Куртатинское ущелье. Часть 1: Кадаргаван и Дзивгис
Как и всюду на Кавказе, в горах Осетии основная единица - ущелье: вмещающее всё необходимое для суровой горской жизни, от соседей отделённое горами, а от плоскости - врагами, в обжитых с каменного века местах оно неизбежно превращалось в маленький мир. Вдоль ущелий год назад строился мой рассказ о Балкарии, а рассказ о глубинке Осетии я начну в Куртатинском ущелье на реке Фиагдон, что выходит на плоскость километрах в 20 западнее Владикавказа. Оно не ближайшее к городу и не сказать, чтоб самое красивое в республике - дело в другом: если вы хотите познакомиться с неповторимой самобытностью Алании, которой была посвящена прошлая часть, но в запасе у вас один день - лучше ехать именно сюда. Куртатия - это Северная Осетия в миниатюре, и расскажу о ней в двух частях. В первой - дорога в горы через героические памятники Алагирской трассы, каньоны Кадаргавана и странноватое село Дзивгис с укреплённой пещерой.
Трасса "Кавказ", в обиходе Бакинка, Северную Осетию пересекает (пардон за тавтологию) севернее - через Эльхотово и Беслан. Для туриста же куда актуальнее неприметная трасса А-162, которую для благозвучности я прозвал Алагирской дорогой. Ближайшая к горам, она имеет несколько ответвлений в ущелья, да и сами горы от неё не слишком близко и не слишком далеко. Полоса полей отделяет от дороги Лесистый хребет, вполне оправдывающий своё название, а за ним хорошо видны следующие "ступени" Пастбищного и Скалистого хребтов. К последнему относятся Столовая гора, или по-осетински Мадыхох (2994м, правее) и Гайкомд, или по-ингушски Цей-Лоам (3171м, левее), в доисламские времена слывшие у вайнахов обителью богов. У их подножья - Владикавказ и Тарская котловина, смертно перессорившая осетин и ингушей, а за горами лежит самая красивая часть Ингушетии.
2.
Долина Терека, она же Дарьяльский проход с Военно-Грузинской дорогой, отделяет от неё Хохский хребет - часть уже Бокового хребта, самого высокого в системе Большого Кавказа. Не подводит он и здесь - над Алагирской дорогой господствует Джимара (4780м):
3.
Чуть-чуть превосходящая Ключевскую сопку на Камчатке (высочайшая гора России вне Кавказа), она одинаково величественна что в лучах заката, что в ясный день:
4.
А из-за неё порой выглядывает Казбек (5034м) - на самом деле наименьший из кавказских пятитысячников, но явно самый знаменитый после гиганта Эльбруса. То логично - все эти Шхары и Коштантау запрятаны в глухих труднодоступных хребтах, и их высоту не оценить без геодезических измерений. Тогда как Урсхох (Белая гора у осетин), Мкинвари (Ледяная вершина у грузин), Башлам (Тающая гора у вайнахов), лишь у русских ставшая Казбеком по жившим у подножья грузинским князьям Казбеги, за десятки километров по обе стороны хребта царственно стоит над другими вершинами. Ну а с этой стороны лучше понятно и его кабардинское прозвище - Малый Эльбрус:
5.
Однако, даже если вы на пассажирском сидении, на Алагирской дороге стоит смотреть и на обочину. Хотя бы потому, что вдоль обочины этой один за другим встречают памятники Победы, обилием достойные Западного Подмосковья или Смоленщины - я заснял далеко не все, а показываю и того меньше:
6.
Первый от Владикавказа памятник сибиряку Петру Барбашёву (1983), что повторил здесь подвиг Матросова, стоит на въезде в донельзя пригородное село Гизель. Он отмечает, словно в Новороссийске или Химках, место, где был остановлен враг. Ведь после того, как вражеский блицкриг холодной осенью 1941 года захлебнулся в Подмосковье, немецкое командование осознало реальность долгой войны, для которой Германия в принципе не имела ресурсов. Так возникла новая цель наступления - Грозный и Баку, овладевание которыми избавит вермахт от топливного голода и вообще превратит Третий Рейх в евразийскую империю - ночной кошмар англосаксов... И вот летом 1942 года немцы заняли Харьков, а к осени в их биноклях виделся Кавказ. Один за другим пали Краснодар, Майкоп, Ставрополь, Пятигорск, Нальчик, а битвы за перевалы Западного Кавказа и попытки штурмовать Эльбрус показали: в горах немцы умеют воевать на порядок лучше. В конце концов и немецкая школа альпинизма до войны считалась лучшей в мире, и отборные части с эдельвейсом на шевроне набирались из альпийских горцев, умевших с лёгкой артиллерией забираться в зону вечных льдов и ставить огневые позиции там, куда иные и в мирное-то время не залезут. Но большинство перевалов вели в тупики, и заняв их, немцам оставалось только любоваться Грузией. Иное дело - Военно-Грузинская дорога, по которой можно было перебрасывать хоть дивизии с тяжёлой техникой. А там - свастика над Тбилиси и марш вдоль Куры на Баку... Вот только откупорить это всё можно было лишь выдернув пробку - город Орджоникидзе, как тогда назывался Владикавказ. И Гизель, огромное (7,5 тыс. жителей) село, где мы несколько раз покупали отличные пироги в неприметной кафешке у поворота на Старую Санибу, стало кавказской "деревней Крюково". 2 ноября 1942 года немцы заняли село и даже начали "работать" по городу дальнобойной артиллерией - где-то неделю судьба Советского Союза висела на волоске... В одном из штурмов 9 ноября Барбашёв закрыл собой амбразуру, а 11 ноября, опасаясь удара во фланг, враг отступил. Правда, недалеко - на Фиагдон, вдоль которого нам сегодня дорога. Лишь в декабре 1942 года новоявленных готов выбили с аланской земли.
7.
Чуть до поворота стоит село Дзуарикау (2 тыс. жит.) у начала самого высокогорного в мире газопровода на Цхинвал (2006-09). А на холме у начала спуска к мосту, где до войны стояла первая линия самых больших и богатых домов, находится невыразимо пронзительный памятник братьям Газдановым. Их отец Асахмет и мать Тассо (в девичестве Ваниева) ещё до революции обрели самое настоящее горское счастье - Хуацао послал им 7 сыновей и большой дом, всегда полный гостей и друзей. Не помешала тому ни Первая Мировая, ни Гражданская, а в годы великих перемен братья окончили школы и кто куда пошли работать. А потом - и все семеро ушли на фронт, причём младший (1921 года рождения) Хасанбек к тому времени ещё не кончил школу, но как-то исхитрился добавить к своему возрасту год и вступить в Красную Армию добровольцем. 24 сентября 1941 года он сгинул без вести у села Тимошёвка под Запорожьем. В ту же осень был убит под Москвой второй по старшинству (1911 года рождения) Махарбек, до войны - учитель осетинского языка и литературы. Хаджисмел (1913 года), до войны - работник колхоза и прирождённый артист, постоянно собиравший односельчан в отчем доме на импровизированные концерты, встретил старшего из братьев (1909 года), тракториста Магомеда в осаждённом Севастополе. Там, в разных боях, и погибли оба, а следом за ними, получив похоронку, ушла и Тассо. Почти тогда же не стало и кавалериста Дзарахмета (1916 года рождения), который ещё в мирной жизни удивлял односельчан чудесами джигитовки. Он пал ближе всего к дому - в Новороссийске, но уходя на фронт, оставил отцу внучку Милу. И страшно представить, что чувствовал Асахмет, когда немцы ходили под окнами, а может и в доме Газдановых устроились на постой... может, только жизнь внучки и удержала его от самоубийственной мести. Немцы отступили, и прошёл ещё год, но вот в начале ноябре 1943 почтальон пришёл к старейшине и со словами "Я так больше не могу!" показал ещё одну похоронку: технолог Созирко, дитя Гражданской войны (1918 года рождения), погиб при освобождении Киева. Старейшины поняли почтальона, и одевшись в чёрное, сами принесли старику Газданову эту весть. Все похоронки в его дом приходили осенью, и не стала исключением последняя осень войны: Шамиль Газданов (1916 года рождения), единственный из братьев профессиональный военный, в 1937-42 выучился на артиллериста, и пройдя пол-войны, начиная с Кубани, заработал немало наград уничтожением вражеских ДЗОТов. Его последний бой прошёл в Курляндии, под Кулдигой у хутора Никраце, где, вполне возможно, кладбище с его могилой уже раскатали бульдозерами, а прах героев раскидали псам. Отец не пережил весть о гибели последнего сына... Памятник с фигурами журавлей поставили в 1975 году там, где Тассо каждое утро ждала почтальона, и перед ней горит огонь надежды...
8.
Ну а за мостом и околицами дорога сворачивает вверх вдоль реки, в те места, куда враг если и зашёл в ту осень, то лишь номинально. Впереди - вся лестница хребтов, над которой стоят ледяные вершины Бокового хребта Дончентыхох (4192м) и Сырхибарзонд (4148м), а за ними - Трусовское ущелье в Грузии.
9.
На выезде из Дзуарикау - и сам дзуар (святилище), с 2011 года отмеченный часовней Михаила Архангела:
10.
Ещё немного - и оказываешься посреди крутых лесистых гор. У дороги всё чаще мелькают турбазы, одна из которых привлекает своим основанием - это с равным успехом мог быть и сторожевой пост давившего мятеж осетин-мусульман генерала Иван Абхазова (1830), и какие-то остатки свинцового рудника 1960-х годов в Верхнем Фиагдоне:
11.
Уж по крайней мере достоверно, что первую достопримечательность ущелья построил в 1974 году директор ГОКа Николай Баскаев:
12.
Причём Баскаевский водопад тут не просто для красоты - так оформлен родник с очень вкусной водой, и знали бы вы, как трудно было снять без людей и машин простой фронтальный кадр!
13.
Ущелье делается всё теснее, и вот над дорогой нависает скала Пронесигосподи с отрицательным уклоном стен. Благополучно проехав её, можно воздать хвалу богам на небольшом дзуаре:
14.
Напротив за Фиагдоном привлекает взгляд надпись "Тбау" - это всего лишь местная марка питьевой воды, впрочем довольно приятной:
15.
А со скалы за поворотом присматривает Тот, При Ком Такого Не Было:
16.
Ведь в этих краях слухи об осетинском происхождении Сталина - честь:
16а.
И в общем, если вы читали мои прошлогодние посты о Балкарии, то наверное уже догадались, что это - теснина: три нижних хребта Кавказской лестницы тут слеплены воедино, но если Лесистый и Пастбищный хребты реки прорезают между в меру крутых склонов, то на Скалистом хребте всегда встают отвесные голые стены обрывов. Теснины - именно то, что предопределило уникальную общность Кавказа: захабы естественных крепостей, они надёжно хранили горские сёла и пастбища от чужаков с плоскости, но почти не мешали набегам на плоскость или торговле с ней. Теснина Фиагдона по выходным напоминает парковку микроавтобусов и минивэнов, из которых выходят знойные бородатые гиды и группки цветастых туристов со всей страны. Следующие несколько достопримечательностей стоят на 2-километровом отрезке дороги, и если бы мы доехали сюда не арендованной машиной, а стопом - то наверняка прошли бы их пешком. Куртатию открывает Кадаргаванский каньон, одну из сторон которого стройка дороги превратила в эффектный столб, увенчанный рощей:
17.
Река тут сужается буквально до нескольких метров, так что в одном месте пропасть целиком перекрывает застрявший меж её стенами валун:
18.
На котором притаился Зеркальный Барс - один из 10 символов Осетии, в 2020-м расставленных по её горам компанией энтузиастов:
19.
Вот только к нему подойти - не самая приятная задача:
20.
Вид тех же скал с обратной стороны:
21.
За поворотом встаёт над ущельем острая гора Кариухох (3439м), а с широкой парковки на её фоне начинается проложенная в 2018 году Тропа Чудес.
22.
Сущность и статус её не вполне понятны: у входа собирают деньги (200 рублей с человека), а со скал глядят пустые клетки - до 2023 года под палящим солнцем сидели на радость несознательных туристов два медведя и леопард, олицетворявший кавказского барса. Теперь их, слава Богу, убрали, и очень надеюсь, что не отпустили на волю - я бы из такой клетки вышел с твердым намерением мстить. Остались только гипсовые божьи коробки и птицы на камнях:
22а.
И - собственно тропа, висящая прямо над тесниной. Официально в ней 716 метров, а по ощущениям - меньше раза в 2-3. Где-то здесь же в былые времена висели мостики, в летнее время полные людей: звучное название Кадаргаван имеет прозаичные перевод Лесоперевалка.
23.
Её главная достопримечательность - Меч Кровников, "воткнутый" в камень за рекой. За ним - своя история... Как-то в конце 1870-х годов с турецкой войны вернулся героем Гаппо Казиев из старого рода. И со всего ущелья люди хаживали к нему в дом поглядеть на награды да рос, как снежный ком, масштаб подарков, которые обсуждала молва. Казиев был званым гостем на всех торжества и свадьбах, но находились, наверное, и те, кто завидовал его почёту. Однажды на чьей-то свадьбе комья грязи из под копыт Казиевского жеребца запачкали черкеску молодого парня из рода Гуриевых. Тот бросил что-то аналогичное современному "Куда прёшь, пид...р?!" и за это тут же был убит, ну а Казиев нажил себе кровников. И вот спустя несколько дней, когда Гаппо подъезжал к переправе, кто-то из лесосплавщиков предупредил его - на том берегу ждут Гуриевы! Казиев прикинул соотношение сил, и пришёл к выводу, что его убьют, но 3-4 противников он за собой утащит, а дальше - новый виток кровной вражды, и всё из-за языка юного выскочки... Отступать значило трусость и позор, но горец нашёл выход - сразиться не с врагами, а с рекой! Сойдя с тропы, он направил коня в речную быстрину, и зрелище всадника, боровшегося с хлеставшими выше папахи волнами, впечатлило всех. Казиев всё же выбрался на берег, а мальчики на побегушках с лесосплава уже мчались вприпрыжку к своим аулам рассказать о нём. Вскоре к переправе спустились старейшины, и выслушав обе стороны, сошлись на том, что Казиев не хотел зла роду Гуриевых, а лишь смыл кровью позор оскорбления. Кровники примирились, и более того - для куртатинцев это стало новой традицией: теперь основным способом решения конфликтов стал ныхас (совет). Вот только флаги к чему? Русский и осетин кровниками никогда не были...
24.
Обогнув скалу, тропа приводит на широкую площадку с кафе, одно из которых построено прямо вокруг дерева. Но несмотря на июль, то есть самый разгар сезона, кафе были пусты, и вместе с ещё несколькими туристами мы короткой тропкой по скале вернулись на парковку.
25.
Дальше дорога пересекает Фиагдон и спускается почти на уровень реки. На узкой полке за ней стоит Дзивгис - одно из самых знаменитых селений Осетии, от которого остались теперь десяток домов и четверть сотни жителей. Когда-то центром его жизни была крепость у входа в ущелье, затем - перевалка на Кадаргаване, ну а сейчас это мог быть туризм... да только нашлось одно "но". Если бы Дзивгис был мусульманским селом - тут бы мечетей стояло больше, чем жилых домов, из окон звучали бы записи хадисов, женщины носили бы чёрные паранджи, а мужчины - безусые бороды. Но Дзивгис - не мусульманское село, а, судя по всему, оплот ассианского фундаментализма. Колорит начинается уже на входе, где постоянно дежурит мужик, вежливо (скорее, учительским тоном) ругает неподобающе одетых туристов, и если у них нет возможности переодеться - поясняет, что направо (где крепость) ходить можно, а налево, где дзуар - нельзя.
26.
Дорожка к крепости идёт мимо родника с очень вкусной водой и приземистой, почти кубической башни Гутновых:
27.
Ну а сама Дзивгисская крепость - поражает. Наскальные замки, по сути просто укреплённые пещеры - целый жанр в зодчестве Кавказа: зачем строить стены и башни там, где большую часть уже возвела природа? Я прежде видел такие в Азербайджане и Чечне, а может и ещё где-то, вот только главное свойство крепостей-пещер - почти всегда это труднодоступные гроты на высоких обрывах. Дзивгис - редкий пример наскального замка, в который можно зайти пешком. Когда он был построен - не ясно: может, в 13-14 веках после нашествия Тамерлана, окончательно растоптавшего Аланию, а может в 16-17-м, когда ущельям Кавказв грозил могущественный персидский шах Аббас I. Над домами и огородами Дзивгиса висит целый укрепрайон из 6 гротов, самый крупный из которых - внизу:
28.
Обратная сторона местного фундаментализма - за вход в крепость тоже денег не берут:
29.
Под защитой стены, пристроенной к скалам, могло укрыться до 200 человек:
30.
А сама крепость имеет несколько "слоёв", этакое двойное дно, где можно было и устроить продовольственный склад, и засаду для врага, прорвавшегося внутрь.
31.
Особенно впечатляет "балкон", соединённый с основным помещением крепости лишь узким лазом. Как я понимаю, нынешний вход проделали уже в ХХ веке, а изначально в замок попадали через "двери" на склонах по верёвочным лестницам:
32.
В них открываются впечатляющий вид вдоль стены:
33.
На другом конце села, запретном для голоколенных туристов, находится Дзивгис-дзуар. У площади перед ним сидит под зонтиком старичок и противным дрежжащим голосом предлагает купить у него домашнее вино или араку. На мой вопрос, открыт ли храм (а в интернете пишут, что его открывает хранитель Казбек Елканов), он только возмутился: "Кто же так в храм ходит?! Это же надо в определённые дни, с тремя пирогами, с пониманием, что и зачем! А вы же просто поглазеть пришли, да ещё в таком виде!". Ещё один странный момент - местным категорически не понравилось, когда я назвал их храм дзуаром: "Дзуар - это где крест и поп", хотя мне всегда казалось, что культовое здание с крестом и попом называется церковь.
34.
Особенно если учесть, что Георгиевской церковью этот дзуар был немалую часть своей истории, начавшейся, вероятно, где-то на рубеже 16-17 веков (что, кстати, и на возраст крепости намекает!). Предание гласит, что тогда на Троицу (то есть в разгаре лета) Куртатинское ущелье вдруг замела метель, и среди усеянных зелёной листвой белых сугробов горцы с ещё большим удивлением заметили единственную прогалину. Там лежали две раскалённые докрасна сафа - надочажные цепи, главные святыни горских домов, и получив такой дар свыше, конечно же куртатинцы построили храм. Цепи вроде бы целы и ныне: одна висит у входа, и перед ней молятся мужчины, другая - в зале, и к ней ходят женщины. Что, опять же, само по себе нетипично: большинство дзуаров открыты только для мужчин.
35.
О христианском прошлом напоминают два колокола, дары грузинских царей Георгия XI и Арчила II. Первый был вассалом иранского шаха, вёл тонкую игру, официально приняв ислам как Наваз-хан, а фактически в тайне оставаясь христианином, и в конце концов погиб, сосланный шахом в Афганистан, восстание которого вскоре обрушило и весь дом Сефевидов. Надпись на его колоколе, расшифрованная не с первой попытки, гласит: "Мы, Государь Грузии, царь царей, Господин Георгий в хроникон 371 [1683 год] пожертвовали колокол сей тебе, святому Георгию Зиблисскому, для нашего успеха". На втором колоколе текст лаконичнее: "Я, Мехмед, Арнальдека сын, сей колокол Дзгвийскому месту. Дай Бог, чтобы на звук его приходили на поклонение тебе и прославление", но устные предания гласили, что это дар Арчила II, на рубеже 17-18 веков всю жизнь прыгавшего из своей Кахетии на трон Имеретии, но раз за разом державшего его не больше нескольких лет подряд. В конце концов он покинул Грузию и окончил свои дни в Москве, где вошёл в историю как поэт и один из основателей грузинской общины. Какой колокол где и подлинники ли это - предполагать не рискну:
35а.
У храма - ни окон, ни креста, ни звонницы, а вокруг - вспомогательные постройки святилища, включая столы для кувда (ритуальной трапезы).
36.
Ну а когда церковь стала святилищем? Рискну предположить - никогда: народное христианство порой бывает сложно отличить от язычества, и скорее всего род священников Елкановых просто незаметно превратился в род дзуарлагов. Люди просто приходили и молились - Богу, который по-осетински Хуацао, или Святому Георгию-заступнику, который по-осетински Уац-Ыржи, а поздней осенью собирались (и по сей день собираются) на праздник Джиоргуба. Мало кто задумывался о том, какая здесь вера: христианство и ассианство существовали в горной глуши параллельно и порой неразрывно. Лишь национальное пробуждение 1980-90-х, поиски городскими интеллектуалами философии по древним обрядам и нартским былинам и признание ассианства официальной религией уацдин вынудили жителей Дзивгиса сделать выбор. Они и сделали, но кажется, здешние традиции слегка отличаются от традиций других ассианских храмов:
36а.
Вверх по наклонной поляне взбирается Город Мёртвых, напоминающий о том, что в прошлом Дзивгис был большим и богатым селом:
37.
Возраст склепов, где усопших хоронили на каменных полках, понять просто: полуподземные с плоской крышей строились при Алании, целиком подземные гробницы - до неё, а целиком наземные башенки и островерхие домики - после.
38.
И лишь с 18 века вошли в обиход цырты - изукрашенные надгробные стелы, как вот этот 1860-х годов. Словом, людей на этом кладбище хоронили более тысячи лет:
39.
Особенно впечатляет одинокий древний склеп, буквально встроенный в скалу. По сведениям немногочисленных этнографов, добиравшихся сюда в 19 веке, там хранились тысячи и тысячи костей, а местные почитали этот грот чуть ли не могилой нартов:
40.
Туда мы подниматься уже не стали, ограничившись видами от цырта. Назад, на башню Гутновых в низине:
41.
Поперёк долины, на впечатляющий гребень горы Коска (2418м):
42.
И наконец - вперёд и вверх по ущелью, где белые вершины скрылись в густых облаках:
43.
Дзивгис-дзуар хорошо смотрится из-за реки:
44.
И можно воздать кувд прямо у дороги:
45.
Внутренняя часть Куртатии в широкой ложбине между Скалистым и Боковым хребтами встречает могучим мысом Уаласых, о который бы разбиваться волнам Атлантики. Зато дорога об него разбивается натрое: направа - большая часть Куртатии, налево понизу вдоль речки Ханикомдон - заброшенный рудник с грозящим экологической катастрофой хвостохранилищем, а поверху - дорога на Какадурский перевал в Тагаурию. Вот и руины на мысу тут называют башнями Курта и Тага:
46.
Легенда гласит, что так звали двух братьев, когда-то первыми обосновавшихся в этих горах. Однажды на охоте их соколы передрались, и сокол Тага пал к его ногам. Тот счёл это дурным знаком, и ушёл от брата за перевал - так в горах Иристона (основной части Осетии) появились два горных общества. Россию они встречали совершенно разными по своему укладу: если в Тагаурии была крепка власть алдаров (князей), то Куртатия где-то в 17 веке превратилась в как бы не самое на всём Кавказе демократическое общество. Потомки Курта образовали сословие землевладельцев куртата, включавшее полсотни фамилий, масштабом редко больше одной семьи. Ответственные решения принимал и конфликт разруливал ныхас, куда съезжались также представители нескольких малых общин, управлявшихся другими родами. Простолюдины, видимо, были потомков пришлых из других ущелий, всяческих беглых пленников и отпущенных рабов. Так что и явного центра Куртатия не имела - башни и склепы разных фамилий равномерно стоят по всей долине. Вот у дороги кау (селение) Ваниевых - эту фамилию носила Тассо, мать 7 героев:
47.
Над ущельем отвесной стеной нависает гребень Кариухоха:
48.
А у подножья его одиноко стоит башня Цаликовых:
49.
Огромное Цмити выше по склону - уже и не совсем Куртатия, а как раз одна из тех малых общин:
50.
От Уаласыха сёла вдоль дороги стоят одно за другим - Даллагкау, Барзикау, Верхний Фиагадон. Въезд последнего отмечен ещё одной группой памятников:
51а.
"Верный Конь" (1971), вернувшийся на родину без сраженного вражеской пулей седока - конечно же, о героях Великой Отечественной:
51.
В одной рощице с ним - прижизненный памятник Сталину (1936), первый в Осетии и благополучно переживший борьбу с культом личности:
52.
А вот эта стела у поворота на Тагаурию и вовсе считается первым в мире памятник Ленину. Это серьёзно, если учесть что в честь Ильича по всей Земле было поставлено 2800 памятников и 24 тыс. бюстов (ныне, соответственно, 1800 и 14 тыс.) - в этом плане он уступает, если считать таковых реальными людьми, лишь основоположникам христианства и буддизма. Но всё же первый ли это памятник - спорный вопрос: 21 января 1924 года, только узнав о смерти Вождя, куртатинцы просто нашли подходящий камень, вкопали его в землю да написали "Ленин". Рабочие Глуховской мануфактуры в подмосковном Ногинске поставили свой памятник на день позже, но это была уже полноценная статуя с барельефами на постаменте, ваять которую начали ещё при жизни Вождя. Так что я бы всё же назвал первым Ильичом ногинского, ну а здесь здорово отпечаталась ударная романтика той эпохи:
53.
Напоследок - просто маленькая пекарня на окраине Фиагдона, где ждали пирога, чтобы отметить благополучный спуск, усталые пыльные альпинисты.
54.
В следующей части - поднимемся к башне Курта и Тага и проедем дальше по ущелью: в Верхний Фиагдон, Цмити и Аланский монастырь.
АЛАНИЯ-2023
Обзор поездки и оглавление серии.
Алания. История, культура, религия осетин.
Моздок и Беслан (2021).
Республика Северная Осетия - Алания
Владикавказ. История, колорит, трамваи.
Владикавказ. Вдоль Терека
Владикавказ. Проспект Мира.
Владикавказ. Центр.
Владикавказ. Вокзал, "Электроцинк", окраины.
Владикавказ. Проспект Коста.
Равнинная Осетия. Ардон, Дигора, Чикола, Эльхотово.
Куртатинское ущелье. Кадаргаван и Дзивгис.
Куртатинское ущелье. Верхний Фиагдон, Цмити и верховья.
Тагаурия. Мидаграбинские водопады и Даргавс.
Тагаурия. Кармадон и Гизельдон.
Транскам. Алагир.
Транскам (Военно-Осетинская дорога). Мизур, Садон, Нузал.
Транскам (Военно-Осетинская дорога). Цейское ущелье.
Транскам (Военно-Осетинская дорога). Нар и Лисри.Дигория. Задалеск и Донифарс.
Дигория. Стур-Дигора и Тапан-Дигора.
Дигория. Уаллагком.
Южная Осетия - Государство Алания
Общий колорит и дорога через Джаву.
Цхинвал (Чреба). История и колорит.
Цхинвал (Чреба). Еврейский квартал.
Окрестности Цхинвала.
Дорога в Ленингор. Ирыкау (Эредви), Икорта, Армази.
Ленингор (Ахалгори).
Урстуалгом. Ущелье Белых Туальцев.
Военно-Грузинская дорога
До Верхнего Ларса с заездом в Ингушетию.
Хевия. Степанцминда (Казбеги) и Гергети.
Хевия. Сно и Сиони.
Хевия. Трусовское ущелье (Тырсгом).
Крестовый перевал и Гудаури.
...ну и дальше большой-большой цикл про Грузию.