Моя философия. Трансцендентальный тринитарный реализм. - 49
Моя философия. Трансцендентальный тринитарный реализм: (1), (2), (3), (4), (5), (6), (7), (8), (9), (10), (11), (12), (13), (14), (15), (16), (17), (18), (19), (20), (21), (22), (23), (24), (25), (26), (27), (28), (29), (30), (31), (32), (33), (34), (35), (36), (37), (38), (39).
Уточнение метафизики из современной физики: (40), (41), (42), (43), (44), (45), (46), (47), (48).
Таким образом, рассмотрев проблему пространства и времени через призму современной физики (прежде всего, ОТО), а также рассмотрев проблему актуального и потенциального бытия (прежде всего, как эта проблема присутствует в квантовой механике), мы смогли существенно продвинуться в уточнении нашей метафизики.
Однако, как это стало очевидно при рассмотрении нами мысленного эксперимента с «котом Шредингера», многие проблемы физики имеют характер проблем гносеологических: физики часто не могут отличить, где они используют математику (в том числе функции вероятности) для описания объективного состояния и поведения физических систем (например, состояния атома), где - для описания возможных результатов опыта, а где эти вероятностные и статистические методы являются чисто математическими приемами для описания каких-то систем в условиях неполноты исходных данных или отсутствия начальных условий.
И поэтому в следующий части изложения моей философии я был вынужден снова обратиться к проблемам гносеологии - чтобы наметить, как возможен синтез онтологии Аристотеля (а наша онтология и метафизика - аристотелевская в своей основе) с гносеологией Канта.
12. Как возможен синтез философии Аристотеля и философии Канта? (17 постов): (1), (2), (3), (4), (5), (6), (7), (8), (9), (10), (11), (12), (13), (14), (15), (16), (17).
В самом деле, ведь любое наше познание объективного мира начинается с опыта, а любой наш опыт в основе своей - это взаимодействие нашего тела (нашей вещи-как-материи) с окружающим миром как миром материальным. То есть взаимодействие одной материальной вещи с другими материальными вещами и миром в целом (я говорю, конечно, о нашем «внешнем опыте», а не о «внутреннем», связанном с нашими чувствами, эмоциями и т.д.).
Но само это взаимодействие нашего тела с окружающим нас материальным миром еще не есть опыт. Опыт - это превращение этого взаимодействия в реальность нашего сознания, в феномены этого сознания. Только здесь - в нашем сознании, как нашей вещи-как-субъекте - это чисто материальное взаимодействие нашего тела с окружающим материальным миром превращается именно в опыт. И этот опыт уже есть реальность нашего сознания. Поэтому любой наш эмпирический опыт уже не есть просто взаимодействие материи с материей, а есть реальность нашего сознания.
А в физике этот эмпирический опыт уже принимает форму «измерения», когда этот эмпирический опыт уже оформляется в наши математические и геометрические формы, и этот опыт уже связывается воедино через наши физико-математические величины и физико-математические представления. В основе всякого «измерения», как мы это показали в нашем определении, конечно, лежит объективный материальный (физический) процесс. При обычном наблюдении этот физический процесс есть непосредственное взаимодействие нашего тела как материи с материей остального мира (например, взаимодействие сетчатки нашего глаза с фотонами света или взаимодействие нашей кожи с телами разной температуры). Но в физике эта область взаимодействия искусственно расширяется - с помощью специальных приборов и экспериментов, а математические представления нашего разума «выносятся» в окружающий нас мир, придавая вещам математическую форму - то есть числовую определенность через наши «измерения» каких-либо величин.
И то, что есть опыт, в виде самой общей схемы, можно представить следующим образом (которую я уже приводил ранее):
Гносеологическая схема восприятия материальной реальности сознанием человека.
Смысл схемы очень простой: человек (справа) через свое тело (синяя окружность) взаимодействует с какой-либо материальной вещью, и это воздействие преобразуется в восприятие этой вещи сознанием человека (красный кружок). Так что то, как существует вещь в сознании человека и для сознания человека, можно назвать вещью-для-человека. В самом общем случае, это весь наш актуальный эмпирический опыт, то есть то, как существует для нас весь окружающий мир.
И, естественно, главный вопрос здесь - как наш эмпирический опыт и наши рациональные представления нашего сознания (то есть нашего рассудка и разума) соотнесены с актуальной объективной материальной реальностью. Как мы видели при рассмотрении эксперимента с «котом Шредингера», здесь могут возникать различные глупости из-за неправильного понимания этого момента. Так, многие физики, описывая объективное состояние атома через вероятностную Пси-функцию, убеждены, что «схлопывание» этой функции (которая, строго говоря, существует только в головах физиков) происходит только в момент непосредственного наблюдения за атомом - то есть только при актуальном эмпирическом опыте.
Однако, как мы показали, это, очевидно, не так. Любая вещь вне нашего непосредственного актуального опыта и наблюдения существует для нас как «неопределенность» - так как мы не взаимодействуем в этот момент с этой вещью и она не присутствует в нашем сознании как вещь-для-человека. Поэтому с тем же успехом мы можем сказать, что существование города Калькутты для нас есть полная неопределенность, пока мы не окажемся в этом городе и не убедимся, что он существует.
Теоретическое знание - то есть знание нашего разума, как отличное от знания нашего актуального эмпирического опыта - тем и отличается от эмпирического опыта, что для нас вещи существуют и вне непосредственного актуального опыта, вне непосредственного их наблюдения. Поэтому все, что находится за пределами нашего актуального эмпирического опыта, строго говоря, уже есть теоретическое знание. Например, то, что Солнце существует, когда мы его не наблюдаем непосредственным образом, и что оно движется по небу, или даже то, что вещи продолжают существовать, когда вы от них отвернетесь или теряете их из вида - все это уже есть теоретическое знание.
То есть, иначе говоря, бытие мира и вещей для нас невозможно без их бытия в нашем сознании и разуме - как знание о том, что они существуют, и при этом существуют независимо от нас и нашего сознания. А это означает, что наш разум и сознание и сами уже есть бытие, уже причастны бытию - даже вне непосредственного актуального опыта, когда мы мыслим о содержании этого актуального опыта.
Однако актуальная реальность - это реальность, которая существует для нас актуально, то есть в данный момент времени, как некая «наличная данность», непосредственно данная нашему «Я», как некая очевидная определенность. И для нас актуальная реальность всегда есть реальность нашего сознания. При этом эта актуальная реальность для нас (нашего сознания) уже существует по-разному: как актуальный эмпирический опыт (а эмпирический опыт, повторюсь, уже, конечно, есть реальность нашего сознания), в основе которого лежит взаимодействие материи нашего тела с материей окружающего мира, и как актуальность нашего сознания и мышления вне их связи с эмпирическим опытом. Поэтому декартовское cogito (я мыслю), конечно, также есть обнаружение актуальной реальности и актуального бытия - но через наше мышление, а не через эмпирический опыт.
Всякая же другая реальность для нас существует как «возможное», как потенциальное бытие. Например, если ночью мы не видим Солнце в данный момент, в нашем актуальном эмпирическом опыте, то появление Солнца на восходе для нас есть реальность потенциальная - которая еще только может и только еще должна произойти, то есть еще только может и только должна стать актуальной реальностью нашего эмпирического опыта. И это потенциальное бытие мы в его отношении к актуальной реальности определяем через модальные категории «возможности» и «необходимости». Но все то же самое можно сказать о любом нашем возможном эмпирическом опыте - так, если мы отвернулись от какой-либо вещи, то она присутствует в нашем сознании как потенциальное бытие, то есть как вещь, которую мы можем и должны увидеть, если снова к ней повернемся.
Но все то же самое можно сказать и о реальности всего нашего сознания - включая наше мышление. Например, для нас теорема Пифагора - в тот момент, когда мы о ней не думаем - существует как мыслимая (математическая) реальность, которая может стать содержанием нашего сознания, если мы начнем о ней думать и формулировать. А геометрия Лобачевского до того, как она была сформулирована Лобачевским, существовала только как мыслимая реальность, которая еще только могла стать реальностью актуальной - реальностью нашего мышления.
Отсюда возникает большой соблазн - которому поддались греки и отчасти даже и Аристотель - отождествить материю с потенциальным бытием, которое может стать частью нашего эмпирического опыта, а наш мыслимый мир - с потенциальным бытием, которое мы можем помыслить и которое может стать нашим актуальным эмпирическим опытом. И этому же соблазну отчасти поддался и Кант, который вообще все формы, в которых нам может быть дан мир в актуальном эмпирическом опыте, - включая пространство и время - отождествил с нашим сознанием и разумом (с их априорными формами), не оставив от материи почти ничего, помимо возможности и способности воздействовать на нашу «душу». Но мы этому соблазну не поддадимся, и дадим всему этому другое философское понимание.