Академгородок, 1966. Пост 28. Театр-студия Пономаренко.Спектакль Эдмона Ростана "Сирано де Бержерак"
Начало главы см.: Посты 1 - 10, 11 - 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27.
Начало книги см. главы: Академгородок, 1959 (Посты 1 - 20),
1960 (Посты 1 - 12), 1961 (Посты 1 - 29), 1962 (Посты 1 - 19),
1963 (Посты 1 - 2 9), 1964 (Посты 1 - 42), 1965 (Посты 1 - 62).
спектакль Эдмона Ростана «Сирано де Бержерак»
В мае Театр-студия порадовал нас яркой постановкой пьесы Эдмона Ростана "Сирано де Бержерак. Как и раньше, пьеса игралась на сцене ДК "Юность". Спектакль игрался дважды, и оба раза зал был забит. Постановка стала событием в жизни Академгородка, и о ней еще долго говорили, единодушно признавая режиссерский и актерский талант Арнольда Пономаренко, сумевшего создать театр, которым можно гордиться.
Сохранившаяся афиша спектакля:
Сначала я приведу воспоминания Любочки о том, что случилось перед спектаклем и как ей игралось. А роль у нее опять была главная - Роксана.
Когда Арнольд назначил меня на роль Роксаны, я, хоть и по-прежнему не была уверена, что справлюсь, уже и не сопротивлялась. Бесполезно! Как сейчас говорят: «Проще отдаться, чем отказаться!».
И, надо сказать, вначале роль у меня не получалась. Не знаю, почему, но я никак, не могла «вьехать» в нее. Арнольд, хоть и молчал, но на репетициях я старалась на него не смотреть. Мне хватало такого молчания, и я мучилась, не зная, как и что я должна делать.
Но однажды меня внезапно осенило (буквально): я должна ее играть в ритме вальса. На ближайшей репетиции я прочитала свои реплики в этом ритме, и Арнольд сказал: «Вот теперь я вижу, что роль у тебя получится.
И получилась, хотя премьера оказалась на грани срыва. И я вправе гордиться, что этого не случилось.
Дело в том, что незадолго до премьеры я сильно простудилась. Была на больничном, но на репетиции ходила. На генеральной репетиции реплики партнерам писала на бумажке. Голоса не было.
Надо было что-то делать.
Я опросила всех присутствующих, кто что знает, как можно быстро восстановить голос и аккуратно записала все советы. Получился довольно длинный список. Придя домой, я старательно опробовала каждый, отмечая птичками сделанное. Последним было молоко с йодом: 1-2 капли на стакан горячего молока. Мне это показалось недостаточным. Чтобы подействовало наверняка, я накапала 5. Выпила и пошла спать. Проснулась часов в шесть, вся в поту, и пошла принять душ. И там мне стало плохо. Почти теряя сознание, я выбралась из ванны, села за кухонный стол, бессильно опустила голову на руки и подумала:
- Вот я тут сейчас умру, а мой молодой красивый труп обнаружат только часа через два!
И тут в кухню вошла мама, которая почему-то в этот вечер захотела остаться ночевать у нас, хотя они с папой жили в семи минутах ходьбы от нас. Я даже не припомню другого такого случая. Спросила:
- Что с тобой?
Я прошелестела:
- Валидол.
-На, - сказала мама и протянула мне руку с таблеткой, как будто бы она вот для этого-то и вышла на кухню.
Я попросила разбудить Мишу, чтобы он вызвал скорую. Тот, спросонья, вместо того, чтобы броситься к телефону, почему-то стал бегать по квартире (потом, оказалось, в поисках брюк). Не дожидаясь его помощи, я решила переместиться в кровать. Встала и пошла, держась за стенки. Увидев, что я иду, он спросил:
- Так, может, скорую не надо вызывать?
Я ответила:
- Вызывай, - легла в кровать и потеряла сознание.
Первое, что я вспомнила, когда доктор привел меня в чувство, это что я говорила! От этой мысли я счастливо улыбнулась и открыла глаза. Увидев над собой три улыбающихся лица, я очень удивилась: Я-то знаю, почему я улыбаюсь, а они-то что улыбаются?
В середине дня, еще очень слабая я лежала в кровати, когда зазвонил телефон: наших актрис почему-то отказывались причесывать в парикмахерской, хотя была такая договоренность. Я была ответственной за это (как и за многое другое). Надо было идти разбираться. Я встала, хотя ноги у меня подкашивались, и отправилась в парикмахерскую, благо идти туда было минут десять, не больше.
Сама я не пользовалась услугами парикмахерской. Когда мне нужна была помощь, меня в гримерной причесывала одна из моих поклонниц, которая очень гордилась этой своей ролью.
Увидев меня перед началом спектакля, Арнольд неуверенно предложил:
- Может, отменим спектакль?
Хороша же я была, наверное. Я возмутилась:
- Как это отменим? Билеты проданы, зрители уже в зале. Буду играть!
И играла. Пять актов. Почти не уходя со сцены. За сценой у меня был заранее приготовленный термос, а в нем - кофе с коньяком. Кто-то сказал, что коньяк хорош для связок. Вот я и добавила в кофе пару ложек коньяка.
Перед выходом на сцену я сделала несколько глотков и вышла с единственной целью: заговорить! Причем, громко, потому что знала уже из собственного опыта, что снизить голос легче, чем усилить. Потом друзья говорили мне, что я заговорила не своим голосом.
Но ведь заговорила! «Воля и труд человека дивное диво творят!».
К третьему акту, я уже почти опустошила термос и была хорошо навеселе, с непривычки (не пью). И поэтому сцена, где Роксана, преодолев все преграды и военные посты, приезжает к своему любимому на фронт и с большим энтузиазмом приветствует солдат: «Здравствуйте друзья!», прошла на ура.
Но в пятом акте, в
монастыре, куда Роксана ушла скорбеть по убитому любимому, мне надо было играть траур. А я была уже очень веселенькая. Поэтому, когда после спектакля журналист Борис Половников подошел ко мне, поцеловал ручку и сказал: «Спасибо за Роксану, особенно за пятый акт!» - это было для меня признанием, что роль получилась. Потом, в рецензии на спектакль, он сравнил мою Роксану с Тóской. Я не поняла, почему, но спрашивать не стала: ему так увиделось.
В моначтыре. Де Гиш - Геннадий Кайгородцев.
Роксана - Любовь Качан
А почти тридцать лет спустя ко мне подошла моя бывшая сослуживица по Институту катализа и сказала:
- Я до сих пор живу с Вашей Роксаной! - подтвердив этим еще раз, что роль удалась.
Забавное продолжение этой истории. Когда я, выздоровев окончательно, пришла на работу, моя шефиня Дзисько сказала:
- Для работы вы - больная, а играть - здоровая?
Я ей ответила:
- Вера Александровна, здесь мое отсутствие прошло незамеченным, а там я бы сорвала спектакль и подвела целый большой коллектив.
Я хорошо помню этот спектакль. Помню, как всё было гармонично и естественно: и стихи, которые читались под балконом Роксаны, и появление Роксаны на фронте, и сцена в монастыре.
Великолепно играл Арнольд Пономаренко. В рецензии Бориса Половникова в газете «Советская Сибирь» отмечено, что Арнольд играл свою роль «уверенно, свободно». Но дело, конечно, не в том, как он играл, а в том, какой образ он создал. Его Сирано был бесподобен. Он был уродлив, но когда открывал рот и начинал говорить, его уродство уже не замечаешь. И сразу подпадаешь под обаяние этого человека и его голоса.
Половников, правда, нашел, что ему не хватало «интонационной гибкости», но пусть это останется на совести рецензента. Голос Арнольда-Сирано заворожил не только Роксану, но и зрителей в зале. Он был глубок, бархатист и необыкновенно привлекателен. Арнольд буквально покорил всех стихами своего героя и их исполнением.
Половников также отметил, что в постановке этой трудной пьесы заметна «аморфность массовых сцен». Об этом же говорила в телевизионной программе ведущая Михайлова. Охарактеризовав пьесу, как «труднейшую, для самодеятельного коллектива», она тоже упрекнула режиссера в том, что «слабы в этом спектакле массовые сцены, не хватает ансамблевости».
А вот игру артистов она оценила высоко: «…главные исполнители, особенно Арнольд Пономаренко, играющий Сирано, - убедительны».
Не знаю, может бы
ть, по большому счету они (Половников и Михайлова) и правы, но какой-то статики в спектакле я не заметил. Не было «затянутых» пауз, актеры хорошо двигались, прекрасно разговаривали и великолепно «сражались» на шпагах.
А любовные сцены смотрелись на одном дыхании: не было ни слащавости, ни неубедительности.
Был короткий отзыв и в газете «Наука в Сибири» . В ней отмечалось, что «спектакль прошел с большим успехом.» И была помещена фотография постановщика и исполнителя заглавной роли сотрудника ИЯФ Арнольда пономаренко. Была отмечена в заметке и Исполгнительница роли Роксаны Люба Качан, сотрудница Института катализа, ноя, следуя, установленному мною правилу 2никакой семейственности», вычеркнул слова о Любе и убрал фотографию, когда макет номера принесли мне на просмотр перед печатью.
Любочка мне это и сегодня вспоминает.
Пятый акт пьесы был показан по новосибирскому телевидению. А перед показом артисты и режиссер рассказывали о своем театре.
Выступая в программе новосибирского телевидения, Арнольд Пономаренко, сказал:
Свой спектакль мы сыграли в Академгородке два раза. Нам хотелось передать в спектакле нашу личную тоску по таким людям, как Сирано де Бержерак. Мы жалеем его жалостью понимающих людей, принимаем его всем сердцем.
Мы поем ему гимн бессмертия, - ибо этот человек растворился в крови наших современников. И если, даже собрав всех актеров самодеятельных театров вместе, не удалось бы, наверное, по-настоящему синтезировать подобного человека. Не беда, - он бессмертен уже потому, что настоящее искусство приложило свою руку, донеся его к нам в виде великолепной пьесы Ростана, которую, если мы и плохо сыграли, но зато, как нам кажется, правильно прочли.
Пономаренко скромничает, - сыграли спектакль артисты просто великолепно.
Приведу еще несколько фотографий с репетиций к этому спектаклю.
Главные герои: Сирано - Арнольд Пономаренко, Роксана - Любовь Качан и Кристиан - владик Благовидов.
Актрисы на репетиции:
Слева - Соня Таборовская,
рядом с ней Клара Штерн,
вторая справа - Люся Климина
Актеры на репетиции. Слева направо - Леня Шкутин, _, Володя Штерн, Саша Хуторецкий, , Валерий Харченко, Гена Кайгородцев, _.
«А сколько стоит этот персик?» - спрашивает Владимир Штерн (де Бри) у Сони Табаровской (буфетчица), стоя за кулисами на фоне реквизита - скульптуры Ленина.
И.Калинина - дуэнья и Рита Бойцова (Лиза)
Люся Климина (Монфлери) и Леонид Шкутин (де Гиш)
Валерий Харченко (мушкетер), Саша Хуторецкий (Рагно)
Декорации были непростыми, но удивительно подходили к спектаклю, к тому, что хотел сказать в нем режиссер. Разрабатывал их впервые в качестве художника театра Юрий Кононенко. И они произвели впечатление.
Режиссер с художником обсуждают сценографию спектакля
Впоследствии Кононенко стал членом союза художников СССР как театральный художник. Он работал с режиссерами Погребничкой и Левитиным И был главным художником на спектаклях в театрах «На Таганке», МХАТ, «Эрмитаж» и «Современник».
На этой фотографии - Арнольд Пономаренко, загримированный под Сирано де Бержерака, на фоне декораций Юрия Кононенко:
Сохранилась и программка, которую тоже нарисовал Ю. Кононенко
Сохранились эскизы костюмов, созданные модельером Валентиной Александровной Голубевой. А шила костюмы швея Валентина Ивановна, работавшая в ателье, фамилию которой пока не вспомнили.
В спектакле было пять актов и, видимо, было сшито для Роксаны пять платьев.
Люба (Роксана) помнит три: на два была куплена тюль, и одно платье было белым, а для пятого акта, когда Роксана была в монастыре, тюль покрасили в черный цвет, соответственно, и платье было черным. Еще одно платье, которое Люба запомнила, было сшито из технического шелка.
Во время репетиции в зале ДК "Юность": Арнольд Пономаренко, Любовь Качан, Клара Штерн
А на этой фотографии, снятой в перерыве между актами, среди зрителей родители Любы Качан, а через два ряда за ними и я. Сначала общий вид зала:
а теперь крупным планом:
Продолжение следует
Начало книги см. главы: Академгородок, 1959 (Посты 1 - 20),
1960 (Посты 1 - 12), 1961 (Посты 1 - 29), 1962 (Посты 1 - 19),
1963 (Посты 1 - 2 9), 1964 (Посты 1 - 42), 1965 (Посты 1 - 62).
спектакль Эдмона Ростана «Сирано де Бержерак»
В мае Театр-студия порадовал нас яркой постановкой пьесы Эдмона Ростана "Сирано де Бержерак. Как и раньше, пьеса игралась на сцене ДК "Юность". Спектакль игрался дважды, и оба раза зал был забит. Постановка стала событием в жизни Академгородка, и о ней еще долго говорили, единодушно признавая режиссерский и актерский талант Арнольда Пономаренко, сумевшего создать театр, которым можно гордиться.
Сохранившаяся афиша спектакля:
Сначала я приведу воспоминания Любочки о том, что случилось перед спектаклем и как ей игралось. А роль у нее опять была главная - Роксана.
Когда Арнольд назначил меня на роль Роксаны, я, хоть и по-прежнему не была уверена, что справлюсь, уже и не сопротивлялась. Бесполезно! Как сейчас говорят: «Проще отдаться, чем отказаться!».
И, надо сказать, вначале роль у меня не получалась. Не знаю, почему, но я никак, не могла «вьехать» в нее. Арнольд, хоть и молчал, но на репетициях я старалась на него не смотреть. Мне хватало такого молчания, и я мучилась, не зная, как и что я должна делать.
Но однажды меня внезапно осенило (буквально): я должна ее играть в ритме вальса. На ближайшей репетиции я прочитала свои реплики в этом ритме, и Арнольд сказал: «Вот теперь я вижу, что роль у тебя получится.
И получилась, хотя премьера оказалась на грани срыва. И я вправе гордиться, что этого не случилось.
Дело в том, что незадолго до премьеры я сильно простудилась. Была на больничном, но на репетиции ходила. На генеральной репетиции реплики партнерам писала на бумажке. Голоса не было.
Надо было что-то делать.
Я опросила всех присутствующих, кто что знает, как можно быстро восстановить голос и аккуратно записала все советы. Получился довольно длинный список. Придя домой, я старательно опробовала каждый, отмечая птичками сделанное. Последним было молоко с йодом: 1-2 капли на стакан горячего молока. Мне это показалось недостаточным. Чтобы подействовало наверняка, я накапала 5. Выпила и пошла спать. Проснулась часов в шесть, вся в поту, и пошла принять душ. И там мне стало плохо. Почти теряя сознание, я выбралась из ванны, села за кухонный стол, бессильно опустила голову на руки и подумала:
- Вот я тут сейчас умру, а мой молодой красивый труп обнаружат только часа через два!
И тут в кухню вошла мама, которая почему-то в этот вечер захотела остаться ночевать у нас, хотя они с папой жили в семи минутах ходьбы от нас. Я даже не припомню другого такого случая. Спросила:
- Что с тобой?
Я прошелестела:
- Валидол.
-На, - сказала мама и протянула мне руку с таблеткой, как будто бы она вот для этого-то и вышла на кухню.
Я попросила разбудить Мишу, чтобы он вызвал скорую. Тот, спросонья, вместо того, чтобы броситься к телефону, почему-то стал бегать по квартире (потом, оказалось, в поисках брюк). Не дожидаясь его помощи, я решила переместиться в кровать. Встала и пошла, держась за стенки. Увидев, что я иду, он спросил:
- Так, может, скорую не надо вызывать?
Я ответила:
- Вызывай, - легла в кровать и потеряла сознание.
Первое, что я вспомнила, когда доктор привел меня в чувство, это что я говорила! От этой мысли я счастливо улыбнулась и открыла глаза. Увидев над собой три улыбающихся лица, я очень удивилась: Я-то знаю, почему я улыбаюсь, а они-то что улыбаются?
В середине дня, еще очень слабая я лежала в кровати, когда зазвонил телефон: наших актрис почему-то отказывались причесывать в парикмахерской, хотя была такая договоренность. Я была ответственной за это (как и за многое другое). Надо было идти разбираться. Я встала, хотя ноги у меня подкашивались, и отправилась в парикмахерскую, благо идти туда было минут десять, не больше.
Сама я не пользовалась услугами парикмахерской. Когда мне нужна была помощь, меня в гримерной причесывала одна из моих поклонниц, которая очень гордилась этой своей ролью.
Увидев меня перед началом спектакля, Арнольд неуверенно предложил:
- Может, отменим спектакль?
Хороша же я была, наверное. Я возмутилась:
- Как это отменим? Билеты проданы, зрители уже в зале. Буду играть!
И играла. Пять актов. Почти не уходя со сцены. За сценой у меня был заранее приготовленный термос, а в нем - кофе с коньяком. Кто-то сказал, что коньяк хорош для связок. Вот я и добавила в кофе пару ложек коньяка.
Перед выходом на сцену я сделала несколько глотков и вышла с единственной целью: заговорить! Причем, громко, потому что знала уже из собственного опыта, что снизить голос легче, чем усилить. Потом друзья говорили мне, что я заговорила не своим голосом.
Но ведь заговорила! «Воля и труд человека дивное диво творят!».
К третьему акту, я уже почти опустошила термос и была хорошо навеселе, с непривычки (не пью). И поэтому сцена, где Роксана, преодолев все преграды и военные посты, приезжает к своему любимому на фронт и с большим энтузиазмом приветствует солдат: «Здравствуйте друзья!», прошла на ура.
Но в пятом акте, в
монастыре, куда Роксана ушла скорбеть по убитому любимому, мне надо было играть траур. А я была уже очень веселенькая. Поэтому, когда после спектакля журналист Борис Половников подошел ко мне, поцеловал ручку и сказал: «Спасибо за Роксану, особенно за пятый акт!» - это было для меня признанием, что роль получилась. Потом, в рецензии на спектакль, он сравнил мою Роксану с Тóской. Я не поняла, почему, но спрашивать не стала: ему так увиделось.
В моначтыре. Де Гиш - Геннадий Кайгородцев.
Роксана - Любовь Качан
А почти тридцать лет спустя ко мне подошла моя бывшая сослуживица по Институту катализа и сказала:
- Я до сих пор живу с Вашей Роксаной! - подтвердив этим еще раз, что роль удалась.
Забавное продолжение этой истории. Когда я, выздоровев окончательно, пришла на работу, моя шефиня Дзисько сказала:
- Для работы вы - больная, а играть - здоровая?
Я ей ответила:
- Вера Александровна, здесь мое отсутствие прошло незамеченным, а там я бы сорвала спектакль и подвела целый большой коллектив.
Я хорошо помню этот спектакль. Помню, как всё было гармонично и естественно: и стихи, которые читались под балконом Роксаны, и появление Роксаны на фронте, и сцена в монастыре.
Великолепно играл Арнольд Пономаренко. В рецензии Бориса Половникова в газете «Советская Сибирь» отмечено, что Арнольд играл свою роль «уверенно, свободно». Но дело, конечно, не в том, как он играл, а в том, какой образ он создал. Его Сирано был бесподобен. Он был уродлив, но когда открывал рот и начинал говорить, его уродство уже не замечаешь. И сразу подпадаешь под обаяние этого человека и его голоса.
Половников, правда, нашел, что ему не хватало «интонационной гибкости», но пусть это останется на совести рецензента. Голос Арнольда-Сирано заворожил не только Роксану, но и зрителей в зале. Он был глубок, бархатист и необыкновенно привлекателен. Арнольд буквально покорил всех стихами своего героя и их исполнением.
Половников также отметил, что в постановке этой трудной пьесы заметна «аморфность массовых сцен». Об этом же говорила в телевизионной программе ведущая Михайлова. Охарактеризовав пьесу, как «труднейшую, для самодеятельного коллектива», она тоже упрекнула режиссера в том, что «слабы в этом спектакле массовые сцены, не хватает ансамблевости».
А вот игру артистов она оценила высоко: «…главные исполнители, особенно Арнольд Пономаренко, играющий Сирано, - убедительны».
Не знаю, может бы
ть, по большому счету они (Половников и Михайлова) и правы, но какой-то статики в спектакле я не заметил. Не было «затянутых» пауз, актеры хорошо двигались, прекрасно разговаривали и великолепно «сражались» на шпагах.
А любовные сцены смотрелись на одном дыхании: не было ни слащавости, ни неубедительности.
Был короткий отзыв и в газете «Наука в Сибири» . В ней отмечалось, что «спектакль прошел с большим успехом.» И была помещена фотография постановщика и исполнителя заглавной роли сотрудника ИЯФ Арнольда пономаренко. Была отмечена в заметке и Исполгнительница роли Роксаны Люба Качан, сотрудница Института катализа, ноя, следуя, установленному мною правилу 2никакой семейственности», вычеркнул слова о Любе и убрал фотографию, когда макет номера принесли мне на просмотр перед печатью.
Любочка мне это и сегодня вспоминает.
Пятый акт пьесы был показан по новосибирскому телевидению. А перед показом артисты и режиссер рассказывали о своем театре.
Выступая в программе новосибирского телевидения, Арнольд Пономаренко, сказал:
Свой спектакль мы сыграли в Академгородке два раза. Нам хотелось передать в спектакле нашу личную тоску по таким людям, как Сирано де Бержерак. Мы жалеем его жалостью понимающих людей, принимаем его всем сердцем.
Мы поем ему гимн бессмертия, - ибо этот человек растворился в крови наших современников. И если, даже собрав всех актеров самодеятельных театров вместе, не удалось бы, наверное, по-настоящему синтезировать подобного человека. Не беда, - он бессмертен уже потому, что настоящее искусство приложило свою руку, донеся его к нам в виде великолепной пьесы Ростана, которую, если мы и плохо сыграли, но зато, как нам кажется, правильно прочли.
Пономаренко скромничает, - сыграли спектакль артисты просто великолепно.
Приведу еще несколько фотографий с репетиций к этому спектаклю.
Главные герои: Сирано - Арнольд Пономаренко, Роксана - Любовь Качан и Кристиан - владик Благовидов.
Актрисы на репетиции:
Слева - Соня Таборовская,
рядом с ней Клара Штерн,
вторая справа - Люся Климина
Актеры на репетиции. Слева направо - Леня Шкутин, _, Володя Штерн, Саша Хуторецкий, , Валерий Харченко, Гена Кайгородцев, _.
«А сколько стоит этот персик?» - спрашивает Владимир Штерн (де Бри) у Сони Табаровской (буфетчица), стоя за кулисами на фоне реквизита - скульптуры Ленина.
И.Калинина - дуэнья и Рита Бойцова (Лиза)
Люся Климина (Монфлери) и Леонид Шкутин (де Гиш)
Валерий Харченко (мушкетер), Саша Хуторецкий (Рагно)
Декорации были непростыми, но удивительно подходили к спектаклю, к тому, что хотел сказать в нем режиссер. Разрабатывал их впервые в качестве художника театра Юрий Кононенко. И они произвели впечатление.
Режиссер с художником обсуждают сценографию спектакля
Впоследствии Кононенко стал членом союза художников СССР как театральный художник. Он работал с режиссерами Погребничкой и Левитиным И был главным художником на спектаклях в театрах «На Таганке», МХАТ, «Эрмитаж» и «Современник».
На этой фотографии - Арнольд Пономаренко, загримированный под Сирано де Бержерака, на фоне декораций Юрия Кононенко:
Сохранилась и программка, которую тоже нарисовал Ю. Кононенко
Сохранились эскизы костюмов, созданные модельером Валентиной Александровной Голубевой. А шила костюмы швея Валентина Ивановна, работавшая в ателье, фамилию которой пока не вспомнили.
В спектакле было пять актов и, видимо, было сшито для Роксаны пять платьев.
Люба (Роксана) помнит три: на два была куплена тюль, и одно платье было белым, а для пятого акта, когда Роксана была в монастыре, тюль покрасили в черный цвет, соответственно, и платье было черным. Еще одно платье, которое Люба запомнила, было сшито из технического шелка.
Во время репетиции в зале ДК "Юность": Арнольд Пономаренко, Любовь Качан, Клара Штерн
А на этой фотографии, снятой в перерыве между актами, среди зрителей родители Любы Качан, а через два ряда за ними и я. Сначала общий вид зала:
а теперь крупным планом:
Продолжение следует