Борис Горбатов. Горы и люди
Б.Горбатов || « Правда» №340, 6 декабря 1942 года
Год тому назад Красная Армия нанесла сокрушительный удар немецко-фашистским войскам, угрожавшим окружением советской столице - Москве. В ожесточенных боях Красная Армия разгромила гитлеровские войска и отбросила их от Москвы.
Слава доблестным воинам, отстоявшим Москву! Слава доблестным воинам, громящим врага под Сталинградом и на Центральном фронте!
# Все статьи за 6 декабря 1942 года.
(От специального военного корреспондента «Правды»)
Дождь над Черным морем. Дождь над горами. Дождь над дорогой. Крупный, тяжелый.
Отчего же кажется эта мокрая дорога веселой, черное море синим, хмурые горы улыбчатыми?
Я помню эту дорогу в августе. Тогда долго не было дождей, и шоссе пылало сухим зноем. Пыль, зеленая сухая пыль легла на измученных лицах, мертвых листьях, на недвижимых кипарисах. Так бывает только на дорогах отступления, когда в сплошном потоке движутся машины, кони, повозки, люди, стада.
Нет ничего страшнее дорог отступления! Вокруг нас развертывалась роскошно щедрая природа, море было ослепительной бирюзы, горы пылали под розовым солнцем, и белый камень санаторных дач беспечно тонул в зелени виноградников, но чем роскошнее была природа, тем больней было на нее глядеть. Было страшно думать, что и сюда пришла война. Было страшно видеть воронки бомб и на этих курортах. И людям со слабой душой уже казалось, что пришла пора прощаться с любимым Черным морем. Что эти сады цветут не для нас. Что эти мандарины зреют для немца. Что эти приморские санатории-дворцы достанутся немцу. А в этих парках немцу, а не нам гулять...
Но не для немцев созрели мандарины! Вот у самой дороги ими торгует автолавка военторга, по четыре рубля кило. В этих санаториях нетерпеливо залечивают свои раны наши воины.
Язык фронтовой дороги красноречив. Спросите дорогу, она без слов расскажет вам о том, что творится там, на переднем крае. Веселая тревога, ярость, кипение на дорогах наступления. Спокойная, уверенная сила на дорогах обороны. Здесь все обжито, все приведено в норму. Здесь машины идут законной скоростью. Здесь дорожные знаки и сигналы - на каждом шагу. Здесь целая литература вывесок, лозунгов и указателей. Здесь позаботились о том, чтобы вы легко нашли питьевую воду и воду для заправки машин, и баню для проходящих войсковых частей, и дорогу в нужное вам ущелье.
Здесь на каждом крутом повороте стоят торжественные регулировщики. Среди них много девушек. Строго козыряют они вам, когда вы проезжаете мимо, строго указывают флажком дорогу.
И только морякам удается вызвать у них улыбку. Ничего не поделаешь с военными моряками! На уставное приветствие хорошенькой регулировщицы они отвечают совсем не по-уставному: прикладывают руку не к козырьку, а к губам. И посылают воздушные поцелуи. Девушка невольно краснеет. А моряки хохочут. Падает дождь, крупный веселый дождь, стучит о дорогу, бьет в седла, в стекла машин, в лафеты тяжелых пушек. Машины проносятся мимо, мимо, уже скрылись за поворотом веселые моряки и унесли с собой на передний край веселую память о матросской шутке. Когда-нибудь перед жестоким боем вспомнится им и эта девушка, и эта дорога, улыбнутся они, и улыбка эта согреет их.
2.
Города, как люди, имеют свой характер. Есть люди-богатыри, самой природой высеченные для дел геройских, и есть люди тихие, мирные, глубоко штатские, от которых никакого геройства не ждешь. Ленинград, Сталинград, Севастополь - города-богатыри, сама история, революция, войны создали их такими.
Но маленький, полукурортный, глубоко штатский Туапсе... В его неожиданном мужестве есть что-то трогательно-величественное. Война потребовала, и Туапсе стал городом-воином, как десятки советских городов.
Немцы рвались к морю, к Туапсе. Гитлер даже назначал сроки захвата города, но все сроки прошли, а город обороняется.
Путь к Туапсе заслоняют горы, а горы обороняют люди. Воины. Они-то и сорвали все сроки «фюрера». Похоронили его черноморские мечты, а с ними заодно - и тысячи его солдат и офицеров.
Что остановило немцев под Туапсе? Горы? Но в Греции были горы повыше. Под Моздоком вообще не было гор.
Чудесного сплава воины дерутся сейчас здесь. Они принесли с собой в горы стойкое мужество Севастополя и горечь Керчи, и тяжкий опыт Ростова. Шахтеры, моряки, автоматчики, артиллеристы, пехотинцы, летчики, - вот кто бьет сейчас немцев на подступах к Туапсе. Идет жестокая, беспощадная, трудная битва. Битва в горах. Битва в ущельях. Это война мелких подразделений, это поединок одиночных бойцов. Это схватки в угрюмых щелях, на нехоженных тропах, ночные стычки в дремучих лесах. Это бои за высоты, за скаты и гребни, за каждый камень на перевале, за каждую проезжую тропу.
И эта трудная, ни на что не похожая, особенная война требует от воинов большой души, высокой стойкости и нечеловеческой выносливости. Тут нужен воин смелый и находчивый, инициативный, которому и в одиночку не страшно драться. Тут нужен человек, пламенно верящий в нашу победу, в свое оружие и в своего товарища по окопу.
На подступах к Туапсе, как в кровавой мельнице, неотвратимо и мерно перемалывается фашистское мясо. Немцам надо вылезть с гор к морю, наши бойцы все делают для того, чтобы они не выползли никуда: в горах хорошо хоронить немецких покойников.
Немцы сами признаются в своих огромных потерях. Некий обер-лейтенант, командир батальона, забыв о субординации, с раздражением отвечает своему командованию, что он не может выполнить приказа о наступлении, что ему уже больше нечем наступать: потери неисчислимы.
- Не могу же я, - восклицает он,- с девятнадцатью автоматчиками завоевать Кавказ и Черное море!
Ни с девятнадцатью автоматчиками, обер-лейтенант, ни с девятнадцатью корпусами вам не завоевать советского Кавказа, советского моря.
3.
Если хочешь рассказать о людях, дерущихся здесь в горах, надо говорить о части, которой командует тов. Аршинцев. Надо рассказать о ее знамени: на нем четыре ордена и слава Чонгара. О верности боевым традициям надо говорить, о дружбе, рожденной в огне. Надо вспомнить Скулень, Флорешти, Дубосары. И Прут, побуревший от румынской крови. И Николаев в огне. И лед на донских переправах зимой сорок первого года, когда к славе Чонгара прибавилась слава Ростова.
Надо вспомнить горькое знойное лето сорок второго года. Ростов, Краснодар, Майкоп, черные дни. Но можно и в черные дни быть героями. В черные дни героями куда труднее быть. В эти дни часть не опозорила своего знамени, об этом могут рассказать тысячи крестов на немецких могилах в донских и кубанских степях. Когда бойцы под командованием Аршинцева дрались в смертном кольце - дрогнувших среди них не было, а когда по приказу командования отходили - люди плакали и слез не скрывали. И полковник Аршинцев, бледный от горя и злости, собирал вокруг себя все, что бежало из соседних частей, бросал в бой вместе со своими орлами.
В эти памятные дни встретился Аршинцев со Штахановским, и об этой встрече можно было бы много рассказать. Штахановский был комиссаром ростовского полка народного ополчения. Пожилой, тучный мужчина, старый чекист, он был до войны начальником отдела кадров железной дороги. Не драться он не мог и пошел в народное ополчение. Ростовский полк - о нем когда-нибудь сложат песни - этот полк брал Ростов зимой сорок первого года, этот полк умирал на баррикадах Ростова летом сорок второго года. Штахановский ушел из Ростова последним. Теперь он заместитель Аршинцева по политической части, и об их дружбе можно говорить долго.
Но надо рассказать о Лысой горе и о Волчьих воротах. Это уже совсем недавно было здесь, в горах. Восемь тысяч снарядов выпустили немцы по этой горе, шестьсот самолетовылетов в день сделали. А гарнизон высоты - восемьдесят четыре человека - стоял, как умеют только советские воины стоять: насмерть.
И чтобы эту стойкость понять и об’яснить, надо много рассказывать о любви воинов к своей части. О большой гордости людей за свою часть. О счастье служить под старым, пропахшим порохом знаменем. Надо рассказать о том, как тоскуют раненые в лазаретах по родному батальону, словно по родному дому, какие письма пишут, как из госпиталей тайком удирают домой, в роту. Надо рассказать о командире Малолеткове, ветеране дивизии, и как он говорит про себя: «Меня отсюда можно только вынести, вывезти, сам не уйду!», и как он, раздувая пушистые усы, с притворной строгостью допрашивает в землянке свою дочку-радистку о ее работе и говорит ей, грозя пальцем: «Дочка, не опозорь, смотри, нашу фамилию и нашу часть».
И про землянки надо рассказать, про эти пещеры в горах, где печи сложены из камней, как очаги, и дым их - горько-сладкий и теплый, словно дым родных очагов, и греет, и бередит душу. И про ущелье, где бьются быстрые реки, и про высоты, где несут свою гордую службу одинокие гарнизоны, и про весь этот фронтовой быт, трудный и тяжкий, в крови и грязи, где свинец падает на людей, как дождь, а дождь зол и хлесток, как свинец.
Тогда надо и о дороге через хребет сказать. Еще два месяца назад дороги не было. Была тропа и напуганный лес вокруг. Но люди прорубили дорогу, и по ней потянулись на передний край вьюки с фуражом, продовольствием, боеприпасами.
Знаете ли вы, что такое накормить часть? Что такое накормить голодные пушки и пулеметы? Что такое обеспечить бой? День и ночь идут через перевал караваны. Машины пройти не могут. Кони идут пугливо, фыркая, боясь оступиться. Ишаки карабкаются прямо по скатам. Протяжно мычат волы, впряженные в арбы. Вьючные лошади идут медленно и трудно. Хвост передней привязан к уздечке лошади, шагающей вслед, - так и идут караваны длинным цугом. И рядом с ними бредут через горы забрызганные грязью, усталые, мокрые вьюковожатые - люди, о которых мало говорят и мало пишут.
О многом бы надо рассказать - о каждом из этих горных воинов, от Героя Советского Союза Есауленко до последнего хлебопека.
Но здесь будет рассказ о гарнизоне Безымянной высоты и о бое, случившемся на-днях и не попавшем ни в сводки Информбюро, ни в историю части.
В этот день в части был праздник. Праздники редко бывают на переднем крае, и проходят они, как в будни, - в огне. Но это был совсем особый, свой праздник, двадцать четвертая годовщина части. После краткого митинга замполитрука Еронин сказал старшему сержанту Ломадзе:
- Ну что ж, Ломадзе. Завтра будем оформлять тебя в партию.
Это утро выдалось хмурым и дождливым. На переднем крае было тихо, только с шумом билась река в ущелье да кричали мокрые птицы в лесу. На Безымянной высоте ждали завтрака. Его везли из ротной кухни с переднего края - передний край нашей обороны был далеко позади. Безымянная высота одиноко, как часовой, вдавалась в «ничью землю», гарнизон Безымянной высоты был боевым охранением.
Завтрака ждали с молчанием, нетерпением, как всегда ждут горячей пищи в окопах. Вдруг где-то совсем рядом загремело «ура».
- Митингуют наши, что ли? - удивился Еронин. Но что-то подозрительное было в этом русском «ура». Словно было оно... нерусским. Словно не было в нем русского духа, русского веселья, русской ярости. Иностранным было это «ура», и Еронин закричал на всякий случай:
- Приготовить пулемет!
Но из соседнего дзота уже загремели выстрелы, и тогда вместо «ура» по-русски раздались стоны и проклятья по-немецки. Немцам не удалось обмануть гарнизон, и они пошли в открытую атаку.
Тридцать шесть бойцов было на Безымянной высоте. Триста немцев шли на них в атаку со всех сторон. Начальник гарнизона лейтенант Синельников знал, что в таких случаях, по уставу, боевое охранение может с боем отходить, задерживая и расстраивая огнем боевые порядки противника, давая нашей обороне время для подготовки к встрече с врагом.
Но сегодня был совсем особый день. Ровно двадцать четыре года назад где-то в далекой Сибири, в боях с Колчаком, родилась часть, в рядах которой ныне выпало счастье служить и драться молодому человеку, молодому командиру Синельникову. Это был большой день, и, вероятно, все на Безымянной высоте чувствовали это. Расчет бронебойщиков, на который немцы обрушили свой первый удар, предпочел смерть отступлению. В гранатном бою погиб весь расчет, и только раненый парторг Палишко, собрав силы, отполз к соседнему дзоту. Отполз не затем, чтобы там отлежаться или умереть, а затем, чтобы снова драться, драться, драться.
Не бинт, не воду, не покой потребовал он, когда вполз в дзот, - винтовку.
- Винтовку! - яростно крикнул он. И ему дали винтовку.
Теперь немцы атаковали станковый пулемет Ломадзе. Телефонная связь уже была порвана. «Поддержите минометами...», - только и успели сказать младшему лейтенанту Рыбакову. Ответ услышали уже не по проводу: мины, полетевшие в немцев, сказали, что Рыбаков все понял.
Две атаки немцев в лоб и две с тыла были успешно отражены. Ненадолго стало тихо, только раненые немцы вопили на весь лес. Ломадзе успел зарядить пулемет новой лентой. Но дострелять эту ленту пришлось уже Кошубяку: Ломадзе был ранен. Кровь хлестала из его рук, и он чуть не плакал, что больше драться не может, жажда боя еще кипела в нем, и только приказ Еронина заставил его уйти в тыл. Кошубяк дострелял ленту Ломадзе, вставил новую и вдруг тяжело осел. Еронин стал достреливать ленту Кошубяка. Теперь у пулемета осталось всего двое - Еронин и Гридчик. Немцы падали под яростным огнем пулемета, из леса ползли новые цепи. Пуля пробила кожух пулемета, потекла вода. Еронин открыл крышку короба и продолжал стрелять. Горячее железо жгло руки. Новая бронебойная пуля пробила короб.
- Гранаты, Гридчик! - крикнул Еронин, и закипел гранатный бой. Двое воинов дрались в ходах сообщения и траншеях против десятков немцев, и только когда гранаты кончились, стали отходить к командному пункту Синельникова.
Но и туда уже ворвались немцы. Синельников встал, замахнулся гранатой, но бросить не успел, - автоматная очередь прошила грудь. Медленно выпала из рук Синельникова граната и взорвалась, - словно то был салют над могилой героя.
Теперь бой шел у самого гребня высотки. Там дрались минометчики Рыбакова, прикрывая отход раненых в тыл. Раненые шли по глухой тропинке. На плащ-палатке несли лейтенанта Субботина, он тихо стонал. Тяжело раненые опирались на более крепких. Все шли молча, как люди, сознающие, что свой долг они выполнили до конца. Они могли теперь смело смотреть в глаза людям переднего края.
А на высоте еще гремели выстрелы, еще кипел бой. Это в полном окружении дрался дзот, в котором находился раненый парторг Палишко.
Вместе с Палишко было еще трое: огромный, веселый и красивый гармонист и песельник Шевченко, пожилой Кошевец и маленький сержант Сережа Войцицкий, паренек из ближнего села, путающийся в полах большой для него шинели. Палишко и Шевченко стреляли, Кошевец и Сережа заряжали винтовки. Палишко стрелял зло, яростно, Шевченко - весело, Кошевец что-то бормотал себе под нос да изредка вздыхал или охал, а Сережа весь отдался делу: все боялся он, что не поспеет зарядить и Шевченко скажет ему: эх, ты, сопля. Когда немцы совсем окружили дзот, Палишко сказал Шевченко:
- Ну, брат, пошли, встретим гостей. - Они взяли с собой гранаты и выбежали из дзота.
Сережа услышал, как громыхнули гранаты, как завизжали немцы, как что-то крикнул Палишко, потом все стихло. Ни Шевченко, ни Палишко не вернулись. Сережа взял винтовку и припал к амбразуре.
- Теперь будем мы с тобой, старик, стрелять, - сказал он, и радость обожгла его.
Наконец-то он будет стрелять, вести бой. Важно ухмыльнулся он и вдруг увидел прямо перед собой у амбразуры немецкого офицера. Рыжим был этот немец - только и успел заметить Сережа и выстрелил. Офицер упал.
- Моя пуля сшибла! - в восторге подумал Сережа. В этот момент его ранило в руку.
В дзот ворвались немцы.
Сережу выволокли из окопа. Он увидел: поле боя, там и сям валялись мертвые немцы, Сережа насчитал их до сотни. Со всех сторон неслись стоны и проклятья раненых, санитары не успевали их подбирать. Немцы бродили по высоте, о чем-то громко «хайкали», но наступать дальше не собирались, слишком дорого обошелся бой с боевым охранением. На высоте царила суматоха, как всегда бывает после трудного боя, и Сережа, воспользовавшись ею, бросился вниз с обрыва, покатился кубарем, сквозь колючий кустарник, вслед за ним загрохотали камни, понеслись вниз, обгоняя его, засвистели пули. Сережа ничего не слышал. Только внизу, в каком-то высохшем ерике, он пришел в себя, нашел тропинку и пошел по ней. Здесь, на тропинке, он и нашел Палишко.
Палишко полз медленно, трудно и, странное дело, молча. У него была раздроблена нога, и кровавый след тянулся по дорожке. Когда Сережа наклонился над ним, Палишко сказал ему:
- Вот и хорошо. Теперь хорошо.
- Что хорошо, дядя Палишко? - спросил Сережа.
- Меня не тащи, не надо, - сказал Палишко, - мне уж срок вышел. Партбилет возьми, отнеси в часть, пусть отдадут его тому, кто мне его давал. Там знают.
Сережа принес партбилет.
Вот и все о бое на Безымянной высотке, о бое, который случился в день 24-й годовщины части.
В этот же день из рейда вернулись разведчики, хозяева горных троп, гроза вражьего тыла. Они пришли усталые, голодные, забрызганные грязью и веселые. Пришел Филипп Кононов, который говорит о себе: «Я воевать любитель», пришли шахтер Иван Казаков и огромный Баюк, считающий, что нет для разведчика оружия лучше, чем острый нож, пришли бойцы Ломоновского. Жадно набросились они на котелки с дымящейся кашей. Их окружили товарищи. И разведчики, глотая горячее пшено, стали рассказывать об очередном набеге, показывать трофейные зажигалки, хвастаться захваченным оружием.
Их слушали с завистью. Всякому бойцу лестно побывать в веселом лихом деле, налететь, как Кононов, на карательный отряд и разгромить его, ворваться, как Ломоновский, в станицу, занятую немцами, и нашуметь там. Всякому лестно отбить обоз и попробовать чужеземного вина и хвастнуть трофейной штучкой. И многие бойцы просятся: возьми, научи, поведи в рейд. Кононов долго присматривается к людям. Ему храбрецы не нужны, ему нужны толковые ребята. Иной «храбрец» всех подведет и погубит. Разведчику нужна храбрость умная. И Кононов еще долго рассказывает окружившим его людям, какая это хитрая, интересная, веселая профессия - разведчик-истребитель.
А во взводе Ломоновского бойцы провожают своего командира в госпиталь. Из очередного рейда Ломоновский вышел раненым. Не тяжелая рана, а без госпиталя не обойтись. Ломоновский сдал взвод новому командиру, все об’яснил, но не торопится от’езжать. Вокруг его повозки собрался весь взвод. Все взволнованы. У многих слеза блестит на ресницах. Сам Ломоновский взволнован тоже - ему до смерти горько расставаться с ребятами. Дрогнувшим голосом говорит он новому командиру:
- Возьми моих мальчишек, детишек моих возьми и действуй, как мы действовали.
Новый командир обещает.
- При всех обещаю! - волнуясь, повторяет он.
Ломоновский вдруг весело улыбается.
- Немца бей, как мы били. Жалеть его нечего. Ну, - кричит он ездовому, - трогай!
4.
Эхо сталинградского удара громко отозвалось в Кавказских горах. Оно вызвало в сердцах бойцов радость, гордость и... зависть. Хорошую военную зависть. Эх, отчего я не там! - восклицает каждый. - Эх, когда же наш черед?!
Никогда не угасал в сердце русского воина наступательный порыв. Скоро ли, скоро ли? - этот вопрос всегда на устах. За встречу в Киеве пьют в землянке украинцы. О походе на Запад мечтают молодые советские офицеры. Не найти воина, который не верил бы в наше победоносное шествие по освобожденной земле, не найти воина, который не обрадовался бы приказу наступать.
Наступать - значит освобождать. Что может быть священнее?
Наша зависть понятна. Каждый хотел бы, как сталинградцы, итти по снежной, из пепла и крови подымающейся земле.
- Да, - говорят в блиндажах люди переднего края, - на улицах Сталинграда уже праздник: ишь как весело немца бьют! Ну, и у нас в горах дождемся праздника. Будем и мы немца бить на улицах Майкопа и Краснодара! // Борис Горбатов. Северо-восточнее Туапсе.
***********************************************************************************************
Северо-восточнее Туапсе. Отважно сражаются в горах с фашистами бронебойщики - карачаевец младший сержант Баресби Кочкаров (справа) и таджик Каримджан Джабаров.
Фото С.Короткова.
★
ДВУМЯ ВЫСТРЕЛАМИ СБИТ САМОЛЕТ
ДЕЙСТВУЮЩАЯ АРМИЯ, 5 декабря. (Воен. корр. «Правды»). Над расположением части появились два вражеских бомбардировщика «Ю-88». На дежурной машине в это время находился старший сержант Яков Шарунов. Он открыл из пушки огонь по фашистским самолетам. После двух выстрелов один из бомбардировщиков задымил и пошел в крутое пике. Еще минута - и самолет камнем врезался в землю. //У.Жуковин.
☆ ☆ ☆
06.12.42: В стане врага || «Правда» №340, 6 декабря 1942 года
06.12.42: Р.Паркер: Солдат, который не сдается ("The New York Times", США)
05.12.42: За Родину, за Сталинскую Конституцию! ("Красная звезда", СССР)**
05.12.42: К.Симонов: Декабрьские заметки ("Красная звезда", СССР)
05.12.42: Е.Кригер: Закон жизни || «Известия» №286, 5 декабря 1942 года
04.12.42: Полевая санитарная служба зимой ("Красная звезда", СССР)
04.12.42: И.Эренбург: Заветное слово || «Красная звезда» №285, 4 декабря 1942 года
04.12.42: В.Земляной: Удары с воздуха по врагу под Сталинградом ("Красная звезда", СССР)
04.12.42: Н.Тихонов: Удивленный немец ("Известия", СССР)**
03.12.42: Издевательства фашистов над советскими военнопленными ("Красная звезда", СССР)
03.12.42: К.Симонов: Мост под водой || «Красная звезда» №284, 3 декабря 1942 года
03.12.42: Б.Полевой: "Мертвая зона" || «Правда» №337, 3 декабря 1942 года
03.12.42: Танкисты Красной Армии || «Известия» №284, 3 декабря 1942 года
03.12.42: Военная хитрость || «Красная звезда» №284, 3 декабря 1942 года*
02.12.42: Е.Кригер: Вторая русская военная зима ("Известия", СССР)
02.12.42: П.Крайнов: Немецкие коменданты грабят Орловскую область ("Красная звезда", СССР)**
02.12.42: П.Павленко: Четвертое условие || «Красная звезда» №283, 2 декабря 1942 года
02.12.42: Д.Заславский: « Великая отечественная война» в картинах русских художников ("Правда", СССР)
02.12.42: Иностранная печать о наступательных действиях Красной Армии ("Красная звезда", СССР)
01.12.42: 62 армия ("Красная звезда", СССР)**
01.12.42: Н.Тихонов: Бесстрашный воин ("Красная звезда", СССР)
01.12.42: В.Гроссман: Сталинградское наступление ("Красная звезда", СССР)
Ноябрь 1942:
30.11.42: В.Куприн, Д.Акульшин: Дорога наступления ("Правда", СССР)
30.11.42: Книги о войне || «Вечерняя Москва» №281, 30 ноября 1942 года
29.11.42: Е.Габрилович: На военной тропе ("Красная звезда", СССР)
29.11.42: А.Кривицкий: Русская гвардия ("Красная звезда", СССР)
29.11.42: М.Розовский: Между Доном и Волгой ("Известия", СССР)
29.11.42: Отклики за рубежом на наступление Красной Армии в районе Сталинграда*
28.11.42: Братья Тур: У Черного моря ("Красная звезда", СССР)
28.11.42: Н.Тихонов: Ленинград в ноябре ("Красная звезда", СССР)
28.11.42: И.Эренбург. Немец || «Красная звезда» №280, 28 ноября 1942 года
28.11.42: О.Берггольц. Сталинграду || «Ленинградская правда» №282, 28 ноября 1942 года
28.11.42: Л.Кудреватых: В Сталинграде || «Известия» №280, 28 ноября 1942 года
28.11.42: Отклики за рубежом на наступление Красной Армии в районе Сталинграда
27.11.42: И.Эренбург: Наступление продолжается ("Красная звезда", СССР)
27.11.42: 3.Хирен: У подножья горы || «Красная звезда» №279, 27 ноября 1942 года
27.11.42: Б.Шатров: Крушение политики Муссолини ("Красная звезда", СССР)
27.11.42: П.Олендер: Как соединились наши войска севернее Сталинграда ("Красная звезда", СССР)
27.11.42: Отклики за рубежом на наступление Красной Армии в районе Сталинграда*
26.11.42: Города-герои ("Красная звезда", СССР)**
26.11.42: Д.Мануильский: Гитлеровская тюрьма народов ("Красная звезда", СССР)
26.11.42: Б.Галин: Отец-командир || «Красная звезда» №278, 26 ноября 1942 года
26.11.42: Отклики за рубежом на наступление Красной Армии в районе Сталинграда
25.11.42: Новые успехи советских войск || «Красная звезда» №277, 25 ноября 1942 года
25.11.42: Шесть дней нашего наступления под Сталинградом ("Известия", СССР)*
25.11.42: М.Леснов: В застенках немецких комендантов ("Красная звезда", СССР)
25.11.42: В.Гроссман: Направление главного удара ("Красная звезда", СССР)
25.11.42: Н.Тихонов: Великий рост || «Известия» №277, 25 ноября 1942 года
25.11.42: Е.Кригер: Стойкость русских || «Известия» №277, 25 ноября 1942 года
25.11.42: Ленинград, Одесса, Севастополь, Сталинград ("Правда", СССР)
25.11.42: Иностранная печать о наступлении Красной Армии в районе Сталинграда
25.11.42: А.Ш: Не забудем, не простим! || «Вечерняя Москва» №277, 25 ноября 1942 года
25.11.42: М.Гельфанд: «Москва за нами» || «Вечерняя Москва» №277, 25 ноября 1942 года
24.11.42: Наше наступление в районе Сталинграда ("Красная звезда", СССР)*
24.11.42: Наступление продолжается || «Правда» №328, 24 ноября 1942 года
23.11.42: М.Сиволобов: На белорусской земле ("Правда", СССР)
23.11.42: Будет и на нашей улице праздник! || «Правда» №327, 23 ноября 1942 года
23.11.42: Медики Красной Армии ("Time", США)
22.11.42: З.Абрамов: В Бахчисарае ("Красная звезда", СССР)*
22.11.42: И.Эренбург: Палач в истерике ("Красная звезда", СССР)
22.11.42: В.Коротеев: Волгарь || «Красная звезда» №275, 22 ноября 1942 года
22.11.42: В.Каверин: Русский мальчик || «Известия» №275, 22 ноября 1942 года
22.11.42: Сверкающий символ мужества и стойкости ("Известия", СССР)
21.11.42: Зима на фронте ("Красная звезда", СССР)
21.11.42: Б.Лавренев: Узбекистан в дни войны ("Красная звезда", СССР)
21.11.42: Б.Пономарев: Фашистская система заложников ("Красная звезда", СССР)
21.11.42: Л.Соболев: Морская душа***|| «Правда» №325, 21 ноября 1942 года
21.11.42: В.Пашенная: Моя месть || «Литература и искусство» №47, 21 ноября 1942 года
21.11.42: П.Тычина: Святотатцы || «Литература и искусство» №47, 21 ноября 1942 года
21.11.42: Л.Леонов: Долг и честь наши || «Литература и искусство» №47, 21 ноября 1942 года
21.11.42: М.Рыльский: Дипломированные грабители || «Литература и искусство» №47, 21 ноября 1942 года
20.11.42: И.Эренбург: Башкиры ("Красная звезда", СССР)
20.11.42: В.Гроссман: Сталинградская быль ("Красная звезда", СССР)
20.11.42: Л.Соболев: Морская душа**|| «Правда» №324, 20 ноября 1942 года
19.11.42: Год в тылу у финнов ("Красная звезда", СССР)
19.11.42: Первые ордена Александра Невского ("Красная звезда", СССР)
19.11.42: Советский воин выполнит свой долг с честью! ("Правда", СССР)
19.11.42: Л.Коринь: Сталинградские дни || «Правда» №323, 19 ноября 1942 года
19.11.42: Л.Соболев: Морская душа* || «Правда» №323, 19 ноября 1942 года
19.11.42: И.Любанский: Иэху двадцатого века («Красный флот», СССР)
18.11.42: Немцам пощады не будет ("Красная звезда", СССР)
18.11.42: Тыл и фронт || «Красная звезда» №271, 18 ноября 1942 года*
18.11.42: А.Кривицкий: 28 павших героев ("Красная звезда", СССР)
18.11.42: Н.Шванков: Немецкие коменданты и подкоменданты ("Красная звезда", СССР)*
18.11.42: Л.Соболев: Морская душа || «Правда» №322, 18 ноября 1942 года
17.11.42: Орда профессиональных громил ("Красная звезда", СССР)**
17.11.42: Гитлеровские разбойники - разрушители культуры || «Правда» №321, 17 ноября 1942 года
17.11.42: Преступная клика Гитлера уничтожает культурные богатства Советского Союза ("Правда", СССР)
17.11.42: Новый документ, изобличающий гитлеровских грабителей ("Известия", СССР)
17.11.42: Е.Габрилович, П.Трояновский: Сражение за Кабарду ("Красная звезда", СССР)
16.11.42: У.Жуковин: Гитлеровские палачи || «Правда» №320, 16 ноября 1942 года
15.11.42: В.Коротеев: Зверства гитлеровских разбойников в районе Сталинграда ("Красная звезда", СССР)
15.11.42: И.Минц: Партизанская война в истории России ("Красная звезда", СССР)
15.11.42: И.Эренбург: Зима || «Красная звезда» №269, 15 ноября 1942 года
15.11.42: К.Тараданкин: Сталинградцы || «Известия» №269, 15 ноября 1942 года
15.11.42: И.Ломов: В глубинах Балтики || «Правда» №319, 15 ноября 1942 года
14.11.42: Партизанам и партизанкам - слава! ("Красная звезда", СССР)
14.11.42: О некоторых ошибках фронтовых газет ("Красная звезда", СССР)
14.11.42: З.Хирен: Мертвая нефть || «Красная звезда» №268, 14 ноября 1942 года*
14.11.42: Вл.Лидин: Партизаны || «Известия» №268, 14 ноября 1942 года
14.11.42: Е.Кригер: В Сталинграде || «Литература и искусство» №46, 14 ноября 1942 года
13.11.42: И.Эренбург: Гретхен ("Красная звезда", СССР)
13.11.42: В.Гроссман: Царицын-Сталинград ("Красная звезда", СССР)
13.11.42: Стойко оборонять линию фронта, истреблять немцев ("Красная звезда", СССР)
13.11.42: Раздуть пламя всенародного партизанского движения ("Известия", СССР)
13.11.42: В.Куприн, Д.Акульшин: Штурм одного дома ("Правда", СССР)
13.11.42: А.Довженко: Воля к жизни || «Известия» №267, 13 ноября 1942 года
12.11.42: Проклятие и смерть немецким тиранам! ("Красная звезда", СССР)
12.11.42: И.Эренбург: Значение России || «Правда» №316, 12 ноября 1942 года
12.11.42: А.Голованов: Авиация ДД || «Красная звезда» №266, 12 ноября 1942 года
12.11.42: К.Лордкипанидзе: Воины Грузии || «Известия» №266, 12 ноября 1942 года
12.11.42: П.Белявский: У ворот Кавказа || «Известия» №266, 12 ноября 1942 года
11.11.42: Выполним свой долг перед Родиной! ("Красная звезда", СССР)
11.11.42: А.Софронов: Праздник у партизан || «Известия» №265, 11 ноября 1942 года
10.11.42: Победа будет за нами! || «Красная звезда» №264, 10 ноября 1942 года
10.11.42: И.Эренбург: Свет в блиндаже ("Красная звезда", СССР)**
10.11.42: В.Гроссман: В городе Сталина ("Красная звезда", СССР)
10.11.42: Н.Шванков: В городе Ленина ("Красная звезда", СССР)
09.11.42: Н.Смирнов: Балтийцы || «Правда» №313, 9 ноября 1942 года
08.11.42: Стальная уверенность в победе ("Правда", СССР)
07.11.42: Приказ Народного Комиссара Обороны №345* ("Красная звезда", СССР)**
07.11.42: Товарищу СТАЛИНУ* ("Красная звезда", СССР)
06.11.42: Клятва сталинградцев* ("Красная звезда", СССР)**
06.11.42: К.Симонов: Москва || «Красная звезда» №262, 6 ноября 1942 года
06.11.42: Н.Тихонов: В городе Октября || «Правда» №310, 6 ноября 1942 года
06.11.42: Накануне 25-й годовщины Октябрьской революции ("Известия", СССР)
Газета «Правда» №340 (9111), 6 декабря 1942 года