Итоги Западного пояса. Общие черты.
Западный пояс - сущность не только географическая. Есть у всех этих стран, от зажиточной северной Эстонии до бедной южной Молдавии и много общего, и в истории, и в современности (которая, в сущности, лишь срез всё той же истории), о чём и попробую теперь рассказать. А о различиях всех этих стран, в том числе в межвоенной архитектуре, были прошлые части.
! Дисклеймер !
Местами темы весьма конфликтогенны, поэтому режим терпимости чуть снижен: запрещены любые оскорбления, коверкание имён и названий, анально-генитальные метафоры и эпитеты, мат в любом контексте. Комментарий, содержащий подобные сущности, будет удаляться независимо от содержания, несколько таких комментариев от одного автора закончатся баном.
Моим западным циклам "Другая сторона" (о Беларуси и Украине) и "Балтийские ветры" (о Прибалтике) предшествовал цикл " Западные рубежи", ключевой темой которого были ксенополисы - так я называл города и веси России, в которых сохранилось наследие других стран и народов. Россия в этом смысле крайне однородна, почти всё в ней создано или русскими, или по заказу русских (итальянцами, немцами), или коренными народами типа татар, осетин или бурят. Есть, конечно, и целые ксенорегионы - Старофинляндия в Ленинградской области и Карелии, Восточная Пруссия в Калининградской области, наконец ещё и Крым(нш), но и это лишь исключения из правил, жмущиеся к границам.
2. Немецкий мост Королевы Луизы между российским Советском (Тильзитом) и литовским Панемуне.
Так вот, что больше всего бросается в глаза в странах Западного пояса? Что там сама концепция "ксенополиса" неуместна. Во всех них, кроме Молдавии, большая часть наследия создана не тем народом, "национальным государством" которого они являются. В самом чистом виде это заметно в Латвии и Эстонии, бывшей Остзейщине, где почти всё, что старше конца 19 века, кроме совсем уж чистой этнографии, создавалось немцами, в крайнем случае русскими или шведами, но не латышами и эстонцами.
3.
В Калининградской области всё ещё проще - тут созданное немцами до 1945 года приближается к 100%, а потом немцев выгнали.
4. руины замка Бальга - старейшего в Восточной Пруссии.
В Литве и Беларуси, наоборот, сложнее: язычники-литовцы и православные-русины Городенского княжества были сооснователями одного из интереснейших государств средневековой Европы - Великого княжества Литовского, Русского, Жемайтского и всех прочих (его официальное название), едва ли не первого в Европе государства с позицией многонациональности и поликонфессионализма (говоря современным языком). В средневековом ВКЛ мощнейшие магнатские роды (будь то потомки Рюриковичей православные Острожские, потомки литовских жрецов католики Радзивиллы) и великие князья 12-15 веков, бывшие по большей части этническими литовцами (Миндовг, Гедемин, Витовт и другие) сами создавали облик своей страны. Речь Посполитая (Республика Обоих Народов) представляла собой конфедерацию, и хотя 80% её потенциала приходилось на Польшу, самостоятельность Литвы была не только на бумаге. Но юридические преференции не спасали от культурной экспансии: и русинская, и литвинская знать неуклонно полонизировалась, окатоличивалась (зачастую через кальвинизм или ещё какое-нибудь протестанство), интегрировалась в европейские элиты, а вот в низах этот процесс шёл куда как медленнее, и потому к 18 веку литовцы были нацией крестьян. Показательно, что и литовский первопечатник Мартинас Мажвидас (1547), и первая университетская кафедра литовского языка (1718) были не в Вильнюсе, а в Кёнигсберге.
5. в Никольском костёле (1382) - единственном литовском храме довоенного Вильнюса, о чём напоминает статуя Витовта (1931).
В Беларуси преемственность даже хитрее: к моменту разделов Речи Посполитой она была преимущественно греко-католическим регионом, причём родиной этой религии в Речи Посполитой был именно Вильно. В 1830-е годы, после Польского восстания, униатство в Российской империи было запрещено с правом перехода как в православие, так и в католичество, и славяноязычных крестьян по умолчанию записывали в православными, чему они, конечно, иногда сопротивлялись, но чаще - нет. После следующего Польского восстания, в 1860-х, бывшее ВКЛ дали на откуп Михаилу Муравьёву-Виленскому, прозванному поляками Муравьёв-Вешатель... но всё же больше Муравьёв отметился не повешениями, а кое-чем пострашнее: как назвали бы это сейчас, "переформатированием сознания" белорусских крестьян. Русское образование, строительство "московский" церквей-"муравьёвок" (а зачастую перестраивание в них костёлов, порой с откровенным вандализмом) и многое другое - политика его оказалась необычайно успешной, а православные белорусы конца 19 века были уже совсем не тем народом, что литвины и русины начала того же столетия. Окончательная консолидация белорусов произошла уже в ХХ веке, как некоторые тут мрачно шутят - "история Беларуси началась в 1941-м".
6. типичная муравьёвка в городке Каменец.
Панорама Витебска - ратуша и два греко-католических храма 18 века, ныне православные церкви:
7.
В Западной Украине вариант был скорее какой-то промежуточный между "литовским" и "остзейским". Было Галицко-Волынское княжество, один из главных осколков Древней Руси, в 12-13 веках претендовавшее на роль её "собирателя", но павшее в 14 веке и постепенно полонизированное (причём если Галиция была польской с тех пор, то Волынью поляки завладели лишь после объединения с ВКЛ); были магнатские роды русинского происхождения и учёные европейских университетов, например наставник Коперника Юрий Дрогобыч; было мощнейшее антиуниатское движение, причём мирное - в Польской Украине действовали десятки православных братств, отставивавших права своей конфессии. Да и сами греко-католики (которые, ясно дело, были отнюдь не поляками) составляли немалую прослойку и в городах, и в элите.
8. Успенская православная церковь во Львове.
В Левобережной Украине клятые москали вообще сохраняли для украинцев в 17-18 веках некоторую автономию, да и просто близости двух православных культур способствовала взаимопроникновению. Именно в Малороссии сложился архитектурный стиль украинского барокко с характерными грушевидными пятиглавиями по сторонам света... но отчасти именно поэтому я не причисляю историческую Малороссию к Западному поясу (в отличие от современной Украины):
9. собор в Василькове.
Но к моменту разделов Речи Посполитой православные братства были сломлены, украинские шляхтичи - интегрированы в польскую знать и окатоличены, греко-католичество оставлено религией простлюдинов. И созданное украинцами в тех городах в те времена, а были там и архитектурные шедевры - всё равно малая часть здешнего наследия.
10. Иезуитский костёл времён Речи Посполитой на фоне шедевров австрийской сецессии (Львов)
Ну а Молдавия... Молдавия из этой закономерности выпадает: даже покорённая Османской империей, она оставалась её вассалом, а не прямым владением, и хотя турецкое иго было не сахар (наместниками, например, были стамбульские греки-фанариоты, а за порядкам присматривал турецкий гарнизон в Бендерах), всё же молдаванами правили бояре, а не беи и мурзы. Но отчасти формула из начала поста верна и для молдаван - ведь оторванная в 1812 году от "большой" Молдавии (ныне часть Румынии) Бессарабия до того была её глухой периферией, то есть смена культурной среды всё равно произошла, а в построенных уже под Россией городах молдаване были пришлым из окрестных селений меньшинством.
11. Сорокская крепость - последняя в Молдавии из днестровской линии укреплений (вместе с отошедшими Украине Хотином и Аккерманом).
В городах по всему поясу (кроме Эстонии, Кёнигсбергщины и половины Латвии) основным меньшинством (а где-то и совсем не меньшинством!) были евреи, за городом особенно не селившиеся. Впрочем, об Идишланде будет отдельный пост.
12. огромных размеров Хоральная синагога в Гродно.
То есть, главная особенность Западного пояса в том, что в ХХ веке в нём произошла радикальная смена уклада, и до того момента в подавляющем большинстве крестьянские нации "захватили" некогда населённые совсем другими народами города. Происходило последнее тоже по-разному, и например Ригу и Ревель латыши и эстонцы начали заселять задолго до революции, чему способствовала отмена крепостного права уже в 1810-х годах. К началу ХХ века в Риге латыши составляли 42% населения (немногим меньше, чем сейчас), Ревель же был куда более эстонским (68% населения в 1897 году), чем нынешний Таллин (55%).
13. "латышский романтизм" в Риге.
Этот период в их истории известен как Пробуждение, и в авангарде его были этнографы и фольклористы - выходцы из села, но сами полноценные горожане, они наводили мосты между селом и городом, изучали и проповедовали народную культуру, а главное - само единство этих народов, представлявших ещё в начале 19 века разрозненные когломераты племён (отсюда, кстати, неоднозначность количества народов в Прибалтике - литовцы, латыши, эстонцы и почти исчезнувшие ливы, или же ещё жемайты, латгальцы и сето). Они обзавелись даже эпосами, причём если эстонский "Калевипоэг" был переработкой народных песен фольклористом Фридрихом Крейцвальдом из Выру, то латышский "Лачплесис" - и вовсе авторским произведением Андрея Пумпура из Лиелварде.
14. Лачплесис, разрывающий пасть медведю - один из главных элементов рижского Монумента Свободы.
В общем, путь латышей и эстонцев, много веков бывших бессловесными крестьянами, наверх был твёрд и последователен, они многому научились у немцев и их урбанизация была совсем не каррикатурной. Вот например редакция "Постимеес", первой эстонской газеты, в Тарту (а центром консолидации эстонцев был именно уездный Дерпт, хотя своей столицей они уже тогда считали Таллин):
15.
Хотя и не без альтернативных вариантов - например, в 19 веке параллельно с Пробуждением (но раньше начавшись и в итоге иссякнув) у латышей и эстонцев шло также "Движение к православию" в надежде через царскую религию выбраться из под баронов. Не помогло, и со врмеменем они вернулись обратно в лютеранство, но среди тех же эстонцев православных по сей день 10%, а церкви встречаются там, где русских днём с огнём не сышешь - скажем, на острове Сааремаа:
16.
Но не фольклором единым: когда Первая Мировая сменилась Гражданской войной, а Гражданская - Освободительной, три восставших народа выбили из Прибалтики и немцев, и красных, и белых.
17. памятник в Курессааре.
В Калининградской области всё произошло быстрее и жёстче - исход немцев на Фатерлянд, конечно, был и в Остзейщине, но медленнее и органичнее (хотя столь же тотально в итоге), из Пруссии же немцев просто изгнали всех и в одночасье, так что осколки их быта не редкость в здешних домах:
18.
Пришедшие им на смену люди были не селянами - но чужаками, не только не понимавшими немецкой культуры, но и не желавшими её понимать, за что, впрочем, после кошмара войны я не могу их осуждать. Ответственность за утраты всё же лежит на властях, но кто бы ни был виноват, для прусской культуры это оказалось губительным.
19. деклассированные элементы растаскивают на кирпич руины немецкого пивзавода.
Породниться с прусской землёй, по законам жанра, сумело лишь третье поколенье, и сейчас разрушение потихоньку начинает сменяться созиданием - но именно что "потихоньку" и "начинает".
20. в восстановлен из руин Кёнигсбергском кафедральном соборе.
В Литве происходили примерно те же процессы, что и в Остзейщине, но со своей спецификой, и главным отличиаем я бы назвал то, что в Остзейщине царская власть была весьма благосклонна к национальной культуре селян, пытаясь через них ослабить остзейских баронов и видимо в перспективе русифицировать Прибалтику, где эстонцам и латышам отводилось то же место, что коми или мордвинам в своих регионах. В Литве же всё было наоборот, притеснения здесь были совсем не иллюзорны, и одно из них заключалось в запрете пользоваться литовским языком на латинице. Этим хорошо распорядились немцы, владевшие лютеранской Малой Литвой, где литовская культура избежала полонизации в 16-18 веках и развивалась гораздо свободнее, а как результат, в становлении современных литовцев определяющим был вклад именно прусской части народа.
20а. ёмкость для контрабанды книг из Пруссии в российскую Литву.
Белорусы хозяевами своей страны стали при Советах, и здесь этот процесс был самым органичным, в западных областях Белоруссии остались даже поляки, на Гродненщине например составляющие 22% населения.
21. Дом-музей Адама Мицкевича в Новогрудке, где меня окликнули на польском.
Украинская ситуация же была весьма похожа на литовскую, но в гораздо большем масштабе: большая часть Украины (в Западенщине - Волынь и Подолия) принадлежала Российской империи, меньшая (Галиция, Буковина и Закарпатье) - Австро-Венгрии, и последняя к украинцам была необычайно благосклонна: Австрии был нужен во-первых противовес "своим", но столь же гонористым полякам (ведь даже столица провинции Галиции и Лодомерии была устроена во Львове, которому подчинялся Краков), а во-вторых - сигнал для украинцев Российской империи: "У нас хорошо! Приходите. Города и веси брать с собой!". Отсюда, в общем, и сарказм "Украинцев придумали в австрийском Генштабе", но всё же доля истину тут есть: в Австрии, в отличие от России, не упразднялось греко-католичество, ставшее национальной религией Галичины и приведшее к сильнейшей консолидации галичан.
22. собор Святого Юра во Львове - до недавнего времени (когда главный храм построили в Киеве) центр Украинской греко-католической церкви.
У молдаван же путь был опять же несколько иной: прыгнув в объятия Румынии из огня Гражданской войны, вскоре они обнаружили, что они здесь как бы и не совсем свои. Румыны относились к ним как к людям "второго сорта" и пытались лечить от лишней русскости, а потеря гигантского рынка сбыта Российской империи привела к разорению многих хозяйств. То есть, тот период принёс им разом и овладением городами своей земли, и желание дистанцироваться от румын.
23. Капитолийская волчица в Кишинёве.
Ну а последним штрихом стало то, что советская власть в большинство этих регионов (кроме Восточной Беларуси и "среднего запада" Украины) пришла гораздо позже, и народы Западного пояса пропустили такие интересные события, как коллективизация и воинствующий атеизм, обескровившие деревню в СССР. В Прибалтике остались разбросанные по полям хутора:
24.
О пышности и оживлённости сёл Западной Украины я писал уже не раз, в том числе в обзоре различий. Повторю эту фотографию, уже бывшую там (а снято и вовсе в Закарпатье) - очень уж ёмкая:
25.
В совокупности вся эта предыстория даёт свою проекцию на современность, ряд общих свойств всех этих стран.
Первое - Культ Села.
Если в России бытует представление о деревне как о чём-то второстепенном по сравнении с городом, то здесь - наоборот. Я бы сказал, отношение города и деревни тут напоминает отношение детей и родителей... Но если в Прибалтике город-сын производит впечатление чего-то в жизни добившегося и купил матушке домик в предместье с видом на море, то в Западной Украине и Молдавии - напротив, сынок получился непутёвым и матушка из села постоянно посылает ему картошки да зазывает обратно. С точки зрения туриста же Сельский культ выражается как минимум в популяризации всего и вся связанного с деревенской стариной. Например, необычайное обилие музеев народной архитектуры - в одной только Латвии их не менее пяти, причём старейший основан ещё в 1923 году.
26. Эстонский музей народной архитектуры Рокка-аль-Маре в Таллине.
В почёте и народные ремёсла, даже не всегда являющиеся художественными промыслами:
27. В литовском Румшишкесе.
И фольклорные праздники, наибольшей плотности достигающие в Латвии (сцены для таких праздников в Прибалтике есть в каждом крупном селе, не говоря уж про даже маленькие города).
28.
А есть ведь и фольклорные праздники общенационального масштаба. Например, Янова ночь, у нас более известная как "ночь на Ивана Купала" - для Прибалтики, Скандинавии и Польши (а может и не только них) это праздник масштабов Нового года:
29.
Знаменитые Певческие праздники же и вовсе столь масштабны, что проводятся в столицах Прибалтики раз в 5 лет, и в 2014-м мне довелось попасть на такой праздник в Эстонии. Нарядное шествие, шесть часов (!) двигавшееся по проспекту, оставляет неизгладимое впечатление, из транспарантов же можно понять, что свой хор сюда присылает каждая сельская библиотека:
30.
Но с этого всё и началось в Дерпте в 1869 году - съехаться людям со всех маакондов да попеть хором песен, чтобы почувствовать себя единым народом. Это чувство всеобщего единения впечатлило на Певческом поле даже меня, впечатлило куда больше самих песен (огромный хор не очень-то слажен), хотя я-то на этом празднике жизни точно чужак.
31.
А украинцы как всегда ни в чём не знают меры, и если люди в вышиванках на улицах Львова привели меня в восторг, то депутаты и мэры в вышиванках - уже явный перебор. Но культ вышиванки нагляден:
32.
В Запданой Украине (да и не только в Западной), к слову, в отличие от Прибалтики ещё и очень мощное деревянное зодчество, но деревянные церкви что здесь, что в Прибалтике в музеи переносят гораздо меньше, чем в России - ибо негоже это, храм снимать с намоленного места:
33. в церкви Святого Юра в Дрогобыче.
Самой скудной в этом деле оказалась, как ни странно, Молдавия, и даже этнографические музеи в ней свелись к недоделанному скансену на окраине Кишинёва да домику в Старом Орхее - но зато само молдавское село даст фору всем музеям:
34.
Выбиваются же из этого ряда Калининградская область и Беларусь. Причём если в последней село вполне живое, но во внешний мир транслируются не крестьянские наряды, а "натуральные беларуские продукты", то на Кёнигсбергщине негородские населённые пункты даже называются просто "посёлки" иколоритом не блещут, хотя от мужика с вилами, охранявшего баранов в руинах немецкого конезавода мне тоже пришлось драпать именно там, да и редчайшая на улицах российских городов повозка мне повстречалась в Черняховске:
35.
И в целом, разница с Россией очень хорошо заметна: на мой взгляд, русская деревня своей архитектурой и историческим бытом гораздо интереснее и прибалтийской, и западно-украинской, более того - сами деревенские пейзажи у нас гораздо аутентичнее, но вот отношение к сельской старине в этих краях совершенно другое. В России, конечно, есть мощнейшая городская культура, обилие собственно русских крепостей, дворцов и храмов, свои промышленные и научные традиции и достижения... впрочем, скажем прямо, за исключением литературы и Гагарина и у нас и их-то популяризация хромает. В Западном же поясе культ села неизбежен - потому что здесь это единственная БЕЗОГОВОРОЧНО собственная история.
36. в белорусской Строчице не повозка, а целый трактор.
С первой особенностью неразрывно связана вторая - Связь с Землёй.
Это качество мне, честно говоря, сложно описать словами - его надо просто прочувствовать, потому что оно непохоже даже на знакомую русскому человеку идею Малой родины: тут клочок земли ещё меньше, а корни в него пущены ещё глубже. Если в России земля - это средство, ресурс, то здесь земля - самоцель. Особенно это заметно в Литве и Западной Украине.
37.
Неотъемлемая часть Западного пояса - огромные пышные кладбища, самые ухоженные в Галиции, а самые красивые - в Молдавии:
38.
А это - Литовское кладбище под Воркутой. Здесь не было тотальных депортаций народов, как в Крыму и на Кавказе, и всё же именно высылка куда-то вглубь России или Средней Азии была самой распространённой формой репрессий на этих землях... причём если при царе оно касалось в основном католических регионов ( сибирские поляки соврать не дадут!), то при Сталине досталось и остзейцам, и западенцам, и молдаванам.
39.
Символом советских репрессий тут (особенно в Прибалтике) служит не колючая проволока и не вышки с часовыми, а вагон-теплушка, увозящий из родной земли. Мне иногда кажется, хотя это конечно гипербола, что если бы всех депортированных большевики расстреляли, но дали похоронить на родине - простить им это и то было бы легче.
40.
Третий момент - местечковость.
Здесь не пытаются сопоставлять величины, а каждый местный классик велик просто в силу того, что он МЕСТНЫЙ. Очень наглядный пример - бесчисленные памятники Тарасу Шевченко на Украине, однотипные, как Ильичи с усами Кобы: думаю, с Кобзарём по числу памятником не сравнится уже ни один писатель на планете. Другие страны Западного пояса в увековечении творцов и героев всё же несколько более сдержанные, и всё же нет-нет, да кто-нибудь обидится, что не я упоминул дом, на месте которого жил Венуолис, Райнис или Вильде.
41.
В последнее время своих великих земляков, кроме давних и всемирных Шиллера и Канта, начинают осознавать и калининградцы: например, мне по приезде много рассказывали про скульптора Германа Брахерта и художницу Кете Кольвиц. Но это тоже местная особенность: рижанка Вера Мухина, эстляндец, человек и пароход Иван Крузенштерн, польский поэт Юлиуш Словацкий с Волыни никогда не затмят деятелей культуры из "местных" народов, в то время как в Калининграде речь идёт о самых что ни на есть немцах.
42.
Обратная сторона местечковости - очень мощное краеведение, когда каждой деревне уделяется внимания что у нас крупному городу. В том числе поэтому мои прибалтийские посты были до такой степени перегружены деталями - если в других регионах сам что-то выцепляешь кое-как, здесь чаще приходится извиняться перед "консультантом", что вот эта информация в посте уже будет чрезмерной, и перед читателями - за объём и возможное занудство. Ну а небольшой размер стран позволяет создавать по ним всеохватные ресурсы силами одного человека, как например "Глобус Беларуси" или "Замки Латвии" (на самом деле всей Прибалтики).
43. эпический эстонский краевед
Josef Kats с маяком набекрень.
А ещё здесь Культ Пива - его во всех этих странах варят и пьют издавна, и относятся с настоящим почтением: сказать латышу или западенцу, что у них плохое пиво - это примерно как нелестно высказать про его родных. Единственное исключением в этом пивном поясе - молдаване, которые предпочитают вино, да в Беларуси, сколь я понимаю, всё-таки традиционнее водка (но как и в России, пиво её активно теснит).
44. Гамбринус на пивзаводе "Алдарис" в Риге.
Но если всё вышеперечисленное я бы классифицировал как "особенности", иногда переходящие в "достоинства" (ничего плохого в Культе Села, если он не в ущерб городской культуре, не вижу), то есть и пара свойств, которые мне в этих странах резко не нравятся. Первое - то, что я бы назвал гуманитарностью мышления в противоположность мышлению технократическому. Здесь история всегда преобладает над географией, а культурология - над экономической теорией. Наиболее этим грешат, с большим отрывом, Украина и заигравшаяся в элитарность Калининградская область, а совсем выпадают из этого ряда даже пугающе рациональные Беларусь и Эстония. Одно из проявлений такого мышления - натуральная индустриофобия: мне не раз попадалось представление о промышленности как о том, что строили русские с целью подавить у местных национальную гордость. И даже - нескрываемая радость при мысли о том, что где-то на Восточной Украине сдох очередной "ненужный" завод. Определённая подоплёка у этого есть: на великие промышленные стройки съезжался народ со всего Союза, и в первую очередь конечно же именно русские, но была ли у этого цель "декоренизации", или просто убеждённым сторонникам национальных государств не понять логику интернационализма? Разница, правда, в том, что в Прибалтике ставшие "ненужными" заводы частенько выглядят как-то так:
45. рижской ВЭФ - некогда гигант советской электроники.
На Украине же скорее вот так (это, правда, не Западенщина, а черноморский судостроительный экс-гигант Николаев):
46.
Вдвойне странно, что в той же Латвии так было не всегда - в межвоенные годы она, как и Литва, и Эстония, была весьма развитым промышленным государством, шедшим тогда в ногу с Финляндией, и тот же ВЭФ создан самим латышами. Впрочем, подозреваю, зачастую тема "ненужных заводов" - лишь защитная реакция на то, что не сумели их сохранить и вывести на международный уровень. Вот скажем в Литве химзавод у Кедайняя вполне себе дымит и никому, вроде бы, не мешает:
47.
Но вообще гуманитарность мышления мне видится гораздо шире, и я бы сказал, в первую очередь она заключается в том, что в причинно-следственных связях ключевую роль играют не действия, а свойства. То есть, А случилось не потому, что я сделал Б, а потому что МЫ - такие, а ОНИ - сякие. Нагляднее всего это мышление было замтено на Украине, ещё до всякой войны, в рассуждения "правильных" украинцев о "неправильных" согражданах с Востока - и своей воли мол у них нет, и идут куда их поведут, и вообще быдло, которое само не понимает, как ему жить... а стало быть с их мнением совсем не обязательно считаться, сами же мы - европейцы, сохранившие не испорченный коллективизацией национальный дух, а стало быть знаем, как надо. Столь же наглядны рассуждения калининградцев о "культурных немцах", "русских свиньях", "мы - европейцы". И при этом я, конечно, не могу отрицать того, что какие бы то ни было свойства (ака "менталитет") у разных народов безусловно имеются (иначе не писал бы этого поста вообще и этой пары абзацев в частности), и свойства эти не всегда хорошие, но ставить их во главу угла считаю ошибкой: того, кто держит тебя за быдло, ты будешь ненавидеть, будь ты хоть папуасом, хоть эскимосом, хоть швейцарцем.
48.
И ещё одна важная черта этого образа мысли - то, что я называю "комплекс меньшинства". Суть его, в двух словах, я бы выразил так: "за ними - сила, за нами - правда". Испокон веков кем-то угнетённые и не способные отстоять свою правду люди приучились верить, что правда за ними ВСЕГДА. Это, кстати, касается не только народов - например, женское "не спорьте с мужиками, они никогда не бывают правы" абсолютно из той же серии, то есть меньшинство в данном случае понятие даже не количестсвенное. Привыкшие лишь давать оценки чужим решениям, на которые нет возможности повлиять, получив возможность самим распоряжаться своей судьбой, такие люди обычно впадают в иррациональное ощущение своей непогрешимости, правоты не только в целях, но и в средствах, а это порой порождает как бесчеловечную жестокость, так и самоубийственную глупость.
49.
И из сочетания всего вышеперечисленного вырастает то, что называют ещё "лимитрофность", или вернее потребность в наличии Старшего Брата, который будет как минимум примером для подражания, а как максимум - экономическим и военным покровителем. С одной стороны, для всех этих стран, столь недавно обретших самостоятельность, национальная свобода может быть только ОТ кого-нибудь (коммунистов, москалей, баронов и т.д.), с другой - ни одна из этих стран не является самостоятельной в полной мере, свобода от одних ведь не противоречит покровительству других. Краеугольный камень их геополитического мышления - "цивилизационный выбор", на практике между конкретной Россией и собирательным Западом. Но впрочем, этой теме будет посвящён отдельный пост.
49а. Лозунги в Кишинёве, оба о единстве молдаван: на латинице - в составе Румынии, на кириллице - от Днестра до Карпат.
И знаете, нам в России сложно понять, НАСКОЛЬКО эти народы другие. Другие не в цивилизационном смысле, а в нюансах того, чему их научила собственная история. Помню, как в 2010, общаясь довольно близко с англичанкой, а после её отъезда на родину приехав во Львов, я подумал, что в национально-исторических вопросах с бесконечно далёкими англичанами русским понять друг друга даже легче, чем с "братскими" украинцами или белорусами.
В следующей части, однако, разберу другую тему - Идишланд, или Черту оседлости, проходившую через большую часть Западного пояса.
Итоги Западного пояса (2010-14).
Рейтинги достопримечательностей. От Эстонии до Молдавии.
Пять стран, два региона. Особенности: Прибалтика.
Пять стран, два региона. Особенности: Западная Русь и Молдавия.
Межвоенка Западного пояса (от Финляндии до Румынии).
Пять стран, два региона. Что между ними общего?
Идишланд. Сгоревшая цивилизация.
Русские в Западном поясе. История и наследие.
Русские и Западный пояс. О русофобии.