"Если знаешь место боя..."
Что представляет собой Интернет? Кое-кто, специалисты ай-ти и технари, ответят вам на этот сакраментальный вопрос длинной тирадой, состоящей из множества терминов и аббревиатур. Кто-то, не привыкший иметь своего мнения, сразу полезет в Википедию, где увидит те же термины и аббревиатуры, разве что в более стройном порядке и с гиперссылками для последующей детализации. Но многие просто заявят, соглашаясь с поэтом: «Интернет - это большая помойка».
И, к сожалению, возразить им на это будет не так просто. Однако такой цинично-невежественный подход абсолютно непродуктивен, если мы ставим своей задачей управление Сетью.
Две с половиной тысячи лет назад, когда не было ни интернета, ни науки кибернетики (да, в общем-то, и науки как таковой тоже практически не существовало), суровая жизнь уже предъявляла высокие требования к эффективности управления. И наиболее очевидной и важной эта потребность в ту пору становилась в военных делах.
Для Сунь-цзы военное дело было прежде всего практикой, а не теорией. Его легендарный трактат «Законы войны» посвящен в первую очередь практическому руководству армией феодального государства. Но одновременно с этим Сунь-цзы отличают глубочайшие знания механизмов функционирования социальных систем. Соединенные с тщательностью системного подхода, эти знания обнаруживают универсальность, которая и делала трактат актуальным на протяжении двух с половиной тысячелетий.
Сунь-цзы сказал: «…Если знаешь место боя и день боя, можешь наступать и за тысячу миль». И несмотря на то, что феодальные отношения сохранились разве что в самых диких местах нашей планеты, а самые главные войны ведутся в когнитивной сфере, эти слова Мастера вполне справедливы и сегодня. Киберпространство не измеришь «тысячью миль», но масштабность и сложность кампании являются не менее объективными характеристиками. По поводу же «боя» Мастер сказал всё сам: «…самая лучшая война - разбить замыслы противника». Отрадно, что через две с половиной тысячи лет после того, как Сунь-цзы благословил нас на когнитивные войны, мы наконец-то следуем его совету.
Древним китайским царствам было проще: им оставалось полагаться в прямом смысле на глаза и уши разведки. Чтобы знать место нынешнего «боя», нам не обойтись без комплексных и продвинутых технологий. Кстати, мы можем попенять Сунь-цзы: в «Законах войны» важность технологий он совсем упустил из виду. В статичном мире древности со слаборазвитой письменностью и своеобразными механизмами передачи исторической памяти увидеть и осознать прогресс едва ли было возможно.
Изучать Сеть начали примерно тогда же, когда всем почудился в ней невиданный источник огромных денег. Однако есть немалая разница между «кабинетным знанием» и знанием места боя. Большая часть научной работы и сейчас посвящена широкому спектру социологических вопросов да всё той же коммерции. Но в последнее время в открытой публикации стали появляться исследования, масштаб и направленность которых могут сделать их полезными и в практике когнитивной борьбы. В нашем политкорректном мире это принято называть эвфемизмом «технологии двойного назначения». Впрочем, иной раз «двойственности» там не больше, чем в старинном трактате китайского полководца…
Немалый интерес, в частности, представляет цикл исследований Центра Беркмана по изучению интернета и общества. Этот think tank был создан при Гарвардском Университете как раз на пике мании «доткомов», и за прошедшее время стал одним из самых серьезных гражданских институтов, занимающихся Сетью. В сентябре 2007 года Центр инициировал новый проект под громким названием «Интернет и демократия». Проект был назван, очевидно, по заветам дедушки Оруэлла - первые работы стали посвящаться событиям, имеющим весьма отдаленное отношение и к демократии, и к интернету. Таким, как украинский «оранжевый» кризис 2004-го и кенийская межэтническая резня 2007-2008-го. Но те труды ничем не выделялись на фоне тысяч других текстов по данной сфере.
Однако параллельно шла работа над гораздо более весомыми задачами. Кстати, имеет смысл напомнить внешнеполитическую обстановку на момент старта программы. 2 сентября 2007 Махмуд Ахмадинежад решил побряцать на весь мир своими урановыми центрифугами. Чем немало расстроил Госдепартамент США, воспринявших бряцанье как особо циничное персональное оскорбление. Что могут стоить деньги, когда задета честь! Госдеп весьма споро изыскивает полтора миллиона долларов - на науку, какие могут быть претензии? А первый крупный аналитический проект Центра Беркмана весьма кстати оказывается нацелен на персоязычную блогосферу.
Джаред Коэн еще толком не верил в Интернет - первые масштабные «Facebook»-протесты случатся через четыре месяца, в Колумбии. Умные дяди с усталым взглядом и ранними залысинами еще взвешивали возможные последствия военной агрессии Штатов против Ирана, казавшейся такой реальной после афганской и иракской кампаний. Но частный исследовательский институт уже делал первые шаги в разработке инструментов, являющихся полной противоположностью ракетным ударам и вооруженной оккупации.
Сразу же после окончания работ по Ирану стартовал следующий проект, посвященный арабоязычной блогосфере. Глубина исследования значительно выросла - так, ручной кодификации подверглось свыше 4 000 арабских блогов против 600 в персидском проекте, при том, что персидская блогосфера была в два раза объемнее.
А еще через год с небольшим в Иране разразились беспорядки, которые иранская оппозиция поспешила окрестить «Зеленой революцией». А их западные союзники - революцией «твиттерной». Впрочем, далеко не все на Западе признавали роль Твиттера и иных социальных сетей в тех протестах. А уж говорить о какой-то связи событий с работой Центра Беркмана будет и вовсе непозволительной натяжкой.
Когда спустя полтора года мир увидел Арабскую Весну, роль интернет-коммуникаций в ней отрицать было уже невозможно. Впрочем, американское исследование арабоязычной блогосферы и в этот раз выглядит не более чем обычным социологическим проектом. Знать место боя - это всего лишь… знать место боя. Не больше и не меньше. Тем более, что полнота этих знаний, будем откровенны, мало что давала современным последователям Сунь-цзы. И вообще, народная мудрость гласит: «один раз - случайность, два раза - совпадение»…
…Три раза - пора менять тактику. Кстати, мы несколько забежали вперед, и имеет смысл упомянуть об изменениях во внутриполитической обстановке. В конце 2008 года администрацию Буша сменила команда Обамы. Новая власть скептически смотрела на нео-империалистическое освоение Ближнего Востока - последствия которого во многом стоили поражения кандидата в президенты от Республиканской партии. А тут еще некстати финансовая система начала расползаться по швам. Однако стратегия внешней политики Соединенных Штатов менялась скорее в частностях, нежели в общем курсе. Новый объект внимания Госдепа подставился сам: 08.08.08 Россия решила вероломно помешать воссоединению Южной Осетии с Грузией. Да так помешать, что вполне реальным могло быть и воссоединение Грузии с Россией. Это было покруче, чем упрямство Ирана в его ядерной программе. Это был тычок носом во все позорнейшие упущения геополитики США бушевской эпохи. С 2000 по 2008 гг. экономическая мощь Китая выросла с 29% до 58% от американской экономики. Евросоюз из «бумажного» образования превратился в оформленную конфедерацию, экономика которой на треть превосходила штатовскую. Даже проклятый Мордор - казалось бы, разрушенный до основания эльфийско-союзническими силами (сами орки тоже постарались на славу) - и тот сумел подняться на торговле своей вонючей черной жижой и не имеющим запаха, но не менее тоталитарным природным газом.
Хватит, бушевским «обнимашкам» (нет, «сэлфи» тогда еще не было) с режимом кровавой гэбни настал конец. В отношении Мордора действительно пора было менять тактику. Тем паче Центр Беркмана заканчивал работу по арабской блогосфере, и простаивать явно не желал. Госдепартамент США самоустранился от финансирования (кризис, всё такое), но на выручку сразу пришел фонд МакАртуров. Грант размером почти в миллион долларов получен - и работа закипела. Полагаю, будет интересно разобрать основные детали этой работы, ведь касалась она именно русской онлайн-среды.
Для понимания масштаба: изначально в фокус исследования было включено свыше пяти миллионов блогов. После отсеивания неактивных и малоактивных (критерии отсева не раскрываются) осталось около одного миллиона. Контент блогов анализировался на промежутке с мая 2009 по сентябрь 2010, впрочем, вторая отсечка выглядит сомнительно, так как уже 18 октября был опубликован готовый доклад. «Публичный дискурс в российской блогосфере: анализ политики и мобилизации в Рунете» представляет хорошо структурированную модель русскоязычного интернет-пространства в этот период, попытку преодолеть слепоту «интернета-как-большой-помойки» хоть и не для всей Сети, но для определенной ее части.
Основой для построения модели стал традиционный метод анализа исходящих ссылок. Этот метод определяет связь между двумя объектами (блогами, порталами) по наличию гиперссылки с одного объекта на другой. Несмотря на очевидные ограничения, практическая полезность такого способа была уверенно подтверждена на практике, а относительная простота реализации делала его практически безальтернативным в рамках заданного бюджета и уровня компетенции команды Центра.
Русская блогосфера образца 2009 года была в значительной мере сегментирована по используемым платформам. Крупнейшие - «Живой Журнал», LiveInternet, Ya.ru и blog.mail.ru - являлись в значительной степени «замкнутыми» системами, слабо связанными друг с другом. Такая замкнутость, по мнению авторов, была обусловлена специфическим «гибридным» характером платформ, сочетающих в себе как свойства традиционных инструментов ведения блога, так и черты социальных сетей. Влияние такой архитектуры Рунета на его социо-политические характеристики в данном исследовании не рассматривалась.
Четыре вышеупомянутых сервиса в совокупности составляли 70% сети. Но далеко не вся сеть представляла интерес для американских ученых. Им было важно знать «место боя» - активное ядро блогосферы, причем активное именно в общественно-политической плоскости. Для этого было отобрано 17 000 блогов, получивших наибольшее количество входящих ссылок. Из этого массива были исключены блоги, не имеющие достаточного количества исходящих ссылок на другие объекты сети. В результате исследователи получили взаимно увязанный «костяк» ведущих блогов, наиболее заметную и влиятельную их часть, которая была названа «дискуссионным ядром». Важным свойством этого ядра была цельность - отсутствие каких-либо значимых изолированных групп, что выделяло русскую блогосферу среди других онлайн-сообществ. Подавляющая часть блогов, входящих в «ядро», вполне ожидаемо велась в уютной ЖЖешечке.
Следующим шагом стала кластеризация дискуссионного ядра. Для этого определялись схожие паттерны исходящих ссылок - другими словами, на какие именно ресурсы делает ссылки тот или иной блоггер. После выделения кластеров к ним применялась дальнейшая детализация профиля ссылок, частотный анализ текстов и качественный (ручной) анализ контента. Девять человек, не покладая клавиатуры, целый год трудились над детальным описанием 1200 блогов, а также иных веб-ресурсов.
Поскольку аналитика «в сухом виде» выглядит непрезентабельно, а показать заказчику какой-то результат надо, ребята из Центра Беркмана сделали несколько крутых графов типа этого:
Пускай бесполезно, но зато по последней научной моде. Word clouds тоже в наличии, с расчетом окончательно задавить читателя визуализацией данных эпического уровня.
В общем виде дискуссионное ядро исследователи подразделяют на четыре широких зоны: политика и общественный дискурс, регионы/экспатрианты, культура, инструментальная зона. Разумеется, повышенный интерес к первой зоне был обеспечен. Заметим, что политическая тематика была важной составляющей для украинской и белорусской групп в региональном кластере, но Центр решил сосредоточиться исключительно на России.
Большой проблемой в анализе онлайн-пространства стала невозможность четкого определения политических пристрастий для большинства блогов. Значительную часть дискуссионного ядра исследователи так и не смогли отнести к какому-то конкретному политическому лагерю. Авторы предполагают, что множество блоггеров имеют независимую точку зрения, которую сложно соотнести с каким-то «мейнстримным» публичным движением. Сложно сказать, было ли это связано с незрелостью российской политической сферы, регулированием политического поля Кремлем либо же недостаточно глубоким анализом со стороны авторов исследования. Им самим это, судя по всему, неинтересно; как я уже говорил, инструментальный характер работы просто-таки бросается в глаза.
Критерий кластеризации - объекты исходящих ссылок - дал не слишком продуктивные и порой самоочевидные результаты. Первая подгруппа - блоги, часто ссылающиеся на англоязычные медиа (NY Times, WSJ и т.п.). Возраст авторов здесь несколько больше, чем в иных кластеров, с медианой 37 лет. Многие из них - профессионалы с хорошим образованием, ученые и журналисты. Творческая интеллигенция, вполне себе элита общества.
Следующая подгруппа, одна из самых крупных - блоги, ссылающиеся в основном на российские новостные ресурсы. Этот кластер отличается широтой обсуждаемых тем, без того фокуса на политику, который свойствен первой подгруппе.
Далее авторы выделяют националистический кластер, включающий блоги от самых экстремистских до умеренно-консервативных. Политические взгляды определяются ненавистью к Западу, любовью к Сталину и, увы, презрением к Верховному Национальному Лидеру (своему коллеге Д.А. Медведеву. А вы про кого подумали? 2009 год, не забываем). Основная политическая организация, на которую ссылается этот сегмент - ДПНИ. Интересно, что подавляющее большинство (90%) авторов националистических блогов - мужчины. Тема сложного переплетения великодержавного и мужского шовинизмов еще ждет своих исследователей. Мы же обратим внимание на еще одну любопытную деталь: немалая часть блоггеров этого сегмента находилась в Украине.
Еще один кластер - «Демократическая оппозиция». У нас, в России, принято звать этих людей «либералами». Как и в предыдущем сегменте, авторы доклада отмечают здесь высокую степень политической мобилизации.
Следующая группа - «Бизнес, экономика и финансы». Это четко очерченный кластер, предпочитающий ссылаться на интернет сайты Ведомостей, Коммерсанта, Форбса и пр., а также на статистику и исследования. Большая часть блогов выглядела политически нейтральной, но там, где авторы активно заявляли о своих взглядах, они были в основном оппозиционными.
Наконец, у нас остается сектор «Социальный и экологический активизм». Популярными темами здесь являются протест против газпромовской башни в Питере, антифашизм и Химкинский лес. Это самый «женский» кластер во всей блогосфере: авторы-женщины в нем имеют двукратный перевес перед мужчинами, в то время как в дискуссионном ядре как целом ситуация ровно противоположная.
При сравнении исходящих ссылок дискуссионного ядра, с одной стороны, и наиболее посещаемыми новостными и политическими ресурсами с другой, выясняется, что предпочтения блогосферы несколько смещены в сторону более независимых, оппозиционных и иностранных сайтов. Большее внимание получают Эхо Москвы, Новая Газета, радио Свобода и пр.
Прислушавшись к Джареду Коэну, эксперты обратили повышенное внимание на Youtube. Любопытно, что авторов интересовал не видеоконтент как таковой, а исключительно данная платформа. Были проанализированы просмотрены 100 наиболее популярных (по числу ссылок) видео.
И это всё? И это всё. Пожалуй, единственным более-менее серьезным результатом опубликованного в 2010 году доклада стал вывод о том, что русская блогосфера гораздо менее поляризована в политическом плане и открыта для дискуссий между различными группами. Пускай новая форма и сущность этих онлайн-дискуссий еще толком не осознается исследователями.
По большому счету, «Публичный дискурс» в качестве политического обозрения выглядит откровенно «беззубо». Даже с теми инструментами, которые выбрали авторы (исходящие ссылки, частотный контент-анализ) можно было получить подробную и конкретную модель политического пространства Рунета. Несмотря на заявленную тему, в публикации мы так и не находим ни формулировок общественных дискурсов, ни политического анализа, ни исследования потенциала гражданской активности.
И вопрос даже не в том, что Центр Беркмана сработал плохо. Как раз может быть, что очень даже хорошо. Аналитики Центра знают «место боя» - они просто не желают делиться этим знанием со всеми подряд. Авторы походя бросают в тексте отрывочные демографические данные - но полных обстоятельных профилей для зоны «Политика и общественный дискурс» не приводят. География проживания авторов блогов дается исключительно как страна проживания - хотя информация пускай на уровне «Москва/Питер/провинция» уже была бы интересной, всё-таки именно РФ заявлена как область исследования. Статистика по основным объектам исходящих ссылок отсутствует - а ведь это важнейшая часть проделанной аналитической работы. Да что там - ребята даже не хотят указывать размер кластеров в указанной зоне, хотя бы «по головам», я уж не говорю про методики оценки социальной значимости. Если мы взглянем под тем же углом на «аморфный» критерий кластеризации, то можем предположить, что он вполне себе хорош для базовой группировки блогов и отсева тех, которые не имеют политической направленности. А уже после отсева к оставшемуся массиву могут быть применены иные аналитические инструменты.
Очевидно, что Центр Беркмана знал больше, чем позволил себе выкладывать в открытый доступ. Почему think tank не стал делиться информацией? Какой объем аналитической работы был проделан «для служебного пользования»? Интересные вопросы, и немного позже мы еще обратим внимание на кое-какие детали.
Арабская весна, должно быть, весьма впечатлила экспертов Центра, и в то же время показала ведущую роль социальных сетей в протестных кампаниях. Но исследователи не поддались искушению взяться за анализ арабских соцсетей постфактум, а продолжили работу по стране, у которой всё было еще впереди. Правда, ребята явно решили пойти по пути наименьшего сопротивления - следующим объектом изучения стала русскоязычная часть Твиттера. В России эта социальная сеть в то время только начинала набирать пользовательскую базу. На февраль 2011 она насчитывала немногим менее полумиллиона пользователей, в марте 2010 - в два раза меньше.
Тем не менее, даже по этой «скромной» платформе удалось получить весомые результаты. Особенно хочется отметить усложнение и совершенствование используемых методик анализа. Для кластеризации был использован целый комплекс критериев, включая упоминание пользователей в твитах, отношения следования (following), использование хэштегов и исходящих ссылок. Даже сколь-нибудь поверхностное описание этой модели отсутствует, что, как уже можно понять, свидетельствует о важности и ценности созданного фреймворка. Отдельно эксперты исследовали динамику распространения хэштегов в контексте структурных особенностей сети.
Но окончательно оценить всю эту теоретическую работу могла только «проверка боем». О которой - в следующей части.
Κυβέρνησος ἐσχατιαί / Горизонты управления
[Список статей цикла]
И, к сожалению, возразить им на это будет не так просто. Однако такой цинично-невежественный подход абсолютно непродуктивен, если мы ставим своей задачей управление Сетью.
Две с половиной тысячи лет назад, когда не было ни интернета, ни науки кибернетики (да, в общем-то, и науки как таковой тоже практически не существовало), суровая жизнь уже предъявляла высокие требования к эффективности управления. И наиболее очевидной и важной эта потребность в ту пору становилась в военных делах.
Для Сунь-цзы военное дело было прежде всего практикой, а не теорией. Его легендарный трактат «Законы войны» посвящен в первую очередь практическому руководству армией феодального государства. Но одновременно с этим Сунь-цзы отличают глубочайшие знания механизмов функционирования социальных систем. Соединенные с тщательностью системного подхода, эти знания обнаруживают универсальность, которая и делала трактат актуальным на протяжении двух с половиной тысячелетий.
Сунь-цзы сказал: «…Если знаешь место боя и день боя, можешь наступать и за тысячу миль». И несмотря на то, что феодальные отношения сохранились разве что в самых диких местах нашей планеты, а самые главные войны ведутся в когнитивной сфере, эти слова Мастера вполне справедливы и сегодня. Киберпространство не измеришь «тысячью миль», но масштабность и сложность кампании являются не менее объективными характеристиками. По поводу же «боя» Мастер сказал всё сам: «…самая лучшая война - разбить замыслы противника». Отрадно, что через две с половиной тысячи лет после того, как Сунь-цзы благословил нас на когнитивные войны, мы наконец-то следуем его совету.
Древним китайским царствам было проще: им оставалось полагаться в прямом смысле на глаза и уши разведки. Чтобы знать место нынешнего «боя», нам не обойтись без комплексных и продвинутых технологий. Кстати, мы можем попенять Сунь-цзы: в «Законах войны» важность технологий он совсем упустил из виду. В статичном мире древности со слаборазвитой письменностью и своеобразными механизмами передачи исторической памяти увидеть и осознать прогресс едва ли было возможно.
Изучать Сеть начали примерно тогда же, когда всем почудился в ней невиданный источник огромных денег. Однако есть немалая разница между «кабинетным знанием» и знанием места боя. Большая часть научной работы и сейчас посвящена широкому спектру социологических вопросов да всё той же коммерции. Но в последнее время в открытой публикации стали появляться исследования, масштаб и направленность которых могут сделать их полезными и в практике когнитивной борьбы. В нашем политкорректном мире это принято называть эвфемизмом «технологии двойного назначения». Впрочем, иной раз «двойственности» там не больше, чем в старинном трактате китайского полководца…
Немалый интерес, в частности, представляет цикл исследований Центра Беркмана по изучению интернета и общества. Этот think tank был создан при Гарвардском Университете как раз на пике мании «доткомов», и за прошедшее время стал одним из самых серьезных гражданских институтов, занимающихся Сетью. В сентябре 2007 года Центр инициировал новый проект под громким названием «Интернет и демократия». Проект был назван, очевидно, по заветам дедушки Оруэлла - первые работы стали посвящаться событиям, имеющим весьма отдаленное отношение и к демократии, и к интернету. Таким, как украинский «оранжевый» кризис 2004-го и кенийская межэтническая резня 2007-2008-го. Но те труды ничем не выделялись на фоне тысяч других текстов по данной сфере.
Однако параллельно шла работа над гораздо более весомыми задачами. Кстати, имеет смысл напомнить внешнеполитическую обстановку на момент старта программы. 2 сентября 2007 Махмуд Ахмадинежад решил побряцать на весь мир своими урановыми центрифугами. Чем немало расстроил Госдепартамент США, воспринявших бряцанье как особо циничное персональное оскорбление. Что могут стоить деньги, когда задета честь! Госдеп весьма споро изыскивает полтора миллиона долларов - на науку, какие могут быть претензии? А первый крупный аналитический проект Центра Беркмана весьма кстати оказывается нацелен на персоязычную блогосферу.
Джаред Коэн еще толком не верил в Интернет - первые масштабные «Facebook»-протесты случатся через четыре месяца, в Колумбии. Умные дяди с усталым взглядом и ранними залысинами еще взвешивали возможные последствия военной агрессии Штатов против Ирана, казавшейся такой реальной после афганской и иракской кампаний. Но частный исследовательский институт уже делал первые шаги в разработке инструментов, являющихся полной противоположностью ракетным ударам и вооруженной оккупации.
Сразу же после окончания работ по Ирану стартовал следующий проект, посвященный арабоязычной блогосфере. Глубина исследования значительно выросла - так, ручной кодификации подверглось свыше 4 000 арабских блогов против 600 в персидском проекте, при том, что персидская блогосфера была в два раза объемнее.
А еще через год с небольшим в Иране разразились беспорядки, которые иранская оппозиция поспешила окрестить «Зеленой революцией». А их западные союзники - революцией «твиттерной». Впрочем, далеко не все на Западе признавали роль Твиттера и иных социальных сетей в тех протестах. А уж говорить о какой-то связи событий с работой Центра Беркмана будет и вовсе непозволительной натяжкой.
Когда спустя полтора года мир увидел Арабскую Весну, роль интернет-коммуникаций в ней отрицать было уже невозможно. Впрочем, американское исследование арабоязычной блогосферы и в этот раз выглядит не более чем обычным социологическим проектом. Знать место боя - это всего лишь… знать место боя. Не больше и не меньше. Тем более, что полнота этих знаний, будем откровенны, мало что давала современным последователям Сунь-цзы. И вообще, народная мудрость гласит: «один раз - случайность, два раза - совпадение»…
…Три раза - пора менять тактику. Кстати, мы несколько забежали вперед, и имеет смысл упомянуть об изменениях во внутриполитической обстановке. В конце 2008 года администрацию Буша сменила команда Обамы. Новая власть скептически смотрела на нео-империалистическое освоение Ближнего Востока - последствия которого во многом стоили поражения кандидата в президенты от Республиканской партии. А тут еще некстати финансовая система начала расползаться по швам. Однако стратегия внешней политики Соединенных Штатов менялась скорее в частностях, нежели в общем курсе. Новый объект внимания Госдепа подставился сам: 08.08.08 Россия решила вероломно помешать воссоединению Южной Осетии с Грузией. Да так помешать, что вполне реальным могло быть и воссоединение Грузии с Россией. Это было покруче, чем упрямство Ирана в его ядерной программе. Это был тычок носом во все позорнейшие упущения геополитики США бушевской эпохи. С 2000 по 2008 гг. экономическая мощь Китая выросла с 29% до 58% от американской экономики. Евросоюз из «бумажного» образования превратился в оформленную конфедерацию, экономика которой на треть превосходила штатовскую. Даже проклятый Мордор - казалось бы, разрушенный до основания эльфийско-союзническими силами (сами орки тоже постарались на славу) - и тот сумел подняться на торговле своей вонючей черной жижой и не имеющим запаха, но не менее тоталитарным природным газом.
Хватит, бушевским «обнимашкам» (нет, «сэлфи» тогда еще не было) с режимом кровавой гэбни настал конец. В отношении Мордора действительно пора было менять тактику. Тем паче Центр Беркмана заканчивал работу по арабской блогосфере, и простаивать явно не желал. Госдепартамент США самоустранился от финансирования (кризис, всё такое), но на выручку сразу пришел фонд МакАртуров. Грант размером почти в миллион долларов получен - и работа закипела. Полагаю, будет интересно разобрать основные детали этой работы, ведь касалась она именно русской онлайн-среды.
Для понимания масштаба: изначально в фокус исследования было включено свыше пяти миллионов блогов. После отсеивания неактивных и малоактивных (критерии отсева не раскрываются) осталось около одного миллиона. Контент блогов анализировался на промежутке с мая 2009 по сентябрь 2010, впрочем, вторая отсечка выглядит сомнительно, так как уже 18 октября был опубликован готовый доклад. «Публичный дискурс в российской блогосфере: анализ политики и мобилизации в Рунете» представляет хорошо структурированную модель русскоязычного интернет-пространства в этот период, попытку преодолеть слепоту «интернета-как-большой-помойки» хоть и не для всей Сети, но для определенной ее части.
Основой для построения модели стал традиционный метод анализа исходящих ссылок. Этот метод определяет связь между двумя объектами (блогами, порталами) по наличию гиперссылки с одного объекта на другой. Несмотря на очевидные ограничения, практическая полезность такого способа была уверенно подтверждена на практике, а относительная простота реализации делала его практически безальтернативным в рамках заданного бюджета и уровня компетенции команды Центра.
Русская блогосфера образца 2009 года была в значительной мере сегментирована по используемым платформам. Крупнейшие - «Живой Журнал», LiveInternet, Ya.ru и blog.mail.ru - являлись в значительной степени «замкнутыми» системами, слабо связанными друг с другом. Такая замкнутость, по мнению авторов, была обусловлена специфическим «гибридным» характером платформ, сочетающих в себе как свойства традиционных инструментов ведения блога, так и черты социальных сетей. Влияние такой архитектуры Рунета на его социо-политические характеристики в данном исследовании не рассматривалась.
Четыре вышеупомянутых сервиса в совокупности составляли 70% сети. Но далеко не вся сеть представляла интерес для американских ученых. Им было важно знать «место боя» - активное ядро блогосферы, причем активное именно в общественно-политической плоскости. Для этого было отобрано 17 000 блогов, получивших наибольшее количество входящих ссылок. Из этого массива были исключены блоги, не имеющие достаточного количества исходящих ссылок на другие объекты сети. В результате исследователи получили взаимно увязанный «костяк» ведущих блогов, наиболее заметную и влиятельную их часть, которая была названа «дискуссионным ядром». Важным свойством этого ядра была цельность - отсутствие каких-либо значимых изолированных групп, что выделяло русскую блогосферу среди других онлайн-сообществ. Подавляющая часть блогов, входящих в «ядро», вполне ожидаемо велась в уютной ЖЖешечке.
Следующим шагом стала кластеризация дискуссионного ядра. Для этого определялись схожие паттерны исходящих ссылок - другими словами, на какие именно ресурсы делает ссылки тот или иной блоггер. После выделения кластеров к ним применялась дальнейшая детализация профиля ссылок, частотный анализ текстов и качественный (ручной) анализ контента. Девять человек, не покладая клавиатуры, целый год трудились над детальным описанием 1200 блогов, а также иных веб-ресурсов.
Поскольку аналитика «в сухом виде» выглядит непрезентабельно, а показать заказчику какой-то результат надо, ребята из Центра Беркмана сделали несколько крутых графов типа этого:
Пускай бесполезно, но зато по последней научной моде. Word clouds тоже в наличии, с расчетом окончательно задавить читателя визуализацией данных эпического уровня.
В общем виде дискуссионное ядро исследователи подразделяют на четыре широких зоны: политика и общественный дискурс, регионы/экспатрианты, культура, инструментальная зона. Разумеется, повышенный интерес к первой зоне был обеспечен. Заметим, что политическая тематика была важной составляющей для украинской и белорусской групп в региональном кластере, но Центр решил сосредоточиться исключительно на России.
Большой проблемой в анализе онлайн-пространства стала невозможность четкого определения политических пристрастий для большинства блогов. Значительную часть дискуссионного ядра исследователи так и не смогли отнести к какому-то конкретному политическому лагерю. Авторы предполагают, что множество блоггеров имеют независимую точку зрения, которую сложно соотнести с каким-то «мейнстримным» публичным движением. Сложно сказать, было ли это связано с незрелостью российской политической сферы, регулированием политического поля Кремлем либо же недостаточно глубоким анализом со стороны авторов исследования. Им самим это, судя по всему, неинтересно; как я уже говорил, инструментальный характер работы просто-таки бросается в глаза.
Критерий кластеризации - объекты исходящих ссылок - дал не слишком продуктивные и порой самоочевидные результаты. Первая подгруппа - блоги, часто ссылающиеся на англоязычные медиа (NY Times, WSJ и т.п.). Возраст авторов здесь несколько больше, чем в иных кластеров, с медианой 37 лет. Многие из них - профессионалы с хорошим образованием, ученые и журналисты. Творческая интеллигенция, вполне себе элита общества.
Следующая подгруппа, одна из самых крупных - блоги, ссылающиеся в основном на российские новостные ресурсы. Этот кластер отличается широтой обсуждаемых тем, без того фокуса на политику, который свойствен первой подгруппе.
Далее авторы выделяют националистический кластер, включающий блоги от самых экстремистских до умеренно-консервативных. Политические взгляды определяются ненавистью к Западу, любовью к Сталину и, увы, презрением к Верховному Национальному Лидеру (своему коллеге Д.А. Медведеву. А вы про кого подумали? 2009 год, не забываем). Основная политическая организация, на которую ссылается этот сегмент - ДПНИ. Интересно, что подавляющее большинство (90%) авторов националистических блогов - мужчины. Тема сложного переплетения великодержавного и мужского шовинизмов еще ждет своих исследователей. Мы же обратим внимание на еще одну любопытную деталь: немалая часть блоггеров этого сегмента находилась в Украине.
Еще один кластер - «Демократическая оппозиция». У нас, в России, принято звать этих людей «либералами». Как и в предыдущем сегменте, авторы доклада отмечают здесь высокую степень политической мобилизации.
Следующая группа - «Бизнес, экономика и финансы». Это четко очерченный кластер, предпочитающий ссылаться на интернет сайты Ведомостей, Коммерсанта, Форбса и пр., а также на статистику и исследования. Большая часть блогов выглядела политически нейтральной, но там, где авторы активно заявляли о своих взглядах, они были в основном оппозиционными.
Наконец, у нас остается сектор «Социальный и экологический активизм». Популярными темами здесь являются протест против газпромовской башни в Питере, антифашизм и Химкинский лес. Это самый «женский» кластер во всей блогосфере: авторы-женщины в нем имеют двукратный перевес перед мужчинами, в то время как в дискуссионном ядре как целом ситуация ровно противоположная.
При сравнении исходящих ссылок дискуссионного ядра, с одной стороны, и наиболее посещаемыми новостными и политическими ресурсами с другой, выясняется, что предпочтения блогосферы несколько смещены в сторону более независимых, оппозиционных и иностранных сайтов. Большее внимание получают Эхо Москвы, Новая Газета, радио Свобода и пр.
Прислушавшись к Джареду Коэну, эксперты обратили повышенное внимание на Youtube. Любопытно, что авторов интересовал не видеоконтент как таковой, а исключительно данная платформа. Были проанализированы просмотрены 100 наиболее популярных (по числу ссылок) видео.
И это всё? И это всё. Пожалуй, единственным более-менее серьезным результатом опубликованного в 2010 году доклада стал вывод о том, что русская блогосфера гораздо менее поляризована в политическом плане и открыта для дискуссий между различными группами. Пускай новая форма и сущность этих онлайн-дискуссий еще толком не осознается исследователями.
По большому счету, «Публичный дискурс» в качестве политического обозрения выглядит откровенно «беззубо». Даже с теми инструментами, которые выбрали авторы (исходящие ссылки, частотный контент-анализ) можно было получить подробную и конкретную модель политического пространства Рунета. Несмотря на заявленную тему, в публикации мы так и не находим ни формулировок общественных дискурсов, ни политического анализа, ни исследования потенциала гражданской активности.
И вопрос даже не в том, что Центр Беркмана сработал плохо. Как раз может быть, что очень даже хорошо. Аналитики Центра знают «место боя» - они просто не желают делиться этим знанием со всеми подряд. Авторы походя бросают в тексте отрывочные демографические данные - но полных обстоятельных профилей для зоны «Политика и общественный дискурс» не приводят. География проживания авторов блогов дается исключительно как страна проживания - хотя информация пускай на уровне «Москва/Питер/провинция» уже была бы интересной, всё-таки именно РФ заявлена как область исследования. Статистика по основным объектам исходящих ссылок отсутствует - а ведь это важнейшая часть проделанной аналитической работы. Да что там - ребята даже не хотят указывать размер кластеров в указанной зоне, хотя бы «по головам», я уж не говорю про методики оценки социальной значимости. Если мы взглянем под тем же углом на «аморфный» критерий кластеризации, то можем предположить, что он вполне себе хорош для базовой группировки блогов и отсева тех, которые не имеют политической направленности. А уже после отсева к оставшемуся массиву могут быть применены иные аналитические инструменты.
Очевидно, что Центр Беркмана знал больше, чем позволил себе выкладывать в открытый доступ. Почему think tank не стал делиться информацией? Какой объем аналитической работы был проделан «для служебного пользования»? Интересные вопросы, и немного позже мы еще обратим внимание на кое-какие детали.
Арабская весна, должно быть, весьма впечатлила экспертов Центра, и в то же время показала ведущую роль социальных сетей в протестных кампаниях. Но исследователи не поддались искушению взяться за анализ арабских соцсетей постфактум, а продолжили работу по стране, у которой всё было еще впереди. Правда, ребята явно решили пойти по пути наименьшего сопротивления - следующим объектом изучения стала русскоязычная часть Твиттера. В России эта социальная сеть в то время только начинала набирать пользовательскую базу. На февраль 2011 она насчитывала немногим менее полумиллиона пользователей, в марте 2010 - в два раза меньше.
Тем не менее, даже по этой «скромной» платформе удалось получить весомые результаты. Особенно хочется отметить усложнение и совершенствование используемых методик анализа. Для кластеризации был использован целый комплекс критериев, включая упоминание пользователей в твитах, отношения следования (following), использование хэштегов и исходящих ссылок. Даже сколь-нибудь поверхностное описание этой модели отсутствует, что, как уже можно понять, свидетельствует о важности и ценности созданного фреймворка. Отдельно эксперты исследовали динамику распространения хэштегов в контексте структурных особенностей сети.
Но окончательно оценить всю эту теоретическую работу могла только «проверка боем». О которой - в следующей части.
Κυβέρνησος ἐσχατιαί / Горизонты управления
[Список статей цикла]
- Стать #хэштегом
- Титаны эпохи
- Их мир
- Виртуальная свобода
- "Если знаешь место боя..."
- Декомпиляция Матрицы
- Дочери офицеров против Исламского Халифата
- Как "Искренний голос" стал еще искреннее
- Уничтожая доверие
- Силы финансового притяжения
- "А зачем им деньги?.."
- Свет на дне колодца
- Кролики голосуют за Дарта Вейдера!
- Объединяй и властвуй
- Кто победит Катю Андрееву?
- Высшая ценность
- В погоне за устойчивостью
- Вавилонская Башня 2.0
- Размерность имеет значение!
- Знание победит
- Электронная Немезида
- Обреченный быть константой
- Инженерия человеческих душ
Логика прогресса
Бремя первых- Фактор страха
- Гипнотическая улыбка капитализма
- Утро, XXI век
- Баттлы по фактам в эпоху Веб 3.0
- Плод раздора, плод надежды