Возвращение в Бухару. От медресе до медресе по закоулкам
О Бухаре, как и о Самарканде (Афросиабскому городищу которого была посвящена прошлая часть) у меня есть большой прошлогодний рассказ, в котором я не скупился на эпитеты вроде Афины Востока или Ось Туркестана, но всё же не проникся Бухарой так же, как Самаркандом и Хивой. Что не помешало мне сюда вернуться в 2016 году, так что теперь покажу один весьма интересный и почти не известный туристам район, непарадный западный "сектор" круглого Старого города с многочисленными и малоизвестными медресе, мавзолеями да мечетями в типично бухарских закоулочках из серой глины. В сущности, это настоящая Старая Бухара, не убитая ни артиллерией Фрунзе, ни массовым туризмом, причём в отличие от так же хорошо сохранившегося еврейского квартала эти махалли всегда были сугубо мусульманскими.
У самаркандской гостиницы Баходира, где я праздновал день рождения, мне повстречался Икром - тот дурной, но безмерный обаятельный таксист, с которым в прошлый приезд я делал несколько поездок. Увидев меня, Икром едва ли не обниматься кинулся, и даже слегка огорчился, что мы уже уезжаем. Я попросил его отвезти нас на автостанцию, и хотя в любом путеводителе пишут, что в Бухару коллективные такси отправляются с Поворота (шумный, но невзрачный перекрёсток в советской части города), нынешняя "автостанция", или вернее десяток лежбищ по всем направлениям, растянутых на пару километров по расходящимся улицам, обнаружилась чуть дальше обсерватории Улугбека. Икром опять был в своём репертуаре, посоветовав нам выбирать не коллективное такси, а автобус: первые, мол, всё равно только с пересадкой в Навои ездят. Мы вняли его совету, и за последующие 6 часов не раз об этом пожалели. Автобус в Узбекистане - это по факту то же коллективное такси, и хотя он вдвое дешевле, представьте, сколько времени надо, чтобы набрать в реальном времени 40 пассажиров? По мере набора автобус постепенно смещается к выезду, каждое его положение свидетельствует об определённой степени заполненности. В итоге автобус ушёл полным, с заваленным всяческим барахлом проходом, куда вскоре начали втискивать ещё и стоячих пассажиров, подбираемых по дороге. Драндулет тарахтел и пыхтел, двое водителей суетились на остановках, в жарком салоне пахло выхлопами и потом, блокпосты областей мы объезжали по просёлкам, а в Навои остановились не на автовокзале, а за полкилометра до него. Ещё на выезде из Самарканда зашли менты и проверили документы, один из пассажиров долго не мог найти свой паспорт, сказал было, что потерял его в аэропорту, а потом таки нашёл... и менты сочли это подозрительным, поэтому на полчаса уволокли его на обыск, а мы всем автобусом сидели и медленно сваривались. И даже колоритнейшие деды-аксакалы покинули нас на полдороге:
2.
В Бухаре, как и в Самарканде, я пошёл в знакомую гостиницу Рустема и Зухры, и монументальная Зухра в ремонтируемом фойе сидела как и раньше, и точно так же, как и Икром, и сыновья Баходира, узнала меня с первого взгляда. В том году я останавливался один за 20 долларов, сейчас вдвоём за 25 - номера всё равно двхуместные. Если у Баходира интернет в номере работал еле-еле, а для более-менее адекватной работы он доверил мне свой домашний вай-фай в одном из двориков, то у Рустема и Зухры интернет в принципе был предусмотрен лишь во дворе. Впрочем, в прошлом году я ездил по Узбекистану без ноута и вообще не знал, как плохо в этой стране с интернетом. А как-то в день отъезда я услышал краем уха разговор юной горничной (либо внучки, либо жены внука Зухры) с какой-то туристкой: "...а вообще мы по происхождению арабы, хотя я арабского языка и не знаю". Меня это привело в восторг - сколько времени я "охотился" за встречей со среднеазиатскими арабами (а их, прибывших сюда несколькими волнами со времён Халифата до времён Русского Туркестана, в Узбекистане и Таджикистане несколько десятков тысяч, и даже диалектов арабского образовалась два - "бухарский" с таджикским влиянием и "кашкадарьинский" с персидским), а оказалось, что жил у них ещё в свой прошлый приезд! Конечно же, ничего специфического арабского здесь не было, но всё же на память я сфотографировал вот этот расписной сосуд:
3.
Гостиница стоит на древнем канале Шахрируд ("Городской ручей") в двух шагах от зелёного Ляби-хауза, и от неё уже виден Так-и-Саррафон, один из четырёх торговых куполов 16 века, под которым сидели ростовщики и менялы (последние и ныне там сидят вместе с торговцами сувенирных развалов). За ним - обширная площадь с руинами бань в окружении караван-сараев: справа виден Ногайский караван-сарай, у нас бывший бы Крымским подворьем - ногайцами тут называли крымских татар. Ну а своеобразным "русским караван-сараем" был Торговый дом Саввы Морозова (1912) - текстильный магнат из Подмосковья закупал в Бухарском эмирате хлопок, а здесь продавал готовые изделия русских фабрик. Ныне дом занят художественным музеем, куда я так и не сходил. А в прошлом году я то ли не догадался, то ли не успел обойти его по улице с кадра ниже, прямикой выходящей из Таки-Сарафона:
4.
Задворки дома Морозова да один из караван-сараев - их тут три, фасадами на другую сторону, в ряд Ахмаджон, Футкулложон и Улугбек-Такифуруш, все 18 века. Из под них выныривает и канал Шахруд, весной ещё худо-бедно проточный, а осенью превратившийся в вонючую канаву.
5.
За домом Морозова и начинаются новые для меня места. По разные стороны канала встречает комплекс Гаукушон, чьё название имеет малоприятный перевод Скотобойня - этим некрасивым, но важным делом занимались в окрестной махалле. Слева медресе (1570) с остатками изразцов:
6.
Справа мечеть (1598) с 20-метровым минаретом:
7.
Надо сказать, минаретов в Бухаре немного - на весь Старый город "звучал" грандиозный Калян, этот "маяк ислама" домонгольской эпохи, входящий в комплекс Великой мечети. Гаукушонский минарет построили, рискну предположить, потому, что скотобойня - место шумное и азан с Каляна там не слышали. Как бы то ни было, Малый Минарет (так его называют бухарцы) очень похож на Калян, даже кирпичными орнаментами (в основном забытыми в послемонгольском Туркестане) украшен, и от того в дебрях переулков, где заблудиться проще чем в лесу, он часто бывает ложным ориентиром.
7а.
Медресе Гаукушон с обратной стороны, нам в тот переулочек между ним и домом морозова, где веднеется ещё какое-то старое здание - может быть баня, где жители квартала Скотобойни смывали с себя бычью кровь, а может ещё одно медресе или караван-сарай:
8.
Пробка на узкой улице, причём мешает проехать машине пара тележек с брёвнами и балками, которые несколько бухарцев толкали вручную. Чтобы разъехаться, им пришлось разбирать всю эту конструкцию:
9.
Некогда главная в этом районе уходящая на юго-запад от центра длинная и по бухарским меркам даже широкая Джуйбарская улица:
10.
А далёкий портал, равно как и видимые несколько ближе мощные башни-гульдасты принадлежат одному из крупнейших в Бухаре медресе Гозиён (1730-34), в переводе "Борцов за веру". Известное с 15 века, оно было центром всего этого немаленького района между Арком и еврейским кварталом:
11.
Перед медресе - людно, но запущенно и пыльно. Обветшалый айван, не тронутый советским реставратором, по-прежнему красив:
12.
Детали крупнее:
13.
Медресе по сути дела заброшено, используясь жителями окрестных махаллей для каких-то своих нужд. Главные ворота заперты, а по соседству обнаружилась маленькая мастерская, сидевшие в которой мужики с радостью напоили нас чаем, но в кадр решили не попадать. Запомните это место, сюда мы вернёмся:
14.
От задворков Гозиёна рукой подать до Еврейского базара, близ которого в свой прошлогодний приезд я заходил на службу в синагогу, чтобы увидеть там последних бухарских евреев - о них, равно как и просто о переулках еврейского квартала, самого хорошо сохранившегося в Старой Бухаре, я подробно писал в прошлом году. Но если бы тогда от Еврейского базара я прошёл буквально десяток метров в сторону Гозиёна, мне открылся бы вот такой вид:
15.
Полузаброшенное здание с высоким куполом, скорее ханака, чем медресе, а над ним шест пира, которым в Бухарском оазисе отмечают важнейшие святыни суфизма - с первого взгляда я понял, что это нечто серьёзное:
16.
В тенистом ветхом дворике за резными дверями так мирно спал сторож, что я даже постеснялся его будеть. Поздоровавшийся со мной прохожий у ворот сказал название этого места - Турки-Джанды, и я вспомнил, что так называлась улица, по которой я шёл к синагоге в прошлом году, а яндекс выдал подробнейшую статью об истории и устройстве этого места. Здесь покоится живший в 11 веке Абу Наср Ахмад из Джанды - туркменской колонии на берегах Сырдарьи, во владениях империи Саманидов. Известно, что при жизни Туркмен из Джанды имел огромный авторитет и слыл чудотворцем, и почти сразу после смерти к его могиле потянулись паломники - всё же не так много мусульманских святых было тогда среди тюрок-кочевников. В основе мавзолей чуть ли не домогольский, а окончательный облик он принял скорее всего в 17 веке (хотя и +- лет 200, что не редкость для Средней Азии), был одной из важнейших святынь Бухары ещё при эмирах, но за ХХ век его известность как-то необъяснимо померкла.
17.
Чуть поодаль - миниатюрное медресе Хусаини 18 века с необычайно красивыми кирпичными узорами, как в домонгольские времена:
18.
Заглянув в ворота, я увидел столь привычный для постсоветских стран мрачноватый двор "ветхого жилья" - я видел такие в монастырях и замках, в рабочих казармах и пакгаузах, а вот бывает оказывается и в медресе:
19.
Улица, по которой мы шли, называется Намазгохи и через пару километров приведёт на домонгольскую Намазгох-мечеть, с которой Чингисхан в своё время произносил речь победителя стоявшим на коленях бухарцам. Но там я был в прошлом году, а в этот раз мы шли гораздо ближе. По дороге - роскошный глинобитный особняк, где жил наверное какой-нибудь преуспевший купец:
20.
Снаружи - унылая серая глина, но в отличие от многих других домов, в этом виден краешек резного айвана:
20а.
На самой границе Старого города, между махаллями с одной стороны и всякими гаражами да складами с другой мы свернули налево и упёрлись в запертые ворота того, что я искал - музея Файзуллы Ходжаева. Купеческий сын Ходжаев был местным революционером, сначала младобухарцем (как младотурки или младоафганцы, это были сторонники светской модернизации и демократии в своей мусульманской стране), после Октябрьской революции - коммунистом и даже в 1920-24 годах единственным руководителем ("председателем совета народных назиров") Бухарской Народной Советской республики. Ходжаева расстреляли в 1937-м, в 1965-м реабилитировали, и видимо тогда же был создан музей в его родном доме, после распада СССР подобно многим "ленинским" музеем сменивший профиль с революционного на обще-исторический: теперь это просто дом богатого бухарского купца. В прошлый приезд я случайно нашёл не музейный, но прекрасно сохранившийся особняк купца Гиёза Пушчи, затерянный где-то в закоулках, ну а здесь нам не повезло - хотя была середина рабочего дня, музей встретил запертыми воротами, а в ближайшем магазине мне пояснили, в чём дело - все ушли на хлопок, по осени в Узбекистане такая засада не редкость. Музей на заднем плане справа, а слева - какой-то очень пафосный ресторан:
21.
Через дворы видно явно "николаевское" здание, к которому мы так и не нашли подходов - это мог быть как банк или торговый дом, так и больница или школа. И без Ходжаева и Фрунзе дни Бухарского эмирата были сочтены, накануне революции он на глазах превращался в Бухарскую область, и последний эмир, смирившись с неизбежным, уже строил себе дворец в Петербурге, но дни свои был вынужден закончить в Кабуле.
22.
Про Новый город Бухары, так же весьма колоритный, у меня есть отдельный пост (там и про меечть Намазгох), а мы пока что вернёмся в глиняные дебри бухарских закоулков:
23.
Это в основном тот же район к югу от Ляби-хауза, где сняты большинством кадров прошлогоднего поста о Еврейском квартале. Но блуждая по кривым улочкам, я буквально пару раз примечал знакомые пейзажи, а в основном в этих сплетениях трёх еврейских кварталов и глухой окраины мусульманского города я видел что-то новое. Бухарские махалли - не чета самаркандским: там среди современных построек сохранился живой уклад, а здесь - мёртвая, но потрясающе цельная архитектурная среда.
24.
И всяческие мелкие древности. Вот например маленькео медресе Эшони-пир 18 века:
25.
Напротив - тёмный долон, больше похожий на нору:
26.
Он ведёт в узкий-узкий дворик, заканчивающийся тупиком. Такой "колодец" по-бухарски:
27.
Дверь с гендерной дифференциацией звонка - металлической колотушкой в неё стучит мужчина, обращаясь к мужчинам в доме, а кольцом о деревянную дверь - женщина, обращаясь соответственно к женщинам. Для Средней Азии это чисто бухарская штука, в других её городах я подобного не видел, но говорят - обычное дело в Иране. А самой двери может быть хоть несколько веков - глиняные дома недолговечны, а вот их деревянные "скелеты" с дверьми, потолками, колоннами и балками могут пережить множество "поколений" окружающих стен.
27а.
Ближе к краю этих закоулков встречается и явный новодел. Неявного, то есть просто не выделяющегося на фоне старины, тут конечно намного больше.
28.
Там дальше, за этими закоулками по обе стороны Джуйбарской улицы есть ещё несколько медресе и ханак, до которых я не дошёл и в этот раз - скажем, средневековое медресе Валида-Абдул-Азиза с голубым куполом и резными колоннами, или женское медресе Джуибари-Колон, или затерянная в глубине переулков ханака Халифа-Худайдод, где читали Коран слепые. Но пока вернёмся к Гозиён-медресе, от которого мужичок из той самой мастерской проводил нас через кварталы современных особняков и коттеджей к расположенной чуть-чуть недоходя парка Саманидов мечети Балянд:
29.
С первого взгляда мечеть Балянд оправдывает своё название - в переводе это значит Высокая:
29а.
Но оценить её красоту и ценность можно, лишь попав внутрь - построенная на рубеже 15-16 веков, она прекрасно сохранила с тех пор убранство, многие элементы которого все полтысячи лет своей истории не знали реставраций:
30.
И хотя деревянный потолок с тех пор выцвел...
31.
...старинные изразцы всё такие же вечные - секрет керамики, не тускнеющей от времени, был утрачен в 18-19 веках и не разгадан до сих пор.
32.
Последняя по времени и самая малоизвестная из тимуридских построек, Высокая мечеть была моим главным упущением в Бухаре прошлого года.
33.
Район из этого поста - неправильный треугольник, а его вершины на востоке Ходжа-Гаукушон, на юге музей Ходжаева, на севере - Высокая мечеть. От неё, само собой не по прямой, мы отправились назад к началу прогулки. Крашеком вышли в переполненные туристами окрестности парка Саманидов и цитадели Арк, где даже в банальной лавке с фруктами и напитками гостей завлекают чучела (европейцев, впрочем, такое должно скорее отпугивать?).
34.
Жилой дом, может быть времён Бухарской Народной Советской республики (её административные здания ещё стоят близ парка Саманидов):
35.
Колоритная подворотня:
36.
Но запах в ней сразу напомнил о дореволюционном прозвище Бухары от иностранных купцов - "АБу-хара", что значит "Отец нечистот" - с доставшейся в наследство от более развитых предков канализацией в тогдашнем городе были большие проблемы. Здесь всё оказалось проще - в подвороте встречает туалет, возможно общественный для скрывающегося за ней двора.
37.
А с другой стороны улицы вновь манили переулки:
38.
На кадре выше глядят друг на друга мечеть Дустум-Чоргоси (1585) с кашкадарьинского вида резными колоннами...
39.
...и медресе Рахманкул (1794-95), едва ли не последнее в Бухаре здание с голубыми изразцами портала:
40.
Медресе Ходжа-Зайнутдин, построенное в 16 веке у древнего хауза, спущенного при Советах. Иногда его называют ещё Ходжа-Тюрк - Святой Тюрок, и это напоминает о том, что в Бухаре испокон веков говорили на персидском.
41.
Вид со стороны Пои-Калян, куда бы вывела нас эта улица через пару кварталов, но я держал курс на Ходжа-Гаукушон, и реставраторы медресе, белую одежду которых видно в его тёмной двери на кадре выше, посоветовали нам повернуть в переулок напротив фасада:
42.
Переулки в этой части Бухары вообще на редкость колоритны:
43.
Мы вышли к огромному, но в целом невзрачному медресе Мулло Турсунжон, опять 16 века:
44.
44а.
Оно стоит на непривычно широкой улице Мухтар-Анбар, другим концом упирающейся в торговый купол Так-и-Фурушон, через который можно было бы выйти на другой конец площади с Так-и-Саррафоном и домом Морозова:
45.
Ещё один переулок мимо чего-то похожего на мавзолей...
46.
Вновь вывел нас к Шахрудскому каналу, за которым стояла ещё какая-то мечеть 19 века:
47.
А там рукой подать и до Гаукушона, и до гостиницы на Ляби-хаузе:
48.
Недалеко от гостиницы в другую сторону - круглая площадь, с которой год назад ходили маршрутки на вокзал, а теперь только такси. На площади - пожарное депо, где прямо при всём честно народе шли тренировки. Лестница торчит выше всех окрестных зданий, кроме разве что минарета Калян, но вообще-то и многоэтажек в Бухаре хватает.
49.
Всего в посте показано 8 медресе и 4 мечети, хотя по ощущениям, согласитесь, штук тридцать или сорок... Для тех, кто всё это сумел осилить - небольшой бонус у знаменитой мечети Чор-Минор:
50.
Увидев птиц в висящих клетках, я было подумал, что это перепёлки - те таинственно квохчут на разные голоса, и гроздь перепелиных клеток создаёт потрясающий звуковой фон. Но это оказались куропатки, по-местному говоря кеклики, способные издавать лишь жалобные скрипучие звуки. Но присев рядом с клеткой отдохнуть, я быстро понял, зачем вывешивать таких здесь: кеклик то ходил по клетке мультяшной походкой, то совершенно уморительно чесал себе пузо красным клювом, и как я узнал от других туристов - умилился с этой птицы-толстячка не я один:
51.
И если меня в прошлогодней Бухаре другие туристы дважды узнавали на улице, то в этот раз пара автостопщиков приметили Ольгу, мне же повстречался в стельку пьяный немец-американофил, с которым я уже имел "счастье" спорить о политике в Душанбе. Такой вот перекрёсток всех дорог.
52.
На этом с повторно посещёнными городами - всё. Изначально я планировал вернуться ещё и в Хиву, познакомиться с хорезмскими гончарами, с одним из которых меня сконтачил великий Назиров из Риштана... но на это уже не хватило времени и сил. Все остальные города и веси Средней Азии я посещал этой осенью впервые.
В следующей части отправимся дальше в пустыню - ведь Чимган и Бричмулла не единственные в Узбекистане места из всесоюзных песен.
БУХАРА-2015
Каган. Вокзал, дворец и церковь. Добавлена фотография нового вокзала, когда тогда ещё не было (а старого нет теперь).
Каган. Окраины.
Бухара. История, люди и ремёсла. Фотографии по ряду ремёсел заменены на более удачные собственные.
Бухара. Ляби-Хауз.
Бухара. Торговые купола. Несколько фотографий товаров из торговых куполов, кузницы мастеров Камаловых и древней бани.
Бухара. Пои-Калян.
Бухара. Арк.
Бухара. Парк Саманидов и внешние укрепления. Добавлены интерьеры мавзолея Чашма-Аюб и музей в нём.
Бухара. Еврейский квартал.
Бухара. Новый город.
Бухара. Ситораи-Мохи-Хоса. Добавлена очень красивая арка на окраине города.
Бухара вне Бухары. Наследие бухарцев в России.
Святыни бухарского суфизма. Бахауддин и Чор-Бакр.
УЗБЕКИСТАН-2016
Обзор поездки и оглавление серии.
Узбекистан осиротевший. Реалии после Каримова.
Областные центры Узбекистана.
Возвращение в Ташкент.
Северо-восточные районы и общий колорит.
Мавзолеи Ташкента и Чиланзар.
Городища Ташкента и Занги-Ата.
Янгиабадский базар.
Ташкентская область.
Чирчик. Индустрия в предгорьях.
Чарвак. Ходжикент.
Чарвак. Бричмулла и Чимган.
Окрестности Паркента. Невич и Солнце.
Древний Илак. Бирюзовая копь Унгурликан.
Древний Илак. Алмалык и окрестности.
Два пути в Ферганскую долину.
Возвращение в древние города.
Ташкент, Самарканд, Бухара. Обзор обновлений.
Самарканд. Мануфактуры старого города.
Самарканд. Окраины (добавлено в старый пост).
Самарканд. Афросиаб, или Тьма веков.
Бухара. Закоулки и мечети.
Путь домой через пустыню.
Учкудук. Три колодца.
Джаракудук. В сердце Кызылкумов.
Нукус - Бейнеу. Железная дорога Устюрта.