Турсунзаде и Ширкентское ущелье. По следу динозавра.
Немногим дальше показанного в прошлой части древнего Гиссара, близ узбекской границы у западного края вытянутой по долине Душанбинской агломерации стоит Турсунзаде - 6-й по величине (52 тыс. жителей) город Таджикистана, для своей страны имеющий примерно то же самое значение, что для России Югра и Ямал вместе взятые - здесь находится огромный алюминиевый завод, крупнейший после гастрбайтеров кормилец республики. А над Регаром (так Турсунзаде назывался официально до 1978 года, а в обиходе, по среднеазиатской традиции, и сейчас) в Гиссарские горы уходит живописное Ширкентское ущелье, на скалах которого остались следы динозавров.
В Турсунзаде мы с Виталием решили поехать с автовокзала, и о забавном поведении местных новеньких чистеньких автобусов, на Зерафшанском пятаке встающих как последнее коллективное такси поднабрать пассажиров, растягивая путь с положенных 40 минут до полутора часов, а так же о печальной песенке таджика, у которого закончился план, я уже рассказывал в посте о западных районах Душанбе. Здесь же, чтоб два раза не вставать, хочу сказать, что в том посте есть пара грубых ошибок, касающихся истории исмаилитов, поэтому не удивляйтесь, что когда дойдём до Памира, я расскажу её совершенно по-другому. Ту ошибку я, конечно, исправил, но кто-то же успел прочесть... Рассказ же о Турсунзаде начнём с железнодорожной станции Регар:
2.
Потому что именно с неё, а не с алюминиевого завода, начинался город. Само это место, конечно, было обжито издавна, а в соседнем пограничном Пахатаабаде сохранился некрополь Подшо-Пирим, старейшие постройки которого относятся к 15 веку. Но здесь это нормально, Бактрия даже от Согдианы концентрацией истории отличается что Западная Европа от Восточной. Ну а кишлак Регар ("Песчаное") пошёл в рост в 1928 году как станция новой железной дороги из Термеза в строящийся Душанбе. К 1954 году Регар дорос до города и райцентра, и за путями сохранились промышленные постройки времён его становления:
3.
Маленький вокзал в запущенном сквере. Отсюда рано утром уходит дизель Пахатаабад-Душанбе, под вечер проезжающий обратно, да наверное делает остановку московский поезд, в котором промышленный Турсунзаде нуждается, пожалуй, меньше всего из городов Таджикистана. В середине дня по вокзальном скверу бродила лишь какая-то подозрительная, то ли пьяная, то ли юродивая старуха, и даже железнодорожников мы тут не встретили:
4.
Несравнимо больше жизни на привокзальной площади, выполняющей роль автовокзала - Турсуназадаевский район весьма многолюден, по Гиссарским горам вверх уходит несколько обжитых ущелий, в том числе интересовавший нас Ширкент и упоминавшийся в прошлых постах соседний Каратог - центр народного искусства Гиссарской долины. Оттуда же, из Каратога, был родом Мирзо Турсун-заде, советский таджикский поэт и переводчик, маленький памятник которому стоит на площади. Он умер в 1977 году, а год спустя Регар как райцентр его родины получил своё нынешнее название. Мы же на площади долго искали машину в Ширкент подешевле, пока таксисты во главе с верзилой-решалой бегали за нами толпой, наперебой соревнуясь не в том, кто назовёт цену пониже, а в том, кто наврёт расстояние подальше. Наконец, мы нашли коллективное такси по 10 сомони (70-80 рублей) с человека, да и то в итоге оказалось с небольшим подвохом.
5.
Кадры по пути в Ширкент частью сняты на пути туда, частью на пути обратно уже в глубоких сумерках. Ещё до великих строек в Регаре появилась весьма интересная сталинка-хукумат совсем не районного масштаба, возникшая, вполне возможно, не без инициативы земляка, в честь которого теперь называется город:
6.
Но в основном облик Регара сложился, когда он уже был Турсунзаде - в 1970-80-е годы. Таджикские многоэтажки неизменно радуют глаз:
7.
Теоретически в Турсуназде ещё и Покровская церковь есть, но мы сам город успели увидеть лишь из окна машин да автобусов, в сумме четырежды проехав по главной улице:
7а.
А в пяти километрах от города, по другую сторону ведущей в столицу трассы, раскинулся Таджикский алюминиевый завод (1965-75), индустриальный гигант совершенно непривычного в патриархальной аграрной стране масштаба. На него в Таджикистане приходится 1/3 экспорта и 2/3 валютных поступлений бюджет, и даже самые идеологически заряженные кулябцы, обвиняя советскую власть в том, что "она для нас ничего не сделала", скрипнув зубами поясняют - "кроме алюминиевского завода и Нурекской ГЭС".
8.
Последней ТадАЗ и обязан своим существованием: для производства алюминия нужно очень много электроэнергии и воды, и даже в Восточной Сибири гигантские ГЭС типа Братской или Богучанской фактически являются заводскими плотинами, большую часть энергии отдавая крупнейшим в мире алюминиевым комбинатам. Нурекская ГЭС замышлялась как лишь начало Вахшского гидроэнергетического каскада, и советские генпланщики сочли оправданным строительство завода, сырьё на который свозилось со всей Средней Азии. По своей проектной мощности (500 тыс. тонн в год) ТадАЗ входил в пятёрку крупнейших алюминиевых заводов СССР, и не останавливался даже в разгаре постсоветской гражданской войны. Второй расцвет "ТАлКо" пришёлся на середину 2000-х, когда он был загружен на 90% и давал стране 80% экспорта, и я не знаю, были ли ещё в мире такие страны, основу экономики которых составляла даже не единственная отрасль, а единственный завод! Кажется, такое только могло быть возможно лишь в Таджикистане, которому в наследство от СССР осталось несколько всесоюзных промышленных гигантов, из которых лишь этот пережил смутные времена. За 10 лет производство на ТадАзе сократилось более чем вдвое, местные с года на год ожидают окончательного закрытия гиганта, но всё-таки с 2015 года, не без помощи всемогущих китайцев, модернизировавших производство и заложивших в горах бокситовые рудники, завод вновь пошёл в рост. Работает на нём порядка 10 тысяч человек, 98% продукции - как металла, так и изделий вроде посуды или велосипедов, - идёт на экспорт. Огромная площадка завода с рядами двойных труб необычной формы выглядит впечатляюще:
9.
"ТАлКо" и главный актив гиссарского клана - небольшого, но необходимого для контроля над страной хоть ленинабадцам, хоть кулябцам. В 1997 году Турсунзаде на полгода захватили повстанцы "третьей силы" - узбеки и афганские моджахеды мятеженого полковника Махмуда Худойбердыева, угрожавшего отсюда столице. Десять лет спустя на "ТАлКо" покушался Олег наш Дерипаска, которого поначалу поддержали таджикские власти, но после ряда судебных процессов "РУСАЛ" из Таджикистана был изгнан, и не с этого ли момента Таджикистан из российского сателлита начал превращаться во враждебную страну? Отдельный же повод для беспокойства властям Таджикистана даёт расположение незаменимого завода - всего несколько километров до усиленной минными полями границы Узбекистана, и в случае войны узбекская армия может нанести Таджикистану критический урон, просто раскатав завод из дальнобойных орудий. Пока что, впрочем, узбекская сторона чуть ли не в ООН жалуется на экологический ущерб, и при виде густого зелёного дыма из труб я их даже как-то в чём-то понимаю:
10.
А по ту сторону завода на обоих кадрах выше видно Ширкенсткое ущелье - по прямой до его начала от города 7 километров, но в объезд завода (который сам 2,5 на 1,5 километра размером) и все 15. Вид на завод с другой стороны:
11.
И вот оно - ущелье, или скорее целая долина, по дну которой вьётся быстрый и шумный Ширкент. Гиссарский хребет до 5-километрвых Фанских гор повышается очень неспешно, и ледяные пики видны из Гиссарской долины разве что в перспективах ущелий. Не знаю, что впереди за гора с белыми пятнами снежников, но вершины в той стороне выше трёх километров. А подвох оказался в том, что довезли нас за оговоренную сумму только до начала ущелья, дальше мы элементарно выходили единственным пассажирами, сумму за дальнейший путь водила называл неадекватную, и потому ещё десяток километров пришлось преодолевать автостопом. Вид вверх по ущелью, кадр снят на обратном пути:
12.
Асфальтовая дорога кончилась у сельского магазина в последнем кишлаке - местные все их называют Ширкентами под номерами, и этот, кажется, третий, на карте обозначенный как Киргизкишлак. В магазине мы стали спрашивать продавца, не посоветует ли он нам проводника - всё же сущности типа петроглифов или динозавровых следов лучше искать с человеком, точно знающим, где они находятся. Продавец искренне хотел нам помочь, обзвонил несколько знакомых, но в итоге так никого и не нашёл, и лишь один из людей на том конце провода проконсультировал нас о дороге и ориентирах подробно. Рассудив, что даже если мы не найдём динозавровых следов, сама прогулка по горам не может быть напрасной, мы закупились водой и пошли вверх по кишлаку:
13.
В сооружении на кадре выше я сходу признал водяную мельницу. Если в европейской традиции их колесо обычно вертикальное, то в среднеазиатской - горизонтальное с подачей воды под прямым углом:
13а.
И раньше, чем до меня дошло, что мельница работает (а неработающими я их уже видел, например, в кишлаке Арсланбоб в Киргизии), откуда ни возьмись выскочил сияющий от радости мельник и потащил нас внутрь на экскурсию:
14.
За сутки эта мельница может намолоть до тонны муки. Внутри мягкий шум, что-то среднее между шуршанием и скрежетом, и совершенно неповторимый запах муки и мокрой глины.
15.
По осени такие крутятся во многих таджикских кишлаках, и даже на моём пути эта мельница была не последней. На индустриальные гиганты типа "ТАлКо" можно и в России посмотерть, а вот подобное увидишь только здесь:
16.
Попрощавшись с мельником, идём дальше. На дувалах ширкентских домов обильно сушится кизяк:
17.
А прямо над шумящей речкой висит только что выстиранное в ней бельё. Жизнь в горных кишлаках неизменно кипит - бегают и хэллоукают нам дети, кто-то везёт сено, кто-то несёт охапку хвороста, а склонам колыхаются стада. У берега реки я увидел несколько навесов, обращённых к воде, и поняв, что в одном из них люди, подошёл туда спросить дорогу. Но в щель навеса я успел увидеть волосатую мужскую ногу и гладкое голое женское бедро, и сконфузившись, ушёл подобру-поздорову, пока мне не показали ещё и лицо, а следом чего доброго и кулак крупным планом.
18.
На Ширкенте известно три группы динозавровых следов. Ширкент-1 находился совсем рядом с кишлаком, но за крутым подъёмом... однако туда идти уже несколько лет как нет смысла - на месте следов динозавров теперь следы зубила, а сами древние отпечатки, по словм местных, какие-то иностранцы сняли и увезли в музей. Последнее честно говоря сомнительно: позволять вывозить за границу своё природное наследие - даже для очень бедных стран явный перебор. Ещё одна группа Харкуш расположена очень далеко, при её упоминании местные показывали куда-то в сторону далёких вершин. Так что реально отсюда пойти лишь на Ширкент-2, до которого километров пять по весьма живописному боковому ущелью.
19.
И беспокоить отдыхающих у речки не стоило, ориентир тут предельно чёткий - выше по долине стоит воинская часть и начинается погранзона, и вот недоходя её и надо поворачивать направо:
20.
На самом деле идти недалеко - часа два вверх, чуть больше часа вниз, и по всему пути хорошая тропа без сыпучих карнизов и валунных перелазов. Впереди маячило облако в виде ни то динозавра, ни то скорее дракона... впрочем, я с детства был уверен, что драконы, легенды о которых независимо друг о друга возникали в разных концах Земли - это и есть динозавры, гигантские кости и зубы которых попадались людям:
21.
В Гиссарских предгорьях очень приятная природа, тёплая и богатая жизнью - огромный контраст с рафинированной грандиозностью Памира! С удобной тропы особенно приятно смотреть на водопады:
22.
А кое-где в том ущелье лежат валуны с совершенно удивительной текстурой, похожей на прибрежный песочек. На самом деле это он и есть - в конце мелового периода здесь проходил берег древнего моря:
23.
А потом мы упёрлись в развилку двух сливающихся друг с другом ручьёв, и те ориентиры, что нам описали в деревне, с равным успехом подходили к ним обоим. Меньше всего мне хотелось плестись в гору, поминутно уговаривая себя, что цель - вон за этим, или нет, за следующим поворотом, чтобы в конце концов махнуть рукой и спуститься ни с чем, даже не зная, пошли мы не туда или не дошли сотню метров. Вдобавок, я выпил практически всю купленную в кишлаке воду, а высота здесь была ещё явно не та, чтобы без опаски пить из горных речек, так что дальнейший путь не обещал быть лёгким. От размышлений о том, как поступить, нас отвлекли голоса наверху. За кустами обанружилась пасека:
24.
Хозяевами пасеки оказалась семья узбеков, зимой живущая в доме ниже по долине (кишлаки в Ширкентском ущелье в основном именно узбекские), а на лето преезжающая сюда, в средневекового вида глинобитный домик - хозяин, его жена и двое сыновей. Мы лишь спросили дорогу дальше, но гостей ведь надо накормить! Поэтому ещё минут сорок мы просидели под глиняным сводом за чаем, сметаной, овощами-фруктами и ржаными лепёшками - больше нигде в Средней Азии я таких не видел. В кадре - младший хозяйский сынок, а старшему сыну отец велел проводить нас к следам динозавров:
25.
После чего и сам прошёл с нами до родника, где мы набрали вкуснешей студёной воды, а улучив минутку, сказал мне шёпотом, чтобы на обратном пути отблагодарили проводника на сколько не жалко - сам он денег попросить постесняется. И вот, уже втроём, мы продолжили путь по ущелью, после развилки у пасеки ставшему широким и ровным:
26.
Гладкие, как стены, каменные плиты, вьющиеся стволы, свисающие с обрывов корни:
27.
Надо заметить, что по горам я хожу очень плохо, и на подъёме останавливаюсь перевести дыхание буквально каждые несколько десятков шагов. Виталий (в красной майке) же оказался классический "лось", а узбеку так и вовсе по этим горам ходить проще, чем по равнине, и даже несмотря на три положенных отказа он вызвался нести мой рюкзак. Я же стабильно плёлся в хвосте, периодически прося остановок:
28.
Из плоской долины мы поднялись на довольно крутой травянистый склон и пошли по узкой тропе-карнизу. И вот, за крутым поворотом с прошлого кадра - наша цель:
29.
Скопления следов динозавров - вообще не такая уж редкость на крайнем юге Средней Азии, и все три ширкентских группы не идут ни в какое сравнение с плато Ходжапиль в натурально самом дальнем и глухом углу Туркмении... в который тем не менее добрался в своё время работавший в этой запретной стране tomkad. Там динозаврами истоптана огромная каменная плита размером 300 на 400 метров, гигантским трамплином возвышающаяся над маленьким горным селением, и количество отпечатков древних лап исчисляется тысячами.. Ещё динозавры наследили в Сурхандарье, в других местах Таджикистана, да и северная часть Афганистана наверное не отстаёт, и такая концентрация совсем не случайна - как уже говорилось, здесь проходил берег древнего моря. Чтобы следы динозавра впечатались на миллионы лет в камень, нужно сочетание событий, маловероятное примерно как "яйцо, снесённое петухом и высиженное жабой", из которого согласно мифам вылупляется василиск. 80 миллионов лет назад эта каменная скала была вязким прибрежным илом в полосе приливов и отливов, где динозавры бродили в поисках заблудившейся рыбы, оставляя следы. Один из отливов стал последним - подсохший и затвердевший ил в одночасье накрыло нечто, полностью повторившее его форму, но отличавшееся по химическому составу. Ну а позже за десятки миллионов геологические процессы поставили древние пласты на дыбы, а дожди, ветра и корни вновь разделили два окаменевших слоя.
30.
Название "Ходжапиль" имеет похожий на епархиальное ругательство перевод "святые слоны!" - по тамошней легенде, наследили на камнях боевые слоны Александра Македонского. Там отметились мегалозавры и прочие ящеры, знакомые по тем красочным научно-популярным детским книжкам да американским мультфильмам про динозаврика, пытавшегося уйти от Вымирания. В Ширкенте следы принадлежат каким-то редким видам мелового периода, не оставившим о себе других напоминаний. В вики-статье про Ширкент есть описание следов 4 видов, которые я попробую соотнести с тем, что увидел и запечатлел. Больше всего (около 200 отпечат) здесь наследил ширкентозавр - двуногий хищник с тремя почти параллельными пальцами и круглой пяткой:
31.
Самые большие, действительно как будто бы слоновьи следы принадлежат мирзозавру. Он представляется весьма загадочным существом, так как похож на четвероногого динозавра по всем признакам, кроме одного - здесь есть следы только его задних ног:
31а.
По каменным осыпям можо подойти к обрыву вплотную. Хороши у Искандера были слоны, если ходили по отвесным скалам и оставляли на камнях следы!
32.
Третий тип следов, принадлежавший скорее всего харкушозавру:
33.
След мирзозавра в сравнении с моей рукой - его длина достигает 70 сантиметров.
34.
А следы четвёртого вида - регарозавра, - немногим крупнее человеческих, что и демострирует молодой проводник с моим рюкзаком на спине:
35.
Всего на этой скале около 350 отпечатков - 200 следов ширкентозавра и по полсотни каждого из трёх других видов. По отвесной и гладкой стене динозавры словно уходили на небо:
36.
Следы динозавров известны в США и Китае, в Боливии и Грузии и ещё бог весть где - даже очень маловероятные события повторялись в достаточном количестве за те десятки миллионов лет. Я вряд ли когда-нибудь доберусь на Ходжапиль, но и здесь ощущения прикосновения к неподвластной человеческому воображению древности хватило сполна. И даже обычная фактура камня в таком соседстве кажется отпечатаками доисторических листьев...
36а.
Обратно к пасеке шли другим, более зрелищным путём по холмам. Местами боковое ущелье просматривается практически до Ширкента. А гигантский можжевельник смотрится местами не хуже готических елей Тянь-Шаня.
37.
В одном месте под деревьями проводник показал нам камень с глубоким отверстием. Он считал, что это древний алтарь, но более вероятно, что это древняя горно-обогатительная фабрика - в таких углублениях каменными пестами дробили руду, прежде чем бросать её в одноразовые плавильные печи. Следы древней металлургии действительно известны археологам по всему Ширкентскому ущелью:
38.
Но кишлак на этом месте стоял ещё на памяти ныне живущих, и от него остался кислый и жёсткий дикий виноград с ягодками меньше черники:
39.
Ещё мы видели зелёный рассохшийся медвежий помёт, состоящий наполовину из ягодных косточек, и ободранную медведем ветвь. В одиночку по горам Таджикистана ходить довольно опасно, на хищного зверя тут нарваться легче, чем в тайге, особенно зимой, когда по горным тропам рыщут оголодавшие волки. Волков местные боятся больше, чем медведя, потому что медведь один на всю округу, ходит предсказуемо и вообще свой в доску. Но вживую мы встречали лишь скотину:
40.
А в можжевеловом теньке на краю обрыва дремал и сам чабан:
41.
Вот и пасека показалась. У родника нас уже ждал отец проводника. О цене я спросил его:
-100 нормально будет?
-Хе, долларов?!
-Нет, сомони, конечно...
-Ну лучше бы конечно больше...
-Извините, нам ведь самим ещё долгий путь предстоит...
В итоге 100 сомони (700-800 рублей) он принял, и вроде даже не остался в обиде, хотя и рассчитывал явно на большее. Его сын потратил на нас примерно три часа.
42.
Уже на закате вновь выйдя к Ширкент-реке, мы поймали машину типа "драндулет", на которой ехал жутко недовольный жизнью мужик, всю дорогу на чём свет стоит ругавший работу в России и отношение русских людей к нему и друг к другу, в конце каждой фразы совершенно по-русски же вставляя "б..., п...здец!" - но был он такой единственный за всю поездку, и потому запомнился. Однако доехав до своего поворота, он показал нам на дом чуть выше по склону, пообещав, что мы там сможем переночевать, если не уедем. Вторая машина подвернулась быстро и довезла нас до того же места в самом нижнем кишлаке ущелья, куда утром мы приехали из Турсунзаде. А там и запоздалое коллективное такси до города подвернулось...
43.
В самом же Турсунзаде с нами разговорился интеллигентный человек в белой рубашке, так же оказавшийся узбеком - в окрестностях бывшего Регара они едва ли не большинство населения. Проговорил он с нами пол-дороги, и жизнь в России да отношение к нему людей там всячески расхваливал, сказав даже, что начальник в Тюмени так им дорожил, что хотел купить ему квартиру. Он говорил: "Мы здесь России очень благодарны, и нам даже совестно, что деньги там зарабатываем и всё домой увозим. А то, что не все нам в России рады - так многие наши сами себя так ведут". Расспрашивал он меня о том, где я уже побывал, но при упоминании городка Муминабад ("мумин" - это в исламе примерно как "воцерковлённый") слегка призадумался, и задав пару вопросов о религии, стал смотреть в окно. Тем не менее, доехав до пятака на окраине Душанбе, он заплатил за нас двоих и пожелал счастливого пути.
44.
И только не спрашивайте, а что за Муминабад! В Гиссаре я был до отъезда в Хатлонскую область, в Турсунзаде - уже после, а в серии в который раз поставил географию выше хронологии. Муминабад же - это под Кулябом. В следующей части - о дороге из Душанбе на Хатлон весьма необычным способом.
P.S.
От Турсунзаде рукой подать до узбекистанского Денау в Сурхандарье, в окрестностях которого в прошлом году мы с Лидой abyaneh искали парья - маленький народ, потомков пришедших из Индии цыган, которые осели в горах и стали обычными чабанами и земледельцами, но сохранили при этом индоарийский язык. Найти их в Узбекистане нам так и не удалось, но оказалось, что и в Таджикистане никто из тех, кого я спрашивал, про них никогда не слышал. Так что возможно, что со времён исследований, проводившихся в середине ХХ века, парья исчезли - может быть просто забыли язык, а может быть спустились (не по своей воле) в долину на хлопок и там растворились среди таджиков и узбеков.
ТАДЖИКИСТАН-2016
Обзор путешествия и оглавление серии.
Перелёт Москва - Душанбе и получение регистрации.
Таджикистан в общем. География и реалии.
Таджикистан в общем. Быт и колорит.
Гиссарская долина (Районы республиканского подчинения).
Душанбе. В общем.
Душанбе. Юг центра.
Душанбе. Проспект Рудаки.
Душанбе. За Душанбинкой.
Душанбе. Северные окраины.
Гиссар и его крепость.
Турсунзаде и Ширкентское ущелье. К следам динозавров.
Хатлонская область
Железная дорога Душанбе - Шаартуз.
Шаартуз и окрестности.
Аджина-Тепе и древности Юга.
Курган-Тюбе.
Куляб.
Окрестности Куляба. Муминабад и горы Чильдухтарон.
Окрестности Куляба. Восе, Хульбук и гора Ходжа-Мумин.
Нурек. Город несбывшейся мечты.
Согдийская область - посты будут.
Памир - посты будут.
Западная Фергана - посты будут в серии о Ферганской долине.
Узбекистан-2016. Обзор и оглавление.