Тбилиси. Часть 13: на склонах Мтацминды
Мтацминда - это и (в переводе) Святая гора (727м), нависающая над половиной Тбилиси, и спускающийся по её склонам район, "центр центра", которому принадлежит показанный в прошлой части проспект Руставели. Сегодня погуляем высокими улицами и колоритными закоулочками выше проспекта, почти бессистемно, а частью задев и соседний район - показанные в позапрошлой части Сололаки с их буржуазным шармом: на местности рельеф куда заметнее, чем исторические границы районов.
А если отмотать назад три части - то будет рассказ о площади Свободы, которую Лаврентий Берия в бытность руководителя Грузинской ССР не зря превратил в главную авторазвязку Тбилиси. На юге улицы Дадиани и Табидзе ведут с неё на Сололаки, на востоке улица Котэ Абхази (Леселидзе) петляет в глубины Старого города, на север расходятся под углом эффектно спускающаяся к Куре улица Пушкина (показывал в той же 10-й части) и грандиозный проспект Руставели, а вот по ведущей на запад улице Леонидзе (при Советах - Кирова) отправимся сейчас. Короткая, в меру наклонная, похожая на тоннель под сенью платанов, выдержанная в единой серой гамме, она даже несмотря на мощный трафик как-то особенно уютна:
2.
Самое зрелищное её здание - Общество Взаимного кредита (1915), теперь Национальный банк Грузии:
3.
И если общий вид его подпорчен надстройкой, то детали - великолепны и так:
4.
4а.
Но в историческом плане главное здание улицы - чёрная коробка, встречающая её конец углом. Это бывшее Губернское правление (1850), ну а Тифлисская губерния - регион, который сложно недооценить. Принявшая окончательный вид в 1846 году, она включала всю Восточную Грузию - Кахетию, Месхетию и Картли (вместе с меньшими областями вроде Триалетии или азербайджанского Борчалу), северные районы нынешней Армении (с Алаверди и Степанаваном), большую часть Южной Осетии, захлёстывала на Северный Кавказ высокогорным ущельями вроде Хевсуретии и Тушетии, и даже немалый кусочек Чечни был её частью. 45% жителей губернии были грузины, 24% - армяне, по 9% - осетины и азербайджанцы, 4% - русские и 3% - греки с Цалки. В общем, то было ядро Кавказа... но может потому и выглядит правление так скромно - куда влиятельнее тут была администрация Кавказского наместничества из показанного в прошлой части Воронцовского дворца.
5.
Дальше в той стороне - Сололаки, где каждый подъезд может оказаться эстетическим откровением. Границей районов улица Леонидзе и ощущается, и все эти кадры - с её "мтацминдской" стороны. Чуть спустимся назад от бывшего Губернского правления:
6.
И за ресторанчиками в симпатичных пристройках свернём на улицу Павла Ингороквы (это фамилия!), при Советах - Дзержинского, а при царе и вовсе Петра Великого. Она манит таинственной башенкой, о которой я ничего не нагуглил, и более того - не заснял вблизи: для вошедшего на эту улицу она как будто пропадает.
7.
Тем более что стоит она у подножья огромно здания Правительства Грузии (1977), нависающего над небольшой площадью. Посреди которой - не менее загадочный чёрный обелиск с какими-то знаками, буквами и лицами, явно сделанный Зурабом Церетели и более всего похожий на филиал его "Летописей Грузии". За стелой же видна надстройка Русского театра имени Грибоедова, который я показывал в прошлой части: улица Ингороквы - это дублёр проспекта Руставели, причём - ещё на стратегической высоте. Что в общем и определило её новейшую историю - осенью 2003-го, когда проспект Руставели держала милиция из Аджарии (тогда - по факту независимой, но готовой помогать Шеварднадзе против общего врага), именно здесь разворачивались основные события Революции Роз.
8.
За домом правительства Мтацминда окончательно вступает в свои права: на картах местных краеведов Сололаки за улицей Леонидзе простирают ещё на квартал - вот досюда:
9.
Визуально же улица Ингороквы вполне себе едина, и на фотографиях хорошо заметна её странная "фишка" - контраст двух сторон. Как бы ни называлась эта улица, а глядели отсюда в основном вниз, на проспект Руставели и в даль за Курой, а потому высоткам и новостройкам "нижней" стороны тут противолежит мощный единый фасад "верхней".
10.
В сололакской части улицы особенно приметен дом фабриканта Давида Юзбашева, обросший неописуемым количеством мрачных легенд о спиритических сеансах, застрелившихся красавицах и блуждающих ночами привидениях. И всё - лишь из-за барельефа над окном, по которому этот особняк известен тбилисцам как "дом с Люцифером":
10а.
Хотя по мне так у соседнего дома с его русалками и бафометами - не менее зловещий вид:
11.
На "мтацминдской" части улицы же выделяется дом №14, доходник прошлого рубежа веков, примечательный именем не столько владельца, сколько жильцов. Например, собственно Павла Ингороквы - мегрела из портового Поти, который после учёбы во Владикавказе и Петербурге вернулся в Тифлис, а тут как раз и революция случилась. Его подписи значились под декларациями о независимости и страны, и церкви; он стоял у истоков местного союза писателей, а когда в Тбилиси вошла Красная Армия - долго появлялся на людях лишь в чёрной траурной чохе. Но удивительнее всего судьба Ингороквы сложилась в СССР: с одной стороны, он никогда не скрывал своей неприязни к этому государству и его режиму, с другой - в худшем случае лишались должностей, да и то ненадолго, спокойно выступал на конференциях и руководил отделом рукописей в Национальном музее, и даже похоронен был в 1983 году на почётном Дидубийском пантеоне. Но в конце концов серьёзного вреда советской власти Павел Иессеевич не причинил, а вот из пыли древних манускриптов извлёк на свет добрую половину грузинской истории. Соседом Ингороквы, не знаю только, в одно ли с ним время, был Микаэль Таривердиев, советский композитор, более всего знаменитый музыкой к культовым фильмам вроде "17 мгновений весны". Правда, в Тбилиси 1930-40-х годов он провёл лишь юность, а поступать в консерваторию уехал в Ереван, к тому времени успевший вырасти в центр армянской культуры. Ну а в 1919-21 годах тут и вовсе квартировало посольство Англии, в относительно крепкой и насквозь прогерманской ГДР впрочем не проявившее себя так, как в соседних странах. Или же дело в том, что руководил ей знакомый нам по прошлой части Оливер Уордроп, имевший с Грузией долгий роман в роли туриста, исследователя и наконец дипломата? Он эту страну правда любил, и может быть, просто не хотел делать её пешкой британских игр...
12.
В доме симпатичные, хотя и не сногсшибательные интерьеры и очень живописный дворик, но мы туда не зашли. Равно как и не разглядели, что за "веселье" обещает русским скомканный ветром плакат над подворотней.
13.
Дом №20 - просто красивый:
14.
А жил в нём Георгий Элиава - светило микробиологии и приручатель бактериофагов:
14а.
Торцом дом глядит на перекрёсток с бывшей Ермоловской, которая ныне уходит вверх как улица Шио Читадзе, а вниз - как улица 9 Апреля. Этого числа 1989 года случилась та самая Ночь Сапёрных Лопаток, когда советские солдаты разогнали многотысячный митинг за независимость, в грандиозной драке перед зданием нынешнего Парламента убив 21 человека. К Парламенту улица и спускается вдоль неимоверно конструктивистского здания бывшего Заксовнаркома (1929-30), ныне ставшую офисом Государственой охраны. И можно представить, как в ноябре 2003-го из его окон люди в погонах смотрели на людей с розами в руках, молчаливо желая им победы, потому что хуже, чем при этих ворах-в-законе и без самого закона быть уже в принципе не может. Саакашвили толкал свои экспрессивные речи в сквере прямо напротив их окон... но в том-то и дело, что хуже, чем в тогдашней Грузии, видимо действительно не могло быть. Революция Роз стала удивительным явлением с двойной сущностью, последней подлинной революцией, когда восставшие полностью обновили власть и дали стране новую жизнь, и первой из евразийских "цветных революции", в последующие 10 лет деградировавших до обычных дворцовых переворотов в пользу той части элит, что заручилась опекой Запада, легализованных для публики через драмы и триумфы на площадях. Здесь опека Запада тоже, безусловно, была, но какая-то другая: к власти тогда пришла команда действительно толковых людей вроде силовика Вано Мерабишвили или экономиста Кахи Бендукидзе, среди которых Мишико отвечал лишь за связи с общественностью. В итоге из его соратников кто сел, кто умер, кто уехал, кто просто ушёл в оппозицию, сам же Саакашвили остался звездой, Апостолом Свободы для соседних стран. И версии можно строить разные: что Революция Роз и правда пришла снизу без всякого участия Запада, политики которого прониклись уже её результатами; что саму революцию курировали одни силы, а затем Саакашвили в своём тщеславии продался другим; что всё это был-таки проект Запада - но по-старинке, в традиции Холодной войны, когда состязание двух систем проявлялось и в уровне жизни стран-клиентов... Как бы то ни было, по состоянию на данный момент здесь осенью 2003 года случилась последняя революция, которая сделала жизнь в стране лучше - дальше воодушевлённые народы раз за разом либо меняли шило на мыло, либо открывали портал в ад.
15.
В 1991-92 эти же места оказались в эпицентре Тбилисской войны президента-диссидента Звиада Гамсахурдии и Военного Совета тех самых воров Джабы Иоселиани и Тенгиза Китовани, изрядно разрушившей центр города. Мы, например, не догадались присмотреться к деревьями вдоль этой улицы - ближе к проспекту в одном из них так и торчит застрявший снаряд. А вот о доме по Ингороква за перекрёстком я нашёл лишь то, что до революции тут была грузинская гимназия, в 1920-х расположилась ЗакЧК, а уже к концу 1930-х - квартиры, в одной из которых провёл детство Вахтанг Кикабидзе.
.
16.
Если же подняться на квартал по улице Шио Читадзе, можно увидеть МИД Грузии в здании Закавказского девичьего института (1890):
17.
Старейшее женское учебное заведение Кавказа, он был образован в 1830 году как девичий пансион, а в 1840-м - повышен в статусе. К нему же относилась и стоящая напротив церковь Святой Нины (1884) в каком-то очень странном стиле - и не русском, и не грузинском, а словно византийском, если бы сама Византия дожила до наших дней.
18.
Верхним концом улица Читадзе упирается в улицу Чонкадзе (при царе - Гудовича), которая идёт параллельно улице Ингороквы, но - гораздо выше: собственно, она последняя перед горой. Её традиционно всю относят к Сололаки, и вернувшись вглубь этого района, пройдём её из конца в конец. Тут, впрочем, не сама Чонкадзе, а боковая улочка Петра Чайковского (ранее Консульская), который, регулярно приезжая в Тифлис в 1886-90 годах, останавливался в ближнем справа доме у своего брата-политика Анатолия:
19.
На самой Чонкадзе хватает архитектурных чудес. Вот например мрачная стена с парадными воротами - легко ли признать в ней жилой дом?
20.
На самом деле это облицованный обрыв, а парадная ведёт наверх сквозь скальную террасу:
20а.
Сам дом Анны Мадатовой (1902) стоит наверху, густо скрытый деревьями:
21.
Его двор встретил нас страшным лаем нескольких собак - посаженных на цепи и упрятанных за сетки, однако мы понимали, что дай им волю - разорвут! Откровенно говоря, не по себе было от одного этого лая, как вдруг откуда-то из кустов появилась женщина в длинном халате поверх тельняшки и полосатых гетрах, и буквально мановением руки утихомирила псов. А нам, загадочно улыбаясь и внимательно глядя выразительными огромными глазами, поведала о том, что собаки тут злые, и как-то пару лет назад покусали какого-то немца. Мы сходу прозвали хозяйку Феей, а воображение, конечно, само домыслило, что она - княгиня и потомок былых хозяев, хотя нам она ничего подобного не говорила. Зато - показала кованную лестницу к верхнему этажу:
22.
Дворик - натуральный балкон над улицей, и только отойдя на пару домов, можно увидеть над склоном горы башенку с кадра выше.
23.
Существенно дальше по улице вдруг видишь восточный портал - это бывшее консульство Персии (1892), по совместительству особняк консула Мирза Риза-хан Арфа од-Довла, более известного как Принц Арфа (корректнее - князь: такрусских князей в англоязычной литературе называют принцами). Позже он поднялся на посольские должности в Петербурге и Константинополе, представлял Иран на Гаагской мирной конференции 1899 года, писал стихи под псевдонимом Даниш и переписывался со Львом Толстым на предмет того, как добиться мира во всём мире.
24.
Дом примечателен ориентальными деталями, включая надпись на фарси (алфавит которого Принц Арфа как раз реформировал)... и красивыми интерьерами, которые не так-то легко осмотреть - они теперь в чьих-то квартирах.
25.
Ещё выше впечатляет совершенством модерна дом "Мадам Бозарджанянц" (1915): так в Тбилиси называют особняк табачного магната Николая Бозарджанянца, действительно записанный когда-то на его жену Екатерину - как видите, уловка эта у влиятельных людей стара, как сама бюрократия. Табачную фабрику, работавшую с 1858 года, основал ещё его отец, а в 1950-х именно на её мощностях впервые начали катать папиросы "Прима".
26.
Менее известно, что здесь жил ещё и Лаврентий Берия - снимал одну из комнат в какие-то неведомые годы, когда имя его ещё никого не пугало.
26а.
Дом теперь просто жилой, но - один из самых ухоженных и респектабельных в старом Тбилиси. И потому - снабженный кодовым замком, так что в подъезд мы зашли почти случайно и с условием не подниматься выше первого этажа.
27.
Особенно запомнился витраж высоко над лестницей:
27а.
Где-то тут нас окликнула вдруг солидная ухоженная леди в яркой, со вкусом подобранной одежде, с ухоженными ногтями и парой собачек на поводках. И далеко не сразу мы узнали давешнюю Фею, по выходе во внешний мир успевшую преобразиться. Она ещё немного пообщалась с нами и подсказала пару интересных адресов.
28.
А на кадре выше, если ничего не путаю - бывший Дом Госбанка (1927) в духе запоздалого модерна, впечатливший нас своим огромны фойе:
29.
Ингокоровы и Чонкадзе (в конце выводящая к знаменитому фуникулёру) - две пожалуй самые яркие улицы Мтацминды к югу от Парламента, и более того - в некоторых путеводителях весь этот район так и относят к Сололаки. Но теперь, пропустив несколько кварталов, выглядящих в основном примерно так...
30.
...перенесёмся в северную половину Мтацминды. Здесь наиболее примечательна улица Грибоедова с пожалуй самым стабильным в Тбилиси названием - бывшую Комендантскую переименовали ещё в 1881 году. Она - тоже дублёр проспекта Руставели, а пользовались ей совсем другие силы - отряды Тенгиза Китовани, которого Гамсахурдия выбрал готовить нацгвардию и идти на Цхинвал, а потом - трусливо кинул, вздумав мириться с Советами. Конечно, "скульптору и криминальному авторитету" (ибо он правда был скульптор, 12 лет просидевший в тюрьме за смертельное ДТП) это не понравилось ни по каким понятиям, и он двинул свои войска на столицу, а "неизвестному скульптору" помог "известный вор" Джаба Иоселиани со своими боевиками-"Мхедриони". Манёвр по этой улице 2 января 1992 года переломил ход Тбилисской войны в пользу повстанцев.
31.
Но куда богаче - мирная история: тут жили поэт Тициан Табидзе (негласный лидер грузинской литературы начала ХХ века) и его регулярный гость в 1917-45 годах Борис Пастернак; основоположник лимонадного дела России имеретинец Митрофан Лагидзе; мегрельский дворянин Константин Гамсахурдиа (отец Звиада и тоже поэт, всю жизнь мечтавший быть диссидентом). Ещё - сын репрессированных московских большевиков Булат Окуджава, который тут писал свои первые стихи и читал их Пастернаку, а устроив в соседнем подвале литературный клуб "Соломенная лампа", впервые попал на карандаш к НКВД вне контекста родителей... На кадре выше слева - дом винодела Максима Ананова (чей пансион я уже показывал на Сололаки), расписная парадная которого даст фору большинству сололакских домов. Но мы туда заглянуть не догадались... Охотиться же на невзрачные дома известных личностей мне под вечер уже не хватило сил, так что - вот просто детали улицы, по которой все они ходили.
32.
32а.
33а.
Резной дворик:
33.
Конструктивистский дом-трилистник двором наружу:
34.
Но главные на улице Грибоедова - два храма искусств. Ближе к началу - громада консерватории имени Вано Сараджишвили (1891-1904), названной так в 1947 году в честь известного грузинского певца:
35.
На фасаде, однако - Антон Рубинштейн, еврей из Подолии, к концу 19 века всемирно знаменитый пианист. С его благотворительного концерта в Тифлисе был сделан крупнейший взнос на строительство консерватории (которое задумал присланный из Москвы глава Императорского русского музыкального общества дирижёр Михаил Ипполитов-Иванов), и видимо поэтому история её сплошь про клавишные инструменты - рояли, клавесины, фортепиано...
35а.
Частью выставленные в музее, которым здание примечательно помимо роскошных интерьеров трёх своих залов, в которых выступали с лекциями и чтениями Александр Куприн, Андрей Белый, Илья Эренбург. На самом видном месте там стоит рояль Сергея Рахманинова, неоднократно приезжавшего в Тифлис и выкупленный у него богатым поклонником. Но наше знакомство с консерваторией не продвинулось дальше фойе:
36.
Подробнее мы увидели Академию художеств имени Аполлона Кутателадзе, за деревьями старательно не дающуюся взять её в кадр целиком. Это здание построил в 1856-59 как свой особняк армянский купец, икряной магнат Вардан Аршакуни, которому, видимо, было слишком тесно даже в Сололаки.
37.
Ну а так как самые нажористые осетры гуляют у берегов Ирана, совсем не удивительно, что украшать свою резиденцию армянин позвал персидских усто - сквозь фасадное окно блестит зеркальный декор главного зала.
37а.
Затем купец то ли обеднел, то ли уехал туда, где можно жить ещё богаче, а в его особняке в 1869-89 годах расположилось Тифлисское Артистическое общество - то самое, что построило театр имени Руставели из прошлой части. Пока же меценат Исайя Питоев только наживал то состояние, на которое можно такое отгрохать, артистическая жизнь Тифлиса, включая его русскую труппу, кипела в этих стенах. А потому совсем немудрено, что конфисковав здание в 1922 году у частных владельцев, советская власть передала его Академии художеств.
38.
И среди тех интерьеров Тбилиси, что видели мы, я бы точно включал её в тройку лучших - вместе с расписной парадной Сейлановых на Сололаки и Дворянским банком на улице Гудиашвили. Тут вновь остаётся порадоваться той открытости, которую Грузия со времён Саакашвили сделала своим кредо - мы беспрепятственно прошли в фойе:
39.
И поднялись на второй этаж широкой лестницей:
40.
Да осмотрели пару залов левого (если стоять лицом ко входу) крыла, которые действительно легко вообразить в шахских дворцах эпохи Каджаров:
41.
42.
43.
На кадре выше - две стороны одного зала в торце. На кадре ниже зал окном на фасад поскромнее да поменьше, где нам встретилась экскурсионная группа:
44.
А вот до Зеркального зала, самого роскошного помещения, мы не дошли - встреченная в коридоре преподавательница потребовала удалиться:
45.
Параллельно Грибоедова, следующим этажом, проходит улица Зубалашвили, названная в честь, пожалуй, известнейшей собственно грузинской (а не армянской или греческой) династии купцов родом из Месхетии, где их предки под турецким игом успели принять католицизм. В Батуми Зубаловы отметились гигантским костёлом, а в Тбилиси - множеством объектов, среди которых - их приют для неимущих (1906), видимо и определивший название улицы:
46.
Но главное здание на ней - Верховный суд (1881-94), едва влезающий в кадр:
47.
Имеющее форму, которую можно описать значком Т , с проходящей ещё выше улицы Одзелашвили здание кажется целым лабиринтом.
48.
Здесь Мтацминда из просто слегка наклонной становится уже откровенно диагональной, так что по иным улицам идёшь почти карабкаясь:
49.
Богатых домов в её закоулках нет, зато до чего колоритные виды!
50.
С замшелой булыгой, лежащей уже поди век:
51.
Да панорамами крыш Чугурети:
52.
Ну а жил в этих странных улицах не менее странный человек - Сергей Параджанов, сын антиквара, росший среди чуднЫх вещей и начавший снимать чуднЫе фильмы. Тут стоит добавить, что был он представителем хоть и советской, но ни разу не русской культуры: чистокровный армянин, родившийся в Грузии, а как режиссёр раскрывшийся на Украине, и лучшие его фильмы, - "Цвет Граната", "Легенда о Сурамской крепости" и "Тени забытых предков", - проникнуты колоритом этих трёх стран. Но все - глазами удивлённого ребёнка, и эта детскость, видимо, определила жизнь Сергея Осиповича, который в 1960-70-х открыто обличал советскую власть, слал письма Брежневу с требованием прекратить репрессии, пускал выступать на премьеры своих фильмов украинских диссидентов вроде Тараса Черновала или Василя Стуса, и в любой ситуации не терял веры в то, что он - самый гениальный из людей, живших на этой планете. Впрочем, думается, и говорили такое ему не раз: весь цвет советской интеллигенции обожал этого большого ребёнка и не сомневался в гениальности его картин, которые в общем-то только в той стране и могли быть сняты, где нет самой жёсткой на свете цензуры - кассовых сборов... Конечно же, советскую власть режиссёр раздражал, но при попытках какого-то политического давления на его защиту выходило столько известных людей, что всех в одном абзаце не перечислить - как Лиля Брик, Белла Ахмадулина, Софико Чиаурели, Резо Чхеидзе, а следом грозили пальцами и небожители вроде Федерико Феллини, Жана-Люка Годара или Бернардо Берталлуччи, осуждения которых советская номенклатура, в тайне продолжавшая брезговать собой как русопятыми лапотниками, боялась хлеще, чем ядерных ракет. Дважды Параджанова всё же сажали, но первый раз на 4 года в Киеве - за мужеложество (коего он и не отрицал, а на Западе тогда не воспевали), а второй раз на 9 месяцев в Тбилиси - за взятку следователям, на которую те его технично развели, не имея заранее поводов для ареста. И в тюрьмах Сергей Осипович имел все шансы не дожить до освобождения - с такой статьёй его ждал в камерах ад. По слухам, он смог облегчить его гениальным способом - говоря везде, что изнасиловал члена КПСС, то есть "имел он это государство" не на словах, а на деле. В письмах друзьям, однако, Параджанов не единожды писал, что это конец - но в итоге выстоял, лишь здоровье пошло вразнос...
53.
В отчий дом с кадра ниже, покинутый в 1945 году после поступления в Московскую консерваторию (а начинал учёбу в здешней, на Грибоедова) Параджанов вернулся в 1977 году после первого срока, из которого его вытащил, стараниями Лилии Брик и её французской сестры Эльзы Триоле писатель Луи Арагон, замолвивший словечко Брежневу на вручении Ордена Дружбы Народов. Однако дом этот быстро сделался не приютом отверженного затворника, а своеобразным ДК Диссидентов, где собирался цвет интеллигенции Тбилиси и велись такие разговоры, за которые при Сталине дали бы 25 лет лагерей. В гости захаживали то Владимир Высоцкий, то Андрей Тарковский, которого боготворил уже сам Параджанян. Ну а дальше - Перестройка, Гласность, Ветер Перемен, и вот в доме антиквара наконец встретились советский и западный андерграунд: одним из его новых гостей стал основатель бит-движения Аллен Гинзбург. Позже захаживали уже вполне модные и системные Ив Сен-Лоран и Марчелло Мастрояни, а в 1990 году обласканный международными фестивалями и премиями режиссёр вдруг улетел санбортом в Париж, где врачи лишь развели руками - рак лёгких, начавшийся несколько лет назад, перешёл в необратимую стадию. Параджанов велел отвезти его в Ереван, а на следующий день обрёл вечный покой на Пантеоне Комитаса..
54.
И в общем в Ереване чудаковатого гения чтут явно больше, чем в Тбилиси с его извечной ревностью к армянам. Сын режиссёра Сурен продал дом в 1995 году грузинам, и нынешняя хозяйка, очень бойкая и вместе с там радушная Манана Ахалия держит тут хостел с арт-уклоном:
55.
Она же рассказала и о том, что знаменитое фото в прыжке было сделано не здесь, а на маленькой улице Лихи, но пейзажа того не узнать - балкона давно уже нет, и веранда заложена. Зато с балкона в доме Параджанова - великолепный вид:
56.
Вот за Курой, слева единственный раз да и то случайно мне попала в кадр досадно упущенная при подготовке Нерсесяновская семинария (1824; в честь основателя - епископа Нерсиса Аштаракеци), которую можно было бы назвать Армянской Сорбонной. За тот ровно век, что она просуществовала, проще назвать, кто не был её выпускником: под теми острыми крышами учились личности от Хачатура Абовяна до Анастаса Микояна. По исторической значимости это наверное моё главное упущение в Тбилиси:
57.
И в общем, это обидно - едва ли не в каждом абзаце писать, что мы не увидели, проглядели, забыли, не знали... Однако в оправдание своё хочу сказать, что всё равно за один раз мы охватили в Тбилиси больше, чем кто-либо из известных мне путешественников... и больше, чем в любом городе, куда я приезжал раньше независимо от количества раз, кроме одних лишь Петербурга, Москвы и Киева. Проблема тут не в нашей невнимательности, а в невозможности объять необъятное: чтобы увидеть всю красоту без пробелов, в Тбилиси надо или приезжать многократно, или месяцами жить, краеведая по выходным и тратя минимум по дню на каждый дом, как Екатерина Микаридзе со Sputnik-Georgia, ссылки на которую я тут регулярно даю... Напоследок - странный фонтанчик в скверике среди этих закоулков, сюжеты которого вероятно связаны с грузинским фольклором.
58.
А мы в следующей части продолжим движение вверх по Мтацминде - на фуникулёр, пантеон, смотровую...
ТБИЛИСИ (2023, 2019)
Общее. Атмосфера, обитатели, Тбилисоба, музей Смирновых.
Общее. Тбилисский метрополитен и прочий транспорт.
Общее. История и виды с крепости Нарикала.
Авлабар. Метехская скала.
Авлабар и Исани.
Старый город. Мейдан, Абанотубани, Ортачала.
Старый город. Улицы Сиони и Леселидзе.
Старый город. Клдисубани и Уриатубани.
Тбилисские дворики.
Гареубани (Улица Пушкина и окрестности).
Сололаки.
Мтацминда. Проспект Руставели.
Мтацминда. Дома и улицы.
Мтацминда. Фуникулёр и виды города.
Вера.
Чугурети. Южная часть.
Чугурети. Северная часть, вокзал и Дезертирка.
Дидубе.
Окраины. Вдоль Куры.
Окраины. Сабуртало и Ваке.
Окраины. Этнографический музей.
ОБЗОР ПОЕЗДКИ И ОГЛАВЛЕНИЕ.