Якутская глубинка. От Ломтуки до Бютейдяха
Что рисует воображение при слове "Якутия"? Вероятно, трескучий мороз под низким солнцем и заснеженных мамонтов в тундре на фоне алмазно сверкающих гор. Республика Саха, конечно, невообразимо огромна, и что-то такое, включая мамонтов, наверное можно увидеть в её далёких улусах. Но для меня теперь Якутия - это в первую очередь кондовая сельская глубинка Заречных улусов с коровами в высокой изумрудной траве, мутными озёрами в круглых аласах и деревянными церквями среди вросших в землю хотонов. Покинув показанную в прошлой части Майю с её старинной башней, отправимся дальше по просёлкам Мегино-Хангаласского улуса. Самый густонаселённый район Якутии, - 3 чел/км, примерно как на Русском Севере, - скрывает немало чудес, будь то старейший в Саха деревянный храм, солёное озеро среди тайги или то, что я бы назвал своим открытием - Часовни Победы.
Ну а посетил я всё это благодаря тому, что ещё в Якутске нам дали УАЗ-"Патриот" с шофёром Николаем Егоровичем. За эти материалы стоит сказать "махтал!" проекту "Живое наследие", депутату Госдумы РФ Сардане Авксентьевой, администрациям Республики Саха и отдельных её улусов.
На южной окраине Майи, крупного села (до 2007 даже райцентра), а внешне скорее маленького опрятного городка, над крышами домов нависает почти отвесный обрыв. По нему взбираются грунтовая дорога и странная (пока?) недокрытая лестница вдоль неё:
2.
Там наверху, вокруг Харанского аласа стоит большое село (1,1 тыс. жителей) с весьма нетипичный для этой глубинки названием Петровка. Учитывая, что в 40 километрах отсюда на берегу Лены есть ещё и Павловск, рискну предположить, что на карте она появилась в 1840-х годах как почтовая станция Аянского тракта, проложенного Русско-Американской компанией и зачахшего (не навсегда) с продажей Аляски. Но название осталось, привычка тут останавливаться - тоже, и ныне Петровка - вполне себе якутское село. У аласа в 2019 году построили новый квартал с школой и котельной:
3.
А мы ехали к воинскому мемориалу в верхней части Петровки: помимо вечного огня под бетонной аркой, плиты-эпитафии и двух бюстов героев, в ансамбль входит самая что ни на есть часовня. В списке памятников архитектуры она так и значится: "Памятник-часовня, посвященный воинам, павшим в годы Великой Отечественной войны". Заложенная 10 мая 1945 года и законченная к 22 июня, после реставрации 2010 года она, пожалуй, даже слишком уж сверкает новизной:
4.
И потому мы едем дальше на юг этой же тупиковой просёлкой. У дороги - сюжеты якутской глубинки, будь то одинокий деревянный чардаат (склеп) явно дореволюционной эпохи:
5.
Небольшое придорожное святилище из загадочного брошенного сруба...
6.
И деревьев, растущих почти правильным кольцом, между которыми якуты вешают саламы (ленточки):
7.
В очередном аласике - озерцо с птицами и укрытием для охотника на них:
8.
На берегу - стадо коров то ли холмогорской, то ли симментальской породы. Не столь выносливые и жирные, как якутская порода, но более крупные и плодовитые, с появлением тёплых коровников они вытеснили рогатых аборигенок в лесотундру.
9.
Над аласом - небольшое сельское кладбище, где вперемешку русские могилы в оградках, деревянные кресты, каменные бюсты, обелиски с V-образными "рожками" и явно уже постсоветские чардааты:
10.
Вот и Ломтука, небольшое село (670 жителей) в 17 километрах от Майи. Ещё по дороге Егорыч нам советовал тут одним не гулять: по его словам, ломтукские мужики во всём улусе слывут хулиганами, и когда он жил в этом улусе по молодости, побывать в местах не столь отдалённых успела треть села. Так измельчал, видать, пассионарный норов: окружающий Ломтуку Тыллыминский наслег - один из самых богатых на яркие имена во всей Якутии. С окрестных аласов, например, первый якут-академик Владимир Ларионов (занимался износостойкостью материалов и даже возглавлял до скоропостижной смерти в 2004 году профильный институт в Якутске), первый в СССР мастер спорта по боксу Артём Никифоров или единственный якутский купец I гильдии Гавриил Никифоров. Манньыаттаах уола (таким было его якутское имя) в начале ХХ века платил налоги не только за себя, но и за всех односельчан, а после революции бежал не в Китай, как большинство сибирских купцов, а в Японию, где какой-то то ли дипломат, то ли специалист из Ломтуки видел его в 1950-е годы. В дореволюционные же времена вести дела в Якутске начал ещё его отец Василий, а дед и вовсе имел среди односельчан прозвище Тёкай-Сэргэй - Сергей Плутоватый. Совсем не типичную для якутской глубинки старую высокую избу у въезда в Ломтуку хочется считать домом Никифоровых:
11.
Мы же припарковались у дома культуры, впечатляющего необычностью форм:
12.
В его дворе - совсем маленькая эпитафия под навесом да памятник Алексею Ефремову. Первым Героем Советского Союза среди саха считается почти земляк Фёдор Попов из Майи, погибший в 1943 году под Гомелем в битве за Днепр, но тыллыминцы с этим не согласны. Артиллерист Ефремов бился под Москвой, и прежде, чем погиб 14 октября 1941 года на Бородинском поле, успел поразить 8 вражеских танков. Говорят, Алексея Афанасьевича даже успели посмертно представить к Звезде Героя, но все документы об этом сгорели в очередном бою. В центре мемориала же - наша здешняя цель, ещё одна часовня Победы (1946):
13.
Да, это в чистом виде деревянная часовня - лишь вместо креста над ней звезда, а вместо иконостаса - эпитафия. Гораздо более крупная, чем на улице - там увековечены лишь жители села, а тут - всего наслега. В Петровке часовня без окон, но где-то видел снимок её интерьера с фотографиями ветеранов, ещё более похожими на иконостас.
14.
И что память земляков увековечили именно так - на самом деле в Якутии не удивительно. С 18 века саха считаются православным народом, и алгысчиты (белые жрецы) в их обществе тогда полностью вытеснились священниками. Но ойуны и удаган, - чёрные шаманы и шаманки, - никуда не делись, и к ним якут по-прежнему ходил за лечением, предсказанием или советом. Православие утвердилось здесь лишь во вторую очередь как религия, а больше как стержень российской многонациональной идентичности, принадлежность которой для якута означали кресты, иконы, молитвы, писания на чужом языке. Дальше идентичность просто сменилась на интернационально-советскую, крест заместился звездой, Христос - Лениным, "Библия" - трудами Энгельса и Маркса, но герои-односельчане всяко понятнее древних далёких святых. Объект причастности видоизменился, но форма этой причастности осталась, и думается, кабы ни русская цензура в городах и райцентрах - мы бы увидели в Якутии и церкви в "высоком сталинском стиле" с красными звёздами, трубящими пионерами да портретами большевиков, как сейчас видим сэргэ на советских мемориалах. До поездки я знал лишь о Часовнях Победы в Петровке и Ломтуке, но вскоре оказалось, что они в этой глубинке в каждом втором селе. Вернувшись в Майю и проехав её насквозь, продолжаем путь вдоль Аянского тракта:
15.
Сначала - по Амгинской трассе, которая, как следует из названия, ведёт в Амгу. Так называется райцентр на одноимённой реке, вместе с Алданом и Леной ограничивающей то, что можно было бы назвать Малой, или Старой, или Внутренней Якутией, исконную землю народа саха, где он сложился в 7-14 веках из тунгусских, тюркских и монгольских потомков. На Амге, как и на Олёкме, плодородные почвы, за многообразие "всей Якутии в миниатюре" её очень любит "Сахафильм", а якутяне в жаркие викенды ездят загорать на песчаных пляжах вдоль реки. Достопримечательности здесь представлены домами ссыльных во главе с Владимиром Короленко и местами боевой славы Гражданской войны, где красный латыш Иван Строд бился с белым генералом Анатолием Пепеляевым, в особо тяжёлые морозные дни у аласа Сысыл-Сысыы укрываясь в редутах из окоченевших трупов. Ещё есть утёс Харама-Хайата с лицом шаманки у села Абага, но в общем Амга из тех мест, про которые в своём регионе никто не может сказать, что именно там стоит посмотреть, но все сходятся на том, что "хоть раз" съездить туда надо.
16.
Нам, однако, не хватало времени, и километрах в десяти от Майи наш белый "Патриот" свернул на боковую дорогу. И снова сюжеты Якутии - на кадре выше алас, на кадре ниже - булгунняхи:
17.
Удивительная сама по себе, эта мамонтовая земля, однако, не перестаёт удивлять и в деталях - через полсотни километров от поворота мы увидели за тайгой очередной большой алас, как-то странно не похожий на другие. Луга с высокими травами и тёмные леса - не то место, где ожидаешь найти солёное, да при том крепко солёное (135 промилле) озеро, но именно таков Абалах:
18.
Седой Егорыч вспомнил, как ещё в его детстве тут была грязелечебница, в которой работала даже какая-то его родня, и предложил свернуть к озеру. Не знаю, о чём якутский стих на камне у съезда, напрашивает мысль, что о раненных героях Великой Отечественной, эвакогоспиталь для которых действовал здесь в войну. Но мысль эта ошибочно - на самом деле это ода некоему другу Роману, который за раз добыл здесь 6 уток.
18а.
Откуда здесь солёное озеро? Со своими долгими лютыми зимами и 2-3 сотнями миллиметров годовой нормы осадков Якутия по всей логике должна была представлять собой мрачную холодную пустыню. Такие пустыни бывают на высокогорьях Памира или Тибета, да и Чуйская котловина на Алтае даёт неплохое представление о том, какой Саха-Сирэ повезло не стать. Но и будь Якутия чуть более дождливой - тут бы северные олени ходили по голой мокрой тундре: всё дело в вечной мерзлоте, которая удерживает весной талую воду. Воды этой в Центральной Якутии не слишком много и не слишком мало, а ровно столько, чтобы напоить луга и леса. Речная сеть здесь, однако, не сильно плотнее, чем в Средней Азии, а стало быть и солёным озёрам удивляться не стоит:
19.
Но если без геоморфологических экскурсов - то Абалахский алас кажется странным порталом, червоточиной пространства-времени, ведущей из якутской тайги куда-то в глубины Хорезма:
20.
В Абалахе хлоридно-гидрокарбонатная натриевая рапа и сульфидная иловая грязь, да при том неимоверно липкая и топкая. Наташа набрала бутылку этой грязищи с собой, а Егорыч вряд ли предложил бы сюда свернуть, если бы не имел в машине ведра, из которого мы добрых полчаса отмывали ноги:
21.
Абалахская грязелечебница была построена в 1935 году, но проработав 40 лет, в 1975-м, переехала в Нижний Бестях. Где, впрочем, по-прежнему называется Абалахской - с появлением дороги грязь и рапу возить оказалось проще, чем отдыхающих. Здесь остались лишь полуразрушенные деревянные корпуса наверху:
22.
Да руины насосной станции у берега:
23.
По глинистым косам мы бродили босыми ногами, наверное, час - тишина и дух безвременья тут затягивают. Абалах - из тех мест, где закрыв глаза и чуть задумавшись, можно не заметить, как прошла тысяча лет:
24.
Но больше всех Абалах любят птицы - озеро не замерзает и к тому же здесь охота строго-настрого запрещена. Причём - не из-за дичи, а из-за свинца, которому ни в коем случае нельзя попадать в целебную воду.
25.
В 5 километрах от озера дорога приводит в село Елечёй, центр Алтанского наслега:
26а.
Несовпадение названий сельсоветов и их центров порождает забавные коллизии. По словам Егорыча, в селе две школы - Алтанская и Елечейская, и вопрос "какую заканчивал?" совсем не small-talking: первая - общеобразовательная, а вторая - коррекционная.
26.
С дороги сквозь Елечей мы увидели ставший коровьим подиумом деревянный мост над оврагом да пару воинских памятников - стелу с журавлями на краю села и ещё одну Часовню Победы:
27.
Снова едем мимо сюжетов якутской глубинки. Вот кони пасутся у бабаарыны (деревянной юрты) в заброшенном сайылыке - на таких полевых хуторах якутские пастухи жили всё лето, пока не было транспорта и дорог.
28.
А нитью ариадны в этом пространстве служит толстая и неприглядная труба водовода, в 2004 году соединившего Нижний Бестях с Чурапчой и Таттой. Десятками километров на Центральноякутской равнине может не быть даже мелких ручьёв, а озёр в самом большом регионе страны хоть и больше, чем жителей, но около сёл они всегда лежат на дне аласов, а стало быть собирают летом весь навоз. Про лето оговорка не случайна, и заметьте, что труба лишена термоизоляции - зимой в озёрах чистый лёд, и нет нужды качать воду из Лены.
29.
Близ нашей дороги, однако, течёт тихая речка Суола с вполне среднеазиатским расходом воды менее 1м³/с, впадающая в одну из ленских проток чуть ниже Бестяха.
30.
В её излучинах и наша цель следующая цель - старинное село Бютейдях (600 жителей):
30а.
Мегино-Кангаласский улус потому и имеет двойное название, что в 1930 году по итогам народного схода в Павловске был образован из двух других улусов - Восточно-Кангаласского и Мегинского. Кангалассы - крупнейшее из нескольких десятков якутских племён, в дорусские времена стремившееся сплотить остальной народ под своей властью. В основном его вотчина - левый берег, долины Эркээни и Туймаада, в которой стоит Якутск. Было это племя достаточно сильно, чтобы иметь не заморские так хоть заречные колонии, в первую очередь на Буотаме и Лютенге, богатых железной рудой. Хангаласский район к югу от Якутска расположен на двух берегах, но часть заречных наслегов в 1930 году решила объединиться с жившим чуть дальше от берега племенем мегинцев, не то чтобы очень большим, но от жизни на Аянском и Охотском трактах - богатым и развитым. И Бютейдях - исторический центр Мегинщины:
31.
Дореволюционная Якутия была полна деревянных церквей почти как Русский Север. Деревянными были соборы уездных Вилюйска, Олёкминска или Среднеколымска, несколько церквей Якутска и заброшенные храмы на месте полярных острогов. Но Спасо-Зашиверскую церковь с Индигирки (1700) в 1971 увезли в музей в Новосибирск, а уникальная из-за своей треугольной апсиды и общего "корабельного" плана Алазейская церковь в урочище Шатоб была уничтожена в 1981 лесным пожаром. Храмы Якутска пошли на дрова в 1922 году во время осады красного города белыми, множество других церквей просто разрушили "воинствующие атеисты". И теперь старейший деревянный храм Саха-Сирэ - Мегинская Богородская церковь (1820-23):
31а.
Суровая в своей угловатой лаконичности, она сохранилась почти целиком, лишь утратила на южной стене деревянную лоджию. Во дворе православного храма - целый лес сэргэ, якутских ритуальных коновязей:
32.
Никакого синкретизма - они ставились как стелы по случаю знаменательных дат во дворе не храма, но музея:
32а.
До 1967 года, когда его основал местный учитель Михаил Капитонов, и эта церковь имела все шансы не уцелеть. Первые полвека после Октября её занимали то склад, то спортзал, а в войну - приют для голодающих: слышал от местных, что доски в её основании были сняты тогда на гробы.
33.
За храмом - несколько надгробий, проработанностью барельефов на камне заставляющих вспомнить даже не русские кладбища, а некрополи Армении. Здесь лежат богатейшие из мегинцев - династия купцов Поповых, в нескольких поколениях прославившаяся благотворительностью для земляков. Константин Алексеевич Попов 45 лет руководил Алтанским наслегом, 11 лет был тойоном всего Мегинского улуса, а на старости лет воздвиг этот храм Рождества Богородицы и умер год спустя после его освящения.
34.
Капитонов же, сложись судьба совсем чуть-чуть иначе, мог бы и сам встретить нас... но в 2020 году его забрал Царь-вирус. Нам же снова стоит благодарить Александра Брызгалова из администрации улуса и Александра Эверстова из музея в Майе, которые сообщили о нас Константину Константиновичу Родионову, теперешнему хранителю Мегинской церкви. Вот только в Бютейдяхе нет сети, точное время приезда мы не могли определить заранее, а потому первым делом Николай Егорыч оставил нас и пошёл в администрацию за явкой. Минут 40 мы бродили вокруг по тишине и зною, понимая, что сами бы не нашли никакого смотрителя просто потому, что тут и спросить-то было бы не у кого. Наконец, Егорыч вернулся не один: рослый жилистый Константиныч, похожий на образцового такого средневекового крестьянина из голливудского кино, нёс связку тяжёлых ключей.
35.
Мегинская церковь удивляет своей многофункциональностью - её грузный сруб с парой печей на двух этажах скрывает даже не пару, а тройку заведений. Нижний ярус занимает сельский клуб полузаброшенного вида (кадр выше), а на втором ярусе по-прежнему обитает музей, посвящённый в первую очередь православию в Мегино-Кангаласском улусе.
36.
Через стену от музея - собственно храм, новый иконостас в котором сделали для своего Учителя выпускники местной школы Валерий Дмитриев и Павел Слепцов:
37.
Под потолком странно смотрятся забавные советские лампы, при виде которых так и слышишь хруст вафель из Яшкино:
37а.
Но главное - тут сохранились удивительные для сельской глухомани фрески, написанные в начале ХХ века мастером Иннокентием Сивцевым - Мытыйыкы. Выходец из бедняков, выросший сиротой, он преуспел в самых разных искусствах от чеканки по металлу до архитектурных проектов церквей, но в первую очередь прославился как художник. Писать иконы Мытыйыкы пытался с 15 лет, а в 1896 году, когда было ему 26, получил благословение на это от Иркутского епископа - редчайший, если не единственный, случай среди инородцев! Что не мешало Иннокентию Иванычу писать портреты советских вождей в 1920-е годы.
38.
И это явно лучшие церковные росписи Якутии, если не единственные уцелевшие с дореволюционных времён:
38а.
Ну а сама Мегинская Богородская церковь - по всему пунктам образец хоть и российского, но не русского, а именно якутского национального деревянного зодчества. Четвёртая её часть - колокольня, построенная в 1875 году. Как я понимаю - из бруса, а не брёвен, но обратите внимание, сколько филигранно подогнаны и те, и другие.
39.
Выше - какой-то, кажется, музейный артефакт:
39а.
И вот мы вчетвером на просторной скрипучей площадке:
40.
Поодаль видна местная территория для Ысыаха:
41.
Кварталы села впечатляют обилием хотонов - традиционных якутских хлевов. Снаружи, надо сказать, они почти не отличаются от балаганов - традиционных якутских жилищ, а традиционно и пристраивались к ним с севера.
42.
Под самой колокольней - крепко сбитый амбар:
43.
Основанная в 1893 году церковно-приходская школа не сохранилась, но зато в нынешнем Бютейдяхе действует физико-математическая школа, известная на всю Якутию.
43а.
Что удивительно, это не церковь строилась в селе, а село разрослось вокруг церкви: Константин Попов выбрал для храма урочище Толоон на примерно равном удалении от самых людных мегинских наслегов. Хотя место обжито давно - показанный в прошлой части листовидный Сэндэлинский меч времён Гомера был найден в 1986 году именно под Бютейдяхом.
44.
На кадре выше, где слева машина - здание администрации, в которое отправился Егорыч на поиски смотрителя церкви. Мы же тем временем побродили вокруг и полазали по заброшенным домикам:
45а.
И как думаете, что могла найти в них известный театральный критик Наташа?!
45б.
Покидаем село. И в общем, я не знаю, как бы я забрался в эту глушь, если бы не машина АГИПа. Более того, маршрут бы не сложился, не будь эта машина джипом: дорога в Бютейдях проходит равнодействующей между трассами "Амга" и "Колыма". На последней стоит Чурапча, и в объезд через Майю и Нижний Бестях до неё более 250 километров, по прямой же и 80 нет:
45.
Но - вот по таким дорогам:
46.
Где почти из под колёс убегали тетерева, но Егорыча бы точно не удивил медведь или сохатый. Да и мамонт, быть может, ещё бродит где-то по тайге, расшвыривая бивнями буреломы:
46а.
У границы двух улусов - гирлянды салам на кустах. Егорыч здесь остановился на десять минут, чуть отдохнуть и, видимо, просто выразить своё почтение:
47.
И вновь - типичная Саха-Сирэ:
48.
Её аласы, булгунняхи...
49.
...да площадки Ысыаха с сэргэ и мировым древом Аал-Луук-мас:
50.
На кадре ниже - озеро Туора-Кюёль, где заканчивается ленский водовод из Бестяха:
51.
Мы проезжаем сёла Туора-Кюёль, Юрюнг-Кюёль, Диринг и Дябыл уже в Чурапчинском улусе. В его наслегах тоже стоят Часовни Победы, а их возможный общий прототип я ещё покажу.
51а.
Вот такая вот она, Якутия без стереотипов...
52.
А о самой Чурапче, этой столице Заречных улусов и мнимом "якутском Львове", будет следующая часть.
ЛЕНА-2022
От Усть-Кута до Якутска. Оглавление и обзор.
От Якутска до дельты, а также верховья. Оглавление и обзор.
Верхняя Лена (Иркутская область).
Качугский тракт и Баяндай.
Качугский район. Качуг.
Качугский район. Анга.
Качугский район. Шишкинская писаница и Верхоленск.
Усть-Кут (2020).
Осетрово - Киренск.
Киренск - Ичёра.
Давыдово - Визирный - Витим.
Средняя Лена (Витим - Якутск).
Витим и Ленск.
Лёнск - Олёкминск.
Олёкминск.
Ленские Столбы.
Еланка - Табагинский мыс.
Долина Самартай. Булуус, Турук-Хая, Курулуур.
Кердем, Павловск, Нижний Бестях.
Нижний Бестях - Якутск - Кангалассы. Порты и переправы.
Якутия в общем.
Природа, история, символы.
Якуты. Материальное.
Якуты. Духовное.
Неякуты. Русские и коренные народы Севера.
Якутск. Старый город и новый облик.
Якутск. Вечная мерзлота.
Якутск. Музеи Якутска.
Якутск. Центр.
Якутск. Окраины.
Якутск. Чочур-Муран.
Заречные улусы Якутии.
Усть-Алданский улус. Соттинцы.
Усть-Алданский улус. Алас Мюрю.
Мегино-Хангаласский улус. Майя.
Магино-Хангаласский улус. От Ломтуки до Бютейдяха.
Чурапчинский улус. Чурапча.
Чурапчинский улус. Арылах.
Таттинский улус. Музей в Черкехе.
Таттинский улус. Окрестности Черкеха.
Таттинский улус. Ытык-Кюель.
Нижняя Лена - будет позже.
Амуро-Якутская магистраль - будет позже.