайкалья, мысль не новая и даже не безосновательная, и я подробно рассказывал об этом всём в Делюн-Болдоке, у его вероятной могилы. Только местным бурятам лучше о таком не говорить: встреченной мной однажды на БАМе молодой вахтовик из Баргузинского района первым делом поведал о том, что могила Чингисхана - там у них, где-то в Джергинском заповеднике. Наконец, особым доверием Потрясателя Вселенной пользовались баргуты, служившие в его гвардиии и получившие земли в самых разных уголках его империи: баргутский (брагунский) след некоторые усматривают даже на Кавказе... И в общем о том, как связаны между собой буряты, байырку, Баргузин, Баргуджин, борджигины и баргуты - пишутся монографии и ведутся споры что в научных сообществах, что в комментариях под трэвел-постами. Всё, что я смог вынести из них - уравнение не решено, но построено.
4.
Достоверно же то, что именно баргуты населяли Внутреннюю Бурятию до русских (см. Кударинскую степь) и хори-бурят (см. Хоринские степи), явившихся с разных сторон в 17 веке. Теперь они живут в округе Хулун-Буир китайской Внутренней Монголии - небольшой народ (60-80 тыс. человек) с разветвленной системой родов (частью общих с бурятами, эвенками и маньчжурами), напоминающей о богатой истории. Вернее, по факту это даже два народа - старые (хуучин-барга) и новые баргуты (шэнэ-барга). Первые пришли в Хулун-Буир давно - разброс оценок от 15 века до 1680-х годов, когда их правители не приняли Нерчинского договора, закрепившего их землю за Россией. Вероятнее, что они уходили понемногу все эти века, причём не сразу в Хулун-Буир, а сперва куда-то в степи Халхи. Вторые - однозначно успели побыть русскими подданными, но в 1734 их выселили в Китай по просьбе Цинского дома. У них много мелких отличий в быту, искусстве, фольклоре, религии, а вот ново-баргутский и старо-баргутский языки - это скорее диалекты. Причём - диалекты бурятского, так что живи баргуты по эту сторону русско-китайской границы - не факт, что их бы вообще выделяли в отдельный народ.
5.
Как бы то ни было, к 1644 году, когда русские люди впервые увидели Байкал где-то в районе Ольхонских ворот и нашли Баргузинский залив лучшей гаванью за морем, баргуты уже были здесь меньшинством. Археологи находят в долине следы их пастбищ, где разводили коров, овец, лошадей и оленей, и даже остатки земледелия с простейшей ирригацией вроде мельниц, но хозяевами Баргузина к моменту встречи с казаками уже были эвенки. Многие их роды в Подлеморье носили явно бурятские фамилии, переиначенные на тунгусский манер. Наконец, в 1740-е годы, - как принято считать, от казачьих набегов и ясачных поборов, а скорее (то уместнее было бы 17 века) наоборот под защитой казаков, - в Баргузинскую долину из-за Байкала начали проникать уже буряты-эхириты. Самое оседлое в монголосфере племя охотников и рыбаков, не покидавшее Приольхонья без малого тысячу лет, они обзавелись настоящей заморской колонией, которая вскоре зажила своей жизнью.
6.
На кадре выше - явное обоо (священное место) с характерным рядом из 13 сэргэ (алтарей-коновязей), посвящённых владыкам места. Эхиритов, даром что их вотчина священный Ольхон, среди склонных к двоеверию бурят всегда отличала верностью шаманству. Переселение, однако - всегда слом обычаев: если в эхиритских землях Прибайкалья не найти дацана и даже единственная ступа стоит на необитаемом острове, то в Баргузинской долине исключением видятся как раз сэргэ и обоо. Уже к началу ХХ века эхиритов на двух берегах разделила религия: в пёстром БурМире более тотальным господство буддизма выглядит разве что на Аге. Здесь есть даже свой пророк Цыден Соодоев, или просто Соодой-лама. Родившийся в 1846 году в улусе Элэсун, он считается реинкарнацией Нагарджуны - индийского философа 2-3 веков, идеи которого о пустоте как истинной сущностей вещей вы наверное знаете из романов Пелевина. Он стоял у истоков буддийского течения махаяны, которому принадлежит тибетская школа Гелуг, а ей в свою очередь принадлежит весь бурят-монгольский буддизм. Для европейцев про Соодоя говорят иначе - "бурятский Нострадамус", оставивший множество пророчеств, в том числе о сотне лет красной власти, взлёте "белого дракона в год белой мыши" (1961) и о том, что война всегда будет сопровождать человечество, но лишь дважды охватит весь мир. Большую часть жизни Соодой не покидал Баргузинской долины, лишь на старости лет в 1911-14 годах совершив путешествие в Индию. Баргузинцы приписывают Соодою множество чудес вплоть до левитации, а своё последнее чудо он совершил в 1916 году. Мудрый лама тогда заперся в келье и ушёл в глубокую медитацию, и любопытные ученики, подглядывая туда, видели день ото дня, как старик стал сперва мужчиной в расцвете сил, затем красавцем-юношей, затем нежным ребёнком, и наконец исчез совсем, родившись обратно за пределы мира.
7.
Всю эту историю я рассказал подряд лишь потому, что следы баргутов, эхиритской экспансии и чудес Соодоя тянутся по всей долине. Пока же мчимся вверх по утрамбованной дождём грунтовке - через крупные сёла Улюн (1 тыс. жит.):
8.
И Улюкчикан (450 жит.), вместе с Баянголом на той стороне долины представляющие 25% бурят в населении Баргузинского района.
9.
А к его последней деревенька Ярикта и чуть за неё едут большинство туристов с байкальских курортов, решивших бросить вызов здешнему бездорожью или не знавших о нём. Впрочем, "до Ярикты едете?" спрашивать не стоит: туристы знают это место как Янжима. И правоверные буряты по-буддийски смирились, устав поправлять, что нельзя поехать "на Янжиму", можно только "к Янжиме": это - имя древней богини мудрости, на санскрите более известное как Сарасвати. На неё днями медитировал старик Соодой, сидя на камне у подножья вершина Ульзыха, а где-то в окрестном лесу якобы в 1930-х годах ламы спрятали клад со святынями Баргузинского дацана. В 1996 году местные жители нашли некую буддийскую статуэтку и даже построили для неё часовню, но вскоре всё это исчезло без следа. В 2005 году осматривать лес у Якриты взялся лично глава Буддийской традиционной сангхи России Дамба Аюшеев, но вместо рукотворных святынь вдруг обнаружил на том самом камне изображение Янжимы.
10.
А так как главной целью его поездки были поиски места для возрождённого Баргузинского дацана, землю под обитель тот час освятили у начала тропы. Старейшая его постройка - Сахюусан-дуган (2006):
11.
Цокчен-дуган, он же Дворец Богини Янжима (2009-14), один из крупнейших храмов Бурятии, красиво высится на фоне гор. Близ него мы вдруг приметили странно одетых людей, явную группу паломников, и я предположил, что наверное они из Монголии.
12.
За дуганами - ещё несколько построек, включая деревянные юрты и гостевые домики совсем как на добротной советской турбазе: лик Янжимы - одно из главных мест паломничества всей монголосферы. Со стороны леса дацан не имеет забора, а на опушке ворота с "парящей кровлей" отмечают начало закольцованной тропы:
13.
Выстланная досками, оснащённая перилами, лавочками, беседками на середине и, конечно же, крутящимися хурдэ, тропа идёт через натуральный сад камней под сенью высокого бора:
14.
В той части, которой обычно спускаются, ещё и пересекая пару сухих "каменных речек":
15.
В августе здесь сложно оказаться в одиночестве - разноцветное поток паломников идёт к Богине. Святилище встречает досками для простираний - люди облокачиваются на две маленькие дощечки и довольно легко растягиваются по большой. Такая особая форма поклонов не редкость в дацанах: не привычные говорить о религии с посторонним, в святых местах буряты преображаются, становясь похожими на древних паломников за перевалами Гималаев.
16.
Вот и сам камень Янжимы, к которому постоянно стоит очередь на поклон. Обратите внимание - Богине именно кланяются и оставляют подношения, а прикасаться к ней запрещено. Стоя в стороне, я долго вглядывался в камень, пытаясь различить на нём лик, и в конце концов приметил фигуру женщины наподобие балерины, которую теперь не могу вновь распознать на фото. Говорят, такой её и видят - либо танцующей, либо беременной, либо с ребёнком на руках, и логично что мне как бездетном мужчине Янжима предстала в первом варианте.
17.
Ну а два других образа определили ту нужду, с которой едет сюда большинство паломников: "у Янжимы были?" - как бы не первый вопрос, который буряты задают молодой соплеменнице, если той жизнь дала мужа, но не дала детей. Под несколькими навесами вокруг - привезённые будущими мамами игрушки:
18.
Чуть в стороне, в сгибе тропы - деревянная юрта:
19.
Небольшой музей Баргузинского дацана:
20.
Между тем, мы нагнали здесь и людей в странных одеждах. Я спросил, откуда они, и услышав в ответ "из Китая", сразу же заключил, что передо мной шэнэхэнские буряты - потомки беженцев от царского произвола и советских репрессий в том же Хулун-Буире. Лишь при подготовке этого поста до меня дошло, что мы повстречали здесь старых баргутов - по крайней мере именно такие одежды они носят на фотографиях с фольклорных праздников в Китае. Более того, шэнэхэнцы - в основном выходцы из Агинских и Хоринских степей: что делать им на Баргузине? Баргуты же вполне помнят родину предков, особенно после фестиваля их культуры, прошедшего на Байкале в 2015 году.
21.
О старых баргутах куда больше информации на русском языке, чем о новых: вот например целая выжимка диссертации про их общество и быт. Известно, что они делились на 18 хала (родов), слагавших пары ах-дуу - невесту искали сначала в другом роду этой пары, и лишь затем - вне её. О ново-баргутских родах я не нашёл ничего вразумительного. Как и о религии: удалось выяснить лишь то, что шинэ-баргуты в подавляющем большинстве буддисты, а вот среди хуучин-баргутов необычайно часто рождаются шаманы. Баргутское тенгрианство почти не отличимо от бурятского, и даже поклоняются старые баргуты тем же 13 Владыкам Севера с главным святилищем на Ольхоне. Баргутские родовые обоо, среди которых есть центральное Амбан ("Великое") где-то во Внутренней Монголии, во всей Великой Степи выделяются размером и богатством подношений, а домовые обереги и фигурки онгонов (духов-покровителей) хранятся в мухлиа-тэргэ - крытых повозках, которые ставили к югу от юрты.
22.
Новые баргуты, в принципе больше похожие на тех же бурят, только в Китае, предпочитают просторные монгольские юрты. У старых баргутов было много жилищ, частью перенятых у народов Даурии. Хуучин-баргуты ставили войлочные юрты (эсхий-гэр) только зимой - причём юрты тюркской (с куполом изогнутых жердей), а не монгольской (с прямыми жердями и колоннами) конструкции. Интереснее всё выглядело летом: бедняки рыли полуземлянки и ставили на них шалаши (анаган-гэр), а своим национальным жилищем старые баргуты считают хулсан-гэр - небольшую юрту из камыша со сложной конструкцией крыши, в интернете представленная множеством описаний без фото. Современные хуучин-баргуты вывели какой-то юрточный гибрид с низкими камышовыми стенами и войлочной крышей, но чаще на летних пастбищах живут в шируул-тэргэ (вагончиках с двускатной крышей), а зимой - в обычных домах и квартирах.
22а.
Тюркское и монгольское наглядно проявляется в баргутской кухне: если тюрки почётному гостю ставили на стол бараний крестец (уужа), а монголы - баранью голову (толоой), то баргуты привечают хитрой конструкцией из того и другого. Пища баргутов, что старых, что новых - в первую очередь мясо и молоко, которым с каждого удоя кропят во славу духов. По тому, что мне удалось найти, выглядит эта кухня как обеднённая и более суровая версия бурятской без всяких поз (в смысле, бууз) и чебуреков, и даже бухлёр тут не мясной суп, а просто тонко нарезанное мясо.
22б.
Не очень понимаю, насколько жива ныне баргутская одежда - даже по этим гостям хорошо видно, что старинные тэрлиги (кафтаны), хантаазы (безрукавки), курумэ (широкие кофты) надеты поверх спортивных штанов и джинсов. На головах у баргуток - островерхие шапки хасабшатай-малгай с поднятыми летом наушниками, но вот на этом видео с какого-то фестиваля в Хулун-Буире они названы атрибутом именно новых баргутов. Хуучин-баргутки вроде как носят платки наподобие чалмы, как на прошлых кадрах, но подозреваю, что такие отличая кого-то беспокоят лишь на фольклорных праздниках.
23.
Ну а люди советской закалки возможно вспомнят о белобаргутах или японо-баргутских частях, битых Красной Армией на Халхин-Голе. То закономерно: живших в пограничье и знавших все тропы баргутов японское командование Маньчжоу-Го особенно активно набирало в Квантунскую армию и даже собирало в ней чисто баргутские части. Вот их бойцы - последние степняки, угрожавшие русской границе...
23а.
...От лика Сарасвати мы спустились к дороге и зашли в неимоверно простую и душевную позную напротив монастыря, больше похожую на придорожные столовые Монголии. До Янжимы мы доехали с четой русских туристов из Иркутска, а за Янжиму нас подвезли две весёлые бурятки средних лет. Они были дальние родственницы, но одна давно жила в Москве, а другая в Улан-Баторе - в престижной школе при посольстве учила монгольскую молодёжь русскому языку. Поклонившись Янжиме, они собрались ехать отдыхать на аршаны. Миновав границу Курумканского района, мы свернули в лес - на Буксыкенский серебряный ключ километрах в 5 от тракта, куда ведёт не дорога даже, а едва заметная просека. Бурятки приглашали нас там остаться, здоровье поправить в купальнях и переночевать в гостевых домах, но я колебался, понимая, сколько всего интересного ждёт дальше. В итоге за нас всё решил камень, на который машина села брюхом, да так - что не трогалась ни туда ни сюда. Мы стояли в замешательстве - вроде и пешком вернуться на тракт не поздно, а вроде и нехорошо бросать людей, тем более - женщин. Наконец, со стороны аршана показался УАЗик с четой крепко сбитых бурят, и тёртый таёжный мужик быстро снял городскую пузотёрочку с камня. После недолгого совета туристки поехали на аршан вдвоём, а мы пересели на УАЗ до Курумкана.
24.
И лишь на обратном пути отправились к тем аршанам, которые я планировал посетить изначально - на Барагхан в 20 километрах от Ярикты и в 5 - от первого в Курумканского районе села Элэсун. Сюда мы вернулись автобусом, а дальше в сторону Байкала нас подвёз интеллигентный, очень красивый бурят средних лет, оказавшийся скульптором. Он рассказывал много интересного - как актуального (например, жаловался на сына, который чисто в силу юношеского максимализма рвётся с фашистами воевать, как деды), так и исторического. От него я узнал, что вон та острая вершина называется Барагхан-Уул (2585м), и у её подножья тоже зарыт клад - только не буддийский... Эхириты, придя за Байкал, тяжело и долго воевали с эвенками, а измотав друг друга, два народа решили жить мирно, и проведя общий шаманский молебен, закопали оружие на высоком плато Тэптээхэй под самой вершиной. Теперь оно столь священно, что даже для восхождений туда буряты советуют получить одобрения ширетуй-ламы (настоятеля дацана), ну а из склона горы пробился целебный источник:
25.
Теперь эвенков тут не встретишь, а на поляне у дороги соседствуют субурган и сэргэ. Ведь Соодой-лама родился за рекой близ Элэсуна, а под Икатским хребтом, почти напротив Барагхана за куйтуном, лежит Шэнэгальжин - "город" естественных скальных статуй, где "бурятский Нострадамус" ушёл в мир иной. Барагхан-Шэнэгальжин - ещё одна священная линия Баргузинской долины, и в 2016 году на её левобережной стороне была воссоздана келья Соодая, а в 1916 ламы перенесли к подножью Барагхана Баргузинский дацан.
26.
Теоретически, тут мог бы стоять ещё и Турул - венгерский орёл, национальный символ этого народа, возводящего свою родословную к гуннам. И нет, дело не в хунну (см. здесь), с которыми явно были как-то повязаны байырку: просто под Элэсуном в 1856 году погиб "Александр Степанович Петрович, венгерский майор и поэт", в котором журналисты Перестройки углядели самого Шандора Петёфи, якобы не сгинувшего в 1849 году в Трансильвании в битве с русским корпусом, а пленённого там и кончившего дни в сердце Сибири.
26а.
Пологая тропка примерно через полкилометра вывела нас к уцелевшим жилым зданиям дацана:
27.
Которые в 1936 году приспособил под базу отдыха Владимир Дармаевич Доржиев, председатель местного совхоза, принудительно отправлявший подопечных лечиться и отдыхать - об этом нам также рассказывал скульптор.
28.
Теперь на базе тихо - немногочисленные, в основном местные отдыхающие приезжают по выходным. В будние дни за хозяйством приглядывают бурятка и мордвин, мудрёный жизненный путь которого я вряд ли смогу воссоздать по памяти. Живут они душа в душу, периодически смешно препираются и даже подкалывают друг друга на национальной почве (по мне так - признак наивысшего взаимного доверия!), а ещё - охотно принимают таких вот случайных гостей. Часок мы посидели в доме за чаем...
29.
...а затем смотритель показал нам свои владения:
30.
Жилые корпуса дополняет простецкого вида купальня, где воду подогревают на дровах:
30а.
Так как аршан - это студёный ручей, из которого даже пить трудно:
31.
Вокруг - красивый, чистый, чуть завороженный лес:
32.
Посреди которого видишь то белую ступу:
33.
То яму на месте каких-то построек:
34.
Всё это остатки Баргузинского дацана, и как я понимаю, вот здесь стоял его Цокчен-дуган, на месте воображаемого зала в котором по-прежнему можно обойти гороо:
35.
Чуть в стороне лес весь синий от хадаков, хий-моринов и буддийских икон. И я бы сказал, всё это впечатляет поболее многих "живых" обителей:
36.
Дальше по тракту - пара кадров с автобуса, которым мы ехали из Курумкана. Как сэргэ у дороги:
37а.
Или неожиданно живые панно на фасаде Дома культуры в крупном селе Баргхан (1,1 тыс. жителей), от которого за мост 25 километров через пойму и куйтун до Шэнэгальжина. ДК тоже не прост: тот же Владимир Доржиев в 1936 году создал Барагханский народный театр, который и в наши дни постоянно ездит с гастролями по Бурятии и Монголии, а кое-кто из его труппы попал даже в кино: так, если вы смотрели приключенческий фильм "Злой дух Ямбуя", то старого эвенка в нём сыграл Равда Ешонов - вдохновитель театра в Барагхане и его первый режиссёр.
37.
Ещё немного - и мы в селе-райцентре Курумкан (5,6 тыс. жителей), бурятской столице Баргузинской долины у подножья неимоверно красивых островершинных гор:
38
Несмотря на изолированность и удалённость, у Курумкана неожиданно опрятный вид. Особенно если сравнить с другим райцентром - Старым Баргузином...
39.
Облик зданий и памятников напоминает о том, что Курумканский район выделился из Баргузинского в 1970-м:
40.
И если в Баргузинском районе четверть жители - буряты, в Курумканском - наоборот, четверть жителей русские, да и те по большей части в самом райцентре.
41.
Тут есть даже Троицкая церковь (2001):
42.
С её предшественницы в 1884 году Курумкан начинался. Построили старый храм миссионеры, однако и до них в Баргузинской долине молились Христу: в 1860-х именно сюда ушло большинство беженцев из Цаганской степи, превращённой в байкальский залив Провал землетрясением.
42а.
От церкви Школьная улица ведёт к ДК с ещё одним панно про скотоводов, рыбаков и геологов:
43.
На полпути - автостанция, а почти рядом с ней ещё и небольшой симпатичный Цокчен-дуган дхарма-центра "Буйан":
44.
Местные говорили, что воздвиг его некий "бизнесмен Вася", который держит базу отдыха на Барагхане. Другие пришлые Баргузина, помимо православных бурят из Цаганской степи, - китайцы, до революции ехавшие мыть золото, а в 1920-30-х - выращивать овощи и табак. Жили они компактно, присёлками, известными в разных селения как Шанхай, Усадьбы Китайские, а на Барагхане - Епишки. В основном это были мужчины, так что к 1940-м годам в долине насчитывалось около 200 смешанных русско-китайских или китайско-бурятских семей. В культуре и религии они полностью унифицировались с бурятами, но... при виде жёлтого дракона под парящей кровлей невольно напрашивается мысль - уж не Ван Ся ли какой-нибудь на самом деле этот Вася?
45.
Ну а Курумканский дацан "Гандан Шедувлинг" стоит уже за селом, километрах в 2 дальше по тракту:
46.
Достаточно простенький внешне, именно он, а не нынешний Баргузинский дацан, считается преемником исторического Баргузинского дацана, и даже его название носил до 2000 года. Первый монастырь эхиритов начинался в 1818 году с юрты для привезённых из Монголии священных книг, а в 1825-м осел на речке Борогол с южной стороны Куйтунской степи, примерно напротив Ярикты. В 1857-58 Борогольский дацан переехал на другой край той же степи, к озеру Сагаан-Нур между Барагханом и Шэнэгальжином, и именно там в его хувараки (послушники) поступил Цыден Соодоев, уже в детстве удивлявший близких даром провидения. В 1916-м, как уже говорилось, обитель ещё раз переехала на новое место у Барагхан-Уула, и кажется, фото её храмов (в отличие от Сагаан-Нурского дацана) в наставших смутных временах снимать было некому. В 1990 году Курумканский дацан возродился около райцентра.
46а.
...Но раньше, чем мы пересекли ограду, мне вдруг позвонила из Москвы Полина - известная путешественница по труднодоступным местам, этнограф и гид Музея кочевой культуры. Свой человек и в горах Южной Сибири, и в тундрах Чукотки, двумя годами ранее она месяц скиталась по Баргузинской долине, пока я гулял по Тунке. Узнав, где я нахожусь, Полина тут же сообщила мне, что за монастырём есть ещё и Центр тибетской медицины:
47.
Который держат её друзья, здесь же и обретённые - доктор Дмитрий Хохлов из Москвы и его супруга Раиса Гевав с Чукотки.
47а.
К ним в гости мы и направились, за монастырской оградой увидев луг со множеством полузаброшенных деревянных зданий, стены которых украшали граффити и флажки.
48а.
Как я понимаю, всё это гостевые домики без удобств, куда приезжают пациенты. Деньги за своё лечение Дмитрий, конечно, берёт, но тут скорее союз по интересам, чем коммерческая клиника: даже в интернете у них нет никаких контактов, а философия доктора Хохлова состоит в том, что если кому-то сюда надо - судьба (например, через случайные знакомства) сама покажет ему путь.
48.
Вскоре мы оказались в тёплом приземистом доме, за большим столом. Сам Дмитрий то приходил, то уходил, так что общалась с нами в основном Раиса - хрупкая интеллигентная девушка, в которой лишь необычные черта лица выдавали уроженку Арктики. Порой приходили и другие люди - то мужик сельского вида, то одухотворённая москвичка, каждый год уезжающая лечить нервы в эту глушь. Говорили о разном - здоровье, лечебных травах, бурятских привычках, моих путешествиях, эпической Полине, и, конечно, о красотах в конце долины, к которым аномальные дожди размыли путь. В углу я приметил моринхур - монгольский музыкальный инструмент со смычком в виде лука и грифом в виде конской головы:
49.
После полутора часов чаепития Дмитрий отвёз нас к выезду из Курумкана, где до меня всё явственнее стало доходить, что дело плохо. До Улан-Удэ - 420 километров, 150 из них - плохие грунтовки, и те, кто хотел ехать туда - уже отправились утром. Все машины, тормозившие около нас, ехали до Баргхана, максимум до Элэсуна, словом - в пределах района, и как ни напрягал я фантазию - а не смог найти ни одной причины, зачем именно в этом время местному буряту ехать в Максимиху или Усть-Баргузин. В прямых закатных лучах за дымкой проступил пологий Икатский хребет и наклонный куйтун у его подножья... я принял мысль, что это неуезд, и имея оплаченный номер за 200 километров отсюда, мы будем вынуждены искать другое жильё.
50.
Вызвав такси, мы вернулись к дацану и готовились уже беспокоить Раису и Дмитрия на предмет ночлега.
51.
Однако для начала я зашёл в дацан, где обнаружился молодой розовощёкий лама. Выслушав меня, он позвонил ширетую (настоятелю), и порядком удивившись, что тот не возражает, отвёл нас в один из жилых корпусов: монах был тут один, а здания ночью всё равно стояли пустыми.
52.
В закутке с алтарём мы переночевали, а на утро лама угощал нас чечевичной кашей. Был он лама-астролог, но как ни старалась Наташа расспросить о тонкостях его специальности, о жизни в буддийском монастыре и о том, как попадают в монашество, он очень аккуратно уходил от ответа. В целом, по сравнению с православными монахами лама показался мне совсем не суровым, более земным и простым... но частный случай это или свойство бурятского монашества - не очень понимаю.
53.
И коротая ночь в дацане, расскажу кратко о том, что дальше по долине: ведь до конца тракта, где сходятся хребты - ещё километров 80. Через полсотни километров за сгоревшим лесом стоит Алла - крупное (800 жит.) село, "столица" местных эвенков, так что даже тамошний аршан нашёл (в разных версиях) то ли эвенкийский охотник по подсказкам богини-хозяйки Энимикан, то ли бурятский силач Бадма Бидашкиин, поднявший 4-тонный камень. Рядом с аршаном речка Алла вырывается из теснины между скал Буралтар и Сахилтар - гигантских коней местных духов-хранителей. Что же до эвенков, то их на Баргузине не забывают и даже устраивают национальный фестиваль "Больдёр" ("Встреча") со спортивными состязаниями "Гукчанкит" на курумканском стадионе.
54.
Ещё дальше, у села Улюнхан, где кончается тракт - глухие, но знаменитые в узких кругах аршаны: Кучигэр с горой оставленных костылей под деревом и Умхей на речном острове в самом конце долины. Но, как ни странно, не в конце дороги - дальше в горы уходит тяжёлый зимник по краешку Джергинского заповедника. Который возник в 1992 году вокруг Амутской котловины на стыке Баргузинского, Икатского и Северо-Муйского хребтов - последний знаменит сложнейшим перевалом БАМа. Там свои красоты - например, водопад Юргон или глубокое озеро Амут с идеально ровным дном на глубине 65 метров. Больше, впрочем, интригует священное у эвенков и бурят озеро Балан-Тумэр, по которому плавают "водяные ежи" (похожие на живых существ шары свалявшейся лиственничной хвои до 30см в диаметре), а у берега в бурхан на месте хижины шамана кем-то вырезаны на жердях надписи на санскрите. Зимник же, преодолев совсем уж зубодробительный перевал Рухловского, выводит в Новый Уоян на Байкало-Амурской магистрали... По словам Полины, машины там и летом бывают - но раз в неделю-две, не чаще.
55.
Утром, полюбовавшись радугой над туманным хребтом, мы уехали на автовокзал. Оттуда автобусом до Барагхана, дальше со скульптором до Баргузина, и наконец под вечер на порожнем огромном "Камазе" - обратно в мир асфальтовых дорог.
56.
По которым отправимся даже не в Улан-Удэ, а ещё дальше на юг вдоль Селенги. В следующей части расскажу про Гусиное озеро.
Обзор поездки и оглавление серии.