Транскам (Военно-Осетинская дорога). Часть 1: Алагир и роща Хетага
В глубинах Донбасса есть посёлок с чудо-названием Урало-Кавказ. Оно кажется мне и идеальным описанием Алагира - городка (21 тыс. жителей) на реке Ардон в 40 километрах от Владикавказа. У него совершенно уральская история укреплённого города-завода и совершенно осетинская современность - от "водочного бума" 1990-х до некоего противопоставления интернациональному Владикавказу. Рядом - с одной стороны священная роща Хетага, где мы, как и в прошлой части о высокогорном Галиате, попали на праздник, а с другой - начало Транскавказской магистрали, тут почти совпадающей с царской Военно-Осетинской дорогой и древним трактом Шахнада.
Ещё в начале своего рассказа про осетинскую глубинку я показывал Алагирскую дорогу, выходящую из Владикавказа буквально по подножью гор. На пол-пути до Алагира мимо героических памятников Великой Отечественной стоит Дзуарикау у поворота в Куртатинское ущелье. Вторая половина пути вмещает сёла Хаталдон и Суадаг, между которыми, севернее дороги, и наша первая цель - священная роща Хетага. Её аватар на трассе - небольшой блестящий дзуар, мимикрирующий под автобусную остановку:
2
Покупая билеты в Осетию да планируя маршрут, я ещё не знал, что попадаем мы прямо на главный праздник ассианства, да при том - именно в тот день, когда я планировал тут быть! Точнее - во второе воскресение июля, и о том, что впереди, с утра напоминал сам вид обычно пустой Алагирской дороги: машин стало заметно больше, а каждые несколько сотен метров стоял полицейский наряд. Я, конечно, сразу сделал вывод, что будут пьяных ловить и неплохо так подзаработают, а вот сами осетины были настроены иначе - раз тут священное действо, значит и "наша милиция нас бережёт". Только в главный въезд рощи Хетага по асфальту почему-то не пускает, отправляя всех трястись через поля. За полями выросла парковка, а очевидно-неместную Наташу тут же подстерегли какие-то региональные журналисты:
3
Ассианство - пожалуй, самый впечатляющий феномен Алании. Осетинский пейзаж немыслим без кувандонов (святых мест) и дзуаров (святилищ на них), а дворы Владикавказа - без хадзаров, длинных зданий вроде того, что на этом фото справа. Многие пренебрежительно сравнивают всё это с русским неоязычеством... да только строились хандзары ещё в 1970-х, а святыни чтимы спокон века. Ту же историю я наблюдал годом ранее в Якутии: просто жизнь осетина пронизывают поверья и обряды, этические кодексы и вера в заступничество высших сил, и ни выучившиеся в миссионерских семинариях священники 19 века, ни мэнээсы и инженеры советских городов не стали исключением. Они узнавали в детстве мир из нартских былин, а не русских сказок, по праздникам собирались за тремя пирогами, а не за тазиком оливье, и уж тем более в минуту горя и страха уповали на Уастырджи, а не Партию. И я могу себе представить, как на прокурённой кухне в одной из владикавказских сторонок доцент СОГУ Бетроз и инженер "Электроцинка" Сослан спорили под стопку араки, можно ли считать это религией. Ещё до Перестройки у осетинской интеллигенции вошёл в обиход термин эцэг-дин (Истинная вера), который вскоре поднял на щит Стыр-Ныхас (Великий Совет) - созданная в 1993 году организация осетинских националистов. В наши дни она известна лишь морализаторскими эскападами, а тогда сыграла важную роль, консолидировав национальную интеллигенцию. Крушение страны и лихие времена также способствуют поискам Бога, и вот в республике год от года учреждались религиозные организации, публиковались трактаты, оформлялись идеи: под привычные эпос, поверья, обычаи, обряды и кодексы подводилась философская база. В том и отличие осетинского или якутского родноверия от славянского: у нас - реконструкция, а тут - интерпретация, причём - того, в чём народ и так жил. Соответственно, разный и итог: у нас - маргинальная субкультура, а тут... адептами традиционной религии себя считает 29% жителей республики (то есть почти половина осетин) - высочайшая цифра по регионам России, и более того - она растёт! С 2010 года осетинская религия существует де-юре и называется уацдин (то же, но с другим оттенком - скорее "вера в истину"), а в обиходе - ирон-дин, ас-дин (Осетинская вера) или просто ассианство. А вот слово "язычество" тут лучше забыть: адепты традиционных вер его нигде не любят, но в Алании - прямо на уровне оскорбления.
4
В основе ассианства - пантеизм: Вселенная - тело Хуацао, всемогущего непознаваемого Бога. Его силы-посредники (дауджита) принимают вид бардуагов - божеств, чьи имена сохранились в нартском эпосе ( о нём я подробно рассказывал здесь) и народных культах духов-покровителей, отождествлявшихся с христианскими святыми. При этом интеллектуалы вспомнили, что у скифов, чьей ближайшей роднёй в наши дни остались осетины, особо чтимы были Семь Богов. Осетинскую Семибожицу образовали заступник людей Уастырджы (Георгий Победоносец), громовержец Уацилла (Илья Пророк), царь зверей Уастутыр (Фёдор Тирон), покровитель скота Фалвара (Флор и Лавр), хранитель плодородия Мыкалгабырта (Михаил и Гавриил), бог воды Донбетыр (Апостол Пётр) и кузнец Курдалагон без аналогий. Впрочем, расправляя плечи, ассианство всё больше отдаляется от православия: хотя нам осетины говорили, что многие, и даже иные священники, тут ходят и на дзуар, и в церковь, в медиасфере конфликты ассианских активистов с епархией и муфтиятом уже перестали быть редкостью, причём "атакует" именно ассианство. Так что местный тренд последних лет - весьма агрессивно доказывать, что Уац-Ырджы или Уац-Илла к Св. Георгию и Св. Илье не имеют ни малейшего отношения. Впрочем, боги всё равно живут в Эцэг-Дуне (Истинном мире), а в наш Манг-Дуне (Иллюзорный мир) доходят лишь их проявления - жады. Они вызывают минжвар (укрепление уац - истинного порядка), а в людях - уалимоны, высшие состояния ума, просветление. Бесов и ада в ассианстве нет, но есть уаиги - в нартском эпосе так назывались злые великаны, созданные богами до нартов и бывшие их вечными врагами, а в современной интерпретации уаигами стали силы разрушения и низкие, тёмные, животные состояния ума. Человек по ассианству - это "микрокосмос в космосе" с полной свободой воли, а его душа уд - фрактал божественной сущности мон. Ну а этика ассианства безмерно кавказская, основанная на осетинском кодексе чести Агъдау, и даже вместо греха и добродетели тут стыд и честь. Главный ассианский символ (хотя сейчас помимо него всё популярнее Три слезы Бога, которые я показывал здесь) - небесный всадник Уастырджи:
4а
-Мы - единственный народ, который никогда не встаёт перед богами на колени. Мы молимся лицом к небу, - говорил нам паренёк, которого мы подвезли по пути к роще Хетага. Самая, пожалуй, необычная часть ассианства - способ контакта с богами. Тут нет как такового духовенства, а ближе всего к нему дзуаралаги - хранители святынь, когда-то бывшие и жрецами, но за последний век полностью утратившие эту роль. Богослужением остался кувд - то есть настоящее кавказское застолье с тостами в качестве молитв, либо за длинным столом, либо за круглым трёхногим фынгом. Ассианский мир вообще пронизан нумерологией, явно уходящей корнями в скифское прошлое, а отголосками - и к нам. Например, чётные числа тут для похорон, а нечётные - для торжеств: в том объяснении, которое видел я, у живого человека есть настоящее, а также прошлое и будущее, поэтому его числа кратны 1 либо 3, а у того, кто ушёл в мир иной, есть прошлое (его жизнь) и будущее (его потомки), а настоящего нет - поэтому его числа кратны 2. Самым лучшим числом считается 7, а тостов за кувдом произносится от 3 (если человек забежал на минутку) до 43 (но такое бывало только в старые времена и на совсем огромных праздниках, длившихся несколько дней). Готовых формулировок им нет, но есть 43, условно говоря, темы: простым русским "за дружбу народов" не обойтись. В конце обязательно произносится "Амен Хуацао!", то есть "Да будет на то воля Божия!", а затем выпивают - но не все сразу, а один за другим по старшинству. Само собой, говорятся тосты не под лимонад - вот тут у людей на столе алутон (чёрное, почти безалкогольное осетинское пиво, похоже на странную несладкую колу), когда-то варившийся в гигантских котлах, ныне украшающих музеи. Но мы ещё не дошли до араки...
5
На застолье обязательно приносят пироги: круглые, жёлтые и горячие, подобно Солнцу, они воплощают его благодать. Базовой единицей священной трапезы являются Три Пирога стопкой (в разных версиях - все три должны быть сырные уалибахи, или это уалибах, мясной фыдджин и цахарджин с сыром и ботвой свёклы), а за большим столом таких стопок должно быть 7. Но разве может горский пир обходиться без МЯСА? Нечистыми у осетин считаются птица и свинина (но не до запрета есть их вообще, а конкретно на дзуаре и кувде им не место), обыденной - баранина, а на праздник забивают бычка. Каждая его часть имеет своё значение: плечевой костью (базыг) открывают пиршество, лопатка (уаэн) олицетворяет изобилие, рёбра (особенно в виде шашлыка физонаг) - сплоченность. И всё это должно быть с правого бока - левый можно и в обычные дни поесть. При нас на краях рощи курились огромные котлы, наполненные мясом, к которым порой несли целые ошкуренные туши.
6
Ну а Роща Хетага вроде и не входит в цикл трёх главных святилищ (на месте падения тех самых Трёх слёз Хуацао), но по факту - главная в Алании. Тут многое сыграло роль - и транспортная доступность, и выбор "Стыр-Ныхаса" (первый крупный молебен в Роще прошёл в 1994 году), и наполнение: Хетаг - не божество и даже не нарт, а легендарный предок. Его называют сыном князя Инала - того самого, что в 15 веке сплотил вечно враждующие черкесские племена в недолговечное подобие государства, которое его последователи решили воссоздать в опустевших степях Кабарды. В осетинской версии у него было два сына, и старший Беслан стал мусульманином и родоначальником кабардинцев, а младший, но более отчаянный в бою Хетаг крестился, и вскоре был вынужден бежать в дальние горы. Силы оставили его где-то тут, в степи у самой цели, и зная, что враги идут по пятам - Хетаг взмолился к Уастырджи. Случилось чудо: целая роща на горах зашевелилась, как стадо сошла в степь и вновь вросла в землю вокруг Хетага, спрятав его от врагов. Более того, на спутниковой карте действительно (я проверял!) можно увидеть выемку в кромке горного леса, очертаниями и размером слегка напоминающее эту треугольную рощу. Культ её же был испокон веков - вот например строчки из неоконченной поэмы "Хетаг" его потомка (как следует из фамилии) Коста Хетагурова:
Преданье я черпал из тысячей уст,
А памятник цел и поныне:
Священная роща иль «Хетагов куст»
Стоит в Куртатинской долине.
Ещё не касался ни разу топор
Его долговечных питомцев;
В нём странник чужой потупляет свой взор,
Послушный обычаю горцев.
Прародителем осетин Хетаг, конечно, не был - но в преданиях принёс им подлинную веру. Вот только какую? Прежде не возникало сомнений, что речь о христианстве, но... вот потому-то ассианцы и сошли на том, что Уастырджи - не Георгий. В наши дни на праздник Хетага съезжается до 20 тысяч человек, среди которых редко встретишь не-осетина:
7
По сравнению с кюсото, священными рощами Марий Эл, Хетагов куст гораздо больше, примерно 650 на 350 метров, и напоминает скорее парк. Его опоясывает широкая тропа, в день праздника полная людьми под присмотром опять же абсолютно дружелюбных полицейских. С внешней стороны - длинные столы под навесами...
8
...а с внутренней - сектора кувандонов разных городов и сёл. Вот тут, например, близлежащие Суадаг и Кадгарон.
9
И перед каждым - фигура Уастырджи. Один сюжет - но в таких разных стилях:
9а
Внутри кувандона - небольшие поляны с навесами над столами для кувдов...
10
...и алтарями у деревьев с ящиками для пожертвований и записок к Уастырджи:
11
Лишь в конце, описав полный круг, мы зашли на самую крупную и самую ближнюю к въезду поляну, посредине которой растёт высоченное серое дерево какой-то другой, чем вся прочая роща, породы:
12
Обойти круг, впрочем, оказалось непросто - конечно, был бы тут не Кавказ, если бы нас не звали присоединиться к застолью. И Наташа имела железный аргумент "я за рулём", а вот я... Главный напиток осетинских застолий - желтоватая арака из ячменя или кукурузы крепостью 25 градусов. И это, скажу, опасная вещь! Пьётся она легче водки, а с ног валит сильнее, по крайней мере если с юности не привык её пить. Не помогало даже то, что осетины не скупились угощать нас пирогами и варёным мясом. После первого застолья я уже оказался навеселе, а после второго стал напоминать Шурика из "Кавказской пленницы" в сцене "птичку жалко!". В какой-то момент, найдя пустой навес, я просто на полчаса лёг подремать на лавку, положив голову на колени к Наташе, а дальше мы поспешили к машине, пока ещё кто-нибудь не напоил.
13
И лишь один вопрос неизменно ставил осетин в тупик: "а когда будет молебен?". Тут я просто проецировал опыт Якутии и Марий Эл. Но постепенно до меня дошло, что этот праздник не имеет финального акта, богослужением является само застолье на кувандоне, благие слова тостов, живое и здоровое общение между людьми...
14
Покинув рощу, едем дальше... Этой дорогой мы проезжали целых шесть раз - четырежды на арендованной машине и ещё дважды без неё - в Южную Осетию и обратно. Теперь не вспомню, когда и какой кадр снят, но могу сказать, что даже после араки вполне сохранил ориентацию в пространстве, память о намеченных целях и мотивацию их отыскать.
15
Почти у моста через Ардон, на околице села Верхний Бирагзанг (известного своими горячими источниками, пробуренными в 1990-х для обогрева теплиц) мы случайно набрели на неожиданно красивый воинский памятник с сафа - осетинской надочажной цепью, святыней горских домов:
16
Чуть дальше - и сам Ардон, вторая река Осетии после Терека. Ниже по ней стоит одноимённой город, а выше тянется Алагирское ущелье (от Уаллаг-Ир, то есть Верхняя Осетия), своим масштабом на Кавказе уступающее разве что Баксанскому ущелью Балкарии или Аргунскому ущелью Чечни и пожалуй самое ветвистое. Алагирское общество было фактически главным в Иристоне и Двалетии, и лишь Дигория лежала в стороне: отсюда вышли легендарные братья Курта и Тага, основатели Куртатии и Тагаурии, и даже верховные инстанции ныхасов (вече) и тархонов (судов) собирались на кручах бокового ущелья Урсдона. При всём том огромное людное общество оставалось "демократическим", где важнейшие решения принимал ныхас, а самые могущественные уазданы (знать) не слагали сословия вроде тагаурских алдаров или дигорских баделят: стыр-мыггаг, то есть просто "сильные фамилии", определялись не по статусу, а по факту. И не последней причиной могущества алагирцев было то, что помимо пастбищ, дров и пашен тут ещё и вдосталь водилась руда, которая отлично переплавлялась на бронзу. В 1840-х годах её промышленную добычу впервые наладил подрядчик стройки Военно-Грузинской дороги, турецкий грек Спиридон Чекалов...
17
За мостом дорога выводит на кольцо. Налево - горы, направо - город, а история с географией вступают в очевидное противоречие: Алагир рос с юга на север, тогда как наш путь - с севера на юг. Но всё же - отдам приоритет истории... В километра от кольца городок встречает автостанцией с маршрутками до Владика раз в 30-40 минут. Она странно сплетается с памятником Победы (1985) - если от Орджоникидзе немцев отбросили быстро, то здесь они простояли почти 2 месяца, с 1 ноября по 24 января 1942 года.
18
А буквально через пол-квартала дорога упирается вот в такие ворота, распадаясь улицами Кирова и Хетагурова. Между ними с 2004 года подрастает парк-музей истории горной промышленности:
19
Первым, впрочем, на его аллее встречает не индустрия, а наивное искусство - это стена дома Камболата Хосаева, которую в 1926 году украсил скульптурами и рельефами Сосланбек Едзиев, этакий Осетинский Пиросмани, уже знакомый нам по Дигорской глубинке. Проживший долгую жизнь (1865-1953), уже немолодым человеком горец из алагирского аула Ход странствовал по сёлам и зарабатывал кров и хлеб, украшая дома и могилы. Он делал это как умел, как подглядел на плоскости, так что выходил из под его рук наив из наива, впечатляющий не изяществом работы, а безудержностью колорита. Лишь на старости лет Сосланбек Микаилович осознал себя как профессиональный скульптор. Многие его творения теперь в музеях...
20
...но ещё больше - на улицах и кладбищах по всей Осетии, особенно - в Синдзикау близ Дигоры, где он дожил последние годы. Ну а эта стена оказалась тут почти случайно: новые хозяева в 2017 году решили сломать дом, но сперва добросовестно нашли его главной реликвии новых хозяев.
20а
Эта стена стоит примерно там, где раньше были стены Алагирского завода. Он строился уже в те времена, когда машины приводила в движении не вода на приводных колёсах, а огонь в паровых топках, и потому не имел главного атрибута Горнозаводского Урала - плотины. Но совсем не очевидно, что столь же привычной частью тамошних заводов, даже в Екатеринбурге, когда-то была крепостная стена. Что характерно, по причине ровно той же: сейчас сложно представить, что в 17-18 веках главной "горячей точкой" России оставался Южный Урал, где бесконечные восстания горцев вполне могли бы называться и Башкирской войной. Да и на Кавказе, в теперешнем Равнинном Дагестане, одно из первых масштабных восстаний поднял в 1708 году башкир Мурат Кучуков, двумя годами ранее бунтовавший на родине. В общем, даже в те времена, когда на Россию приходилось 40% мировой металлургии, уральские заводы работали в режиме постоянной боеготовности, но кажется, всё, что осталось от их укреплений - дозорная башенка в Нижнем Тагиле... Башкирские восстания выдохлись к началу 19 века, а позже сникли и проспавшие паровую революцию заводы. Но весь этот опыт здорово пригодился в предгорьях Кавказа, где в 1850-53 годах берг-полковник (это не военный - у горных офицеров были свои звания) Александр Иваницкий построил казённый сереброплавильный завод:
21а
Первых рабочих он привёл сюда с Луганского завода - исходного в освоении Донбасса. Позже их вербовали с Урала и даже Рудного Алтая, где с отменой крепостничества кончилась похожая на каторгу работа горских мастеровых, ну а где-то с 1870-х годов всё чаще тут трудились сами осетины. Но индустриализации Кавказ прямо-таки кармически не поддается, видимо считая, что его окончательным вкладом в мировую экономику можно считать колесо. В 1895 году устаревший и убыточный Алагирский завод и снабжавшие его рудники арендовал у государства флотский лейтенант Николай Филькевич, и первым делом начал продавать через Новороссийский порт... нет, не станки на металлолом, а отвалы на повторную переработку. Самым благодарным их покупателем оказались бельгийцы, от которых Филькевич вскоре узнал, что свинец и даже серебро - вчерашний день, а главное богатство гор Осетии - цинк, в выплавке которого Бельгия не знает равных. Более того - если прежде цинк использовался разве что в сплавах вроде латуни, то к началу ХХ века мир стоял на пороге электротехнической революции, в которой этот металл был незаменим. В 1896 бельгийцы и Филькевич учредили акционерное общество "Алагир", а год спустя старый завод был закрыт, или точнее - перенесён во Владикавказ: тамошний "Электроцинк" до революции даже официально назывался "Алагиром". Не знаю, когда и как снесли старый завод, но его укрепления дожили хотя бы до эпохи чёрно-белых фото, а за ними узнаётся уцелевший рудный двор:
21
Теперь тут музей, который мы застали под реконструкцией:
22
У входа - вагонетка и какой-то механизм:
23
За оградой - одинокая башня. Не (или скорее не только) водонапорая, как пишут обычно, а самая что ни на есть боевая - почти такие же я видел в окрестностях Карачаевска и Усть-Джегуты.
24
Не проработав и полувека, Алагирский завод успел обрасти селением, тем более как раз в те времена народы Кавказа массово спускались на плоскость. Ближайший аул Салугардан стремительно пошёл в рост, в 1863 его дополнила станица Горная, а в 1897 всё это вместе с заводским посёлком слилось в слободу Алагир, где вскоре начали селиться по свеже-пробитой дороге ещё и грузины из Рачи и Имеретии. В 1938 году Алагир получил статус города. Старые дома вдоль улицы Хетагурова начинаются почти сразу от Горного парка:
25
Следующий перекрёсток, похожий на широкую площадь - у бывшей школы, уж не знаю, аула, посёлка, станицы или слободы. На неё глядит Чабахан Басиева (1978) - учительница и журналистка местной газеты, в 1942 году убитая немцами за отказ вести их пропаганду:
26
Дальше этажность старых домов подрастает, а с ними вперемешку стоят уже явные сталинки:
27
Ещё квартал, и мы у главного памятника старины в Алагире - Вознесенского храма, построенного в 1851-53 годах для заводчан:
28
И его ограда с башенками только кажется декоративной: приглядитесь - в ней самые что ни на есть бойницы! Ведь во все века в тех краях, куда часто нападает враг, строились церкви-крепости. Где-то - сами по себе рассчитанные на оборону, а где-то - в кольце внешних стен. На Северном Кавказе, где церкви были не только последним убежищем в станицах и слободах, но зачастую и целью набегов язычников и мусульман, это стало особенно актуально: например, когда-то так был защищён храм в Армавире, но уверен, что не только он. Однако до наших дней церковная крепость дожила лишь в Алагире:
29
В плане ограда - квадрат со скошенными углами, а вдоль неё лежит тенистый парк. С дальней от улицы Хетагурова стороны - вход через странную двойную колокольню:
30
Как я понимаю, та, что внутри - нвоодел 1990-х годов, а та, что снаружи - реплика (2021):
31
Сам же собор можно назвать манифестом неоаланского стиля - на храмы Грузии или хотя бы Нижнего Архыза он похож куда как больше, чем на русские церкви. Впрочем, и созданная в 1875 году Владикавказская епархия до 1894 года подчинялась Грузинскому экзархату, и возвращением осетин в христианство занимались именно грузинские проповедники. С поисками национального церковного зодчества Алании экспериментируют и ныне:
32
Да и внутри у многих храмов тут вместо русского иконостаса - грузинская алтарная перегородка. Ну а фрески сделаны в 1888-90 годах хоть и вместо изначальных (над которыми работал главный художник Кавказа граф Григорий Гагарин), но зато - при участии Коста Хетагурова:
33
За оградой - памятники. С юга - обелиск 1940-х годов Петру Гужвину, при освобождении Алагира закрывшему собой вражескую амбарузуру:
34
С севера Ильич 1920-х годов, перенесенный в 1957 году из Владикавказа, кажет на руины кинотеатра "Комсомолец" (1948), как бы говоря - "Эт капитализьм!":
35
А через улицу Хетагурова на него глядит и вся революционная братия Осетии с Сосланом Дзугаевым во главе:
36
На самом деле ДК тогда просто был на ремонте (и ныне вроде даже открылся), который детская школа искусств по соседству только-только прошла. Чем было её здание изначально - гуглению не поддаётся, но судя по тому, что раньше тут висела телеграмма Ленина 1920 года с требованием незамедлительно помочь 300 семьями беженцев из Грузии, это могла быть какая-нибудь управа, полиция, почта, а скорее - всё перечисленное под одной крышей:
37
Ну а вокруг - триумф благоустройства, в последнее время в малых городах даже как-то переставший казаться чудом:
38
Понемногу старая слобода сходит на нет, вот только свои дома осетины ХХ века строили почти в том же стиле. Большая часть Алагира - краснокирпичные дебри, высоко над которыми стоит гора Кариухох (3439м), своим абрисом удивительно похожая на Столовую гору у Владикавказа:
39
Маленьким Владикавказом Алагир вроде бы не называют, но у его окраин те же цвета - над красным частным сектором стоят серые, по-кавказски высокие и вычурные многоэтажки, образуя несколько "островков":
40
И сейчас уже совсем не очевидно, что эти дома с заборами почти в высоту крыши и воротами, рассчитанными на разгрузку углубившегося в них кормой "Камаза" - последнее поколение оборонной архитектуры Кавказа:
41
Новая эпоха пришла в Осетию в 1992 году - с отменой алкогольной госмонополии. Ведь в здешних горах такая прекрасная вода, что её можно просто мешать со спиртом, и даже метанол, реагируя с ней, становится чистым этанолом... Ну, по крайней мере теперь оды этой воде поют те, кто ностальгирует по "осетинке". И вода тут правда хороша, вот только чтобы маленькая республика превратилась во "всероссийский водочный цех" этого явно мало. Зато спиртзаводы как-то лучше, чем по всей стране, пережили антиалкогольную кампанию, а прямо за горами лежала Грузия, где большая часть северной границы стала "серой зоной", а вор-в-законе на ворЕ-в-законе не сидел и ворОм-в-законе не погонял лишь потому, что это не по понятиям. В Осетию хлынули реки спирта - сначала турецкий через перевалы, так что "решать вопросики" в Москву порой ездил сам Эдуард Шеварднадзе, а пара дней закрытия Верхнего Ларса порождали с его южной стороны очередь в сотни спиртовозов. Затем добавился украинский спирт, который везли поездом якобы в Грузию и таинственным образом "теряли" на перевалке. Огромная страна тем временем спивалась в отчаянии и безысходности 1990-х, и вот уже через портовый Поти и Транскам спирт везли даже из Штатов. В Аланию пришёл бум наподобие "банановой лихорадки" в Макондо: к концу 1990-х в республике работало более 200 спиртзаводов, а ещё больше водки люди гнали по домам с "камазными" воротами. Другие - возили её, делали ящики и коробки, промывали бутылки, а если у дорог вдруг появлялись дети, торговавшие зельем с рук - значит, где-то прохудилась цистерна. Конечно же, на таком рынке не могли не завестись бандиты с обеих сторон Кавказа, и в разборках ежегодно гибли десятки людей. Отсюда - высокие стены домов и обилие оружие, которым осетины удивили всю страну ещё в чёрные дни Беслана. Ну а в итоге - нет, не разгром, а медленное удушение в 2000-е годы: в Грузии Сакашвили переловил воров-в-законе и превратил границу Южной Осетии в линию фронта, а в России государство, которое теперь даже на йогурты акцизы лепит, начинало эту практику с водки. Акцизы убили почти всю мелочь, лишив её рентабельности, а многие регионы просто запрещали ввоз осетинского алкгоголя. К 2010м выжило лишь несколько брендов, как например знаменитый ещё с 1990-х "Исток" или скорее местный специалитет 38-градусная "Салют, Златоглавая!" (я, боже упаси, не тестил ни то, ни другое). С нами об этой странице недавнего прошлого местные не говорили ни разу, а в интернете её вспоминают то криминальнам адом, то золотым веком, когда строились дома, для каждых рук была работа и футбольный клуб "Алания" гремел на всю страну. В общем, то был российский бенефис даже не либерализма, а либертарианства, с явных позиций которого написана и "Водяра" Артура Таболова (2007) - своего рода классика тех времён.
42
Становым хребтом водочного бума служила тупиковая железная дорога Дарг-Кох - Алагир (27км), проложенная в 1920-х годах как узкоколейка и в 1934 перешитная на широкую колею. В первую очередь - станция Ардон, но там, как я понимаю - ничего, кроме зарастающих колей и пристанционных сараев. В Алагире тоже тишина и запустение, но хотя бы красивый вокзал не ясно какой эпохи.
43
Теперь - вернёмся на кольцо у моста через Ардон, от которого уходит на юг Транскавказская магистраль, проложенная в 1971-85 годах на 168 километров через Рокский перевал от Алагира до Гори. Её предшественница Военно-Осетинская дорога (1858-97) была длиннее - 275 километров от Владикавказа до Кутаиси через Мамисонский перевал, но теперь она теряется в горах, а до развилки ещё полсотни километров. Алагир провожает Аланским Богоявленским женским монастырём (не путать с мужским в Куртатинском ущелье), которой так же зародился в 2000 году в жилом доме, а с 2002 медленно-медленно строится на руинах тюрьмы и цемзавода:
44
За воротами мелькает белый купол храма Елисаветы и Варвары (2006), одинокого вот уж почти 20 лет:
44а
А ещё через 3 километра, за едва заметным с трассы селом Тамиск, где с 1937 года обитает санаторий, Транскам уходит в скалистую теснину. И надо держаться за руль, когда из леса над головой на тебя вдруг прыгает всадник!
45
Думаю, вы узнали Уастырджи, да и видите его не впервые - "Памятник в Скале" (как называют его в списке популярных запросов яндекса) потянет на самый узнаваемый символ Осетии. Тем удивительнее, что в ущелье Цинковый Всадник появился лишь в 1995 году, привезённый вертолётом с "Электроцинка". Масштабы внушают - фигура 6 метров высотой и 28 тонн весом "летит" в 13 метрах над дорогой.
46
Как и подобает Святому Георгию, отождествление с которым в те годы отрицали разве что маргиналы, Уастырджи топчет змею. Ну да впрочем, змееборчество, как и поклонение Солнцу - миф из той эпохи, когда арии ещё не изобрели колеса и были маленьким кочевым племенем в предгорьях Кавказа.
46а
Что же до самого Уастырджи, то от Георгия в нём - образ воина, а вот по наполнению он скорее Николай Угодник - покровитель путников и заступник обездоленных. Даже конь его канонически (видимо, как раз до этого памятника) изображался с тремя ногами - ещё одной накормили народ, но боги дали коню чудесную силу скакать и прежде, как четвероногий.
47а
У подножья - небольшой дзуар с Чашей Уацамонга, нартским граалем, который в руках героя наполнялся благоухающим вином, а в руках лжеца - зловонной жижей:
47
Ну и конечно же не был бы Уастырджи героем нартских былин, если бы не вёл себя подобно живому, хоть и почти всемогущему, человеку. Например, очень женщин любил, а за матерью первых нартов Дзерассой припустился так, что когда она умерла - сыновья встали на охрану склепа. И Уастырджи наверное и при жизни мог взять её силой... да только он же покровитель и защитник! Поэтому он просочился в склеп тайком и возлюбил тело нартессы, а уже в стране мёртвых у неё родилась Шатана - самая красивая и сильная из женщин. Ей были даны невозможное обаяние, умение всё видеть и слышать, достойная мужчины сила и отвага, и даже готовила Шатана лучше всех, изобретя пиво, араку и ронг - медовый напиток нартов, который пока никто не сумел повторить на Земле.
48
Над следующими километрами (!) трассы висит запах сероводорода - это те самые источники, питающие Тамиск:
49
А у заметного больше на карте (так-то всё оно в кадре) селения Биз в 14 километрах от Алагира стоит притормозить. Приглядитесь к скале над рекой у правого края кадра:
50
Это - Чирамад, или Известковые ворота, стоящие тут как минимум с 17 века. Ведь "дедушкой" Транскама был Шахнад - торговый тракт, проходивший тот же маршрут другим берегом, откуда было легче упредить набег. Тут находилась таможня стыр-мыггаг Цахилта, не первая и не последняя на тракте, ну а молва возводит историю Известковых ворот к генуэзской фактории.
51
Дорога уходит в тоннель:
52
Впереди таинственный мир - Горы:
53
В следующей части продолжим горнозаводскую тему - покажу рудничные Мизур и Садон.
Обзор поездки и оглавление.